- Рад! Очень рад! - громогласно грохотал администратор, неуклюже вываливаясь частями из тесного для кентаврида люка моего "Урала-600".
Я побагровел, но он, скорее всего, списал это на счет удушающей столичной жары.
- Это мой катер! - выдавил я злобно, потому что утро окончательно не задалось, а скрасить его скоропостижность смягчающим настроение завтраком мы с Настуриарием не успели из-за спешки.
Какой там завтрак, когда Семен Яковлевич по незашифрованному каналу галактической связи звонит рядовому чиновнику захудалого городка малоизвестной планеты так же, как другу спросить за погоду?! По пути в аэропорт курьер с нотками паники в голосе - видимо, стараясь как можно более точно передать детали устного сверхсекретного послания министра - сообщил, что с администратором сразу же после его разговора с куратором связалось большинство представителей ведомств, участвующих в согласовании проекта, чтобы согласовать его явку для согласования проекта. Тем более, что до этого сеанса открытой связи у всех представителей ведомств тоже были многочисленные сеансы, некоторые тоже с куратором, но исключительно по закрытым каналам. Фактически, пока я боролся с бессонницей, согласование проекта негласно шло полным ходом. Признаться, мне весь процесс представлялся иначе, а разворачивающиеся в столице события, связанные с проектом, напоминали фарс и вновь нарушали мое тонкое душевное равновесие, почти достигшее нирваны ночью... впрочем, где-то в глубине меня пряталось понимание, что причина моей нервозности и агрессивности кроется в отсутствии контроля над развитием этих событий. Проще и четче как-то было все в провинции, а здесь я ощущал свою ущербность и полное отсутствие опыта. Я был зол, а потому, вопреки причинам злости бодр, напорист, полон энергии, и твердо намерен сейчас же, не откладывая в долгий ящик, нырнуть до самых глубинных течений, вернуться на поверхность и свернуть самые крутые горы, пусть даже кишащие повстанцами, бюрократами или еще какой местной свирепой живностью. Не разглядывая проносящиеся за стеклом виды, мы в мгновение ока пересекли столицу в направление аэропорта. Его персонал как раз с восхищением созерцал грубое и самоубийственное падение - по-другому такую посадку не назовешь - из самых высот глубоких прозрачных небес на безжалостно непоколебимый бетон столичного аэродрома сияющего покорителя галактических трасс, космического катера спортивного образца с атмосферной адаптацией, космокара модели "Урал-600". Конечно, как вы думаете, на каком еще вовремя подвернувшемся бесхозном транспортном средстве можно было в мгновение ока домчаться в столицу из удаленного провинциального района?!
- Помыт дождем! - восторженно хохотнув, словно не расслышав моего сварливого замечания по поводу принадлежности космокара, Аскальдазд с наслаждением выпрямился во весь рост и гулко хлопнул ладонью по броне, оставляя мутный след растопыренной пятерни на свежеполированном корпусе, с которого еще испарялись в столичном зное изумленные скоростью доставки дождевые капли. - Молния!
Звонко треснув, лопнул только вчера отремонтированный правый стабилизатор, и катер слегка накренился.
- Хрупкая молния, - с меньшим энтузиазмом добавил Аскальдазд, - но лихая!
Я взял на заметку, что перед сворачиванием гор неплохо было бы попрактиковаться для разминки на шее администратора. К сожалению, претворить в жизнь этот план немедленно не представлялось возможным, так как программа дальнейших действий требовала неотложно следовать в Департамент кадастра и поверхностных отношений. Хотя сообщение курьера содержало лишь допустимый минимум информации о ситуации в департаменте, но я почему-то был уверен, что там всю ночь шло напряженное заседание кентавридской элиты с целью составления четкого плана действий для заседания грядущего дня. Запоздало мелькнула мысль, что собственную речь для презентации пилотного проекта мне и в голову не пришло составить, а ведь сухо продекламировать вступительную главу текстовой части проекта перед лицом кентаврихорского бомонда было бы, мягко говоря, недостаточно. Перебив на полуслове неумолкающего Настуриария, всю дорогу излагающего подробности наших приключений безмолвному Аскальдазду - как удачно они дополняют друг друга в командной связке - я предложил набросать схему моей речи и выбросил эту заботу из своей головы. Старик тут же со всем рвением принялся за дело, нимало не убавив обороты односторонней беседы с администратором. Аскальдазд, между тем, по мере продвижения к центру столицы становился все более хмурым и замкнутым, чувствуя себя не в своей тарелке.
