После третьей царапины стало ломить виски. Наруто помнил, что с этого все начиналось – сначала головная боль, потом кровь начинает кипеть в жилах, а сердце колотится, как ненормальное. А потом организм начинал бороться, и начиналось самое страшное. Тело выламывало в суставах, кости, казалось, трещали, как сухие поленья, испорченная кровь хлестала из носа, рта, ушей, даже глаз. Наруто помнил, что ему было плохо – потому что ему дали тройную дозу.
Рядом с ним, также прикованные к толстым вековым деревьям, сидели еще несколько оборотней. Наруто не обращал на них внимания, больше занятый тем, что дергал собственную – толщиной почти в половину ствола – цепь, прикидывая, можно ли ее порвать.
- Даже ты не порвешь, - вкрадчиво сообщил вернувшийся из своей палатки Орочимару, раздавая помощникам шприцы.
В руках у него остался последний – огромный, как в фильмах ужасов, шприц. Наруто, содрогнувшись от одной мысли, что это ему могут куда-нибудь воткнуть, снова дернул цепь, жалея о том, что вообще пошел за Орочимару.
Наруто провел поочередно языком по всем четырем набухшим царапинам, слизывая снова проступившую кровь, и прислушался. Чужое сердце, колотившееся так, будто стремилось проломить грудную клетку, совсем чуть-чуть – Наруто бы и не понял, если бы не вслушивался каждое мгновение – успокоилось. Это было хорошо, хотя и бесполезно в складывающейся ситуации. Черт бы побрал того врача, который осматривал Саске и ничего не понял.
Наруто снова пробежался языком по блестящим от его слюны и крови царапинам, начиная все сначала.
Первые пару часов он ничего не чувствовал. Орочимару всадил шприц прямо в сердце, не обращая никакого внимания на задохнувшегося от боли Наруто, и ушел. Первые симптомы проявились уже позже – голова, казалось, пульсировала, будто жила своей жизнью. Наруто резко откинулся назад, ударяясь о дерево, чтобы унять головную боль, но это было бесполезно. Оборотни вокруг него мучились тем же, но на это Наруто было наплевать. Он хотел жить, хотел, чтобы все прекратилось, хотел, чтобы чертова отрава, которую ему вкололи, исчезла из его тела.
Саске задышал чуть быстрее – дыхание выравнивалось с сердцебиением. Наруто, зажмурившись, слизал с губ чужую кровь, чувствуя, что виски отпустило. Все-таки, сработало. По крайней мере, с ним.
Когда ему стало выламывать кости, он не выдержал. До того момента он сдерживался и молчал – в отличие от охрипших уже от криков соплеменников. К ним никто не подходил. Остальная стая жила, будто ничего не происходило. Подумаешь, отравленные новым изобретением Орочимару оборотни. Всякое бывает.
Наруто взвыл, глаза защипало от невольно выступивших слез. Казалось, что все кости в теле вдруг провернулись вокруг своей оси, а потом разломились на несколько частей – хотелось избавиться, выгрызть больные места, но ничего не получалось: слишком крепко его приковали.
Убедившись, что сердце и дыхание наконец синхронизировались, Наруто отстранился и вытер губы, бездумно глядя на оставшиеся подтеки крови. Несколько минут ушли на то, чтобы успокоить разыгравшиеся нервы – взглянув на часы, Наруто понял, что прошло пятьдесят минут с окончания того дурацкого фильма, который он смотрел. Подняв совершенно затихшего Саске на руки и понадеявшись, что охотник никогда об этом не узнает, Наруто перенес его в комнату и уложил на кровать.
Машинально уже прислушиваясь к ровному дыханию, он прошел в ванную и, включив воду, долго полоскал рот, избавляясь от привкуса крови и яда. Умывшись, Наруто вернулся обратно в комнату и лег на кровать рядом с Саске, впервые в жизни засыпая под неровный, рваный стук чужого сердца.
Следующий день прошел спокойно – Саске, казалось, уже начинал поправляться, но Наруто, весь день слонявшийся по комнате, нервно кусая пальцы, боялся в это верить, потому что ждал подвоха каждую чертову секунду. В себя Саске не приходил ни разу, будто само его существование замерзло, застыло. Наруто, ожидавший, что его будет корчить и выворачивать на кровати, психовал еще сильнее, не представляя, что еще можно сделать. Но общее состояние Саске, судя по всему тому, что он слышал, было в пределах нормы, повода для беспокойства как будто бы и не было… И все же Наруто нервничал.
