— Как мило с вашей стороны, что вы упомянули про них, — сказал Ларкин.

Ему не нравился этот разговор. Напоминающий спарринг, который, казалось, был ни о чем.

— Ия хочу, чтобы вы знали, что в следующий раз эти дела не будут засчитаны вам, — сказал Мэловер.

Пот струился по спине Бойда Ларкина.

— Им дадут должную оценку, но они не поколеблют весы в вашу пользу против других возможных поступков.

Громадным усилием Ларкин подавил дрожь.

— Сир…

Мэлор поднялся пошел к выходу, но у двери обернулся.

— Я хочу продолжать считать вас своим другом, единственного из всех людей, которых я знал, я готов называть так. И я буду очень сожалеть, если потеряю своего друга-землянина.

— Сир…

— Но мое сожаление не остановит мою руку во время испытания!

Со следующим за ним по пятам старейшиной Мэловер растворился в марсианской ночи.

III

Мэловер ушел, оставив его чрезвычайно встревоженным. Ларкин знал, что Мэловер сказал именно то, что имел в виду. Его рука не дрогнет во время испытания. В любой момент храмовые колокола могли зазвонить, созывая народ к почти разрушенному амфитеатру, где проходили испытания. И снова холодок пробежал по спине Ларкина. Он уже много раз проходил испытания, но никогда у него не было никаких сомнений, что он выдержит их. Но теперь сомнения были.

Ларкин видел, что было с теми, кто потерпел неудачу. Бегущий по спине холодок перерос в дрожь. У этих марсиан были дьявольские обычаи.

И при таком выборе существовал единственный ответ.

Докер и его команда головорезов могли катиться ко всем чертям. Лучше бросить вызов Докеру, чем Мэловеру. Да и как люди могли что-то потребовать от него? Или могли? Насколько Ларкин знал, в городе не было оружия, достаточно мощного, чтобы можно было оказать сопротивление команде единственного корабля, опустившегося рядом с городом. Марсиане повиновались Мэловеру в силу обычаев, а не потому, что Мэловер мог подкрепить свои приказы силой. Ларкин не видел, каким образом Мэловер мог бы заставить Докера пройти испытания. Одного торговца заставить можно. Но корабль, полный людей, вооруженных пистолетами «келли»…

Большую часть ночи Ларкин провел, обдумывая, что он скажет людям Докера, которые появятся утром.

Они появились рано утром. Та же троица, что и вчера и… Стоя в дверях магазина, Ларкин с растущим в груди ужасом уставился на четвертого человека. Его вид поразил Ларкина сильнее, чем мрачное предупреждение Мэло-вера насчет испытания.

Этот четвертый шел к нему впереди остальных. И в эту секунду Бойд Ларкин почувствовал себя очень старым. Что-то, что он оставил на Земле, оставил, потому что не мог ни управлять им, ни столкнуться с ним лицом к лицу, непрошенным явилось за ним сюда, на Марс. В эту секунду Ларкин дико пожалел, что не сбежал несколько часов назад, под прикрытием темноты, в какую-нибудь отдаленную деревню.

Но теперь бежать было слишком поздно. Теперь ему придется столкнуться с последствиями своих поступков.

Ларкин заставил себя шагнуть вперед и протянуть руку. На подсознательном уровне он почувствовал даже своего рода ликование, но сдержал его. Сейчас было не время для донкихотствующих устремлений.

— Рой!

Этот человек был его сыном.

Рой Ларкин с безразличным видом взял протянутую руку отца.

— Привет, — сказал он и отпустил руку.

С ужасной смесью воспоминаний Бойд Ларкин уставился на сына. Он помнил его в детском манеже, малыша с вьющимися волосами, отчаянно требующего игрушек. Он помнил его в средней школе, ребенка, который захотел стать лучшим в школе атлетом, и никак иначе. И в ответ на с трудом выговоренное «я-не-понимаю-черт-побери-что-с-тобой-происходит» получил усмешку, понятную ему даже тогда.

Между ними возникли отношения, с которыми не смогли бы управиться даже лучшие спецы по эмоциям. Рой Ларкин, казалось, стал змеем, с мрачными намерениями захватывать все, что захочет, посылая всех к чертям собачьим. И когда его отцу все же пришлось вмешаться, зная, к чему это приведет, результаты были катастрофическими.

