Но так и не найдя ее, Гермиона тряхнула головой и, вскинув подбородок, прямо заявила:

— Мой кот нуждается в операции!

— Это вы сами так решили? Простите, мне казалось, только маговетеринар может поставить верный диагноз и определить метод лечения, — все тем же тоном произнес доктор, и Гермиона ощутила раздражение.

— Мой кот не дает мне покоя ни днем, ни ночью, — сквозь зубы начала она. — Он кричит по ночам, метит территорию и истязает мои любимые тапки самыми разнообразными способами. Кошек он не признает и, да, котов тоже, если вы спросите меня об этом! — пригрозила Гермиона доктору пальцем. — Мои соседи считают, что я провожу сатанинские ритуалы, и…

— Какие ритуалы? — слегка нахмурился доктор.

— …и вызывают полицию почти каждую ночь. А все из-за чертовых бубенчиков! Поэтому, доктор, да, я считаю, мой кот нуждается в операции. Отрежьте ему их, пожалуйста!

Последнюю фразу она почти прокричала и сдула упавшую на глаз прядь волос. Видимо, доктор был под большим впечатлением от ее жаркой тирады, потому как в его глазах отразилось изумление, впрочем, достаточно быстро сменившееся привычной иронией.

— То есть вы хотите, чтобы я отрезал вашему коту… — начал он, растягивая слова и чуть склонившись к Гермионе.

А она в свою очередь уже не знала, что делать. Ей вмиг стало стыдно за несдержанность, а еще за то, что она упомянула… бубенчики.

— Так что я должен отрезать, мисс Грейнджер? — вкрадчиво переспросил доктор, пока Гермиона отчаянно краснела и молчала.

Хотелось провалиться сквозь землю. Доктор, определенно, над ней издевался. Но почему? Зачем он заставляет ее повторять то, что и так уже слышал?

Пока она думала, доктор успел подозвать заклятием медицинскую карточку, заведенную на Живоглота, и, сделав пером пару каких-то заметок, выжидающе посмотрел на нее.

Гермиона понимала: ей надо что-то сказать. Но что она могла ответить? Доктор, удалите «черешенки»? Разберитесь с этими маленькими, противными… «мячиками»? Святой Мерлин, как же омерзительно это звучало! А что если она упомянет… яички? Ну нет, она просто не сможет сказать этого вслух!

— Мисс Грейнджер, через пятнадцать минут я должен быть в другом месте, а вы никак не можете определиться, что именно я должен сделать с вашим котом, — утомленно протянул доктор.

— Бубенчики… — слабо проблеяла она, пряча глаза и проклиная тот миг, когда решилась прийти в эту клинику.

— Что, простите? — ласково уточнил доктор, и Гермиона метнула в него уничтожающий взгляд.

— Бубенцы, — сквозь зубы повторила она.

— Вы имеете в виду музыкальные инструменты? — в глазах доктора мелькнуло веселье.

И Гермиона решилась. Словно бросаясь на амбразуру, она смело посмотрела в глаза смерти, кем и виделся ей сейчас доктор, а затем выпалила на одном дыхании:

— Удалите ему бубенчики, к чертовой матери!

На пару секунд воцарилась тишина, после чего Гермиона услышала такой хохот, что даже Живоглот, не выходивший из образа мертвеца, забылся и в изумлении вскинул морду.

— Какая же ты все-таки жалкая, Грейнджер! Надо сказать, годы тебя ни капли не изменили, — сквозь смех сказал доктор, и лишь в этот момент, посмотрев в его серые слезящиеся от смеха глаза, Гермиона узнала его.

— Малфой?! — возмущенно выдохнула она. — Так это… Это ты?!

И тут он снял маску и, едва успокоившись, проговорил:

— А вот сообразительности у тебя со временем поубавилось. Я полагал, ты узнаешь меня сразу.

— Идиот! — замахнулась на него Гермиона, но Малфой ловко увернулся от удара. — Как, как ты мог заставить меня…

— Успокойся, Грейнджер, ничего страшного не произошло, — вскинул руки в сдающемся жесте Драко. — Я просто хотел узнать, как же чопорная отличница будет называть… их, — с этими словами он скосил глаза на бубенчики Живоглота и снова рассмеялся. — Но ты меня удивила! Чего я только не слышал за время маговетеринарной практики, но такое — в первый раз. «Черешенки» той дамы, что была на приеме перед тобой, ничто по сравнению с «бубенцами». И что за слово-то такое, а, Грейнджер? Неужели подрабатываешь на полставки в оркестре, раз оперируешь такими понятиями?

