«Том Тэндли, солист всеми нами любимой группы «Whitchstone Pictures», известный сердцеед, ни с одной девушкой его не видят дольше месяца».

- Ха-ха, - злорадно подумала я. – Со мной-то он уже скоро перевалит через этот срок!

«Вот и вчера, - продолжала между тем ведущая. – …он был замечен в известном в узких кругах клубе с какой-то таинственной незнакомкой, с которой они обнимались и целовались. В общем, похоже, у нашего Тома новое увлечение. Остановится ли он на этом или продолжит поиски своей единственной? Об этом наши корреспонденты сообщат вам в ближайшее время».

- Что за черт! – воскликнула я и с такой силой грохнула чашкой об стол, что остатки чая коричневыми брызгами разлетелись в стороны. Значит, вчера мой разлюбезный Том общался с кем-то из категории «кто попало» и даже думать забыл обо мне. Что ж, отличная новость, чтобы испортить мне настроение на весь день. Но каков мерзавец! Еще и перед камерами зажимается! Ладно, посмотрим, кто кого.

Кто кого стало ясно очень скоро, едва я пришла на работу и села за стол. Телефон тут же стал разрываться от звонков журналистов различных газет и телекомпаний. Всем не терпелось узнать, правда ли то, что показали в новостях и кто эта таинственная незнакомка.

- Мне известно не больше вашего. В мои обязанности не входит отслеживание личной жизни музыкантов. Если у вас есть вопросы об их творчестве, я смогу вам ответить, - в пятый раз за полчаса отвечала я и уже едва не плакала от обиды, когда в офис вошел Франк.

- Привет, - сказал он, затем внимательно посмотрел на меня и заботливо спросил:

- Что-то случилось?

- Нет, - энергично затрясла я головой. – Похоже, что по нас соскучились и теперь вот решили достать. Телефон прямо разрывается.

- Да выключи ты его. Давай спокойно посидим, попьем кофе. Ведь, как я понимаю, кроме меня никто еще не пришел?

- Правильно понимаешь. Мы здесь одни.

- Вот гады, - внезапно рассердился Франк. – Договаривались же! Знаешь что, а давай, я пока по своим делам смотаюсь? Мне максимум час нужен. Все равно раньше все не соберемся.

- Франк, какие проблемы? Скажу, что тебя срочно вызвали домой.

- Спасибо. Ты просто умница, - расцвел он, и я вновь осталась одна. И с почти мистическим ужасом смотрела на телефон, который, словно какое-то чудовище, был готов в любой момент разразиться пронзительным звоном и начать сыпать вопросами про Тома и его шлюху.

Чтобы отвлечься, я включила радио, где как раз передавали одну из моих любимых песен – “Every You Every Me” группы “Placebo”. Я так обрадовалась, услышав ее, что включила радио на полную громкость и запрыгала по комнате. Мне определенно нужна была разрядка и песня идеально для этого подходила. От танцев меня оторвало чье-то покашливание за спиной. Я подскочила на месте, обернулась и увидела Тома, несколько изумленного всем происходящим.

- А-а, привет, - протянула я, отступая назад. Я разрывалась между желанием спокойно и осторожно выманить у него всю информацию и просто наорать, сказав, как мне противно видеть его лижущимся с какой-то девкой, а потом еще рассказывать об этом всем лондонским журналистам.

- Танцуешь? Ну-ну, - нахмурившись, проговорил он.

- Да так, размяться решила, - ответила я.

- А где все? – не слушая меня, продолжал он расспросы.

- Никого еще нет. Франк заходил, но не дождался никого и выбежал по своим делам. Кажется, у него дома что-то стряслось, - затарахтела я, стараясь не касаться наших с ним отношений. Когда я договорила, Том, все это время думавший о своём и смотревший куда-то сквозь меня, вдруг взглянул мне в глаза и негромко, но твердо произнес:

- Пойдём со мной.

