Что-то еще бросалось тогда мне в глаза? Ах да, то, что она всегда приходила с нужным размером кайта и никогда не ошибалась. Да и уровень её общения с ветром и контроль своего тела, как я уже сказал, сильно впечатляли. И кого-то она мне сильно напоминала.

Мне стало любопытно, и поговорить с ней мне захотелось о многом. Не зная, с чего начать, я выбрал темы, связанные с кайтсерфингом. Тогда мне показалось это вполне уместным.

      Сейчас, спустя столько лет, и вспоминая, как впервые завязалась наша беседа, я понимаю, что и представить себе не мог, куда это все приведет.

И вот сейчас, валяясь рядом с ней на пляже, чувствуя, как счастье переполняет меня, я то ли задремал, то ли просто потерял связь с реальностью, полностью отдавшись картинкам прошлого.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.

– Как ты это делаешь? Как тебе удается всегда приходить вовремя? – подойдя к ней, спросил я. Для обычного человека такие вопросы, пожалуй, могли показаться странными для начала разговора, но живя на побережье, я и сам привык к тому, что многие условности тут растворяются океаном и ветром.

– О чем ты? – она хитро улыбнулась, – Каждый раз, когда я прихожу, ваши кайты уже разложены. А вы сами уже намазаны какой-то пакостью. Зачем это вам, кстати?

– Это от солнца, иначе кожа обгорает, – c небольшой задержкой, слегка опешив, ответил я.

– Ты, правда, думаешь, я не знаю, что такое защитный крем? – рассмеялась она. – Я не понимаю, зачем он вам, ведь можно просто осознавать солнце.

Я не нашелся, что и сказать, не зная, или дело было в моем английском, или в ее странной манере выражать свои мысли.

Спустя какое-то время, я продолжил все ту же тему:

– На самом деле, мы раньше времени готовимся и сидим, ждем, когда задует. Потом приходишь ты, раскладываешь свой кайт, который, всегда оказывается наиболее подходящего размера! В чем секрет?

– О, это хорошо, что ты помнишь, о чем мы говорили, обычно люди или забывают, или не решаются спросить снова, – и опять улыбка с хитринкой в глазах. – Назовем это совпадением.

– Не повелся, – настала моя очередь хитро улыбнуться. – Я не верю в совпадения, порой я вижу связи. Ну, один-два раза может быть, но это происходит постоянно! Ты всегда берешь тот самый размер! Это не может не удивлять! Прогноз-то мы все смотрим, но в этих краях он настолько неточен, что многие из нас приносят пару кайтов, разных размеров, а ты всегда берешь тот самый, еще не дождавшись ветра!

– Такие ответы, как удача, чутье или интуиция, видимо, тебя тоже не устроят? – она пристально посмотрела мне в глаза.

Мы оба знали ответ на этот вопрос, и поэтому я просто улыбнулся и сказал:

– Я уверен, что ты просто знаешь. Мне лишь не понятно, как это “знать”? У нас в баре постоянно ставят ставки на тебя, придешь ли ты вовремя, угадаешь ли правильный размер, и я уже чувствую, что в долгу перед тобой за все мои выигрыши!

– Это был твой выбор, на что ставить, и ты мне ничего не должен, но можешь угостить меня чем-нибудь, для очистки совести. Ветра все равно сегодня больше не будет.

“Как так?” – про себя удивился я, видя на споте десятка два кайтеров, наслаждающихся ровным океанским ветром с севера. Несколько человек ушли за риф, будучи уверенными в его продолжительности.

– Те трое, кстати, зря ушли так далеко, – словно прочитав мои мысли, оборвала она мои размышления. – Пойдем, посмотрим, что есть вкусного в баре. И звонко засмеявшись, видя мое удивление, побежала в сторону бара.

– Пойдем, – вслед согласился я.

***

– Ты сегодня даже не разложила свой кайт, а ветер дует. Надоело кататься? – спросил я, усевшись рядом с ней за барной стойкой.

Она ничего не ответила, и довольно протяжно и откровенно зевнула. Да так душевно, что в баре, помимо меня, еще несколько человек зевнули следом.

