Поначалу девочки, недавно сдавшие зачет по истории с куда более оптимистическими результатами, чем несчастную математику (особенно отличилась, как всегда, Евгения: Алина со смехом рассказывала остальным, как, пока Дарья первой вызвалась отвечать, пышечка деловито рассовывала многочисленные шпаргалки в карманы, рукава, за пояс джинсов, бормоча, что впервые в жизни готова порадоваться тому, что талия у нее не такая тоненькая, как у Альки, а потом, шурша многочисленными бумажками, аккуратно, чтобы ничего не уронить, выползла к доске; историк, усмехаясь в усы, заметил, что Ева в тот момент была похожа на персонажа «Приключений Шурика», пытавшегося получать подсказки по радиосвязи, а когда находчивая девчонка, получив задание, негромко вставила «Билет, а при нем задача!» – едва не рухнув от смеха под стол, поставил ей «четыре»). Остальные сдали без выкрутасов, но тоже вполне успешно, и теперь относились к Денису Денисовичу с максимальной душевной теплотой, какую вообще можно испытывать к учителю.

– Вы судите предвзято! Кто вам «пятерки» ставит, тот и кругом хороший?! – искренне возмутилась Вика. Маргарита смерила ее весьма скептическим взглядом. – Хотелось бы знать, с чего ТЫ, дорогая, так на него взъелась. – Ага-ага! – неожиданно поддержала вечную антагонистку Ева. – Вик, у тебя на лбу неоновыми буквами горит, что ты чего-то недоговариваешь! Колись, давай, мы же команда! С чего вдруг тебе вздумалось наезжать на историка, словно он покусился на честь твоей матушки? У…ё-ё… Виктория в очередной раз прокляла свое свойство моментально заливаться краской – все моментально уставились на нее, словно на какое-то чудо-юдо в зоопарке. – Что… серьезно? – драматическим громоподобным шепотом уточнила Ева. Сцепив зубы, Вика потребовала у подружек поклясться всеми известными клятвами, что даже не вздумают заикнуться на эту тему в школе, после чего по возможности кратко описала события вчерашнего вечера. Ей казалось, что это сделает основание ее измышлении более прочным, однако эффект оказался почти прямо противоположный. – Знаешь ли, дорогая, нельзя обвинять человека исключительно из личной к нему неприязни! – чопорно заметила Марго, дослушав сбивчивый рассказ. – Тем более… такой. – Ты говоришь так, будто это нормально! – А ты рассуждаешь, как будто до сих пор веришь, что тебя принес аист! – парировала питерская красавица. – Твоя мать – молодая и привлекательная женщина, нет ничего подозрительного в том, что ею кто-то интересуется. Девочки слегка подавленно молчали, но видно было, что они готовы согласиться именно с Маргаритой. Виктория переводила потрясенный взгляд с одной подруги на другую. Похоже, словно в страшном сне, повторялись события с ее московскими одноклассницами… – Конечно, вам легко рассуждать, – голос предательски дрогнул, Вика едва сдерживалась, чтобы не закричать прямо в холеное умело подкрашенное личико Маргариты. – ведь ваши родители не расставались! Откуда вам-то знать, какова перспектива жить с чужими людьми! – Конечно, одна ты знаешь! – с неожиданной злобой прошипела тихоня Елена. – Проблемы в этом мире бывают только у тебя и все обязаны по этому поводу вокруг тебя вертеться! – Ты чего?.. – Она меня уже достала! – ткнув в Викторию пальцем, сообщила Елена. – Придумывает себе проблемы на пустом месте и с мазохитским удовольствием над ними рыдает, чтобы все суетились и утешали! Либо она очень плохая актриса, либо настоящая истеричка! Болтает что-то о чужих людях только потому, что мамочка пригласила кого-то поужинать! Ах, какой кошмар! Ее родители развелись, а мама – какая трагедия – позволяет себе жить своей жизнью, вместо того, чтобы пылинки сдувать с ненаглядной дочурочки! – Елена, что на тебя нашло? – Нашло? На меня? – чуть