В советские времена с частным предпринимательством, даже с мелким, если на продажу на рынок, было очень строго, но можно было взять лицензию и платить налоги. Алик взял лицензию и стал разводить кролей - и в округе вдруг резко уменьшилось поголовье бродячих кошек. Колхозы стали привлекать для сбора урожая работников из города, с оплатой натурпродуктом, причём лицензию на продажу выдавали сразу - Алик взял отпуск, уехал "на лук", а потом его чуть не посадили за воровство лука на полях соседнего колхоза. Но хуже и страшнее была эпопея с пугачами...
Судьба автолюбителя в советские времена была терниста и малопредсказуема: машины были труднодостижимы, но еще труднее было достать для них запчасти. Все запчасти были дефицитными, но самыми востребоваными были "обувка" и "батарейка": шины и аккумулятор. Ведь все машины были предельно простыми и очень ремонтопригодными, потому "следи внимательно и регулярно - чему там ломаться", а вот аккумулятор и резина - они изнашивались, они расходный материал.
И посейчас хороший аккумулятор служит 4-5 лет, не больше, ездишь ты или нет - роли не играет, плохой - ещё меньше. В советские времена аккумулятор мог прослужить и 5, и 8, и даже 10 лет, но каких только фокусов с покусами с ними не вытворяли! Оставляя машину во дворе возле дома, с неё аккумулятор, как правило, снимали, и вовсе не из-за того, что "могут украсть", а чтобы ночью не замёрз или днём на солнце не перегрелся. Когда падала ёмкость и "долить дистиллята и зарядить" уже не помогало (а зарядки и ареометры были у всех автолюбителей), то "доставали" серную кислоту, готовили новую смесь, перезаливали, "взбадривали свинец в банках" разными алхимическими комбинациями... Если у аккумулятора "сдыхала одна банка" - одна секция переставала работать - такой аккумулятор ни в коем случае не выбрасывали, а "пересобирали на шину" - вставляли металлические полосы, которые соединяли "живые банки" в обход "дохлой", и аккумулятор продолжал свою службу, теряя, правда, в ёмкости. Ну и так далее, и тому подобное, продолжать список хитростей и изворотов ума народных умельцев по "оживлению батарейки" можно до бесконечности.
И вот Алик начал лить из свинца пугачи! Все они имели форму револьвера, у всех у них был боёк с гвоздём на пружине от раскладушки, но без спускового крючка: рычаг взведенной пружины выталкивать нужно было большим пальцем руки, держащей пугач, все они заряжались одной глиняной пробкой и при выстреле эта пробка с диким грохотом и столбом пламени вылетала глиняной крошкой аж на целых полтора метра! Пацаны с замиранием сердца смотрели на чудо подпольного хай-тека, иметь такую увесистую дуру хотелось каждому, но не каждый мог позволить себе такой купить. Потому что Алик их продавал... за аккумуляторы!
За неисправные аккумуляторы, но со свинцом, мол, лить же пугачи из чего-то надо! Один аккумулятор Алик менял на два пугача - минимальное количество пацанов, чтобы дотащить аккумулятор до дома Алима как раз и составляло два человека, - или на сто "пробок". Нет, можно было, конечно, забрать коляску младшей сестрёнки, загрузить туда аккумулятор, довезти до дома Алика и поменять на один пугач и 50 "пробок", но ведь родители могли и увидеть, что коляски нету, или что ее нежные потроха испачканы или, того хуже, погнуты-помяты недетским весом аккумулятора со свалки! Потому пацаны, объединяясь, тащили вдвоём в два этапа сначала один аккумулятор "на пугачи", потом второй - "на пробки".
Но время от времени пугачи разрывало. То ли глиняные "пробки" тянули в себя влагу и забивали, застывали, "не выходили" из ствола, то ли качество самого литья было разным, то ли от количества выстрелов накапливалась усталость металла, но как-то раз пацану осколком ствола содрало кожу над бровью, а в другой раз другой пацан остался без большого пальца.
