Заходите, Барнаби Гримс, сказал доктор, открывая дверь и сдвигаясь в сторону, пропуская меня вперёд. Он указал на пухлые кресла и диваны, расставленные у гудящего огня. Присаживайтесь.
По сравнению со строгим холлом, гостиная была пещерой сокровищ, роскошно оформленная вещами, что казалось пришли с Востока. Тут были толстые ворсистые ковры в роскошно красном, оранжевом и аквамариновом цветах по всему полу, а перед самым очагом лежала тигровая шкура, огромная пасть созданья распахнута в постоянном немом рычании. Шёлковые гобелены в рамах по стенам изображали сцены из джунглей, волнистая медная люстра свисала на цепи с центра потолка и сдвижной экран из четырех панелей стоял у камина, полка над которым была переполнена памятными вещицами; лучшего качества хрусталь, шкатулки из слоновой кости, серебряные подсвечники и курительная подставка для фимиама, вырезанная в форме черного слона, со сладковатым дымком вьющимся спиралью с седла обрамлённого кисточками на его спине.
Огромная картина маслом в позолоченной раме висела над камином. Это был портрет красивой женщины в белом одеянии, держащую лампу, склонясь над раненым солдатом ночью в больничной палате. Когда я присел на низкий кожаный шезлонг у ревущего огня, а доктор устроился на одном из двух кресел с высокими изогнутыми спинками, я вдруг понял, что в комнате есть кто-то третий.
Стоя спиной к нам, глядя через забранное решеткой высокое встроенное в нишу окно, сутулый пожилой джентльмен с ореолом тонких белых волос, что спадали прядями на его плечи.
Отец, позвал доктор, мягким успокаивающим голосом. Все как я подозревал. Я видел это своими собственными глазами - примитивное каноэ на отмели, открытое отливом, сразу за доками Ривехизе и Причалами Гатлинга.
Пожилой джентльмен издал глухой стон.
И более того, отец. Это Барнаби Гримс. Он тик-так парень, который уверяет, что видел воскрешение ...
Старик резко втянул в себя воздух. Когда он запустил пальцы в свои растрепанные волосы, я увидел, что его руки дрожали. Медленно он повернулся ко мне.
Это мой отец, Сэр Альфред де Вере, Мистер Гримс, и я Доктор Лоуренс де Вере, представил юный доктор. Теперь, возможно ты будешь так добр, рассказать нам свою историю.
Сэр Альфред отошел ко второму креслу с высокой изогнутой спинкой и опустился на него, его глубоко посаженные глаза впились в мои. Я неловко поерзал на своем месте и начал свой рассказ. Я описал своё столкновение с Тумпом МакКоннелом - отметив, как лицо молодого доктора нахмурилось при упоминании теперь уже знакомого имени - и рассказал, как я и мой друг Уилл Фармер были приглашены на похороны Императора Причалов. Затем я перешел к той части со своим случайным возвращением на кладбище, где я видел, как Огненная челюсть выбрался из могилы, отец и сын слушали завороженно.
Святы боже! воскликнул старик. Он подпрыгнул на ноги, глаза дикие, встряхивая костлявыми руками. Значит это правда, Лоуренс, мой худший кошмар сбывается!
Успокойся, отец, пожалуйста, произнёс юный доктор. Думай о своем сердце. Пожалуйста, сядь на место, пока я проверю твой пульс.
Доктор поспешил из комнаты, а его отец свалился обратно на кресло. Его лицо, даже в золотистом свете каминного огня, выглядело пепельно серым.
Я вмешался в вопросы за пределами человеческого понимания, пробормотал он. Сунулся в саму сущность жизни и смерти - и теперь я боюсь должен заплатить за последствия ...
Он замолчал. Я слышал шипение и треск угля в камине, и тяжеловесное тиканье часов где-то за моей спиной. Лицо старика сморщилось и дёрнулось при неких воспоминаниях.
Много лет назад, еще будучи молодым, я служил полковым хирургом в Малабар Куш. Де Вере известная фамилия, но в то время переживавшая трудные времена, и это все что мог позволить купить для меня мой отец - посредственные комиссионные в немодном полке. Но я не заморачивался. Я был юн, стремителен и полон высокомерия ...
По мере рассказа его голос слабел, и я обнаружил, что невольно подаюсь вперёд, наклоняясь со своего места, чтобы расслышать его слова.