не плача, выкрикнула сереброволосая. Кто тут истеричка, это еще как сказать! – Я вообще своих родителей не знаю! Не знаю своего прошлого, оттого толком не найду ни настоящего, ни будущего! У меня ведь с самого детства то и дело возникала мысль, что я живу какой-то не своей жизнью, что я как-то в эту жизнь свалилась и вынуждена терпеть, а потом… они мне все рассказали. Рассказали, что я приемный ребенок. – Думаю, – неожиданно серьезно заметила Евгения. – если так, то ты должна быть тем более им благодарна за то, что растят тебя, как своего родного ребенка. Настоящие родители ведь не те, кто, собственно, ребеночка сварганил, а те, кто в него душу вложил и человека вырастил. – Ты-то что об этом знаешь? – осторожно уточнила Виктория, не ожидавшая от Евы таких рассуждений. Пышечка пожала плечами. – Анюта ведь нам с Гришей не родная мама. – Да вы же ее копии! Оба! – девочка припомнила смешливую шатенку, угощавшую подруг дочки домашними булочками. Анечка (по имени и отчеству ее называть ну никак не получалось) сама изрядно напоминала свежеиспеченную булочку. – Неа… мы на папу похожи, просто они сами одного типажа, если бы ты присмотрелась, то заметила. Честно говоря, девочки, я не знаю, зачем превращать что-то в проблему. – Я вовсе не думаю, что родители относятся ко мне хуже из-за того, что я им не родная, – покачала головой Елена. – просто так вышло, что я о самой себе вообще ничего не знаю. – Помнишь мультфильм про поросенка? «Не так уж важно – кто ты, важно – КАКОЙ ты!» – Но хотелось бы быть… все-таки кем-то. Маргарита с улыбкой обняла Елену за хрупкие плечи. – Я скажу тебе, кто ты. Ты самая-самая лучшая моя подруга в мире, понятно! И не нужно было так долго от нас все скрывать, я же видела, что тебя что-то гложет, а ты молчала. Теперь будет легче, вот увидишь. Всеми успешно позабытая Виктория стаяла, покраснев до корней волос и, сжимая кулаки, почти с ненавистью глядя на снова «ушедшую в себя» Елену. – Я… ну, я понимаю, что это… такое вообще нормально, – наконец выдавила она. – но УЧИТЕЛЬ! – Хрюк-хрюк! – Евгения нажала на кончик носа, изобразив пятачок. – Не люблю повторяться, однако «Не так уж важно – кто ты, важно – КАКОЙ ты!» Заниматься сегодня математикой не было абсолютно никакого вдохновения. Впрочем, когда оно у Вики бывало? Но сегодня – девочка была уверена, никакие усилия воли не заставят ее впихнуть в голову хоть что-нибудь из этих ужасных формул – они казались настолько ненужными и бесполезными… Виктория было попыталась себя утешить тем, что заниматься предстоит в компании Матвея, но и эта мысль согревала ее совсем недолго: «Ага. Матвея и Елены тоже…» Не смотря на то, что подруга Маргариты утверждала, будто Матвей ей больше не интересен, Вика могла поклясться, что кожей чувствует исходящую от сереброволосой «эльфийки» неприязнь – с самого дня их знакомства. Впрочем, это было взаимным. Сперва Вика решила, что первая красавица дружит с типичной «серой мышью» исключительно потому, что Елена ей не соперница, но постепенно понимала, как глубоко эта «тень» влияет на саму Марго. Видимо, у Елены был настоящий талант «подкупать» ответственных людей своей трогательной хрупкостью и мнимой беспомощностью. Как сказочная принцесса, которой достаточно хлопнуть ресницами, чтобы сотни людей выстроились в очередь ради того, чтобы победить чудовище, добыть волшебный клад, или совершить еще какой-нибудь подвиг. «И сейчас если не она сама, то ее душа несомненно похищена драконом… Клише. Просто находка для такого рыцаря в душе, как Матвей! Лишь бы только и он не впутался из-за нее в неприятности!» – Вуаля! – громко провозгласила Ева, которую явно тяготило повисшее на весь остаток дороги молчание. – Вот мы и пришли. Виктория в некотором недоумении