Как раз мы с другом Мишкой "надыбали чью-то нычку" на авторемзаводе: в закутке между стеной какого-то сарая и забором завода, в ямке под перевёрнутым ящиком, накрытым сверху досками и толью, кто-то сложил, видно приготовил к выносу, целых пять старых аккумуляторов - там было ещё много чего, но нас привлекали аккумуляторы. Ну и с мыслью "как бы всё это богатство успеть одной ходкой взять, дотащить до Алика и не попасться" обратились мы к дяде Кириллу за тележкой.
Керим очень внимательно выслушал нас. Попросил показать пугач - у Мишки уже был один, но его разорвало по нижней части ствола, потому остатки с обломками были предоставлены тут же. Туда же пошли последние оставшиеся две пробки. Очень долго цокал языком, рассматривал, изучал под увеличительным стеклом, тыкал отвёрткой, ковырял иглой и даже подогревал своей горелкой дядь Кирилл обломки пугача, потом взял нас и повёл... в заводоуправление авторемзавода!
Завёл он нас в какой-то кабинет с высокой стойкой, делившей комнату пополам, посадил нас перед стойкой на стулья, а сам прошёл вглубь, к неприметному лысому и полному мужичку, развернул и показал остатки пугача и долго о чём-то шушукался. А потом мы сначала показали на плане, где тот сарай, где "нычка", потом какими-то безлюдными переходами долго пробирались к нему, потом показали "нычку" - и тут лысого толстяка прорвало: он долго тряс нам руки и благодарил, и даже что-то про "благодарность в газете", на что дядь Кирилл отрезал "Нет!!! С милицией решай свои дела сам, без меня и без пацанов. Я обещал, ты пойми, обещал - я! Только пугачи!" И на следующий день после школы мы стали обладателями двух прекрасных, как бы это сейчас сказали, стальных "массогабаритных макетных копий" пистолета ТТ, прямо из слесарного цеха, причём именно с передергивающимся затвором, с взводящимся курком, со спусковой скобой, со щёчками со звездочками из полиэтилена на рукояти, да ещё четырёхзарядных по, с высоты нынешнего опыта, "помповому принципу": спереди ствола откручивался винт с пружиной, под который входила не одна пробка, а целых четыре, и, передергивая затвор, одна пробка досылалась в "боевую часть".
Пробки были не из глины, а из папье-маше, внутри пробок была не смесь из шахтных шашек, а сера из обычных спичек, по копейке коробка, ровно шесть спичек на одну пробку, но бабахало оно даже громче, чем из пугача Алика, а вылетала горящая бумага пробки аж на целых два с половиной метра! К каждому пистолету полагалась разборная форма для изготовления четырех пробок (ох, и нажевался же я старых тетрадок, делая "патроны"!) плюс пресс для того, чтобы сера заполняла пробку полностью, но не больше нужных параметров.
А потом Жека где-то раздобыл аккумулятор и начал просить помочь дотащить до Алика - за пробки. И про это дело узнал Кирилл. И мы пошли к Алику втроём: Керим, Жека и я. И прямо перед нашими изумлёнными глазами показал Керим, что из одного аккумулятора можно наплавить свинца на десяток пугачей, и что пробки эти в формах Алика делаются сразу по пять сотен, а принесённые нами аккумуляторы Алик режет на "банки", собирает из них новые в фанерных корпусах и продает барыгам...
Больше всего Алим любил рыбу, рыбалку и рыбу. Окружающие диву давались, когда, возвращаясь с рыбалки, Алим приносил такую рыбу, которой отродясь в Донецке не ловили. Уже потом, при Андропове, когда его поймали за руку на том, что он весной запускал в отстойник шахтной теплосистемы малька и вылавливал весь год оттуда промысловую рыбу, на суде вскрылось, что в 70-х он "ходил налево" к продавщице рыбного магазина - вот от любовницы эти рыбные роскошества и были.
