***********************************************************************************************
«Добро пожаловать в мой мир»
https://ficbook.net/readfic/4562254
***********************************************************************************************
Утреннее солнце, медленно поднимавшееся из-за далёких гор, бросало прозрачные лучи на ещё спящий крепким сном округ Эль-Пасо, расположившийся в центральной части штата Колорадо. Рассеянные, но настырные и довольно тёплые летние лучи уверенно просачивались через густой туман, стремясь как можно скорее разогнать его белёсые клубы, спрятавшие под собой добрую часть среднего по американским меркам городка.
Певчие птицы, поселившиеся в этом районе ещё бог знает когда, уже вовсю раздирали свои глотки, заливаясь на разный манер звонкими трелями, так, что начинало препротивно звенеть в голове. Где-то в неестественно зелёной траве галдели трескучие насекомые, будто бы стремящиеся перекричать пернатых певунов, рассевшихся на раскидистых розовых кустах и диковинных, стриженых по форме шара деревьях.
Вся эта утренняя суета, впрочем, никоим образом не тревожила крепко спящие двух и одноэтажные домики, расположившиеся по обе стороны безлюдной узкой улочки. Царившую здесь тишину нарушали лишь пробегающие в такой ранний час редкие собаки, улизнувшие от своих оставленных позади хозяев, решивших начать новый день с лёгкой пробежки, да далёким, едва слышным звуком бренчащего велосипедного звоночка ― какой-то парень, одетый в новенькую спецовку, развозил свежую прессу по этому довольно респектабельному району.
Хлипкий на вид двухколёсный транспорт с лёгким бренчанием направлялся в сторону одного из не самых бедных домов, которых, к слову сказать, здесь было не так уж много. Не сбавляя хода, юноша выудил из огромной двухцветной сумки свеженькую газетку, хорошо свёрнутую в подобие трубки, и швырнул её в сторону каменного крыльца. Ударившись, газетка отскочила от двери и упала на пыльный порог, где стала дожидаться, когда хозяйка дома изволит выйти на улицу и забрать её, никому ненужную прессу, оставленную здесь на растерзание ветрам и муравьям.
Сама же обитательница двухэтажной постройки ещё спала крепким сном и не думала просыпаться, по крайней мере, ближайшие несколько часов. Однако стоящий на прикроватном столике будильник, заведённый на шесть, вдруг противно заверещал, оповещая свою хозяйку о наступлении очередного утра. Белокурая девушка, сквозь сон услышавшая нестерпимый звон самого ненавистного предмета в её доме, недовольно заворочалась и возмущённо замычала, будто бы это могло заставить звенящую пластмаску заткнуться на веки вечные.
Через минуту будильник действительно замолк, оставив от себя противное послезвучие. Девушка облегчённо выдохнула и, натянув одеяло на самую голову, вновь задремала. Однако по прошествии трёх минут, через которые по привычке электронное чудо техники начинало вновь верещать, раздалась очередная писклявая серенада, деться от которой было просто некуда.
Блондинка скинула с головы одеяло и, не без труда разлепив веки, сонно уставилась в потолок, не забывая в мыслях проклинать идиота, создавшего будильник. Девушка сложила руки на груди и с мазохистским удовольствием слушала писклявую трель надрывающихся прикроватных часов.
«Однажды наступит чёртов момент, когда будильник, в очередной раз исправно сработав, будет звонить, звонить, звонить… Звонить до тех пор, пока его батарейка попросту не сядет, ведь нажать на плоскую кнопочку, прекращающую его работу, будет попросту некому…»
Вскоре, наконец не выдержав отвратительного галдёжа, девушка с размаху ударила по пластмассовой коробочке, и она с грохотом и звоном электронного механизма полетела на пол. В тот же миг наступила тишина. Нет, будильник не разбился ― думать об этом было бы глупо и наивно: уничтожить это творение американской промышленности могла бы разве что машина, прицельно проехавшаяся по нему раз так пять. Просто будильник подобен человеку: и того и другого, чтобы заставить заткнуться, нужно хорошенько приложить обо что-то твёрдое.
В комнате было прохладно: в приоткрытое окно, тревожа дорогие занавески, ворвался утренний ветерок, принесший с собой запах роз и стриженой травы.
