- Я говорил тебе правду, когда предлагал оставить всё, как есть в ту нашу ночь перед отъездом. Тогда я еще не любил тебя или думал, что не люблю. Не знал, что люблю, - поправился он. – По крайней мере я был уверен, что смогу спокойно находиться рядом с тобой и не хотеть к тебе прикоснуться. Но чем дольше ты была рядом, тем сильнее отдалялась и тем тяжелее мне было мириться с твоей отчужденностью и безразличием. А в тот день, когда мы снимали клип и я увидел тебя в объятиях Криса, я понял, что не могу так больше, что хочу, чтобы ты была моей, хочу сам принадлежать тебе! Со мной такого давно уже не было.

- Что же мешало тебе сказать об этом раньше, тогда в Америке? – едва шевеля губами от изумления, спросила я.

- Я принес тебе кассету, думал, что ты все поймешь, но ты не пришла.

- Я не посмотрела ее в тот вечер, я была сбита с толку нашим с тобой разговором и совершенно забыла о ней, - ответила я. У меня в памяти всплыли события тех дней. – К тому же ты всего лишь извинился за нанесенное оскорбление…

- Я решил, что тебе наплевать, что мне не угнаться за Крисом и больше пытаться не стоит.

- И потому переспал с фанаткой, а потом еще с кучей девиц не самого тяжелого поведения, - договорила я. – Тебе не кажется, что это не самый лучший способ выражать свою любовь?

- Говорю же, я был уверен, что мне ничего не светит, потому и пытался забыть тебя как можно быстрее, - ответил Том.

- Быстро же ты сдался.

- Наверное, ты права. Но я уже не мальчик, который станет петь серенады под окном любимой и лезть к ней в окно, чтобы усыпать розами подушку. Я уже вышел из этого возраста и никогда в него не вернусь. Может, я слишком стар и циничен для тебя? Может, мне не стоит морочить тебе голову своими чувствами?

«Конечно, ты привык, что это женщины лезут ради тебя в окна, распевают серенады под балконом и посвящают тебе стихи. Зачем же тебе стараться?», - подумала я, но ничего не сказала. Том был прав: для такого человека, как он, то, что он уже сделал, было большим шагом. Имела ли я право требовать от него большего?

- Так как? Мне стоит пытаться? – повторил он, не получив от меня вразумительного ответа.

- Даже не знаю, что тебе сказать, Том. Что ты хочешь услышать? Что я люблю тебя? Думаю, это уже ни для кого не загадка. По крайней мере Крис узнал об этом в первый же день моего пребывания в Лондоне. Да и ты не мог не почувствовать. Хотя бы тогда в студии, когда мы занимались сексом. Ведь я действительно занималась любовью, неужели ты ничего не заметил? А теперь, когда ты вот так стоишь и говоришь о своих чувствах, я боюсь. Боюсь, что это всего лишь минутное настроение и что, когда оно пройдет, ты просто безжалостно отбросишь меня. Ты ведь умеешь быть жестоким, верно, Том?

- Когда мы любим, мы становимся особенно уязвимы. Я не хотел причинять тебе боль, я всего лишь пытался заглушить свою.

- Но ты причинил ее.

- Я же сказал, что сожалею. Чего же ты хочешь еще? Чтобы я встал на колени?! – не выдержал он. – Я не могу ничего изменить. Несмотря на слова Шекспира, что наш мир театр, я не смогу переиграть неудачную сцену и я не в силах вычеркнуть ее из твоей памяти. Я могу лишь сказать, что мне очень жаль.

- Мне тоже жаль.

- Чего? Чего тебе жаль? Это значит «нет»?

Я лишь отрицательно покачала головой.

- Нет, мне жаль, что мне так страшно. Я никогда не думала, что буду так бояться наших отношений. Подумать только: я мечтала об этом с семнадцати лет, а теперь… Как бы я хотела просто без оглядки на кого бы то ни было любить тебя и забыть о своих страхах. Но, может быть, это уже невозможно в моем возрасте. Ты сказал, что ты уже не мальчик, но ведь и я не наивная школьница.

- Это возможно в любом возрасте. Просто здравый смысл никогда не отказывает тебе. Что ж, может, за это я тебя и полюбил. И готов принять тебе со всеми твоими сомнениями, - пошутил Том. Точнее, я очень надеюсь, что он пошутил.

