Вдвоем братья быстро справились с ненавистной тканью, дернув её вниз. Затем платье сделало всё само за себя, заскользив по нежной бархатной коже и упав к ногам своей обладательницы. Учихи выпрямились, оказавшись в опасной близости от желанного тела.

Первое, что ощутила Сакура после снятия платья, — прикосновение губ Саске к своему плечу. Она томно выдохнула, повернув голову в сторону возлюбленного, чьи руки уже поползли по её бедрам и плоскому животу. А затем, не дав оправиться от первых проявлений чувств, Харуно встретилась с новой волной дрожи.

Итачи опалил горячим дыханием её шею, следом поцеловав, осторожно оттянув нежную кожу и оставив засос. Его сильные руки не бездействовали, уподобляясь в этом рукам своего брата. Они скользили по талии выше.

Дурнушка почувствовала, как братья подняли её над землёй, а затем плавно опустили на пол, на плед, утягивая её за собой. Харуно запрокинула голову к потолку. Одну тонкую ручку она положила на плечо Итачи, который, оставляя на тонкой шее красные пятнышки, расстёгивал застежку лифчика, а вторую — на ногу Саске, который стягивал с неё трусики и с тем же целовал другую сторону её шеи. Сакура спиной прижималась к младшему Учихе, а голова покоилась на его же плече, зато грудь осыпал поцелуями Итачи.

Первый стон девушки поймал поцелуем Саске, чьи руки блуждали по податливым бёдрам. И пока Итачи снимал с девушки остатки одежды, Учиха-младший наслаждался алыми губами. Их тела двигались как будто бы в унисон друг другу. Каждый импульс не оставался незамеченным.

Итачи касался груди — Сакура выгибала спинку. Сакура выгибала спинку — Саске подавался вперед, упираясь пахом в её мягкие ягодицы. Девушка томно дышала — мужчин покрывала дрожь нетерпения. Их грубоватые руки были везде и сразу, отчего дурнушка сходила с ума. Её тонкие пальчики скользили по крепким плечам старшего Учихи, а губы касались шеи младшего.

Братья окружили её с двух сторон, не давая возможности выбраться из порочного круга. Мысли о том, как это аморально — извиваться меж двух огней и наслаждаться каждой секундой неплатонической любви — испарялись, как капельки воды с раскалённой сковородки. Чувство лёгкости и безмятежности было в каждом из раскованных движений.

Итачи и Саске медленно обнажались, попутно лаская свою дурнушку с обеих сторон. Саске мял грудь, сжимая подушечками пальцев вставшие соски, а Итачи двумя пальцами входил во влажное лоно, не без восхищения наблюдая за участившимися стонами Харуно.

Сакура утопала в их сильных, уверенных руках, не понимала, что происходит кругом, не замечала никого, кроме Учих. Казалось, они действовали синхронно, ещё перед этим обговорив все надлежащие подробности и поделив свои роли.

Она лишь почувствовала, как что-то твёрдое скользнуло по внутренней стороне её бедра и аналогично — по ягодицам. Мужчины приподняли девушку, повозились с секунду-две, а затем Сакура на своей шкуре почувствовала то, что такое двойное проникновение. Оба заполнили её одновременно, от полученного наслаждения томно выдохнув. Саске носом уткнулся ей в лопатку с правой стороны, а Итачи — в ключицу с левой.

Харуно вся извивалась в их руках, не успевая привыкнуть к новым ощущениям. Волна удовольствия и дальнейшего предвкушения захлестнула её с головой, и Сакура не могла даже слова внятного произнести. С её губ слетали только частые стоны.

Инертность продлилась недолго — братья Учиха заставили свою дурнушку томиться в ожидании едва ли пару долгих секунд. А затем они начали двигаться внутри неё, чувствуя друг друга через тонкую перегородку.

Чёрные, как смоль, волосы братьев, падающие на плечи Харуно, приятно щекотали её пылающую кожу. Под их умелыми руками она воспламенялась, покрывалась мурашками. Сакура с двух сторон слышала их тихие стоны, кружившие ей голову снова и снова.

Харуно не могла насытиться ни одним, ни другим. Ей всегда будет их мало, сколько бы этот половой акт не продлился. Всегда…

***

Сакура распахнула свои зелёные глазёнки, чувствуя приближение злосчастной паники. Она лежала на полу меж двух невинно дремлющих братьев, по пояс укрытая пледом. Голая, как младенец. Грудки часто взымались вверх из-за учащенного дыхания. На щеках мигом проступил румянец.

