– Барьер, девчонки! – завопила Вилл. Противопоставить чистому Разрушению им было нечего, но остановить его, отгородив от мира так, что колдовство вынуждено будет тянуть силу из жизни самого Фобоса – это они могли. Впятером могли гарантированно, но успевали только трое…

Фобос даже не шелохнулся, когда Корнелия взметнула руки, заставив несколько извивающихся корней выползти из дерна и заключить его в кольца. Деревянные щупальца ссыхались и трескались прямо на глазах – чужая магия тоже служила источником для Разрушения. Огненные шары осыпались инеистой пылью в паре сантиметров от неподвижного лица князя.

На реке в квартале от дома Ирмы – кажется, как раз в ту сторону удалились Ирма с Хай Лин и Седрик (развороченная улица оставляла след не хуже хлебной крошки Ганса и Греттель) – поднялась и с рокотом рухнула вниз настоящая цунами.

- Все вместе, ну же!

========== Нерисса ==========

– НЕЕЕТ!!!

Холодные сырые стены, казалось, готовы были раздавить, неотвратимо вырастая со всех сторон. Края трещины в обрывках дерна и травы сползались, словно готовая захлопнуться пасть, чтобы навсегда оставить ее похороненной заживо. Следовало что-то предпринять, пока стены не осыпались, но Нерисса не могла заставить себя даже думать, не говоря уже о попытках делать что-то осмысленно – только с рвущим горло криком царапала земляные стены скрюченными пальцами, цепляясь за обрывки корней и царапаясь о камни, еще скорее обрушивая их.

– Нет! Нет! Нет! Только не опять! – глаза застилала багровая пелена, волшебница, должно быть, содрала руки до мяса, но боли не чувствовала, одержимо бросаясь на рассыпающиеся стены. В мягкую почву под ногами ступни утопали до щиколоток, словно Хиттерфилд стоял на зыбучем песке… – Не надо, не надо, не надо…

Наверное, слов в ее крике было не разобрать – он давно уже звучал сорванным полузвериным воем. Уже утопая в багровом забытье, Нерисса почувствовала, что с ее сознанием происходит что-то странное… даже для ее весьма своеобразной нормы – странное!

Седрик зря не воспринял всерьез с надоедливостью комаров наседающих Стражниц. Любые их атаки были для него скорее раздражающими, чем опасными, но и отмахаться от надоед было просто нереально. Ирма благоразумно держалась в арьергарде, от попыток чем-то в нее запустить закрываясь гибким щитом уплотненной воды, а ее подруга кружила с такой скоростью, что от попыток даже не зацепить ее, а просто отследить траекторию, у лорда начинала кружиться голова. Однако трудно было воспринимать это всерьез. Трудно было, пока змеелюд не оглянулся, обнаружив, что слишком опасно приблизился к реке – чего эти две гаановы демоницы, конечно, и добивались. Все же эта их попытка заморозки притормозила ему мышление – иного объяснения Седрик не видел. И устремился было в противоположную от реки сторону, когда пухленькая Стражница вскинула руки, вслед за которыми сияющей на солнце стеной – огромной даже с точки зрения змеелюда – взметнулись воды реки, чтобы в следующий момент обрушиться на его голову…

Поток чужих мыслеобразов и чувств – ленивых и прохладных чувств рептилии, остающихся таковыми даже в крайнем раздражении, слегка отрезвил Нериссу, но от отголоска оглушающего удара обрушившейся волны в глазах потемнело. Седрик, испытавший это в полной мере, должен был хоть на несколько мгновений потерять сознание – какой бы крепкой у змеелюдов ни была голова! «Что происходит?»

На этот раз все разом словно бы ухнуло в обжигающе-ледяную черную дыру. Чувств в том смысле, что кто угодно вкладывает в это слово – не было. Или… наверное, что-то подобное испытывает ракета, летящая к цели. Достигнув цели, она взорвется, погибнет, но в этом – сам смысл ее существования. Вокруг пестрели белые, алые и золотисто-зеленые разводы Силы. Силы, отчего-то похожей на зыбкий туман, обволакивающей, непроницаемой и не дающейся в руки. Как болото. А когда пропадает цель, у существования ракеты пропадает смысл. Когда нечего разрушать – абсолютное оружие пожирает самое себя…

«Не надо!»