- Подумай, - добавил он. – Кто-то ведь должен отгонять от тебя сороконожек? Конечно, ты можешь сказать, что с этим вполне справится Крис, но…

- Пожалуйста, давай не будем впутывать сюда Криса, - взмолилась я.

- Но почему же? Ведь рано или поздно эта тема всплывет, так почему бы не поговорить об этом прямо сейчас?

- Я вообще не понимаю, почему эта тема должна всплывать. Почему, даже объясняясь в любви, ты не можешь отвлечься от каких-то воображаемых соперников?! – все более злясь на его упрямство, воскликнула я.

- Воображаемых? Вовсе не воображаемых. А говорю я об этом потому, что не хочу делить тебя с другими.

- Тебе не придется делить меня с другими, если ты сумеешь убедить меня принадлежать тебе, - ответила я, устав от этого, начинающего казаться бесконечным разговора.

- Но разве не это я пытаюсь сделать последние полчаса?!

- Ну, случай с сороконожкой меня почти убедил, - скромно опустила я глаза. А Том лишь этого и ждал.

- Убедил?! – воскликнул он, подлетая ко мне. – И ты молчала?!

- Ну, ты сам ушел от темы, - ответила я, не в силах больше скрывать идиотски счастливую улыбку.

- Прости, малыш. Я постараюсь исправиться и больше не болтать так много, - проговорил он и нежно поцеловал меня.

- Так ты принимаешь мое предложение? – не прекращая целовать меня, спросил он.

- Я не совсем понимаю, в чем оно заключается, но начало мне определенно нравится, - в перерывах между поцелуями пробормотала я.

- Тогда, может, к тебе? – предложил Том, подхватывая меня на руки.

- Ага. Только воду не забудь, - вспомнила я и схватила со стола бутылку.

А потом мы занимались любовью, нежно и страстно одновременно. Том оказался потрясающим любовником. Теперь, когда ему не надо было контролировать свои эмоции, постоянно напоминая мне и себе, что на самом деле это ничего не значит, он проявил себя с лучшей стороны. И я тоже могла без страха стонать от наслаждения, прижимаясь к нему всем телом, чтобы стать одним целым. Никогда я еще не чувствовала себя такой счастливой. Если раньше оргазм случался со мной от одного звука его голоса, то что говорить теперь? Всё мое тело превратилось в одну эрогенную зону и каждое его прикосновение доставляло невероятное наслаждение.

- Тебе понравилось? – спросила я его, когда мы лежали, обнявшись.

- Очень. Мне уже давно не было так хорошо. И сказать по правде, я думал, уже и не будет, - взъерошив мне волосы, ответил Том.

- А почему ты не спрашиваешь, понравилось ли мне?

- Судя по твоим крикам, это поняли все в доме.

- О, Боже! Неужели я так вопила? – испугалась я. – Какой кошмар, - и я спрятала лицо у него на груди.

- Ужас, - бормотала я. – Теперь я ни за что не выйду из комнаты.

- Да брось, я пошутил. Здесь довольно толстые стены, так что, вероятнее всего, никто ничего не слышал. Разве только Пит поднялся ночью в туалет.

- Пит там, у себя?! Он не уехал домой?! О, горе мне, горе, позор мне, - простонала я. Но тут до меня начало кое-что доходить.

- Постой, но если Пит там, а Фрэнк Мартин в твоей комнате, то где же должен был спать ты?

- А почему, ты думаешь, я сидел на кухне? Именно там я собирался провести всю ночь. На подоконнике с сигаретой, Но затем пришла ты и спасла меня, - положив руки за голову, хитро посмотрел на меня Том.

- Ах, ты! – воскликнула я и вскочила в постели. – Так ты просто поиздевался надо мной. Устроил весь этот спектакль, чтоб тебе было, где переночевать и кого трахнуть! Уходи, знать тебя не желаю!

- Алиса, ты что, правда веришь в этот бред? – изумился он, вставая с подушек.

- Уходи, - повторила я, стараясь не смотреть на него.

- Но это же шутка. Ты что, серьезно думаешь, что я стал бы говорить все это, чтобы переночевать в кровати? Да Фрэнк уехал вчера вечером. Ты можешь пойти и проверить, если не веришь мне.

- Ты не шутишь? На этот раз? – недоверчиво посмотрела я на него.

- Никаких шуток, клянусь, - положил он руку на сердце.