Однако присутствовать на ужине должны были все взрослые обитатели замка. Хейзел поднялась к себе, приняла душ, освежила макияж, выбрала вечернее платье.

Хейзел спускалась по лестнице и издалека услышала громкие голоса и смех. От неожиданности она остановилась, потом ускорила шаги и распахнула двери зала. Кэтрин рассказывала истории из школьной жизни. Сердце Хейзел дрогнуло от обиды. Она снова вспомнила, сколько мучений ей доставляли постоянные насмешки ее самоуверенных одноклассниц.

— Безусловно, мы хулиганили! Ужасно мучили бедняжку Хейзел. На нее никогда не обращали внимания, спросом у мальчишек она не пользовалась. Сначала мы прозвали ее белкой, потом мышкой, но все это ей не очень подходило. Тут вдруг кому-то пришла в голову мысль, что она похожа на орешек! Это прозвище за ней до сих пор — когда мы вспоминаем Хейзел, то всегда называем ее так.

Дон Гарсия первым заметил, что в зале появилась хозяйка. По ее неприязненному взгляду догадался, что невестка недовольна происходящим. Он понял, что, возможно, Кэтрин не была так уж дружна с Хейзел, и мысленно выругал себя за недальновидность.

— Вот и наша принцесса с золотыми глазами! — подчеркнуто высокопарно приветствовал он невестку.

Его слова не произвели на Кэтрин никакого впечатления. Намерения ее были ясны Хейзел, но она никак не могла сообразить, под каким благовидным предлогом выставить Кэтрин вон. Опять начинается та же история, подумала Хейзел. Вроде бы уже большая девочка, а все не могу постоять за себя.

— Хейзел, наконец-то! — самодовольно заулыбалась гостья. — Мы как раз говорили о тебе. Ты мало рассказывала мужу о своем прошлом!

Хейзел был неприятен этот разговор, и она удивилась, когда Франсиско пришел ей на помощь. Муж обнял ее за талию и прижал к себе. Другой рукой Франсиско, любуясь, очень нежно взял Хейзел за подбородок.

— Никогда бы не подумал, что девушка с прозвищем Крепкий Орешек может иметь такое прошлое, — ласково улыбаясь, произнес он, словно не замечая ее растерянного выражения лица.

— Вы должны понять, сеньор, что ваша супруга раньше не вращалась в том кругу, к которому вы принадлежите, — вставила Кэтрин, явно недовольная, что хозяин замка оказывает знаки внимания жене. — Имейте это в виду! Вы еще насмотритесь чудес!

Франсиско рассмеялся. Было видно, что Кэтрин его заинтриговала. За столом он ухаживал за ней, был галантен и предупредителен. Когда после ужина он предложил Кэтрин прогуляться по саду, Хейзел испытала облегчение — теперь она могла поговорить с доном Гарсией наедине.

— Хорошо, что сад освещен! — заметил старик, недовольный поведением своего племянника и явно не одобряя затею с прогулкой. — Эту молодую женщину нельзя оставлять наедине с мужчиной старше шестнадцати и моложе шестидесяти!

— Подумать только, дядя! Вы ведь тоже попались на удочку — сегодня утром! — съязвила Хейзел.

— Может быть, в первый момент она и произвела на меня впечатление, — признал он. — С мужчинами моего возраста такое случается. Но сейчас я вижу — эта Кэтрин прошла огонь и воду. В ней нет твоей теплоты и мягкости.

Хейзел опустила взгляд. Она не хотела, чтобы старик видел, что она готова заплакать. Своими словами дон Гарсия хотел поддержать ее, но на самом деле напомнил ей о старых комплексах и неуверенности в себе. Хейзел нервно покрутила на пальце обручальное кольцо.

Франсиско женился на ней, несмотря на ее невыразительную внешность. Он выбрал себе жену, которая станет хорошей воспитательницей для Кармен и не будет посягать на его свободу. Надо с этим смириться и не требовать большего.

В холле послышался голос Кэтрин:

— Пожалуйста, Франсиско, это так много для меня значит. Если мне удастся устроить экскурсию на фабрику, я смогу продвинуться по службе. Как мне тебя уговорить?

