Иначе места тайного не укажет! Хотя последнее знала не она сама, а её подруга и служанка, калошанка Луша. Которую с сынком её Николкой так же взять надлежало, ну и всех прочих подростков так же. Далее список состоял из уже русской служанки с дочерью и всего духового оркестра что некогда на "Авроре" Фаррелл сколотил и поныне возглавлял. То есть шхуну вновь заполнили пассажиры по полной и под "Прощание славянки" отбыла она к заливу Тайя. Где застали три судна, но не меня с большинством народа. Как раз в это самое время, все без исключения, обливаясь десятым потом, перли через Чилкут пушки, ружья, жрачку и массу не менее необходимого как на войне, так и для жизни в первозданной, неизведанной тайге. Схватила моя Катерина детишек в охапку и следом рванула, а за ней заспешили сначала все ставшие мне близкими соратники, а следом и сам контр-адмирал Невельской, не слишком ещё забронзовевший. Вот с Геннадием Ивановичем и предстоял мне долгий разговор по душам, в надежде и из него заагитировать единомышленника.

  В баньке попариться со мной ему уже чин не позволял, а вот на охоту с утра я его всё же выманил. Зверское изобилие, что год назад наличествовало, изрядно подсократилось. Но это время здесь прожившие мои ямтхунды места знали и вскоре призывно залаяли напару. Нам же с адмиралом оставалось только подойти и сделать по выстрелу в микро-отару снежных баранов, что удерживали на месте зверовые лайки, и потом переть обратно на горбах увесистые туши. Зачем я парился намедни, если на следующий день вновь пропотел насквозь? Но шашлычок под коньячок о негативе вскоре заставил забыть и меня и адмирала. А последнего и о эполетами предписанной степенности. Банкет-переговоры мы продолжили в традициях будущего, завернувшись как патриции в простыни, в не успевшей ещё остыть баньке, чуть подтопив её пока шашлык на углях томился.