- Хорошо, - ответила я, и мы попрощались до четырех.

Затем я позвонила Ричарду, который был слегка удивлен моим звонком, но старался не подать виду. Мы с ним мило поговорили. Хорошо, хоть он не стал меня никуда звать. Он как раз переживал очередной медовый месяц после примирения с женой, и ему было не до меня. Он пожелал мне счастливого пути, посетовал на мое упрямство, и мы попрощались, как хорошие знакомые, которыми в сущности и были.

До концерта в школе времени было еще много, и я решила заняться-таки покупкой билета на самолет. Я позвонила в аэропорт и узнала, что в это воскресенье, уже через три дня, могу оказаться дома. Вернее, не совсем дома, в Москве. Но уже у себя на Родине. Сверившись с лунным календарем, я убедилась, что этот день как нельзя лучше подходит для путешествий, и поехала за билетом. Затем прогулялась по улицам Лондона. С тех пор как определился рубеж моего пребывания в Англии, этот город стал мне удивительно дорог. Я с жадностью вдыхала его воздух, бродила по его шумным улицам, сменяющимся тихими переулками, и сама не заметила, как пришло время идти на концерт. Слабо соображая, где находится эта школа, я добралась до нужной улицы, побродила в поисках названного Франком номера и влетела в концертный зал за минуту до того, как погас свет.

- Ну, наконец-то! – поприветствовал меня Франк. Он выглядел ужасно взволнованным. Забавно. Ни разу не видела его в таком состоянии перед концертами «Whitchstone Pictures». – Я думал, ты уже не придешь.

- Не могла найти здание, - отдышавшись, проговорила я.

- Ладно, садись, - милостиво разрешил он.

Вскоре на сцену вышла Роуз. Она и правда была похожа на розу. В пышном красном платье, с длинными волосами, перевязанными белой лентой, она поклонилась и чинно усевшись за рояль заиграла какую-то мелодию. Не скажу, что являюсь большим ценителем классической музыки, но в общем мне понравилось. По крайней мере, на мой дилетантский взгляд, придраться было не к чему. О чём я и сказала Франку в ответ на его вполне ожидаемый вопрос: «Ну как?».

- Конечно. Чего еще от вас ждать? Вам лишь бы громыхало, да так, чтобы можно было задом покрутить, - пробурчал он.

- Франк, если ты чем-то недоволен, мы вообще можем уйти, - обиженно проговорила рыжая девица, сидящая рядом со мной. – Мы сюда шли не как эксперты и музыкальные критики, а как группа поддержки!

Но тут же какая-то дама, сидящая перед нами, повернулась, смерила нас презрительным взглядом и сказала, что если мы не умеем себя вести, то не стоит и являться на подобные мероприятия.

В итоге, весь остаток вечера мы просидели с постными лицами, каждый думал о своем. И лишь под звуки милой моему сердцу 45-ой симфонии Гайдна, под названием «Прощальная», я вышла из оцепенения и прислушалась к ее звукам, словно пересказывавшим все ощущения человека, покидающего ставшие ему родными места. От этого мне стало еще более тоскливо.

- Если бы я знал, что тебе это так не нравится, не стал бы звать, - покосился на меня Франк, когда концерт закончился.

- Не в этом дело. Музыка прекрасная. Уезжать не хочется, - ответила я.

- Не хочется – не уезжай. В чем проблема? – пожал он плечами. – В несложившихся отношениях с Томом? Так они у него ни с кем не складываются. Он был женат всего один раз и то полгода. Всё! Это для него предел. Его уже не переделать! А у тебя здесь работа, карьера, друзья какие-никакие.

- Спасибо, Франк. Я очень ценю вашу дружбу. Приятно знать, что есть люди, которым я не безразлична. Умом я понимаю, что ты прав, но вот сердцем…

- Что ж, тебе виднее. И спасибо, что пришла, - и он крепко обнял меня.

- Это тебе спасибо, что позвал, - ответила я. И чувствуя подступивший к горлу ком, поспешила уйти.

Нет, с этим определенно стоит завязывать, иначе я сойду с ума или превращусь в истеричку. Столь долгие проводы напоминают уже не отъезд, а похороны. Была бы возможность, я бы прямо сейчас побросала вещи в чемодан и запрыгнула в самолет. Но билет уже куплен. Так что придется терпеть еще два дня.

========== Глава 33 ==========

13 июня

Проснувшись сегодня утром, я долго думала, куда пойти и что сделать, чтобы как можно плодотворнее использовать последние дни в Англии. Не могу сказать, чтобы мне очень хотелось выходить из дома, но я, словно турист, приехавший отдохнуть к морю и каждое утро целенаправленно идущий на пляж, пока есть возможность купаться, не имела права бездействовать и сидеть в четырех стенах. К тому же на прогулках время пролетало быстрее, и таким нехитрым способом я пыталась сократить ожидание отъезда, ставшего уже навязчивой идеей.

Но куда направиться? Ситуация до смешного и жуткого напоминала первые дни в Англии. Только тогда я не могла определиться с маршрутом из-за плохого знания местности, теперь же мне никуда не хотелось идти оттого, что я слишком хорошо знала, что и где меня ждет.

Но ничего, осталось совсем чуть-чуть, и я вернусь, увязну в работе и рутине. И тогда пожалею о том, что ныла, находясь в одном из красивейших городов мира. А значит, прочь из дома. Я иду бродить по улицам, сидеть на набережной, глядя на мутные воды Темзы и слушая звон Биг-бена, пойду в Гайд-парк и еще куда-нибудь. Я запечатлею в сердце тот Лондон, который изображают в рекламных проспектах туристических агентств, а не тот, что разбил мне сердце. Прямо как в песне Земфиры: «Если бы можно в сердце поглубже вклеить портреты, и я на память оставлю свои сигареты…» Жаль, что я не курю. Наверное, стоит начать.

Итак, я пошла гулять. Не помню названий всех улиц, по которым бродила, да я и не старалась их запомнить. Но гуляла я долго, потому что, когда возвращалась домой, уже начало темнеть. И вот, когда я подходила к дому, то увидела перед подъездом мужчину, удивительно похожего на Тома. Вот он, тот момент. Он пришел, чтобы попросить прощения и уговорить меня остаться. Мое сердце бешено заколотилось. Почему-то мне стало безумно страшно. Я буквально заставляла себя идти вперед и не убежать. И тут я увидела, что мужчина перед подъездом вовсе не Том, и испытала то ли разочарование, то ли облегчение. Я влетела в подъезд, вбежала вверх по лестнице и едва не сбила с ног Тома!

- Что? Что ты тут делаешь? – отступила я назад, не зная, что делать дальше. Оказавшись зажатой в пространстве подъезда, я почувствовала себя в ловушке. Мне показалось, ещё немного – и я начну задыхаться. Мне хотелось бежать прочь, чтобы больше никогда не слышать о Томе Тэндли. Чтобы никогда не менять принятых решений и не зависеть от чьей-то прихоти. Вытянув перед собой руку, я вскричала:

- Отойди! Прошу тебя, не подходи ко мне, или я сойду с ума!

- Алиса, но я всего лишь хотел поговорить с тобой. Я понимаю, что натворил массу глупостей, обидел тебя, но я сейчас сидел здесь на ступеньках, ждал тебя и молился лишь об одном, чтобы ты пришла одна и согласилась выслушать меня. Большего мне не надо.

- Ты просишь слишком много, - внезапно севшим голосом, проговорила я. – После каждого такого разговора мы разве что не деремся. Ну почему, почему ты не можешь оставить меня в покое? Кто разрешил тебе ждать меня здесь?

- Миссис Бэгфилд пустила меня.

- Ах, миссис Бэгфилд. Как я сразу не догадалась. Она всегда была к тебе неравнодушна.

- Я понимаю, что должно быть, противен тебе и ты, наверное, не хочешь меня видеть, - начал Том, но я прервала его.

- Ты не противен мне, Том. К моему величайшему сожалению, совсем не противен. Вся наша проблема в том, что ты не можешь любить, а я люблю слишком сильно. Так бывает. Кажется, в литературе это называется трагическим противоречием. Но я не хочу трагедий. С меня их достаточно. Я хочу просто жить! – я пыталась говорить спокойно, но чувствовала, что к горлу подступают рыдания.

- Я тоже! Тоже хочу жить! И желательно с тобой, - добавил он. – Это глупо и совершенно невероятно, но на старости лет я умудрился влюбиться как мальчишка.