- Я знаю. Мы пытались. Но оказалось, что когда его нет рядом, я тоже не сплю, а все время думаю о нем. Я не могу отказаться от этого добровольно. И в клинике от этого тоже не лечат. Да я, если честно, и не хочу. Ничего не поделаешь, детка, это любовь, - и я подмигнула ей, стараясь выглядеть как можно более беззаботно.

- И что же ты будешь делать? – не отступала Кортни.

- Жить, как живу. Со временем всё решится само собой, - легкомысленно махнула я рукой.

- Главное, чтобы не было слишком поздно.

- Глупости, от счастливой любви еще никто не умирал.

- А как же Ромео и Джульетта? К тому же кто сказал, что секс и любовь это одно и то же? – посеяла она сомнения в моей душе перед тем, как уйти.

Действительно, кто из нас говорил о любви? В том, что я люблю Тома, я даже не сомневалась. Но что испытывает он. «Мы идеально подходим друг другу в постели. Никто не заводит меня так, как ты», - были его единственные слова обо мне. Не значило ли это, что я снова принимаю желаемое за действительное?

Но в одном Кортни была права. Вечно так продолжаться не может. И в наших безупречных, построенных на сексе отношениях наступил переломный момент. Причиной стала не неверность Тома – с тех пор, как завертелась вся эта канитель, ни в одном выпуске светской хроники не засветилось репортажа о его похождениях. По иронии судьбы он хранил мне верность, не обещая этого. Нет, всему виной стал мой организм, который, не выдержав такого напряжения, однажды сдался.

Произошло это вчера. Том, как обычно, пришел ко мне вечером. И я вышла на кухню, чтобы захватить чипсы или еще что-то. И вдруг, когда я уже шла к выходу, у меня потемнело в глазах, в ушах что-то загудело, и больше я ничего не запомнила.

Я пришла в себя на полу кухни. Моя голова лежала на коленях Тома, а на его лице было выражение тревоги. Он шептал какие-то потрясающие ласковые слова, пытаясь привести меня в чувство.

- Я в раю? – пробормотала я, увидев, как воплотились в жизнь мои самые смелые мечты.

- Тс-с, тебе нельзя разговаривать. Слава Богу, ты очнулась. Ничего не говори. Я вызвал скорую, сейчас они приедут. Давай, я отнесу тебя в кровать, - и он поднял меня на руки.

- Значит, я не умерла? – не зная, радоваться или огорчаться, спросила я.

- Конечно, нет, глупая! Этого еще не хватало! – воскликнул Том с такой страстью, что я подумала, что стоит почаще падать в обмороки. – Пить хочешь?

- Кажется, эта мысль приходила мне в голову, когда шла на кухню. Значит, хочу, - решила я, с трудом ворочая извилинами.

- Ты только говори поменьше, - попросил он, протягивая мне стакан.

- Не бойся, я сейчас не особо конфликтоспособна, - успокоила я его.

- Да я не к тому. Просто постарайся не тратить много сил, пока не приедут врачи.

- Зачем мне врачи? Я вовсе не больна, - запротестовала я. – Я боюсь врачей.

- С тобой случился обморок, - отрезал Том. – Это ненормально. Надо все проверить.

«А что вообще нормально в моей жизни?», - хотела спросить я, но прикусила язык, понимая, что это был не самый подходящий момент для подобных дискуссий. Через пять минут приехала скорая, полностью оправдав свое название.

Выпроводив Тома за дверь, врач осмотрел меня, затем задал сакраментальный вопрос:

- Когда у вас в последний раз были месячные?

- Э-э, - задумалась я и с ужасом припомнила. – Два месяца назад. Доктор, но вы же не хотите сказать, что я беременна?!

- Боюсь, у меня есть все основания подозревать это, - ответил он. – Но чтобы окончательно всё выяснить, вам надо будет пойти к врачу и сдать все анализы.

- Доктор, но ведь причиной обморока может послужить и то, что я много работаю и совсем не высыпаюсь. Это же может быть синдром хронической усталости, правда? – надеялась я услышать опровержение из его уст.