Полежав ещё несколько мгновений, девушка лениво села в кровати и уставилась на лежащую рядом Шпаргалку ― чёрную с белыми пятнами или белую с чёрными пятнами (кто её теперь разберёт?) кошку, ― бессовестно сопящую куда-то в свою лапу. Блондинка недовольно поджала губы и принялась тормошить миниатюрное животное, которое тут же из плотно свёрнутого клубка превратилось в некое подобие хитро вывернутого кренделя ― Шпаргалка всегда любила изгибаться немыслимым образом и смотреть на свою хозяйку под самым необычным углом.
― Чего уставилась? Вставай давай, ― девушка скинула с себя одеяло, край которого случайно накрыл бездумно глазеющую на блондинку кошку, тут же зашипевшую и неистово зашевелившуюся под тканью в попытках выбраться на волю. ― Бестолочь четвероногая. ― Астрид, именно так звали хозяйку многострадальной Шпаргалки, скинула с неё одеяло, и кошка, осознав, что свободна, быстро спрыгнула с кровати и, скользя по отполированному паркету, убежала в сторону выхода из комнаты.
Девушка нехотя опустила ноги на пол, где гуляли слабые сквозняки, и её тело тут же покрылось сотнями мурашек. Да, в комнате определённо было холоднее, чем обычно. Астрид ещё долго сидела на постели, без эмоций глядя куда-то в сторону пола, где лежал несчастный будильник, которому так не повезло попасться под её тяжёлую руку. Пересиливая свою лень, блондинка наклонилась за многострадальной пластмассовой коробочкой, хорошенько тряхнула её, пытаясь на слух определить, отвалилось ли от внутреннего механизма что-нибудь или нет, а после, убедившись, что всё цело, взглянула на бледный циферблат.
Начало седьмого. До тренировки два с лишним часа.
― А ведь сегодня воскресенье, ― с нескрываемым расстройством девушка поставила часы на прикроватный столик и нарочито тяжело выдохнула, проклиная свой спортивный режим, который не отпускал её даже в межсезонье, когда все нормальные атлеты отбрасывали мысли об усиленных занятиях и просто отдыхали.
Астрид, которая, впрочем, как никто другой заслуживала день-два здорового и долгого сна, могла бы себе позволить остаться сегодня дома и заниматься своим любимым делом ― ничегонеделанием. Однако ещё вчера с вечера она договорилась со своим напарником, что они встретятся, и непременно сегодня, и смогут в спокойной обстановке, без тренера, обсудить детали предстоящего спортивного сезона, который, однако, официально откроется только к октябрю-месяцу.
На мгновение девушке подумалось, что можно было бы действительно плюнуть на сегодняшнюю тренировку и остаться дома в обществе самой себя, Шпаргалки и любимой книги, но, всё же пренебрегая собственными безалаберностью и ленью, Астрид встала с постели и направилась к выходу из комнаты, не забыв с собой прихватить висящую на спинке стула домашнюю одежду.
Душ ― первое, о чём с утра должен думать любой уважающий себя человек: прохладные струи прохлоренной воды ― идеальное средство для пробуждения даже после самого крепкого и короткого сна. Астрид не была исключением, а потому прямиком направилась в ванную комнату, где быстро избавилась от смешнявой пижамы с изображениями мультяшных сов. Да, по-детски мило, но зато по-домашнему уютно: мать вечно стремилась нарядить её в непрактичные шелка и кружева, несмотря на то, что красоваться, кроме как перед Шпаргалкой и попугаем Голубчиком, ей было не перед кем.
Закончив короткие водные процедуры, девушка замоталась в огромных размеров полотенце, проигнорировав лежащие рядом с ней домашние короткие шорты и безразмерную футболку, и толкнула дверь, рядом с которой так неудачно оказалась кошка. Взвизгнув, Шпаргалка чёрно-белым пятном устремилась вниз по лестнице, вероятнее всего, в сторону кухни.
Астрид, обречённо закатившая глаза, поспешила направиться за ней ― завтрак всё-таки никто не отменял. Когда девушка зашла на кухню, первое, кого она увидела, ― обиженную кошку. Короткошёрстная британка сидела возле своей миски и недовольно махала хвостом, сверкая в царившей полутемени кухонного пространства огромными жёлтыми глазами. Вторым, на кого упал взор блондинки, был Голубчик ― гиацинтовый ара, подаренный отцом ей на восемнадцатилетие. Попугай, которого Астрид, вероятно, забыла вчера закрыть в вольере, сидел на столешнице и постоянно болтал что-то на своём птичьем языке, изредка говоря что-то вроде «ара хороший» и «красивый Голубчик».
