Ребенок оказался в памперсе, который был переполнен. Эту гадость мы с ней сняли. Заодно сполоснула ее. Все тело в потничке. Ну с этим мы справимся. Смазали опрелости кремом. А вот памперсов новых мы с ней не нашли. Видимо Олег их не купил. Пять утра. Ребенок спать не хотел. Вместо этого ребенок хотел есть. Ладно, Олега будить я не стала. Вместе с малышкой я пошла варить кашу. Вроде ничего сложного нет. Ага, кто так считает, тот не варил кашу с маленьким ребенком, который явно не знает, что такое горшок. Или это на нервной почве?Ладно, справились. И кашу мы с ней сварили и пол вымыли. Только малышка не умела ложкой пользоваться. Мне пришлось ее еще и с ложечки кормить. До такой степени накормились с ней, что в каше была и вся ее мордашка и кофточка,а еще почему-то волосы. Потом я поняла почему, так получилось. Стоило мне отвернуться, как она запускала ладошку в тарелку и хомячила прямо из нее, а когда я поворачивалась, так размазывала кашу по волосам.
– Что делаешь? – на кухню вошла мама, сонно зевая.
– В дочки-матери играю. Вон какая кукла. И плачет, и смеется, и даже на горшок ходит. Хотя нет. На горшок пока не ходит. Но мы над этим поработаем еще. Правда, малышка?
– Да. – уверенно ответила она.
– И откуда у тебя такая кукла?
– Мама. – ответила мелкая.
– От мамы. Так малышка? – перевела я.
– Да. – четкое такое и звонкое.
– Вот так. – убирая тарелку, ответила я.
– Одного не могу понять, тебе это зачем? – спросила мама, наливая кофе.
– Так,играюсь. – строя рожицы малышке, ответила я. – Вроде наелась. Посуду в раковину, а мы пойдем умываться и стираться. Может тебя прям в ванне замочить? Вместе с одеждой?
Малышка что-то прогулюкала. Пока она плескалась в воде, на дне ванной, я выстирала кофточку и штанишки. Вроде всего час возилась, а спина уже отваливалась. Мелкую я завернула в полотенце для рук. Неплохая такая тога получилась. Нужно найти ее одежду. Не привез же Олег мелкую, без всего?
Мы вернулись на кухню, чтоб за собой убрать стол и стул от манной каши. Мелкая ходила плохо. Больше ползала. Ну, пол я уже утром мыла, так что пусть ползает. Я отвернулась, в этот момент она тарелку утащила со стола и ее уронила. Пока я убирала осколки тарелки, мелкая разбила кружку. Я малышку посадила на стул, она с этого стула навернулась. Хоть не сильно ударилась. Так, напугалась больше.
– И как игрушка? – наблюдая, как я вытираю за мелкой лужу, спросила мама.
– Супер. – не разгибая спины, ответила я. – Пол сегодня блестеть будет.
Пока любознательное существо не натворило дел, я запихнула малявку в комнату. Вроде пять минут тишины и спокойствия. Малышка ползала по полу. Я за ней просто наблюдала. Малышка доползла до шкафа и открыла его. Я не успела ее остановить. Олеговы футболки полетели на пол. А она ррассмеялась. Вот чего для счастья ребенку нужно? Нахулиганить. Может мне тоже похулиганить? Аж завидно стало такому искреннему счастью. Пока убирала футболки, она его носки растеребила. На руку натянула носок и сидела любовалась им.
– Хорошая у тебя варежка. Ты еще на вторую рука надень. Так симпатичнее будет. – посоветовала я. Мы сидели с ней на полу среди разбросанных носков и играли, хм, носками. Главное мелкая была занята ненадолго. А носки я хотела потом убрать.
Ругань Олега заставила подскочить. Так и хотелось вжать голову в плечи. Малышка с перепугу расплакалась и напрудла ему прямо на носки. Полотенце тоже намокло. И в чего мне ее одеть?
– Иди сюда мелкая. Сейчас мы тебе платье будем делать. Вон какая у дедушки есть цветастая рубашка. Сейчас тебе такое платье сделаю, будешь на принцессу походить. – вытирая ее сухой частью полотенца, сказала я.
– Что ты делаешь? – Олег оборвал себя на полуслове.
– Она не Маугли, чтоб голышом здесь ползать. А мы не стая волков. Хотя ты на разбуженного медведя-шатуна похож. Такой же опасный и недовольный.
– Это моя рубашка. – грозно сказал он.
