- Саске… - шептал Наруто, опуская руку к паху.

Член стоял как каменный, и давно его так не вело, как сейчас. Если бы Наруто мог соображать, он бы, конечно, понял, что дело в альфе, с которым он прожил месяц, пропитался его запахами, и сейчас все было сильнее, гораздо сильнее, нежели в его самую первую течку, когда организм только включался на полную, будто проверяя все рабочие системы. Наруто судорожно дышал, совсем не слыша, как футболка трещит по швам – он так ее сжимал, так тянул, что ткань пошла дырявыми полосами. Запах уходил, и вновь приходила боль.

- Саске!

Это был уже крик, полный злобы и ненависти. Если альфа бросает свою омегу во время течки – значит, нужно найти его. Наруто снова рванулся, поскальзываясь на своей собственной крови и смазке. Он бы разорвал Саске на месте в отместку за свою боль, за то, что он его бросил, ведь между ними не было связи, значит, это было бы легко. Цепь натянулась, и, кажется, от давления у него сломались ребра, пробивая легкие. Наруто снова рухнул, уже крича от боли. Это была ужасная пытка, просто невыносимая, Наруто корчился от невозможности дышать, от боли, полосовавшей его грудь с каждой попыткой вдохнуть.

- Что же ты со мной делаешь… Саске…

И начались долгие часы безумия.

========== Глава 7 ==========

Глава 7.

Наруто открыл глаза и, неуютно щурясь от механического света включенного в ванной светильника, перевернулся на бок, сворачиваясь клубком. Дурман, прыгавший у него по мозгам последние три дня, отступал, оставляя после себя только пропахшее, казалось бы, насквозь постельное белье (Саске его придушит, наверное) и жуткую жажду.

Наруто машинально подтянул к себе мятую и рваную в нескольких местах черную футболку и прижался к ней щекой, тоскливо глядя на пустые тарелки из-под еды. Прислушавшись, он понял, что в доме никого, кроме него самого, не было – Саске определенно задерживался. По ощущениям, сейчас было около пяти вечера. В это время все обратившиеся в полнолуние оборотни уже вернулись к человеческим личинам – где тогда носит Саске?

Наруто вытянул руку, надеясь почесать за ухом, но звякнувшая цепь, плотно обхватившая его запястье, натянулась, придавливая руку к полу. Наруто недовольно заворчал и осторожно выпутался из закрутившейся вокруг него толстой полоски металла. Поднявшись на ноги, он включил воду и принялся жадно хлебать ее, мучительно пытаясь напиться. Чертовы течки, оказывается, неплохо умели выжигать воду в организме.

Напившись, Наруто выпрямился и выпутал цепь из одеяла, проверяя ее натяжение. Что ж, придется повторять подвиг Саске и карабкаться на ванну за ключом от наручника. Вздохнув, Наруто придержал цепь и полез к вентиляции, осторожно снимая сетку. С облегчением выхватив шкатулку, он спрыгнул на пол, едва не расшибив лоб об сушилку для белья, расположенную у противоположной стены.

- Ну, Учиха, - заворчал Наруто, садясь обратно на «ароматно» пахнущее…

Вот об этом он постарался не думать. Наруто знал, что другие оборотни – те, которые благополучно текли и спали с альфами – относятся к течке почти любовно. Собственно, Наруто бы она тоже нравилась, если бы не соотносилась при этом с цепями, подвалами и альфой, который бежал из дома, теряя тапки, и едва не забыл собственную сумку с вещами. Наруто, прекрасно слышавший все – вплоть до чужого дыхания и сердцебиения, такой торопливый топот и громкий взвизг шин показался обидным, но поделать ничего он все равно не мог. Саске его придушил бы собственноручно, если бы он вылез из дома.

Следующие несколько минут Наруто мучительно пытался вспомнить код от замка. До течки ему казалось, что он все запомнил, но сейчас мозг, который неплохо прополоскало полнолуние, отказывался вспоминать такую незначительную мелочь.

- Блин, - расстроился Наруто, бездумно подбрасывая легкую шкатулку в руках.

Не ломать же ее теперь? Пальцы зацепились за выступ тонкой, плотной кожи, которой была оббита шкатулка, и Наруто пригляделся. Край кожи отогнулся ровно настолько, чтобы можно было просунуть туда палец, что он и сделал. Нащупав, кажется, листок бумаги, Наруто потянул его, вытаскивая из импровизированного кармана.

