Орден понес тяжелые потери, и, как будто этого было мало, легионеры упорно отказывались воспринимать его как брата — даже те, кто родился на Макрагге. Сиррас так и вовсе опасно балансировал на грани открытого неповиновения, и Иас больше не собирался терпеть его негодование.

— Другие ордены вытеснили остатки орды из развалин. Орки видели, что мы отстаем и что наша позиция еще не защищена должным образом. Теперь они сосредоточат все усилия именно на нас.

— У нас выгодная позиция, и, когда они явятся, мы уничтожим их, — отрезал Иас.

Магистр стоял рядом со своим командным «Носорогом» — «Праксисом». Закончив разговор с Сиррасом, он несколько раз громко постучал кулаком по борту машины. Дверь отъехала в сторону, и изнутри высунулся технодесантник Локсиас.

— Что скажешь?

— Преследующие нас зеленокожие остановились. Теоретически — они хотят дождаться подкрепления, не подставляясь под огонь наших пушек.

— Сколько это может продлиться?

Локсиас развернулся к экранам с данными.

— Дольше, чем я предполагал. Похоже, вся орда сбавляет ход у подножия гор.

— Ты уверен?

— Я сверил свои аналитические показания с ауспиками других рот и орденов.

Иас нахмурился. Когда дело касалось орков, любой намек на мало-мальски хорошие новости невольно вызывал у него подозрения. Единственным положительным исходом могло быть только полное их истребление.

— Предположения? — спросил магистр; чтобы лучше видеть экраны ауспиков, он залез через боковую дверь внутрь бронетранспортера.

— Ничего хорошего, — ответил Локсиас. — Такое поведение нехарактерно для орков.

Иас коснулся монитора.

— Орда выглядит меньше прежнего.

— Да, она занимает меньшую площадь, — подтвердил технодесантник.

— Ее так истощили потери?

— Возможно. Либо зеленокожие плотнее жмутся друг к другу. — Локсиасу такая идея явно не пришлась по душе.

— Ты так считаешь?

— Уменьшение площади и снижение скорости позволяют предположить рост плотности.

— Но?

— Тактическая выгода весьма сомнительна. Сколько еще орков сможет атаковать нас одновременно?

— Ты приписываешь им стратегическое мышление. Это орки, брат. Их не так-то сложно обвести вокруг пальца, — пробормотал Иас. — Они видят перед собой лишь множество целей, мы же в первую очередь отталкиваемся от множества точек обороны.

Донесения из других пирамид рисовали картины, в корне отличающиеся от той, которую увидел Двадцать второй орден. Все остальные постройки имели обширные внутренние разрушения. Верхние этажи обрушились, а металлический настил растащили орки. Но самая северная пирамида сохранилась гораздо лучше других, причем как снаружи, так и внутри. Ведущая к южному склону дорога разделялась на четыре съезда, и каждый следующий поднимался под более крутым углом к входам на верхние уровни. Внутри полы вместо металла были выложены камнем многометровой толщины, благодаря чему с легкостью могли выдержать и пехоту, и технику. Каждый уровень представлял собой огромный и совершенно пустой зал, заваленный разве что мусором и провонявший зеленокожими. Стены были покрыты расплывчатыми потускневшими фресками и отвратительной орочьей пачкотней. От восточного края зала отходило несколько рамп, достаточно широких, чтобы два танка могли проехать по ним бок о бок.

— Ты сообщил примарху о нашей находке? — спросил Иас.

— Я говорил с моим коллегой на «Пламени Иллириума», — уточнил Локсиас. — Лорд Жиллиман считает совершенно необходимым сохранить эту пирамиду.

Иас и сам пришел к такому же выводу. В руинах запечатлена человеческая история, и Ультрамарины вырвут ее из лап орков. Если где и можно узнать что-то стоящее, то в этой пирамиде.

— Есть кое-что еще, — сообщил технодесантник и сменил настройки. На пикт-экранах возникла схема сооружения, целиком выделенная ярко-красным цветом. — Уровни радиации в этой постройке намного выше тех, что зафиксировали другие ордены.

— Насколько все плохо?