– А это твоя внучка, у которой нет одежды, памперсов, горшка, бутылочки или поильника, потому что из кружки пить у нас не получается. Я не говорю про игрушки. Только нашли себе развлечение с носками играть, а тут ты. Кстати, носки лучше, чем посуду бить. Так нет, на нас наорали. – ответила я. Чего-то его крик меня совсем не задел. Я посмотрела на Олега. – Я не сплю с пяти утра. Сейчас уже восемь. Все из-за того, чтоб кто-то выспался. Вместо того, чтоб мне сказать человеческое спасибо, я слышу отборный мат. И это при ребенке. Вот возьму и обижусь.
– Я и сам справится могу.
– Угу, начни с мокрых носков, а мы пока мультики посмотрим. – Сам сказал, что без меня справится. Пусть справляется. И нечего на меня волком смотреть.
Мелкая носилась по дивану. В конце я ее поймала. Мы сидели с ней и играли в ладушки. Хорошая игра. По крайней мере, мелкая перестала мельтешить. Стоило Олегу в комнату войти, малышка начала плакать. Прижалась ко мне, и стала звать маму.
– Чего это она? – нахмурился Олег.
– Тебя боится. Мало того, что ты сам страшный, как Дядька Черномор или Леший, так еще и орешь.
– Валь! – прорычал он угрожающе.
– Чего Валь? Тебе еще листвы в бороду напихать и точно Леший. Орешь много. Тебя взрослые бояться, а тут маленький ребенок. И рычи, не рычи, но это факт. У тебя же были маленькие дети.
– Они так не боялись. Машка с Сашкой пугались вначале, но потом привыкли. – он погладил свою бороду. Я лишь усмехнулась, точно на Лешего похож.
– Делать что будем? Привыкать? – спросила я.
– Сегодня все выясню. – ответил Олег.
– У нее вещи хоть есть какие-нибудь?
– Что на ней.
– На ней твоя рубашка.
– Куплю сегодня все. Мерки сниму и куплю.
– Вот и хорошо. Занимайся своими делами, а мы пока дома побудем. – сказала я, наблюдая, как малышка пытается сползти с дивана. Радовало, что она хоть реветь перестала. – Памперсы возьми хотя бы на ночь. Или мы утонем.
Это был сумасшедший день. Вода разливалась. Каша падала на пол. Ребенок был чумазый. Я еле успевала отмывать малышку. Потом мы в наглую пошли к Полине и выклянчили пару мягких игрушек, которые ей подарили поклонники. Суровое сердце Полины не устояло перед принцессой, имя малышки у Олега я не спросила. Игрушками нас снабдили. За их разглядыванием она и уснула. А я вместе с ней.
Я тонула. Воздуха не хватало. Легкие горели огнем. Я пыталась позвать на помощь. Берег в зоне видимости. Там отдыхающие, но они меня не видят. А я уже ухожу под воду. Это конец. Вокруг вода. Дышать не могу. Меня вытащил Олег. Взял и вытянул из воды. Сижу, держусь за него и никак отдышаться не могу.
– Что у тебя за дурная привычка себя душить во сне? То в одеяле запутаешься. То уснешь носом в подушку.
– А ты меня спасаешь.
– Еще немного и задохнулась бы, дуреха. – он сидел на диване, крепко меня обнимал. Точно утонуть не даст.
– Как дела? – я посмотрела на диван. Малышка все еще спала. Хорошо. Чувствую, как Олег вздохнул.
– Плохо все. Срок Ирке большой светит. Все улики против нее. Да она и не скрывает. Все признает. Вначале любовник на дурь подсадил. Мы с Мариной ей деньги перестали давать, тогда им в голову план пришел. Родить ребенка и продать. Идиоты. Хорошо, что у Ирке материнский инстинкт взыграл. Или решили по-другому денег срубить. Она расписалась с этим уродом, от которого залетела. Оформили все пособия. Как ни странно, за малышкой следила, когда в себя приходила. Нам с матерью не говорила, боялась, что мы ребенка отберем. А для нее это «единственный свет в окошке». – Олег говорил устало. Ровно, с тонким оттенком раздражения. – Отец малышки окочурился весной. Так-то он приторговывал. Ирка сама стала торговать. Вот и вся история. Самое противное, что я не чувствую к ней жалости. Вроде дочка, а мне не жалко.
– Что Марина говорит?
– Все к этому и шло. Хотела вернуться. Но это что-то изменит? На адвоката скинемся с ней, чтоб Ирке срок помог снизить. А малышка... Маринка с работы уйти не может. Ребенок у меня останется. Опеку оформлю. –он посмотрел на меня. – Что думаешь?