Легкость, с которой Кэтрин называла ее мужа по имени и на «ты», удивила Хейзел. Обычно высокомерный, маркиз не позволял этого никому, кроме близких родственников и немногих друзей. Когда парочка вошла в зал, Хейзел поискала глазами следы неудовольствия на его лице, но Франсиско только улыбался.

— Это повредит работе, если по фабрике будут гулять толпы туристов.

— Нет, обещаю, — уверенно возразила Кэтрин. — Мы будем набирать только тех людей, которые действительно интересуются производством жемчуга. Пожалуйста, Франсиско, подумай еще раз, прежде чем принять окончательное решение.

Хейзел с удивлением почувствовала, что ревнует. Симпатию ее мужа к Кэтрин трудно было не заметить.

— А вы знаете что-нибудь о нашей фабрике и о производстве жемчуга? — вмешался в разговор дон Гарсия.

— Конечно, немного знаю. Жемчуг, который производят на острове, очень знаменит. Только хорошие эксперты могут отличить ваши жемчужины от настоящих.

— Многие поколения моих предков занимаются жемчугом, — подхватил Франсиско, и гордость послышалась в его голосе. — Жемчужины — это символ нашей семьи: чистоты наших жен и могущества нашего дома. У нас большая коллекция натурального жемчуга, есть редкие экземпляры.

Он улыбнулся, глядя на Хейзел, и в этот момент ей захотелось, чтобы этот человек любил ее — по-настоящему, как женщину.

— Маркесы первыми начали эксперименты в области производства искусственного жемчуга. Главным условием было высокое качество — этот жемчуг ни в чем не должен уступать настоящему, — Франсиско немного помолчал, наблюдая, какое впечатление его слова произвели на слушателей. — Эксперименты велись много лет. Накапливался опыт. Только моему деду удалось создать первый достойный экземпляр — он сам не смог отличить эту жемчужину от настоящей. Она была предшественницей тех, что производит теперь наша фабрика.

Его пальцы легли на тонкое запястье Хейзел. Франсиско приподнял ее руку и поднес к зажженной свече, которая стояла на столе.

— В нашем собрании есть только одна искусственная жемчужина — самая первая. Но она сейчас стоит дороже многих натуральных. Она украшает собой кольцо, которое мужчины рода де Драхо преподносят своим невестам, когда делают предложение руки и сердца. Она является символом того, что все невозможное может осуществиться, если проявить волю.

Услышав это, Хейзел испугалась. Она и не знала, какую фамильную реликвию носит на пальце. А ведь кольцо уже несколько раз случайно соскальзывало. Что будет, если она его потеряет?!

Франсиско проследил за ее обеспокоенным взглядом. Волнение жены удивило его. Он отпустил ее руку и закурил.

— Какое же ты примешь решение, Франсиско? — не отступала от интересующей ее темы Кэтрин.

Он поднял бокал и сказал, взглянув на Хейзел:

— Из любви к своей жене я разрешу вам провести одну экскурсию — посмотрим, как получится. Вижу, что ваша дружба много для нее значит.

— Какое счастье!

Казалось, еще немного — и Кэтрин бросится ему на шею, но что-то во взгляде Франсиско удержало ее. Тем не менее она окинула Хейзел торжествующим взглядом. Гостья успела заметить, что отношения между Орешком и ее мужем не такие пламенные, несмотря на то, что свадьба состоялась совсем недавно. Хейзел не могла понять причины такого злорадства, ведь у Кэтрин было все — и красота, и внимание многочисленных поклонников. Все, чего самой Хейзел не хватало всю жизнь.

От волнения она неловким движением опрокинула бокал на скатерть. Несколько капель красного вина попало на платье. Франсиско подошел к ней, протянул платок. Хейзел не смела поднять на него глаза. Ей казалось, что муж должен злиться на нее за то, как глупо она выглядит. Да, теперь Кэтрин будет над чем посмеяться! Хейзел вскочила с места и кинулась в свою комнату.

Дрожащими руками она сорвала с себя злополучное платье и бросила его на кровать. Слезы душили ее. Она была настолько захвачена эмоциями, что не услышала стука в дверь и не заметила, как в комнату вошел Франсиско.

— Платье на самом деле было очень красивое, но зачем так убиваться? Тем более, пятно легко отстирать, — спокойно заметил он.

Хейзел в испуге села на кровать и прикрылась покрывалом. Этот трогательный жест насмешил Франсиско.