— Просыпайтесь, — промурлыкала Сакура.

Первым глаза открыл Итачи, устало посмотрев на потолок. Он сладко зевнул и лениво повернул голову в сторону братца, который всё ещё противился и не желал просыпаться.

— Завтрак готов, — упёрла руки в боки Сакура, обращаясь, скорее, к Итачи, нежели к двоим. — Буди брата, умывайтесь и бегом на кухню, пока блинчики не остыли.

— Блинчики, — повторил Саске, и его губы растянулись в довольной улыбке. — Люблю блинчики на завтрак…

— Я тоже, — усмехнулся Итачи, вспоминая, как Рин будила его каждое утро со словами: «Итачи, дорогой, блинчики уже стынут». Приятное воспоминание заставило старшего Учиху понадеяться на хорошее продолжение дня. Он кое-как растолкал своего брата и потащил его с собой в ванную умываться.

Вся троица привела себя в порядок и переоделась за считанные минуты, а затем села за стол и с удовольствием принялась поглощать завтрак.

— М-м-м… Вкусно! — восторгался Саске, набивая рот любимыми блинчиками.

— Какие планы на сегодняшний день? — осторожно поинтересовалась Сакура, надеясь, что братья окунуться с головой в работу не в первый же день приезда.

— Скоро должен приехать Хидан, — коротко сообщил Итачи, поглядев на наручные часы. — Затем мы с Саске уезжаем.

— Я думала, сегодня вы со мной… — огорчилась девушка.

— Я тоже так думал, — покосился на брата Саске. — Мы же хотели взять пару дней выходных?

Итачи отрицательно покачал головой:

— Из-за того, что мы опоздали на нужный рейс, пришлось лететь с пересадками, и ехали мы, вместо одного дня, целых два, останавливаясь то там, то здесь, чтобы передохнуть. Так что два дня мы уже «отдохнули».

Саске болезненно скривился. После тяжёлого перелёта он не был готов сразу приступать к работе. Он тяжко вдохнул и доел последний оставшийся на тарелке блинчик. Сакура огорчилась пуще всех остальных.

— Вы без выходных и проходных? — поникнув, спросила она.

— Скорее всего, так и получится, если мы хотим уложиться в короткие сроки, — пожал плечами Саске.

Как и говорил Итачи, через двадцать минут в номер постучались и на пороге появился высокий сердитый мужчина с пепельными волосами и малиновыми глазами. Встретила его Сакура. Она распахнула перед его носом входную дверь и застыла на месте. Хидан смотрел на неё строго, прищурившись, как будто бы пытался найти в ней недостатки (что, впрочем, у него с лихвой получалось). Однако лёд в сердце растаял, стоило маленькой полноватой коротышке броситься в его объятия.

— Привет, — радостно вскрикнула она.

— Ну *б твою мать, Сакура! — с порога же начал материться Мацураси. — Ты меня удушишь!

Однако Харуно отлипать от мужчины даже не собиралась. Пепельный блондин, не долго думая, поднял её и пронёс в номер. Его мышцы, как ни странно, заиграли, и Хидан удивлённо выдал:

— Ты поправилась, что ль? Весишь будто целую тонну!

— Как мило с твоей стороны, — усмехнулся Итачи, собирая в кожаную сумку некоторые документы.

Хидан пожал двум начальникам руки и, закатывая глаза, взглянул на приставучую дурнушку. Последняя, как малое дитя, обнимала мужчину за талию, прилипла к нему как банный лист. Саске засмеялся. Он часто замечал, как тоскует без своих новых лучших друзей его будущая невеста. Харуно изголодалась по общению с Акацуки. А потому даже общество такого чурбана, как Мацураси, вызывало в ней радостное чувство.

— Оставляем её на тебя, — поставил Итачи Хидана в известность, затем потрепал по голове дурнушку и летящей походкой направился к выходу. Саске поцеловал на прощание свою коротышку и скрылся вслед за братом, хлопнув напоследок дверью.

Несколько долгих секунд Сакура с Хиданом играли в гляделки, а затем девушка устало вдохнула. Ей надоело строить из себя маленькую сучку, и она отлепилась.

— Будешь кушать? — поинтересовалась Харуно, мило улыбнувшись. — Там блинчики остались.

Хидан изумлённо покосился на боевую девчушку, а затем его взгляд потеплел.

— Не отказался бы, — с улыбкой кивнул Хидан, уже не первый час слушая, как урчит его пустой желудок.