Это действительно оказалась маленькая бумажка, сложенная пополам. Наруто, ожидавший увидеть там все, что угодно – от чужого признания в любви, заботливо спрятанного Саске, до пин-кода банковской карточки, опешил, когда развернул листок. «Придурок. 8954», - лаконично гласила надпись. Цифры и вовсе были подчеркнуты несколько раз и даже обложены восклицательными знаками. Кажется, Саске, несмотря на его вечно бесстрастную физиономию и взгляд а-ля «даже если тебе есть, что сказать – лучше свали», умел заботиться. Хотя – в этом Наруто был уверен – если сказать об этом самому Саске, он будет все отрицать и представит ситуацию в духе «я просто облагодетельствовал придурка».

Наруто хмыкнул и набрал код. Замок щелкнул, открываясь, и Наруто вытащил ключ. Поковырявшись в тугой застежке наручника, он наконец освободился. Поразмыслив, Наруто вынес из ванной постельное белье и тарелки и неуютно поежился, только сейчас сообразив, что все это время он ходил голым. Точнее, почти голым – порванная рубашка висела у него на талии, удерживаемая цепью, но помимо нее на нем не было ничего. Представив, что сказал бы Саске, увидь он его карабкающимся по ванне в таком виде, Наруто мучительно покраснел и, выпутавшись из цепи окончательно, полез принимать душ. Он даже думать не хотел о том, чем он был покрыт после трех дней течки… Об этом тоже вспоминать не хотелось.

Наруто никогда не думал, что он стыдливый – скорее, напротив, в стаях отношения были на другом уровне. Среди членов одной стаи не было брезгливости, отвращения, физиологической стыдливости. Оборотни воспринимали друг друга близкими родственниками на уровне инстинктов, даже если на деле они терпеть друг друга не могли. Наруто ухитрялся с завидной регулярностью ввязываться в драки с половиной собственной стаи, но при всем при том он точно знал, что если вдруг завтра его станет рвать желчью, ему будут утирать рот голыми руками, лишь бы полегчало. И он сам с таким же абсолютным отсутствием брезгливости кинется на помощь своим.

Правда, теперь – после его побега, стая вряд ли посчитает его своим. Орочимару его просто так не оставит, а остальные, посчитав, что он ушел конкретно от них, спокойно его отпустят. Насильно в стаях никого не держали. Другое дело, что все они безоговорочно подчиняются Орочимару, а значит… Вполне вероятно, что завтра его будет загонять собственная стая, пытаясь поймать и вернуть обратно. Все-таки, хорошо, что он в Конохе. Сюда не сунется даже Орочимару… Без плана, конечно.

Занятый своими размышлениями, Наруто даже забыл, с чего начал обо всем этом думать. Правда, когда вспомнил – снова залился краской. М-да, вот и проявляется та самая нежелательная сущность омеги, которую он редко замечал, охваченный восторгом от возможности перекидываться в волка, быть сильнее, быстрее, мощнее обычного человека. Правда, вся эта сила зачастую пасовала перед куда более слабым физически, но умеющим давить на мозги морально альфой.

Хорошенько вымывшись, Наруто выключил воду и прислушался – в доме по-прежнему было пусто. Вздохнув с облегчением, он выскочил из ванной и, вытащив из шкафа чистое полотенце, тщательно вытерся до красноты, попутно принюхиваясь к самому себе. Кажется, течкой от него больше не пахло.

Зато от постельного белья очень даже пахло. Раздраженно скрипнув зубами, Наруто содрал с одеяла и подушки наволочки и принюхался. Кажется, Саске придется остаться и без подушки (и как туда могло что-то натечь?), и без одеяла. Разве что он решит отобрать в отместку постельные принадлежности самого Наруто, но это уж точно вряд ли. Саске вообще с осторожностью относился к его вещам – видимо, опасался, что после близкого с ними знакомства ему тоже снесет крышу в полнолуние, и можно будет справлять свадьбу. Собачью.

Наруто скривился и, спустившись вниз, запихнул пододеяльник и наволочку в стиральную машину. Что делать с одеялом и подушкой он не придумал, но решил временно на это забить. В конце концов, сейчас у него были дела поважнее. Поесть, например.