И, как оказалось, не зря. Проснувшись поздно ночью из-за сработавших инстинктов, работавших последние сутки на защиту единственного на данный момент члена его «стаи», Наруто не сразу понял, что именно его обеспокоило – а когда понял…
Саске почти не дышал. Сердце его медленно билось, иссушенное долгой борьбой с отравляющим тело ядом. Стараниями Наруто организм боролся – но этого было мало, слишком мало.
Наруто метнулся в другой конец комнаты, обратно к кровати, стараясь пересилить подступающую панику. Орочимару не дурак, он не создал бы яд, который так легко победить. Все, что он делал, носило разрушающий характер.
Резко остановившись на половине шага, Наруто взглянул на прикроватную тумбочку, на которую он вчера сложил снятое с Саске оружие. Несколько ножей, коробка с патронами…
- Самая тупая идея за всю мою жизнь, - пробормотал Наруто, вытаскивая один из ножей из ножен.
Взглянув на блестящее лезвие, он выдохнул и быстро распорол себе ладонь. Приподняв Саске голову, Наруто прижал ладонь к его рту.
Саске машинально сглотнул, так и не приходя в себя. Наруто, морщась от боли, отнял ладонь и пропорол ее еще раз – кровь привычно вспенилась, вступив в контакт с серебром, но кожа упорно затягивалась. Так и не очнувшийся Саске послушно глотал, видимо, даже не чувствуя за болью вкуса крови.
- Только попробуй сдохнуть, ублюдок, - вытирая застывающую кровь с ладони, прорычал Наруто, когда Саске в конце концов поперхнулся.
Для Саске дни слились в один бесконечный мучительный поток жгучей боли, изредка затихающей – это потом он понял, почему ему становилось легче, но тогда островки без боли казались ему оазисом в пустыне. В последний оазис, правда, вмешался Наруто – его пронзительный и крайне раздражающий сейчас голос ворвался в приятный полусон, грубо вырывая Саске из дремы.
- Эй, если ты сдохнешь, у кого я буду жить? – услышал он первое, очнувшись.
- Потреблядь, - припечатал Саске, открывая моментально заслезившиеся от света глаза.
Наруто, трясший его за плечи, с облегчением выдохнул и повалился рядом на кровать, закрывая голову подушкой. Он не знал, как у него окончательно не сорвало крышу от накатившей паники, когда ему показалось, что Саске не дышит. Он даже его сердце не слышал из-за шума в ушах.
- Ненавижу тебя, - услышал Саске невнятное бормотание из-под подушки.
Приподнявшись на локтях, Саске поморщился – затянувшиеся корочкой царапины лопнули, снова выступила кровь.
Память о последних днях (правда, Саске понятия не имел, сколько времени прошло) возвращалась медленно, толчками. Его последним воспоминанием оказалось…
- Ты меня вылизывал! – дернув раздраженно рыкнувшего Наруто за плечо, возмутился он.
От дальнейших расспросов Наруто спас надсадно завибрировавший телефон. Саске, кое-как выбравшись из кровати, взял мобильный с тумбочки и вышел в ванную комнату.
Наруто, которому несмотря на почти бессонные четыре ночи было интересно послушать, вывернулся из-под подушки и улегся на нее, чуть напрягая слух. Правда, уже через мгновение он пожалел, что не остался под подушкой, потому что Саске, забыв о разговоре, вылетел из ванной, с молчаливой недоуменной злостью показывая на свой перемазанный кровью подбородок.
- Что? Да, я слышу. Нет, я не умер, ты чего? – возвращаясь к прерванному звонку, Саске показал Наруто кулак и снова скрылся в ванной.
Наруто, мысленно задавшись вопросом, какого черта он спасал этого придурка, в отместку начал подслушивать.
- Я тебе три дня звонила! Я… Я думала, что ты уже помер! – истерично провопил женский голос, и Наруто поморщился.
- Раз ты так думала, почему же не приехала проверить? – удивился Саске, споласкивая лицо и пытаясь оттереть от него кровь.