Харуно усадила пепельного блондина за стол, подала ему всё, что осталось после братьев, заварила чай и преподнесла конфетки с бутербродами. Сама же села напротив Хидана, сложила подбородок на ручки и принялась внимательно наблюдать за трапезой своего друга.

— Приятного аппетита!

— Спасибо, — с набитым ртом отозвался Мацураси, который оценил блинчики очень и очень высоко.

— Слушай, а чем ты занимаешься на службе у Итачи и Саске?

Хидан повременил с ответом, постаравшись предельно смягчить его и притупить острые концы.

— Устранением недругов, — ответил он.

Сакура изогнула бровь.

— Ну, устраняю опасных для компании Учих людей, собираю долги с должников. Делаю грязную работу, так сказать, — уклончиво пояснил Хидан.

— Убиваешь? — несмело спросила Сакура.

— Всякое бывало.

Хидану чувствовал себя не в своей тарелке. Он знал только то, что девушка не должна знать больше, чем уже знает, а это мера несоизмеримо мала. Харуно была не в курсе всех тех ужасов, которые вершили Учихи: не знала ни до, ни после Чёрного Дворца. Она не знала ни о пытках, ни о безнаказанно загубленных, невинных жизнях, ни о несправедливостях и грязных деньгах. Ровном счётом ничего. В её милой головушке информации — кот наплакал.

— А чем занимаются остальные друзья Итачи? — полюбопытствовала Сакура, и Хидан перестал жевать, задумчиво уводя взгляд к окну.

— Друзья?..

— Ну, да, — безмятежно отозвалась Харуно.

— Даже спустя четыре года… как-то непривычно, что ли, думать о себе и остальных как о друзьях Итачи… — горько усмехнулся Мацураси. — Раньше считалось, что у Итачи нет друзей. Кто угодно был, но только не друзья. Нас обычно называли просто Ближайшим Окружением, или, реже, Акацуки. Другом разве что только Дейдара являлся, да и то только для одного Саске. А сейчас… нас всех так просто друзьями называют. Удивительно…

— А почему бы и нет?

— Я же сказал: просто непривычно как-то…

— Ну, а Шисуи? Он всегда был их другом, — пожала плечами Сакура.

— Родственник, — поправил Хидан. — Он был и остаётся родственником. Это в нашем безумном мафиозном мире ценится больше. Если ты родственник — тебе простят все грехи.

От последней реплики у Харуно больно защемило сердце. Простят все грехи… Как будто Шисуи сделал что-то поистине непоправимое и ужасное! Сакура до сих пор всеми руками и ногами была на стороне двоюродного брата Итачи и Саске. Может, методы у Шисуи и подлежат уничтожению, но сам по себе он был и остаётся добрым малым.

И, пожалуй, если бы Сакура хоть на секунду отстранилась от играющих ежесекундно гормонов, то непременно вспомнила бы заварушку почти трёхлетней давности. Память подкинула бы её заодно ещё и странные обстоятельства, при которых Шисуи в прошлый раз покинул солнечный Мортэм…

— А как же я? — спросила Сакура, как бы отстраняясь от грызущей её правды. — Мы ведь с Итачи друзья…

Блондин не знал точно, что происходило между этой девушкой и его боссом, но точно мог сказать, что Итачи едва ли относился к Харуно как к другу. Все сомнения развеял тот жест, когда старший Учиха потрепал дурнушку по голове. Он никогда и никого так благоговейно не касался — так, словно бы боялся причинить боль или обидеть; так, как будто бы любил всем своим нутром. И это исключая ещё огромное количество взглядов, касаний и даже поцелуев под столом в Поднебесном зале…

«Интересно, как Саске на это реагирует. И догадывается ли он вообще о заинтересованности своего старшего братца?» — мимолётом подумалось Хидану, но слишком глубоко копать он не намеревался. Всё-таки не его ума дело.

— Возможно, ты права, — отмахнулся блондин от двусмысленного разговора.

Сакура победоносно заулыбалась, подобно маленькому ребёнку, хотя вихрь в её душе оборотов не поубавил. Мало доказать окружающим, что их с Итачи ничего не связывает. Для пущей уверенности нужно убедить саму себя. И с последним заданием Сакура справлялась скверно. Особенно после того, как Карин заявила, что ребёнок-то от Итачи, впрочем как и подозревала сама Харуно.