Отклик заторможенного удивления. Седрик. Услышал князь или нет, оставалось лишь догадываться. Раз волшебница и лорд вдруг каким-то образом начали эмпатически чувствовать всю их триаду – значит и Фобос должен был. Может быть. Но в этом омуте тонуло что угодно!

В какой-то момент Нерисса поняла, что не ее зрение помутилось за компанию с разумом – все вокруг действительно сияло ослепительно-красным. Ниточка связи подбросила картинку: пронизывающее воду изнутри зеленое свечение… светло-серая изморось, покрывающая разноцветные пронзительно-яркие потоки Силы… Нарастающее ослепительное сияние, и… наверное, это напоминало взрыв!

…Когда впадающая в хиттерфилдскую бухточку река вскипела и вышла из берегов, едва вмещая в своем русле поднимающееся… бесконечно поднимающееся из воды гибкое змеиное тело с пару-тройку железнодорожных поездов длинной и вагону же не уступающее в обхвате…

…Когда превращенная в поле боя лужайка возле домика водяной чародейки, взорвалась, словно там открылся молодой вулкан – не хуже потока лавы в фейерверке разлетающихся камней и огненного сияния вырвалась в небо фурия, сжимающая в руках боевую косу…

…Когда слишком тесные оковы магических пут заскользили по жесткой серебряной шерсти исполинского белого волка, снежной горой выросшего перед притихшими Стражницами…

…Когда в небе над Хиттерфилдом возник едва различимый образ в балахоне кондракарского Старейшины – безликий, поскольку этого лица никто уже не помнил. Только пронзительный смех, заглушивший грохот и рокот, был почти ощутимым физически и абсолютно… живым. Слишком живым для умершего много тысячелетий назад.

– ПРОРОЧЕСТВО СВЕРШИЛОСЬ, – провозгласила фигура в небе. – И ВЕРНУЛИСЬ ТРОЕ. И НА ЭТОТ РАЗ В ИХ СИЛАХ УНИЧТОЖИТЬ КОНДРАКАР НАВСЕГДА!

Не сказать, чтобы идея показалось плохой. Но для начала… Взвешивая в руках косу, окутанная багровым пламенем, как плащом, фурия нашла взглядом три малюсенькие девичьи фигурки внизу. Вторые две, кстати, не слишком разумно попытались атаковать гигантского змея, в ответ на что тот, изогнувшись на манер лебединой шеи… просто проглотил обидчиц, после чего лениво принялся выволакиваться из реки на очень быстро переставшее быть «оживленным» шоссе. Сиротливо брошенные машины мялись под извивами чешуйчатых колец, словно жестяные банки под гусеницами танка.

Призрак подернулся рябью, словно отражение в не слишком спокойной воде, и исчез.

«Мы уходим!» – неожиданно холодно уведомили Нериссу. Волк не без изящества перепрыгнул тройку оставшихся Стражниц, закрывая их от готовой обрушиться косы Смерти. «Немедленно!»

Все-таки до легендарных Фентира и Йормунганда эти двое не дотягивали. Волчонок всего-то вчетверо больше какой-нибудь лошади, а змейка примерно в этот самый квартал длинной и оказалась. Во всяком случае, когда основная часть подползала к чудом не пострадавшему дому, хвост уже перестал тянуться из реки бесконечной сияющей лентой. На кончик хвоста-то и наступила какая-то сумасшедшая девчонка в белом кимоно, с возмущенным видом пнувшая одно из гигантских змеиных колец и прооравшая:

– Ну и как это, по-твоему, называется?!

Змей заметно стушевался. Нерисса, хоть убей, не могла объяснить, как ему удалось изобразить смущение на громадной треугольной морде с неподвижными, как драгоценные камни, глазами. Изогнувшись, что могло, наверное, служить эквивалентом пожатия плечами, он со старательно-виноватым видом выплюнул обеих горе-героинь под ноги этой ненормальной. Трое оставшихся Стражниц со всех ног бросились к ним, а змей, кажется, даже слегка панически – в противоположную сторону.

«Замечательная идея!»