Уши Ларкина все еще горели при воспоминании о том, как его обозвали. «Проклятый дурак! Некомпетентный осел! Идиот, который не может даже догадаться уйти из-под ливня!» Там было еще много других слов. И в конце этого монолога молодой человек ударил отца. Это произошло, когда ему исполнилось двадцать лет.

Бойд Ларкин улетел тогда на Марс, мрачный, озлобленный, разочарованный и расстроенный человек, убегающий от своих воспоминаний. И он надеялся, что больше не услышит о сыне.

Но сын добрался до него и на Марсе.

— Сразу хочу заявить, — сказал Рой Ларкин. — То, что ты мой старик, ничем тебе не поможет.

— Ты хочешь заявить? Я думал, что Докер…

— Докер работает на меня.

— Что?

— Ты же слышал. — Голос был сухим, просто излагающим факты. — Я слушал твой с ним разговор вчера вечером. Я хотел сперва оценить ситуацию. Конечно, мы позаботимся о тебе. Мы поставим тебя руководить здешним торговым пунктом.

— Но…

— Нет никаких «но». Я изучил потребности Марса в сельскохозяйственных минеральных добавках. Если все устроить, как надо, денег будет больше, чем с сорока печатных станков. И я прослежу, чтобы все было устроено, как надо. Ты еще наживешь здесь состояние, если будет руководствоваться здравым смыслом.

В голосе проскользнули обличительные нотки, словно отказ от состояния когда-то имел место и был тем, чего Рой Ларкин не мог ни понять, ни простить.

Бойд Ларкин почувствовал в груди жжение, которое сменило радость, вспыхнувшую в нем при виде этого человека. Он ничуть не изменился. Да и не мог измениться.

— Кажется, ты знаешь довольно много о Марсе.

— Я старался, — усмехнулся Рой Ларкин. — Я изучил этот вопрос. Несколько статеек, которые ты написал, подсказали мне идею, что умный человек может сорвать здесь куш. Разумеется, я и не думал, что ты такой человек…

— Могут возникнуть трудности, — сказал отец.

— Мы к ним подготовились. Видишь? — Рой Ларкин махнул рукой в сторону своих людей, намекая на пистолеты «келли», висевшие у них на поясах и в наплечных кобурах. — Если и это не поможет, у нас на корабле есть кое-что помощнее.

— Понятно, — ответил Бойд Ларкин.

К нему постепенно вернулось самообладание, но ситуация не становилась от этого лучше.

— Мы не ищем проблем, но подготовились к ним. Я думал, что ты окажешься достаточно большим дураком, чтобы послать нас ко всем чертям, если у тебя будет на это шанс. Так вот, я даю тебе этот шанс. Или ты присоединяешься к нам, или мы устраняем тебя… — Все его поведение говорило о том, что он готов в любой момент подтвердить свои слова действиями.

Ларкин молчал. Они действительно могли убить его или просто выгнать с этого места. Он не мог сопротивляться четырем вооруженным мужчинам.

— А что, если марсиане откажутся торговать с вами, когда вы начнете свое предприятие? — спокойно спросил он.

— Как же они могут отказаться? Им нужны минеральные добавки. Без них они останутся без жратвы.

— Они могут и поголодать, — сказал Бойд Ларкин.

— Что? — прищурился молодой человек. — Это глупо. Да это просто безумно. Ты не знаешь, о чем говоришь, черт побери. Ты просто тянешь время.

— Они странные люди, — сказал Бойд Ларкин, игнорируя слова сына. — Иногда они совершают безумства, хотя я подозреваю, что за этими так называемыми безумствами кроется такой здравый смысл, который может озадачить и нас, землян.

— Они торговали с тобой, — чуть-чуть неуверенно сказал Рой Ларкин. — Значит, станут торговать и с нами.

— Совсем не обязательно. Ты просто не знаешь, что у них существуют определенные испытания, и я прошел их.

— Испытания? Ну и что? Если ты смог их пройти, то сможем и мы. У тебя нет ничего, чего не было бы у нас.

При этих словах Бойд Ларкин невольно вздрогнул.

— Возможно. Но эти испытания не из легких.

И тут его ушей достиг новый звук, наполнивший город Судэл, звон храмовых колоколов. И вновь Бойда Ларкина пробрала сильная дрожь.