— Для смертных продолжительное облучение будет фатальным.

Это означало, что генетически улучшенные тела легионеров, к тому же защищенные силовыми доспехами, смогут выдержать опасность. Однако даже так сбрасывать аномалию со счетов не стоило.

— Можешь определить источник?

— Нет. Область слишком широка.

— Остаточный эффект от бомбардировки?

— Видимых повреждений нет. — Локсиас переключил изображение на экране. Теперь он демонстрировал распределение уровней излучения по всей горной цепи. — Но в руинах повсюду радиация, — сказал он, показывая Иасу данные. — Это согласуется с остаточным эффектом древней бомбардировки, отмеченным и в других постройках. Предположение о том, что конфликт имел место по меньшей мере тысячу лет назад — а вероятно, и того раньше, — подтверждают показания приборов.

— Но эта пирамида уцелела, — заметил Иас.

— Однако уровень радиации гораздо выше.

— Да.

«И что ты будешь делать с этой информацией? — задумался Иас, но в следующую секунду сам себе же и ответил: — Пока что ничего».

— Прошу прощения, магистр, — голос Локсиаса заметно переменился, — примарх хочет обратиться ко всему легиону.

Иас выпрямился, когда в его вокс-бусине зазвучал голос Жиллимана:

— Ультрамарины! На равнине мы вели бой по своим правилам. Пришла пора закрепить успех. Мы заставили врага сплотиться и раздавили его сердце. Давайте повторим это.

Примарх излучал силу и уверенность, а тщательно подобранные слова были наполнены знаниями и опытом. Он не позволял себе ни капли высокомерия и не давал никому из своих сыновей повода в нем усомниться. Иас слушал речь генетического отца и слышал песнь неотвратимой победы.

— Теоретически — выбор плацдарма задает тон войне, вынуждая противника действовать в условиях ограниченных возможностей. Практически — мы займем руины, очистим их от зеленокожих и закрепимся там сами. Враги придут за нами, и мы снова разобьем их, на этот раз окончательно.

Когда примарх закончил свою речь, Иас обратился к Двадцать второму ордену.

— Братья, — сказал он, — нам оказана честь стать тем волнорезом, о который разобьется вражеский прилив. Укрепите нашу оборону. Пусть орки думают, что взяли нас в осаду. На самом деле они лишь подставляют свои шеи под наши карающие клинки.

На мгновение Иас задумался, а затем вышел из «Носорога» и по закрытому каналу вызвал Сирраса.

— Вам все ясно, капитан? — холодно спросил он.

И получил такой же ледяной ответ:

— Кристально, магистр.

— Лабиринт лабиринтом, но хотя бы просторный, — пробурчал Ризон; стоя посреди перекрестка, разведчик 223-й роты смотрел то в одну сторону, то в другую, не в силах решить, где же пустая темнота выглядит привлекательнее.

Таркус согласно хмыкнул. Сержант представлял себе туннели переполненными, и потому картина запустения действовала ему на нервы, особенно остро напоминая об исчезновении целой местной цивилизации. А ведь когда-то здесь, в этих переходах, миллионы людей трудились во имя великой цели… Но зато военная природа руин теперь стала более чем очевидна.

За пирамидой туннели превращались в настоящую сеть, каждая ветвь которой расходилась еще на несколько. Такая паутина ходов запросто могла простираться под горами на сотни километров. От основных путеводных артерий через нерегулярные промежутки отходили туннели поменьше, порой достаточно широкие для отдельных машин. Кроме того, вблизи крупнейших перекрестков чаще всего зияли огромные дыры шахт с желобами по краям, способные целиком проглотить «Поборник».

«Возможно, остатки гравилифта или чего-то похожего», — предположил Таркус. Горы были настолько испещрены ходами, что начинало казаться, будто от них осталась лишь хрупкая полая оболочка.

Многие тропы были завалены в результате камнепадов, и отделению Таркуса так часто приходилось возвращаться или идти окольными путями, что стало совершенно невозможно вести планомерную разведку. В туннели отправилось множество отрядов, и на долю 223-й роты выпала та часть подземной сети, куда вели ворота на третьем уровне пирамиды.