“Вполне понятно, почему ее считают странноватой, – про себя отметил я, – зевать, вместо ответа на вопрос, не совсем то, к чему привыкли люди. Я знаю такие места на планете, где в присутствии других зевать вообще нельзя – могут даже огреть чем-нибудь".

– Выбор за тобой, – вместо ответа на мой вопрос сказала она, когда бармен поставил перед нами свежевыжатый апельсиновый сок и молочно-банановый коктейль. – Я не могу решить, что я хочу больше, так что ты мне поможешь.

– Сок мой, – ответил я, слегка удивленный тем, что именно такой выбор стоит передо мной, потому что молочные шейки я выбираю чаще всего, но в этот раз, пока я шел к бару, я думал о соке.

– Прекрасный выбор! – радостно улыбнувшись, сказала она и добавила, обратившись к бармену:

– Джон, а ты проиграл!

– Напитки за счет заведения, – отозвался тот.

Мы, поблагодарив его и развернувшись к стойке спиной, стали молча наблюдать за океаном, и потягивать прохладу из наших стаканов.

Океан. Смотреть на него, действительно, можно вечно! Мысли, навеянные его видом, меня, успокаивают и даже радуют. "Он умеет вызвать интерес и поддерживать его бесконечно. Не повторяясь ни разу и всегда представая перед взором новой картинкой…" – что-то такое думал я, наблюдая за лодкой, ушедшей к рифу, чтобы вернуть ребят – ветер скис для них неожиданно, как впрочем и для меня. А еще я подумал, что и сам бы сейчас катался, и мог быть одним из них.

Страшного во всем этом ничего нет, только лишние движения, лишенные удовольствия.

До рифа примерно 800 метров. Дойти до него с кайтом занимает несколько минут. По пути к рифу – это просто вода, во время отлива – флэт, так как при таком низком уровне воды, волны не могут перебраться через риф, и на нем они угасают. Во время прилива есть волна, но в обоих случаях – это пока не океан.

Но вот за рифом – там все по-другому. Огромные волны, которые становятся все больше и больше по мере того, как ты уходишь все дальше, заставляют чувствовать себя таким маленьким, что из этого ощущения рождается страх.

"Я не трус, но я боюсь!" – всплывает в голове известная фраза.

Наверное, это и есть храбрость – продолжать делать, несмотря на страх.

Когда идешь от берега, волны двигаются тебе навстречу, и они настолько огромные и такие плавные, что ты то поднимаешься вверх, то плавно спускаешься вниз. Но, если двигаться обратно, то очень часто твоя скорость и скорость волн совпадают, и тогда можно надолго остаться внизу, между ними, и ничего, кроме воды, не видеть: волна впереди закрывает собой землю, а та, что позади – горизонт и тысячи километров воды.

И, оказавшись между двумя огромными массами воды, ты чувствуешь такое уединение, что невольно обращаешь внимание наверх – на свой кайт, желая убедиться, что ты не один. Да, он там, наверху, на фоне неба и облаков, и от этого чувствуешь себя спокойно.

А бывает наоборот – ты зависаешь на гребне одной из волн и вместе с ней едешь к берегу. И, вроде, ты вот-вот должен с нее скатиться, но этого не происходит, и вы вместе так и несётесь навстречу земле. Ты почти просто серфишь, а кайт летит рядом.

То, что происходит там за рифом, заставляет трепетать душу, и испытывать такие сильные эмоции, что невольно начинаешь дышать глубже и любить жизнь еще больше…

– А как далеко ты уходила за риф? – поинтересовался я, все еще вглядываясь в океан.

– Не знаю даже. Далеко. Однажды я шла от берега часа три.

– Сколько?!?! Ты шутишь?

Она промолчала, а я стал прикидывать в уме: пускай даже неспешно, но все равно при скорости 30 км/ч за три часа выходит 90 км!

– Ты уходила в океан больше чем на 50 км? – весомо скинув в своих расчётах, переспросил я, признаваясь самому себе в том, что дальше десяти я, пожалуй, и не вылазил.

– Я не замеряла, но да, похоже на правду, а может и чуть дальше. Я не ставила перед собой целей. И не очень-то и ровно от берега я шла. Там было много черепах и дельфинов и я постоянно отвлекалась, – и скромно улыбнувшись, она добавила: