Прокомментируем данную цитату: здесь автор явно указывает нам на двойственность мироздания: на идеальный и на материальный миры. Если в материальном мире человек смог открыть, например, атом, то в идеальном атома мысли он не обнаружил и потому мы вправе учитывать существование идеального мира, но выразить его в каких-то величинах нам пока ещё не удалось. Значит, нужно честно признаться: мы угадываем его существование, но почти не знаем его. Нам известно, что в идеальном мире есть мысли-концепции-доктрины-идеологии-мировоззрения, а они в человеке рождают "волевые усилия", которые могут создавать "зигзаги" в истории.
"А какие последствия приносят мысли, иногда мудрые, а иногда вздорные! Пропаганда манихейства в Европе возбудила альбигойские войны и разорение Лангедока. Доктрина ислама в упрощённой и потому в общедоступной форме спаяла культуры разных этносов от Атлантики до Гиндукуша. Ослабление Халифата, разъединённого шиизмом, открыло дорогу тюркам-сельджукам, а развал Священной Римской империи германской нации возвысил французскую корону, что, в свою очередь, повергло в прах папскую тиару, когда Святой престол был перенесён в Авиньон".
"Каждый этнос создаёт своеобразную материальную культуру, т.е. сумму орудий, предметов быта, оружия, и духовную - мировоззрение, стиль в искусстве, способ восприятия прошлого, характер фиксации знаний: либо письменность, либо устное обучение молодёжи - фольклор".
"В самом деле, наше стремление решать все задачи единообразно, на одном, пусть самом главном факторе - соблазн и хуже того - искушение. Чтобы попасть в цель даже в тире, нужно учитывать два параметра: горизонтальный и вертикальный, а не делать выбора между ними. Кроме фазы этногенеза существует выбор доминанты или отношения к окружающей среде, природной и культурной, т.е. к жизни, как таковой, и к смерти, своей и чужой. И самое страшное, что это не просто хулиганство разнузданных юнцов и одурелых фанатиков, а целый ряд мировоззрений, создаваемых людьми талантливыми, образованными и вполне сознающими последствия своей деятельности. Эти люди, ненавидящие мир, сложный в своей иррациональности, и стремящиеся добиться его упрощения на базе разума, которым они, по их мнению, обладают".
Комментарий: здесь автор говорит о тех "доминантах", которые преподнесли миру сначала Карл Маркс, а затем Фридрих Ницше. Первые материализовались в российских большевиков, а вторые - в немецких и итальянских фашистов. (8)
"Разумеется, подавляющее большинство людей, избравших эту психологическую доминанту, не затрудняют себя философскими рассуждениями. Они действуют импульсивно, как описанный Анатолем Франсом аббат, который, увидев рожающую суку, убил её зонтиком, или упомянутый Максимом Горьким дворник, убивший на его глазах кошку, мурлыкавшую у него на коленях, лишь для того, чтобы вызвать Горького на драку ("В людях"). Но эти люди приносили вред лично, так сказать, на персональном уровне. Гораздо страшнее теории, безукоризненно логичные и потому обвораживающие умы современников и потомков, образуя псевдоэтнические целостности - антисистемы. Эти феномены, внешне напоминающие ордена или общины, лежат на популяционном уровне, а следовательно, влияют на судьбы культур и этносов, как раковая опухоль на организм. И проявляется эта психологическая доминанта не только в поздних фазах этногенеза, а в любых, ибо для каждого мыслящего человека выбор доминанты произволен. Это и есть "полоса свободы", за которую каждый человек несет моральную и юридическую ответственность".
"Значит, живые организмы, наряду с подчинением глобальным закономерностям, на персональном уровне обладают свободой, точнее, правом на выбор решения или произвольность.
...В этой полосе свободы заложено творческое начало человека - отклонение от стереотипа, что имеет исключительное значение в момент формирования нового этноса..."
"Они были осколком древнего суперэтноса, расколотого проповедью Заратустры..."
Комментарии: мы выяснили, что влияние идеального на материальное этнология в лице Льва Гумилева признаёт. Человек свободен изменять природу этноса, создавать новый этнос с помощью доминанты (главенствующей идеи). Конкретная доминанта сильна тогда, когда на её основе можно выстроить новое мировоззрение. Об этом он говорит в своих книгах. Следующая его книга, цитаты из которой я приведу, называется "Этногенез и биосфера"
"Сикхи стали этносом на основе религии, монголы - на основе родства, швейцарцы - в следствие удачной войны с австрийскими феодалами, спаявшей население страны, где говорят на четырёх языках. Этносы образуются разными способами...".
