- Я не хочу, чтобы Сакура вышибла мне дверь, - отозвался он хмуро.

Никуда идти ему, если честно, не хотелось. Рассеяно приподняв края футболки, Саске проверил царапины, затянувшиеся уже новой корочкой.

Наруто, которому ничего особенного не сказали ни имя, ни угроза, тоже поднялся из-за стола и выбросил обертку от батончика, возвращаясь к ноутбуку.

- Надеюсь, ты хотя бы на этот раз заявишься целым? – поинтересовался он.

- Что, мозоли на языке натер? – съязвил Саске и сам не понял, какого черта он это сказал.

Наруто выразительно посмотрел на него, и Саске быстро слинял, спускаясь в гараж. Кажется, он слишком засиделся дома в компании чертового оборотня.

До штаба Саске доехал, к сожалению, быстро. Даже слишком быстро – было два часа дня, и улицы были почти пустыми. Припарковавшись, Саске выбрался из машины и поморщился от боли. «Привыкшие» к одному положению царапины моментально взвыли, стянутая корочкой кожа зачесалась. Саске, у которого проснулось детское желание обдирать корки с ранок, кое-как заставил себя перестать расчесывать ноющие царапины.

Отзвонившись Сакуре, Саске сообщил, что поднимается сразу к врачу и вошел в приветливо загудевший лифт. Связь моментально оборвалась, чему Саске даже порадовался, потому что от криков возмущенной сбрасыванием звонков начальницы у него уже голова болела.

И, что самое смешное, Сакура оказалась в кабинете врача даже раньше, чем сам Саске. Едва увидев его бледное лицо, она заохала и прицепилась к врачу, попутно обдирая его любимую монстеру.

- Она ядовитая, если что, - сообщил Саске, снимая футболку под жалобным взглядом врача, которому было жалко подаренный женой цветок.

Едва услышав ставшее уже ругательным за последние дни слово «яд», Сакура отстала от монстеры и убежала мыть руки, забыв даже, что в кабинете есть раковина.

- Как самочувствие? – задал врач самый банальный вопрос, какой только можно было задать.

Саске, морщившийся от боли – доктор, будто форменный садист, тыкал в только затянувшиеся царапины пальцами, спрятанными в светлые перчатки.

- В принципе, сойдет, - пожал плечами Саске. – Спать хочется, но больше ничего особенного.

Врач оглядел его, будто диковинную зверюшку.

- Вы же знаете, что пятеро охотников не выжили после таких же царапин? – хмурясь, спросил он.

Саске расправил на коленях футболку и натянул ее обратно, пряча раны от маниакально серьезного доктора.

- Я знаю, что вы ждали шестого трупа, - подтвердил он.

Врач задумчиво оглядел перчатки и направился к столику. Выдвинув ящик, он вытащил смутно знакомые Саске по медосмотрам… штуки, названия которых он благополучно не запоминал. Да ему и не надо было их знать – достаточно того, что он знал: из него собираются выкачивать кровь на анализы. Благо, Саске заранее успел полюбопытствовать у Наруто, не найдут ли чего подозрительного в его крови, если возьмутся ее проверять на загадочные антитела, остановившие распространение яда. Но Наруто сильно засомневался, что от дозы, по сути, противоядия у человека появится что-то особенное.

- Я бы хотел попросить вас подождать, пока я не закончу с анализом, - обратился к Саске врач, взяв пробу крови.

Вернувшаяся Сакура, выпытав у доктора, что происходит и зачем, решительно поволокла Саске за собой, не слушая его возмущенное: «я на больничном, хочу лежать, плевать мне на врача». Притащив сдавшегося Саске в одну из аудиторий, Сакура втолкнула его внутрь и заставила сесть почти на самом виду у лектора – насколько Саске помнил, это был странный парень по имени Шикамару, большую часть рабочего дня бесцельно (с точки зрения привыкшего к охоте и постоянной смене обстановки Саске, конечно) просиживавший в кабинете. Иногда, правда, на него что-то накатывало, и он бежал исследовать что попало – то омег, то оружие охотников, то еще что-нибудь. И, самое интересное, у него даже жена была.

- И зачем мы тут? – мрачно спросил Саске, опуская голову на сложенные на столе локти.

- Лекция. Посидишь со мной, тебе все равно делать нечего, - ответила Сакура и села рядом, попутно приветствуя знакомых.

- Ладно, ты, но я-то тут зачем? – зашипел Саске ей на ухо.