Гермиона ненавидела. Так сильно ненавидела, что ей хотелось взять те самые волшебные ножницы и отрезать ими Малфою не только «бубенчики», но и все остальное. О да! Никогда еще мысль о кастрации не представлялась ей столь привлекательной. Стойте, вот же нужное слово! Кастрация. И как она только могла о нем забыть?! Идиотка!

— Ладно, Грейнджер, можешь не отвечать. У меня действительно мало времени, — стерев слезы из уголков глаз, сказал Драко и покосился на Живоглота. — Удаляем?

— С каких это пор ты у нас стал маговетеринаром, Малфой? — буравя его взглядом, зло спросила Гермиона. — Я думала, ты занимаешься продажей магической недвижимости!

— Будем считать, это мое маленькое хобби, — криво улыбнулся тот и тут же посерьезнел. — Послушай, Грейнджер, ты же знаешь, я хорош в этом деле. И хотя я стараюсь сохранять некую анонимность, моя клиника широко известна во всей магической Англии.

— Мерлин, и как же я сразу не догадалась, что владелец ты! — закатила глаза Гермиона. — Только такой придурок мог устроить больницу в стриптиз-клубе.

— У меня было мало времени на переезд, Грейнджер, — подошел к Живоглоту Малфой. — А этот бар сбрасывали за бесценок. Смотри, какая практическая выгода! Даже не пришлось менять название.

Гермиона шумно выдохнула и потерла виски. В голове не укладывалось, что Малфой — владелец маговетеринарной клиники! Да еще и известный специалист… С ума сойти.

— Хорошо, — наконец посмотрела она на него. — Я согласна. Только скажи, эта операция точно безвредная? Живоглоту не будет больно?

— Ничуть, — поплотнее натягивая перчатки, сказал Драко, при этом не сводя нездорово блестящих глаз с бубенчиков кота. — Одно движение магическими ножницами, пару мазков быстро заживляющим рану зельем — и все! Твой кот станет спокойным, как нюхлер.

— Но нюхлеры после кастрации, наоборот, начинают вести себя агрессивно, — несмело заметила Гермиона.

— Неважно, — небрежно бросил Драко, взяв волшебные ножницы. — Можешь отвернуться, Грейнджер, если для тебя это слишком.

Гермиона предпочла не спорить и последовала его совету, потому что ей было невыносимо смотреть, как ножницы приближаются к паху все еще неподвижного Живоглота.

— Сейчас, Грейнджер, раз – и…

Но в следующую секунду до Гермионы донесся воинственный кошачий визг, а потом крик Драко и какой-то грохот.

Обернувшись, она увидела чертыхавшегося и скрючившегося на полу Малфоя, державшегося за пах, а в дальнем конце кабинета победно выгнувшего спину дугой Живоглота, не сводившего с Драко пронзительного взгляда.

— Грейнджер! Только не говори, что твой кот наполовину низзл, — кое-как простонал Драко, перекатившись на другой бок.

— Я думала, об этом необязательно говорить, — ошарашенно произнесла Гермиона, не зная, что делать: попытаться помочь Малфою или успокоить Живоглота.

— Какая же ты дура! — страдальчески выпалил Драко, злобно посмотрев на нее. — Эти чары не действуют на низзлов! К низзлам нужен совершенно другой подход!

Только сейчас Гермиона осознала, что, похоже, Живоглот специально выжидал момент, чтобы, защищая честь своих бубенчиков, напасть на бубенчики противника.

— О Мерлин, Малфой… — тут же подбежала к Драко Гермиона и упала рядом на колени. — Дай посмотрю!

Только поймав скептический взгляд Малфоя, Гермиона поняла, какую глупость сказала, а потому залилась краской. Тем не менее она накрыла руки Драко ладонью, которую он тут же брезгливо отбросил.

— Зови медсестру! Живо!

Перед тем, как вылететь из кабинета, Гермиона заметила на морде Живоглота такое выражение, что даже на секунду остановилась.

Кот выглядел так, словно только что поработил даже не просто всю магическую Англию, а Великобританию целиком.

Гермионе показалось, Живоглот улыбался.

Ведь он выиграл этот бой.