Кушина наконец вгляделась в «незнакомца» и побелела.

- Оро… Господи-Боже! – она кинулась к нему.

Мальчишка, повисший на ее ноге, вцепился еще крепче, используя мать в качестве средства передвижения. Орочимару невольно фыркнул. Кушина всегда позволяла детям делать все, что им заблагорассудится – в пределах разумного, конечно. Она никогда не давала наказывать волчат, предпочитая дать им перебеситься в детстве, чем потом переносить неудовлетворенные желания на подростковый или юношеский возраст.

- Я думала, ты… Я думала, что никогда тебя не увижу! – растерянно проговорила Кушина, крепко обнимая его за шею.

Орочимару обнял ее в ответ, мимоходом потрепал с любопытством смотревшего на них мальчишку по голове и вздохнул.

- Я вернулся. Это, значит, все-таки твой?

Кушина отстранилась и посмотрела на сына.

- Он уже перекидывается, - с гордостью сказала она и, смочив слюной палец, быстро вытерла пятнышко грязи на лбу моментально занывшего Наруто, отскочившего от матери и начавшего бешено вытирать лоб.

Орочимару приподнял брови.

- Ему же… семь? Ранний волчонок, - заметил он.

В семь лет перекидывается редкий оборотень. Стабильный возраст взросления – лет десять, хотя отклонения в ту и другую сторону тоже не были редкостью.

Кушина гордо кивнула и подхватила его под руку, ласково потеревшись щекой о его плечо.

- С возвращением, - сказала она, давая разведчикам знак возвращаться обратно.

Об охотниках никогда не забывали, предпочитая перестраховаться и проверить все лишний раз.

***

- Если они нас накроют, то… – Кушина осеклась, заметив появившегося поблизости Наруто и рявкнула на одну из волчиц, которая должна была за ним следить.

Орочимару проводил взглядом возмущенно вопившего что-то волчонка, которого торопливо уносила прочь волчица, бросив извиняющийся взгляд на Кушину.

- Нам надо их отвлечь. Задержать, - нервно закончила Кушина, оглядывая собравшихся вокруг нее оборотней.

Охотники, не появлявшиеся на горизонте долгие недели, объявились продуманно и внезапно – каким-то чудом прознав местонахождение стаи, они высадились с самолетов. По счастью, окружить стаю, как они планировали изначально, не получилось – ошиблись на какие-то несколько километров с положением стаи, но и того, что вышло, хватило, чтобы Кушина, а за ней и все остальные, запаниковали.

Кушина потерла виски пальцами, пытаясь придумать хоть что-нибудь. Выход оставался один.

- Мне нужно несколько добровольцев. Мы прикроем отступление, - сказала она твердо.

Орочимару дернулся было, но она махнула ладонью.

- Ты остаешься, - отрезала она и двинулась через лагерь к волчице, рядом с которой сидел надувшийся и обиженный на весь свет Наруто.

Кушина подняла его на руки и нежно потерлась щекой о его лицо. Волчонок зафыркал и звонко чмокнул мать в лоб.

Кушина передала сына Орочимару и, оглядев четверых вызвавшихся пойти с ней, кивнула. Убедившись, что на нее смотрит вся стая, она протянула руку Орочимару, который, перехватив доверчиво схватившегося за его шею Наруто одной рукой, протянул Кушине свою. Они схватились чуть повыше запястий.

- Если я не вернусь, - не глядя на вздрогнувшего от этих слов сына, - вожаком должен быть он, - твердо проговорила она.

Оборотни вокруг понуро закивали, не решаясь ни говорить что-либо, чтобы ее поддержать, ни возразить.

Кушина отпустила его руку.

- Береги его, ладно? – попросила она дрогнувшим голосом.

Орочимару кивнул, покрепче перехватывая рванувшегося из его рук Наруто.

- Мам! – крикнул тот, пытаясь вывернуться из чужой хватки.

Кушина, не оборачиваясь, рванулась в лес.

- Мам! – снова закричал Наруто, но Орочимару уже уносил его прочь.

Оставшаяся стая последовала за ним. Волчонок перестал вырываться и застыл, машинально обхватив Орочимару за шею.