уставилась на небольшое здание с вывеской «Ветеринарная клиника «Айболит» – Мы будем заниматься ЗДЕСЬ? – сухо уточнила Маргарита. Евгения только руками развела. – Главврач клиники, а по совместительству и владелец – дедушка Матвея, – пояснила Елена. – думаю, вам всем известно, Матвей сам собирается пойти по стопам и стать ветеринаром, поэтому по выходным подрабатывает здесь. Многие животные остаются в клинике на лечение довольно долго, кто-то же должен присматривать за ними ночью и на выходные. Просто совершенно свободного времени у Матвея нет: когда он не в школе, то он либо здесь, либо на репетициях школьной рок-группы, дома только отсыпается, но, как он сам сказал, на выходных тут особенно делать нечего, поэтому и предложил приходить для занятий прямо в ветлечебницу. Правда, здорово? – Что именно? – спросила Вика. «Как вам всем известно» ее несколько задело, в конце концов, Виктория сравнительно недавно оказалась в Вересково и познакомилась с Матвеем, а Елена словно нарочно попыталась подчеркнуть, что новенькая ничего о нем не знает! – О чем речь? – приветливо поинтересовался вышедший встретить девушек Матвей. – О том, как здорово здесь побывать! – воодушевленно улыбнулась Елена. – Мы все ведь очень любим животных, верно? Кроме того, не так уж плохо, если рядом будет кто-то понимающий в этих иксах-игреках все же меньше меня самой, чтобы не чувствовать себя уж последней невеждой – сойдут и зверюшки. Парень охотно рассмеялся. – Ты уверен, что мы здесь никому не помешаем? – снова заговорила Маргарита. – В клинику, наверное, не впускают посторонних в нерабочие дни. – Главное, чтобы нам не помешали. Надеюсь, все будет в порядке, на свободном выгуле у нас здесь только Тузик, он тихий. К тому же, скажу по секрету, наш дом от лечебницы отличается только отсутствием клеток – зверье бродит всюду, где захочет. Это все дед! Он жалеет многих животных, которых хозяева решают усыпить и оставляет их, в надежде подобрать для них новую семью. Время от времени ему это даже удается, однако большинство зверей так и оседают у нас. – Наверное, это очень весело! – предположила Лена. Матвей провел девочек через смотровую по коридору, пока они не оказались в небольшой комнатке, видимо, предназначенной для отдыха персонала. На спинке одного из кресел дремал похожий на пушистый шар кот. – Ох, какая прелесть! – Я и не знала, что ты любишь кошек, – вскользь заметила Виктория, когда Елена взяла кота на руки, бормоча что-то невразумительно-ласковое. – чересчур для такой как ты обыденно, разве твоя слабость не хамелеоны там, или змеи? Елена бросила на Вику короткий ледяной взгляд. – Это правда? – заинтересовался Матвей. – Почему нет? Многие любят пушистых зайчиков, но, на мой взгляд, самыми красивыми природа создала хищников. А рептилии всегда прекрасны. Не зря же «камеей» – то есть змеей, называют драгоценные ожерелья. – В природе нет «хороших» и «плохих», – с улыбкой согласился Матвей. – а ты необычная. – Самая обыкновенная. Будь во мне что-то особенное, – сосредоточив внимание на коте, возразила Лена. – ты бы заметил это раньше, верно? Вот как Вика – на нее все сразу обращают внимание. Матвей смутился. Конечно, Евгения не могла упустить шанса, чтобы не вставить словечко: – Естественно, когда посреди класса такой факел пламенеет! Волей-неволей внимание обратишь, решив, что пожар начинается! Виктория уставилась в пол, закусив губу и в который раз залившись краской до корней волос. С некоторыми подругами и врагов не нужно! – Очень любезно с твоей стороны было согласиться позаниматься с нами, – вежливо заговорила Марго, по всей видимости, всеми силами пытающаяся удержать разговор в рамках этикета. – боюсь, последнее время почти у всех нас возникли заминки с предметом. Правда, не понимаю, что собирается «подтягивать» Дарья, наверное, просто решила составить нам компанию. – Да что вы! Кто еще может похвастаться, что провел выходные в компании стольких прекрасных девушек сразу? А просто сидеть тут очень скучно, так что это вы меня буквально спасаете. – У него что-то не так с глазами, – неожиданно взволнованно заметила все еще обнимающая кота Елена. Матвей внимательно посмотрел на нее. – Да. Поэтому кота и оставили в клинике – он практически слепой на один глаз. Дед собирается вскоре делать ему операцию, надеюсь, ему удастся все исправить. А пока мы зовем кота Кутузов, или просто Тузик. – Думаю, все будет хорошо, – Елена снова улыбнулась, поглаживая мордочку жмурящегося от блаженства зверька. – и он обязательно выздоровеет. Правда, Тузик? Кот изящно крутанул кончиком хвоста. Утром Виктория была уверена, что настроение у нее просто рекордно паршивое. Как выяснилось, она ошибалась. В том смысле, что это оказался еще далеко не предел. Девочка уткнулась в тетрадь, хотя даже не разобрала условия задачи, и хмуро молчала. Хотя и Ева, и Елена, и Алина, и даже Маргарита время от времени обращались к Матвею с просьбой объяснить что-то непонятное, Вика не спешила последовать их примеру. Они, кажется, хоть что-то понимали! А какие могли быть вопросы, когда в голове не желало укладываться, о чем вообще идет речь?! Не хватало еще выставить себя перед Матвеем полной дурой! А кем еще может быть человек, не сумевший программу восьмого класса элементарно освоить? – Я, как полнейший гуманитарий, умею считать, похоже, только до четырех! – доверительно сообщила Матвею Елена. – Каждому свое, ведь верно? – Честно говоря, сам не очень люблю математику. Выполняю положенное по программе, но и только. – И лучше всех в школе при этом выполняешь! – Не уверен. Мартын, или вот Дарья разбираются во всем этом гораздо лучше. Просто я ведь классом старше, вот и все. Вашу программу понимаю только потому, что уже ее проходил, все эти иксы-игреки не слишком-то сложные, а вот когда начинаются всякие синусы-косинусы… порой очень хочется повеситься. – Если даже ты так говоришь, представляю, что меня ждет! Я вообще в точных науках туплю… – Гуманитарные науки тоже важны. Тем более для девушки. Какой твой любимый предмет? – Литература. Я сама иногда пишу маленькие рассказы. Или стихи… но стихи – как сны: совершенно независимо от желания, могут присниться, а могут и нет. Ева, например, здорово сочиняет всякие поздравительные четверостишия для праздников, или просто забавные, в шутку, а у меня так не получается. Как будто не я сама сочиняю, а они сами приходят, когда захотят. – У меня тоже так бывает с музыкой. Вдохновение – вещь капризная. То накатит посреди ночи, заставляя, перепугав родителей, за гитару хвататься, пока не забыл, что «навеяло», то ждешь его ждешь, а все не приходит… Так что я тебя прекрасно понимаю! Сам-то я с текстами не очень… может, попробуем объединить твои стихи с моими мелодиями? – Ты их даже не видел, – Елена красиво опустила темно-серые реснички. – это же так, наивный детский лепет… Не хотелось бы, чтобы все смеялись. – Да уж, – фыркнула Марго. – она даже мне никогда свои стихи не показывает! – Ну вот! А вдруг стихи гениальные, а мир их из-за этого никогда не узнает? – возмутился Матвей. – Может, зачитаешь нам что-нибудь? Не съедим же мы тебя, если стихотворение окажется неудачным? Я, когда первый раз играл на сцене, кажется, все ноты перепутал, но десертом в нас не швырялись. – Вы обещаете не смеяться? – с подозрением косясь на Еву, тут же изобразившую на мордашке почти ангельскую невинность, тихо уточнила Елена. – Я… мне не очень удается чтение вслух. Я написала этой осенью несколько новых… наверное.