Перед глазами всё расплывалось. Голова дико болела по причине похмелья, а ноги и руки совершенно не слушались. Осознание ситуации дошло до девушки с первых минут её пробуждения. Будь то сон, почему он так мучительно реалистичен? А будь то реальность, почему грезилась сказка? Что здесь правда, а что проказы Морфея? Харуно терялась в догадках, предполагая наихудших вариант.

Если они втроем, как гласит её память и улики в виде разбросанной вокруг их лежбища одежды, переспали, то по пробуждению Учих начнётся апокалипсис. Катастрофы не избежать, если так оно и было. Разве Саске сможет смириться с произошедшим? Разве Итачи сможет спокойно закрыть на всё глаза? В лучшем случае они разойдутся после этой истории, как в море корабли, но этот вариант пугал девушку до чёртиков.

Наилучшим вариантом, по мнению Харуно, было попросту сбежать подальше от проблем. По крайней мере таким образом она сможет избежать первой апокалиптической волны. Нет человека — нет преступления.

Сакура приподнялась на локтях и осторожно огляделась по сторонам. Справа лежал Саске, мирно сопящий в обе дырки и голый, как младенец. А с другой — Итачи с губами рыбкой и, как следствие, тоже обнаженный. Оба были повернуты лицом к ней, с натянутым ровно по пояс тонким пледом. (Ох уж этот многострадальный плед — умудрились же разделить его на троих!). Их руки заботливо обнимали девушку за талию.

Пока Харуно осторожно выбиралась из «засады», она случайно пихнула в рёбра Итачи. Дурнушка искренне надеялась, что неосторожность не потревожит сладкого сна старшего Учихи, однако надежды не оправдались. Более того, в комплекте с боссом мафии мирового масштаба, забрыкалось и их любимое большое «дитятко».

Сакура вдруг поняла, что последующая секунда — последняя на её счету. А потому она выпрыгнула из-под одеяла, в спешке подобрала с пола свои вещи и юркнула в шкаф, затаив дыхание.

— Кошмар какой, — сонно протянув Итачи, потирая глаза.

— Голова раскалывается, — простонал в ответ Саске. — Ни хрена не помню…

Видимо, братьям Учиха было далеко не до Сакуры, которая так старалась не вывалиться из шкафа и не набедокурить ещё больше, чем уже набедокурила.

— Аналогично…

— Как мы вообще до дома-то добрались? — поинтересовался Саске как бы между прочим.

— С горем пополам, видимо, раз мы ни черта не помним.

— А где Сакура?

— Наверное, в своей комнате… не уверен, — Итачи поморщился, припоминая что-то такое, от чего волосы должны были встать дыбом. Однако головная боль притупляла чувства, ставя на первый план животные потребности в утолении голода и жажды.

— А почему мы голые? — продолжал недоумевать Саске.

Сакура напряглась, как струнка, чувствуя, что балансирует на острие ножа.

— Потому что пить надо меньше, — недовольно буркнул Итачи и поднялся на две свои ноги, всё ещё пошатываясь из стороны в сторону. Он даже мысли не допускал о возможно совершенном половом акте между ними троими. Принцип «Нет человека — нет преступления» сработал на отлично.

— Ну и куда ты? — вдогонку спросил Саске.

— За аспирином и бутылкой пива.

— Бо-о-с! Я с тобой! — Учиха-младший чуть ли не на четвереньках поспешил вслед за братом, дабы опохмелиться.

Как только Учихи скрылись за горизонтом, Сакура неловко вывалилась из шкафа и, прихрамывая на одну ногу, поспешила скрыться с места преступления. Чем быстрее она окажется в душе, тем скорее она сможет освежить память и сделать какие-то выводы. Хотя, на самом деле, и освежать-то было нечего. Случилось то, что случилось, и у Харуно в голове не укладывалось, как она смогла пойти на такое (даже будучи в пьяном состоянии!).

И самое страшное в том, что призовое место в номинации «Пьяная ночь» занимало полное отсутствие контрацептивов. И если номинация, действительно, существовала в этой безумной реальности, то у дурнушки могут появиться серьёзные проблемы…