"Однако доминантой всего процесса образования арабского этноса (а в суперэтническом смысле всей мусульманской культуры) явился всё-таки Мухаммедом зачатый ислам, для которого предшествующая эпоха расцвета арабской поэзии оказалась подходящей почвой. Ислам, как символ, стал объектом фанатического самоутверждения и способом введения единообразия".
"Напомним, что феномен этноса это и есть поведение особей его составляющих. Иными словами, он не в телах людей, а в их поступках и взаимоотношениях. Следовательно, нет человека вне этноса, кроме новорожденного младенца. Каждый человек должен вести себя каким-то образом, и именно характер поведения определяет его этническую принадлежность. А раз так, то возникновение нового этноса есть создание нового стереотипа поведения, отличного от предшествующего". (9)
"Но ещё более грандиозным был третий сдвиг, охвативший всё Средиземноморье в I - IV вв. н.э. Обычно его принято связывать с распространением христианства, но при этом упускается из виду, что христианство было лишь одной струёй потока новых идей, захлестнувших Римскую империю. Одновременно с христианами проповедовали гностики египетские - Валентин и Василид, проклявшие Материю, сирийские - Сатурнин и Мани, уравнявшие стихии Добра и Зла, офиты, почитавшие подателя мудрости Змея - противника злого демиурга Яхве, маркиониты, отрицавшие святость Ветхого завета, оригенисты, настаивавшие на его символическом толковании, и, наконец, гностики, провозгласившие высший монизм - полноту всего сущего - Божественную Плерому. Ближе всех прочих к христианской теодицее Василия Великого и Григория Богослова и дальше всего от античного платонизма оказались неоплатоники, несмотря на то, что присвоили имя Платона для названия своего оригинального учения. Н.И.Конрад тонко отмечает, что "революция умов началась и развернулась на римском Востоке, но она захватила и греко-латинскую часть "римского круга земель", в котором шёл свой кризис старого сложившегося мировоззрения"".
"Но самым важным событием было образование нового этноса, называвшего себя "христианами". У этого этноса принципиально не могло быть единства по происхождению, языку, территории, ибо было сказано: "Несть варвар и скиф, эллин и иудей". В системе Римской империи, где была установлена широкая веротерпимость, христиане были исключением. Разумеется причиной тому были не догматы, которые к тому же до 325 г. не были установлены, и не правительственный террор, ибо императоры стремились избежать гонений, специальными эдиктами запрещая принимать доносы на христиан, и не классовые различия, потому что христианами становились люди всех классов, а острое ощущение "чуждости склада" христиан всем остальным. Христианином в I - III вв. становился не каждый, а только тот, который чувствовал себя "в мире" чужим, а в общине - своим. Количество таких людей всё время увеличивалось, пока они не начали преобладать в IV веке. Тогда Рим превратился в Византию".
"Итак, рождению любой этнической традиции и сопряженного с ней социального института предшествует зародыш - объединение некоторого числа людей, симпатичных друг другу. Начав действовать, они вступают в исторический процесс, сцементированные избранной ими целью и исторической судьбой. Во что бы ни вылилась их судьба, она - "условие, без которого нельзя". Такая группа может стать пиратской бандой флибустьеров, религиозной сектой мормонов, орденом тамплиеров, буддийской общиной монахов, школой импрессионистов и т.п., но то общее, что здесь можно вынести за скобки, - это подсознательное взаимовлечение, пусть даже для того, чтобы вести споры друг с другом. Поэтому такие "зародышевые" объединения выше мы назвали консорциями (...) Не каждая из них выживает; большинство при жизни основателей рассыпается, но те, которым удаётся уцелеть, входят в историю общества и немедленно обрастают социальными формами, часто создавая традицию. Те немногие, чья судьба не обрывается ударами извне, доживают до естественной утраты повышенной активности, но сохраняют инерцию тяги друг к другу, выражающуюся в общих привычках, мироощущениях, вкусах и т.п. Эту фазу комплиментарного объединения мы назвали конвиксией. Она уже не имеет силы воздействия на окружение и подлежит компетенции не социологии, а этнографии, поскольку эту группу объединяет быт. В благоприятных условиях конвиксии устойчивы, но (10) сопротивляемость среде у них стремится к нулю, и они рассыпаются среди окружающих консорций".