Сакура отмахнулась от него, как от надоедливой мошки, и продолжила чирикать с подошедшими к ней девушками. Саске, от нечего делать слушая их бубнеж, невольно порадовался, что охотниц достаточно мало – примерно девяносто процентов передовых отрядов составляли мужчины. В их работе женщины преуспевали редко просто потому, что не имели выдающихся физических данных.

Минут через пятнадцать аудитория заполнилась начальниками других отделов. Как Саске и предполагал, лекция предназначалась в обязательном порядке для мало-мальски руководящих людей, а не охотников. Впрочем, Саске никто не гнал, а Сакура бы его не отпустила – пришлось укладываться за нешироким аудиторным столом поудобнее в смутной надежде заснуть. Изрядно потрепанное тело требовало законного отдыха и, желательно, одиночества. Люди были слишком шумными, если разобраться. Даже Наруто обычно с легкостью понимал, когда стоит заткнуться, и не нарушал тишины, занимаясь исключительно своими делами.

Наконец, Шикамару, углубленный в свой громоздкий на вид мобильный, поднялся и, с видимой неохотой дойдя до дверей, закрыл их. Саске, заметив, как вся обратилась в слух Сакура, лениво подумал, что у нее синдром отличницы. Кажется, Сакура часто даже выволочки от вышестоящего начальства конспектировала, чтобы не забыть все претензии.

- Итак, в связи с решением боссов, - Шикамару поднял палец вверх, обозначая, видимо, «боссов», - меня попросили еще раз, подробнее, рассказать о Зверях.

Саске зевнул и устроился поудобнее, зарываясь носом в сгиб локтя. Тема оказалась, как он и ожидал, не интересная от слова совсем. Если ему вдруг когда-нибудь понадобятся лишние знания о Зверях, он лучше подойдет и уточнит, чем будет впустую забивать себе голову. В конце концов, хоть Сакура и смутно лелеяла мысль о том, что его стоит женить на одном из Зверей, это вряд ли произойдет. Гильдии осталось отловить еще пятерых Зверей, а остальных четверых уже благополучно отдали на случки к альфам. А если учесть, что этих оборотней стаи защищали любой ценой, Гильдия вполне может оставаться с носом еще много лет.

- Как всем вам известно, Звери – создания уникальные. Если в обычном оборотне живет две сущности – человеческая и волчья, то в Звере их три – к вышеупомянутым добавляется третья, дающая оборотню большую физическую силу и невероятную… – Шикамару шумно пощелкал пальцами, подбирая слово, - … живучесть, я бы сказал. Зверей очень сложно убить, они восстанавливаются после сложнейших травм. До сих пор не выяснено, каким образом оборотни проводят ритуал призыва Зверя, но точно известно, что Зверями не рождаются. Согласно неким древним легендам, могу их даже зачитать, нужно? – Шикамару перевел дух и оглядел свою благодарную аудиторию в лице ботаников во главе с Сакурой и Саске, почти заснувшим под монотонный голос лектора.

Сакура закивала, пугая своим энтузиазмом даже Шикамару. Откашлявшись, он порылся в стопке листов на столе и вытащил потрепанную бумагу.

- Э-э, хорошо. Согласно исследованиям, эта легенда появилась еще в античности, то есть во времена, названные историками «Кризис Волколаков». Итак, «Разделились люди на части две – любили одни творения всякие, уважали они природы капризы, и ненавидели другие, непосвященные, отличных от себя, полулюдами называемых. Леса, некогда скрывавшие в своих тенях проклятых детей луны, расступились, обрушив на детей своих гнев непосвященных. И взвыли волки, оплакивая павших сородичей, и скрылись дети луны, вынужденные бежать, спасая себя и стаи свои. Преследовали их непосвященные за проклятую связь с луной, жаждали они пролить крови полулюдей, и полегли, будто выкошенные чумой, дети лунные, и взмолились их матери богам своим. Просили обрушить они гнев небесный на головы убийц, и откликнулись небеса на жалобный материнский крик. Наказали боги волчьи непосвященных, повинных в смертях ужасных, и стали с тех пор непосвященные другими – житие их теперь лишь с детьми лунными возможным стало, лишь они могли их принимать и любить. Но боялись матери, чад оплакавшие, и молили богов о защите. И дали им боги защитников-духов, что хранили стаи, врагов убивая силой невероятной», - Шикамару снова откашлялся и даже перевернул листок на чистую сторону, будто пытался найти там что-то еще.