Бомонд, тем временем, деловито разлетался по домам: нашей процессии пришлось выстроиться перед въездом на парковку департамента, пропуская встречный поток, пока он не иссяк. Стекла многих машин не были затемнены, и вид усталых, напряженных лиц убедительно свидетельствовал в пользу моих предположений о ночном заседании. Ближе к хвосту каравана мелькнул знакомый серебристый аэрокар, мне удалось рассмотреть главного технолога за рулем, и я с неподобающим для серьезного кадастрового инженера подспудным удовольствием отметил, как дернулось его лицо, когда он тоже признал меня.
Минуя шеренгу выстроившихся у входной арки работников департамента, я почувствовал себя генералом на плацу. Повинуясь мимолетному порыву, я приубавил шаг у последнего кентаврида в строю, без единого слова хмуро поправил бэйджик с надписью "Регистратор" на его униформе, и двинулся дальше. За спиной осуждающе поцокал языком Настуриарий, и краем глаза я заметил, что вся шеренга зашевелилась, украдкой проверяя опрятность убранства. Справедливости ради стоит сказать, что проверять было что, потому как каждый из них прибыл сегодня на службу значительно раньше расписания, по авральному сбору.
Нас проводили в зал заседаний, по которому шустро сновали работники, устанавливающие большую карту района, информационные стереорамы, циркофонию, выставочные стеллажи, ролл-бары и прочее необходимое оборудование для презентации. Непосредственно материалов проекта нигде не было видно, но как раз этот момент не вызывал у меня никаких вопросов, ведь их вчера так надежно законсервировали, что на расконсервацию должно было понадобиться несколько часов. Разумеется, во время ночного заседания правящей элиты потревожить материалы проекта вообще никто не озадачился - как я теперь понимал, к заботам по поводу последствий дальнейшего развития проекта его материалы непосредственно имели совсем мало отношения.
Управлял суетой и неразберихой подготовки кентаврид среднего роста и вороного окраса, но в серой неброской униформе, прислонившийся к углу царги проекционного стола в центре зала. При полном отсутствии бейджиков и иных опознавательных знаков в нем сразу угадывался начальник по невозмутимейшему выражению физиономии и постоянным обращениям работников за указаниями. При нашем появлении он кивнул головой, но остался стоять на том же месте, и я решил, что его, скорее всего, прикомандировали из другого ведомства на время согласования проекта. В подтверждение моей догадки кентаврид, как только мы приблизились и обменялись приветствиями, представился специалистом Департамента кадастра и поверхностных отношений, назначенным руководить интеграцией базы данных пилотного проекта в кентаврихорскую информационную сеть, по имени Селеслок.
- Почему не главный технолог? - поинтересовался я, так как по процедуре, предусмотренной внутренней инструкцией, руководить этим процессом должен был именно он.
- Слишком ленив. - С прежней невозмутимостью и даже некоторой небрежностью ответил специалист, и меня осенило, что он не просто из другого ведомства, а скорее всего, прямо из Департамента информации.
- Заранее извиняюсь за свой вопрос, и, тем не менее: у тебя есть необходимая для работы в кадастровой области квалификация? - скептически продолжил я, дескать, поназначали тут кого попало в угоду тотального контроля спецслужб и в ущерб полноценного развития демократических ценностей в обществе.