Кушина не могла не пойти. Всегда прикрывать шли те, у кого были свои дети в этой стае. Родители хотели сами убедиться, что волчата будут в безопасности, что они смогут их защитить и не дать попасться охотникам.

Охотники чаще всего убивали волчат. Для вязок они слишком молоды, а растить непослушный молодняк, на который не было никакой управы, никто не собирался. Это замалчивалось, никто не говорил в открытую, что ходил убивать детей, пусть и оборотней.

Но об этом хорошо знали омеги, и каждая положила бы жизнь за своего ребенка.

Вырваться из оцепления удалось всем, кроме пятерых. Орочимару, как и все остальные, за исключением, пожалуй, молодняка, почувствовали, что вожака у них больше нет, практически сразу. Связи в стае, почти семейные, крепкие, были похожи на связь альфы и омеги. Они были слабее, не вгрызались в душу, но все же чувствовались.

И эта связь с Кушиной порвалась, едва они ступили на соседнюю территорию, покинули Северные леса.

Оборотни угрюмо шли, стараясь не смотреть друг на друга. Наруто, все так же безжизненно цеплявшийся за Орочимару, молчал, ни разу не попытавшись вырваться или броситься за матерью.

Они остановились только через несколько дней, когда отошли достаточно далеко и спрятались в тихой глуши густых лесов. Только тогда Орочимару отпустил Наруто, приставив к нему нескольких понуро смотревших на мальчишку, как на единственное, что осталось от Кушины, волчиц.

- Может, стоит ему сказать? – поинтересовался у Орочимару один из оборотней.

Орочимару передернул плечом.

- Ты думаешь, он не знает? – огрызнулся он, почти уверенный, что Наруто уже давно понял или услышал из угрюмых шепотков, что мать не вернется.

Оспаривать последнее решение Кушины и претендовать на роль вожака никто не стал. Орочимару приняли единогласно и спокойно.

Правда, Наруто, за которым Орочимару ходил по пятам, замкнулся и молчал несколько месяцев, не произнеся за это время ни единого слова.

А через несколько месяцев Орочимару узнал, что последний носитель Девятого погиб, и сразу же заявил права на Зверя. В их стае Зверей не было уже несколько поколений, поэтому другие стаи признали его право запечатать Зверя в одном из своих оборотней.

Волчат в их стае было несколько, но из всех только один Наруто умел перекидываться. Без этого умения запечатать Зверя было невозможно.

Да и, если рассудить, никто, кроме Зверя, не мог защитить его лучше. Для Наруто Зверь был бы идеальной защитой, и Орочимару хотелось дать ему этот лишний шанс выжить. Не говоря уже о том, что Зверь мог бы помочь и самому Орочимару, обеспечив защитой еще и стаю.

Он нашел Наруто, с которым безуспешно бились несколько волчиц, пытаясь заставить его сказать хоть слово. Орочимару отпустил их и присел на широкую корягу рядом с волчонком, который угрюмо оглядел его и отвернулся.

Орочимару вздохнул.

- Ты же знаешь, кто такие Звери? – начал он. – Они сильные. Сильнее всех остальных. Они появились, чтобы защищать стаи. Один такой оборотень может победить кого угодно.

Наруто повернул к нему голову, прислушиваясь.

- Твоя мама… Она хотела, чтобы ты жил. Я хочу того же. Зверь… он может помочь.

Наруто помолчал.

- Я смогу защитить всех? Чтобы никто не оставался, как мама? – наконец подал он голос, и Орочимару, за месяцы уже успевший забыть его звучание, даже вздрогнул от неожиданности.

- Зверь даст тебе силу. Остальное ты сможешь сделать сам, - ответил он, погладив напряженно нахмурившегося Наруто по голове.

Волчонок стряхнул его руку и выпрямился.

- Тогда я согласен, - сказал он твердо, глядя на него своими упрямыми голубыми глазами.

Взгляд он унаследовал от матери, цвет глаз – от отца. Кушина так и не рассказала ему ничего об альфе. Или не успела, или не захотела.

Орочимару кивнул, приобнимая волчонка за плечи. Наруто доверчиво прижался к нему, оглядывая лагерь и оборотней, которых он знал с рождения. Если Зверь может защитить, он не станет от него отказываться. Наруто хотел защищать стаю, как мама.

========== Глава 18 ==========

Глава 18.