- Ну, а уж это вообще преступная небрежность с вашей стороны. Ведь своими действиями вы наносите непоправимый вред не только себе, но и своему будущему ребенку. Отныне никаких ночных бдений, алкоголя и ночных клубов. Здоровое питание и восьмичасовой сон. И вообще, не помешало бы взять отпуск.

- Я не могу. Я только недавно начала работать.

- Ну, это уже ваше дело. Моё же – порекомендовать.

- Понятно. Спасибо. А нельзя ли попросить вас… - робко начала я.

- Конечно. Я вас слушаю.

- Вы не могли бы не говорить ничего о своих подозрениях мужчине в коридоре?

- Ну, это даже не входило в мои планы. Это врачебная этика.

- Большое вам спасибо, доктор…

- Донован. Шон Донован, - усмехнулся он.

- Донован, - повторила я.

- До свидания. И не забудьте о том, что я вам сказал. Постарайтесь больше беречь себя.

- Хорошо. Я постараюсь. До свидания, - пообещала я.

Едва доктор Шон Донован вышел, в комнату со встревоженным видом вошёл Том.

- Ну, что он сказал? – спросил он.

- Пустяки. Как я и говорила, обычное переутомление. Правда, он решил перестраховаться и направил меня на обследование.

- Я тебя завтра отвезу. Возьмешь отгул на работе, и поедем в больницу. И я не принимаю никаких возражений, - строго добавил он, пресекая мои слабые попытки сопротивления. – И ещё, эту ночь я всё равно проведу здесь. Не волнуйся, я не буду тебя домогаться. Просто хочу быть уверен, что ты в порядке и снова не хлопнешься в обморок.

- Спасибо, это очень любезно с твоей стороны, - пробормотала я.

- Моя любезность здесь не при чём, - ответил Том и лёг рядом. – Тебе ничего не хочется?

«Тебя», - подумала я, но сказала:

- Нет, спасибо. Спокойной ночи.

- Спокойной ночи, - ответил он и нежно поцеловал меня в щёку.

Я подумала, не признаться ли ему в том, что, возможно, у нас будет ребенок. Но затем благоразумно решила до поры до времени умолчать об этом, чтобы мы оба смогли спокойно поспать. Ведь я не была в этом уверена. И всё же меня грела мысль, что внутри меня живет и растет частичка Тома. И что он даже не догадывается об этом, хотя лежит близко-близко.

Сегодня утром я созвонилась со своим лечащим врачом, у которого, к счастью, оказалось окно в графике, и меня записали на приём на двенадцать дня. Затем я договорилась на работе о том, что не приду, и Том, держа слово, отвез меня в клинику. Он заметно нервничал. «Может, подозревает что-то», - забеспокоилась я. Но всё оказалось куда проще.

- Ненавижу больницы, - сказал он, когда мы подъехали. – Однажды я вот так привез на машине в больницу отца, а через неделю мы его хоронили.

- Боже! Может, мне стоило пойти пешком? Извини, это была неудачная шутка, - притихла я, увидев, что Том не настроен веселиться. - Но не волнуйся, всё не так страшно. К тому же я не ложусь в больницу, это всего лишь осмотр.

Я пыталась успокоить его, хотя меня саму потряхивало. Да ещё эти его разговоры о смерти определенно не прибавляли мне уверенности.

Поход к врачу развеял все сомнения. Он поставил срок четыре недели, из чего следовало, что, вероятнее всего, я залетела в тот наш самый первый день примирения и заключения договора. Что ж, логично, если учесть, что я к тому времени почти три недели не пила свои таблетки.

Тому я так и не решилась ничего сказать, только наплела что-то про результаты анализов, которые будут получены завтра, да повторила рекомендации доктора Донована побольше отдыхать.

- Что ж, тогда я сейчас съезжу в студию. Не знаю, стоит ли беспокоить тебя сегодня вечером… - нерешительно добавил он.

- От секса нам пока лучше воздержаться, - робко заметила я, понимая, что, возможно, этими словами кладу конец нашим отношениям. Но теперь я не имела права думать лишь о себе. Новая жизнь, зарождавшаяся внутри меня, требовала принятия подобных решений.

- Конечно, я понимаю. Тебе надо отдыхать и высыпаться. Тогда я лучше заеду утром, чтобы отвезти тебя за результатами анализов. Тебе ведь надо будет сюда?