Я не успела ничего ответить, как он взял меня за руку и потащил за собой в сторону ванной. Плохо понимая, зачем идти куда-то, если кроме нас в студии никого нет, и слабо сопротивляясь по пути, я все же шла за ним. Зачем ему это понадобилось, я поняла позже, когда он запер за собой дверь, развернул меня к себе и с неподдающейся логике яростью стал целовать, попутно снимая с меня одежду. Его страсть передалась и мне. И уже через минуту я так же яростно расстегивала ремень и молнию на его джинсах. Без всяких прелюдий он, стоя, овладел мной. И это были такие потрясающие, ни с чем не сравнимые ощущения, что я не могла говорить, а лишь часто дышала, снова и снова принимая его. Какая-то часть меня понимала, что я бьюсь головой и спиной о стену, от чего потом на теле могут появиться синяки, но это казалось таким пустяком по сравнению с сотрясающими меня эмоциями. Вскоре мое тело пронзили судороги, и я изо всех сил вцепилась ему в плечи, чтобы удержаться на ногах и продлить это потрясающее ощущение близости, почти абсолютного слияния.

Но когда мое дыхание выровнялось, и я начала возвращаться к действительности, Том снял мои руки со своих плеч, повернулся к зеркалу и стал приводить в порядок свою одежду.

- Спасибо за секс. Именно такой я тебя и запомню, - безразличным тоном произнес он.

- Что? – все еще затуманенными от страсти глазами посмотрела я на него.

Понимая, что я ещё слабо соображаю, он повернулся и громко произнес:

- Это был наш последний секс, если так можно выразиться.

- Последний? Но почему? – неловко поправляя одежду, спросила я и почувствовала, как все начинает расплываться перед глазами.

- Потому что я ненавижу, когда мне врут. А вчера я видел тебя. С другим, - многозначительно добавил он.

- Нет! – вскричала я. - Где? Когда ты мог меня видеть?

- Вчера вечером. Возле твоего подъезда.

- Возле моего подъезда? – пролепетала я, не понимая, как он мог видеть нас с Андреем.

- Да. Ты обнимала и целовала его. Вы говорили по-русски. Это был он? Твой жених из Москвы?

- Да, то есть нет, - воскликнула я, понимая, что могу потерять Тома. Ещё минута, и он вообще откажется слушать мое бормотание. А сама мысль о том, что он никогда больше не посмотрит на меня с нежностью, никогда не обнимет и никогда у нас не будет такого секса как сейчас, настолько напугала меня, что я прижалась к нему, обхватила руками и затарахтела:

- Нет, Том, пожалуйста. Не говори так. Не говори, что это был последний раз. Андрей мне больше не жених. Вчера я рассказала ему обо всем, и мы решили расстаться. Ты же знаешь: я никогда тебя не обманывала. Я слишком сильно люблю тебя, чтобы растрачивать свои чувства на других. Ну почему ты молчишь? Скажи, хоть что-нибудь! – умоляла я.

- Ты говоришь правду? – спросил он, и я почувствовала, как расслабляются его напряженные прежде мышцы. – Но почему ты целовала его? Я видел, как ты плакала.

- Я прощалась с ним. Это всегда больно, - я посмотрела ему в глаза и увидела, как сомнение в них постепенно сменяется спокойствием и нежностью.

- Я так боялся, что ты больше никогда не будешь моей девочкой, - прижал он меня к себе и зарылся лицом в мои волосы.

- Я твоя, только твоя, - прошептала я, еще крепче обхватив его. И понимая, что теперь он окончательно сдался, я решила выяснить обстоятельства по вопросу с дискотекой.

- А ты? Ты-то тоже хорош! Что это за девица, с которой ты вчера зажигал на дискотеке?

- Какая девица? – удивился Том. – Откуда ты знаешь?

- Ты, наверное, удивишься, но, кроме меня, это знает еще миллион зрителей светских новостей. А скоро узнают ещё больше, потому что этот репортаж, несомненно, повторят еще не раз.

- Чёрт! – выругался Том и разомкнул объятия. – Я и не думал, что там вертятся журналисты. Ну что ж, лишняя реклама.

- Да уж, реклама, - сложив руки на груди, вздохнула я. – И как же ее зовут, эту рекламу? Или она тоже относится к разряду «кого попало», и ее имя не отпечаталось в твоем мозгу?

- Ее зовут Анжела. Она моя старая знакомая. Вчера, после того, как я увидел тебя с твоим бывшим женихом, - сделал он ударение на слове «бывший». – Я пошел в клуб и встретил ее. И все. Мы немного потанцевали, и я поехал к себе. Больше нечего рассказывать.