Боевой пехотный 33ий полк, так нас называли, хотя худшего набора жуликов и негодяев вам бы пришлось потрудиться, чтобы найти по эту сторону северо-западной границы.
Моё сердце пропустило удар. Боевой 33ий? Это был полк, о котором рассказывал мне Слепой Бейли ...
Офицеры были не лучше, продолжал Сэр Альфред. Слишком заняты светской жизнью, чтобы заботиться о своих людях. Гарнизон был позором, а госпиталь хуже чем бараки. Но когда Сиенна прибыла со своими ангелами милосердия ...
Старик поднял глаза на портрет над камином, и глаза его заблестели от набежавших слез.
Вместе мы перестроили госпиталь и спасли сотни жизней и ... влюбились. Он вздохнул, и далёкий взгляд был полон тревоги. И затем, сказал он, я услышал рассказ старого солдата ...
Снаружи поднялся ветер. Было слышно, как шуршат деревья и сухие листья гоняет по земле. Ветер проникал в дымоход, мягко завывая и посылая копоть осыпаться в пламя внизу. Сэр Альфред продолжал говорить, а у меня волосы вставали дыбом, и несмотря на жар огня, ледяная дрожь пробегала у меня по спине.
Тот рядовой присутствовал при смерти наихудшего злобного негодяя 33го полка, чьи тёмные дела уже подняли восстание в горах и привели к тому, что шесть других полков были посланы чтобы уничтожить ассасинов Кал-хи и разрушить их храм. Сержант Знаменосец МакМуртах, он и три его унтер-офицера припрятали целое состояние в холмах, но он умер прежде, чем смог открыть тайну их местоположения, унеся секрет с собой в могилу ...
Сэр Альфред остановился на мгновение, припоминая подробности истории - той же самой, что Слепой рассказал мне казалось так много лет назад в Гусе и Горле. Бейли закончил на стакане воды, но Сэр Альфред явно намерен был продолжать.
Судьба, Мистер Гримс. Судьба, прохрипел старик, пропадать зря в мрачной пустыне, когда такой как я мог сделать с этим сокровищем столь многое. Я знал, что надо что-то предпринять, но что?
Он махнул рукой с узловатыми суставами на артефакты, которыми была увешана гостиная.
Я всегда был своего рода коллекционером,
Продолжил рассказ Сэр Альфред, даже в те далёкие дни, вот как я оказался последним, кто получил меч богини демона Кал-Рамеш. В отместку за смерть сержанта и трех капралов, высшее командование наконец начало действовать. Они послали весь полк на штурм храма-оплота Кал-Хи, что они и проделали должным образом. Золотая статуя была поражена пушечным снарядом и разорвана на куски. Бомбардир взял единственный оставшийся фрагмент, руку, сжимающую золотой меч, и продал его мне за три шиллинга. Три шиллинга! Это было самое лучшее вложение, которое я когда-либо делал.
Понимаете, Мистер Гримс, согласно учению Кал-Хи, шесть мечей богини обладают экстраординарными способностями, каждый какой-то своей. Скорость, невидимость, сила, маскировка, пророчество и ... жизнь.
Жизнь? уточнил я.
Жизнь. Шестой меч - тот, что я так удачно приобрел у ничего не подозревающего солдата - возвращал членов секты к жизни. Или так говорили их истории. Невероятно, я знаю, Мистер Гримс. И все же и вы и я оба знаем, что такие вещи несомненно возможны, разве нет?
Я тяжело сглотнул.
Глухой ночью, я взял меч на военное кладбище за небольшим пыльным гарнизонным городком, где мы размещались, и стоял там у простого надгробия убитого сержанта и его капралов, а потом всадил его в землю могилы, и в следующую и в следующую и в следующую, и ... ничего не произошло. Сначала. Затем, пока я торчал там, сжимая золотую рукоять меча, я услышал это. Царапанье и шуршанье. Тихое сначала, затем всё громче и громче, пока ... сначала один, затем остальные, один за другим не вырвались из земли.
Меня всего передёрнуло при воспоминании о Огненной челюсти ОРурке всплывшем в моей голове.
Только тогда, к своему ужасу, я понял, что не только прошло четыре недели с их похорон, но и причины их смерти - топор, верёвка, кол - не были удалены с их тел. Теперь в этом не было никакого смысла. отодвигая в сторону свое отвращение, я велел им подняться на ноги. Они сделали как им было сказано, их подчинение вызвало у меня дрожь волнения.
