— По какому праву? — мрачно спросил он.

— Праву? — Докер на мгновение даже растерялся. — Ну, Рой говорил… — Он тут же оборвал себя, его удивление превратилось в гнев, красными пятнами проявившийся на лице. — По нашему праву! — Он треснул кулаком по столу.

— Значит, у вас нет санкции марсианского правительства?

— Какое может быть правительство на Марсе? — рявкнул Докер. — Планета раздроблена на сотни разных племен, которые не знают даже значения слова «правительство».

— Мне это известно, — кивнул Ларкин.

Докер говорил правду, хотя бы частично. На красной планете действительно не было никакого правительства. Но все же была в некотором роде центральная власть. Она сосредоточилась здесь, в городе Судэл, в образе человека по имени Мэловер. Ларкин не притворялся, будто понимает эту систему, но он знал, что разбросанные по пустыням племена до известной степени подчиняются приказам Мэловера. Приказам Мэловера и марсианским законам и обычаям.

— А как быть с правительством Земли? — спросил Ларкин.

— Земное правительство может отправляться ко всем чертям, — ответил Докер. — Оно вообще не контролирует Марс. Зачем вы задаете такие вопросы? Я же сказал вам, что мы занимаемся распределением минеральных удобрений на этой планете. Это достаточно для вас или любого другого. — И он опять стукнул кулаком по столу.

Ларкин посмотрел на его кулак и промолчал. Кулак не произвел на него никакого впечатления, в отличие от ситуации в целом. Ему хотелось задать еще один вопрос, но Ларкин боялся, что уже знает ответ. Он даже начал произносить его, но резко сменил тему.

— Откуда вы знаете, что марсиане станут покупать у вас что-нибудь?

— У вас же они покупают, не так ли? Они торгуют с вами в течение семи лет. Будут торговать и с нами.

Он выглядел очень уверенным, как человек, у которого уже разработаны планы и который убежден, что эти планы сработают.

— Угу, — буркнул Ларкин и заткнулся.

Марсиане действительно торговали с ним, но платили так, как не понравилось бы Докеру и его людям. Ларкин попытался представить себе последствия отказа от условий марсиан, но воображение подвело его. Марсиане уже забыли очень многое из того, чего люди еще не знали. Ларкин снова подумал о вопросе, который крутился у него на языке, и вновь отложил его.

— И по каким же ценам вы намерены сбывать ваши полезные ископаемые?

На улице Докера появилась усмешка.

— По справедливым, разумеется. Конечно, мы ожидаем получать прибыль.

— Но предположим, что марсиане не смогут платить вашу цену?

— Тогда пошли они к чертям! — фыркнул Докер. — Мы собираемся везти ископаемые на Марс не за тем, чтобы раздавать их даром. Они нам заплатят. Заплатят, иначе им нечего будет жрать.

И Докер поджал губы. Ситуация, когда люди будут платить его цену или не будут есть, ему явно понравилась.

Ларкин помолчал. По-прежнему оставался вопрос, который ему не хотелось задавать.

— Кажется, вы решили все до мельчайших подробностей? — спросил он.

— Это точно, — кивнул Докер. — Рой гений в таких делах.

И Докер опять оборвал себя, словно это имя выскочило у него нечаянно. Рой? Одна мысль завертелась у Ларкина, но он выкинул ее из головы. Это было невозможно. Внутри у него все сжалось. Он оказался перед необходимостью все же задать вопрос, с которым так долго тянул.

— Почему вы обратились ко мне?

На лице Докера появилась гадкая улыбочка.

— Потому что вы единственный торговец, который сумел завоевать полное доверие марсиан.

— Понятно, — вздохнул Ларкин.

— Вот мы и решили вас использовать, — продолжал Докер. — Вы расскажете нам, как завоевали доверие марсиа-шек, и мы заключим с вами сделку. Мы даже заплатим вам. Любую разумную цену.

— Ага, — опять хмыкнул Ларкин и помолчал. — Но мне казалось, вы уже заявляли, что у марсиан не будет другого выбора, кроме как торговать с вами. Почему же вы все-таки нуждаетесь во мне?

Улыбочка Докера не потускнела ни на йоту.

— Мы предпочитаем идти наиболее легким путем и не причинять никому вреда. Вы знаете здешнюю жизнь, так что имеет смысл сотрудничать с вами.

— Выходит, я — именно такой легкий путь? — спросил Ларкин.

— Ну…

— Идите вы к черту, — Ларкин вскочил на ноги и направился к выходу.

Удивительно, но никто не стал его останавливать.

— Увидимся с вами утром, — сказал ему вдогонку Докер.

— Это не принесет вам пользы, — огрызнулся Ларкин.

Он вышел из корабля. Никто его не остановил, и Ларкин пошел по пустыне к городу.

Ему совершенно не нравилась данная ситуация, и меньше всего ему нравилось то, что Докер слишком уж много знал о нем.

Как это могло быть?

Никто на Земле не помнил его. Печальные мысли пришли ему на ум, вытесняя тлеющий гнев. Хорошо было бы иметь кого-то рядом с собой, кого-то, кто сражался бы с ним плечом к плечу. Он снова вспомнил имя Рой, но снова отринул его. Пусть мертвецы остаются мертвыми. Но Докер дважды произнес это имя. Что он имел в виду? Ларкин закряхтел и махнул рукой. Было нетрудно сообразить, что нужно делать. Если бы он принял предложение Докера и попытался выкачивать деньги из марсиан, то не было сомнений, что сделал бы старый Мэловер. Характер марсианского правителя — вождя, первосвященника (у Мэловера были все эти титулы) — был известен всем. Мэловер терпеть не мог, когда его народ обманывали.

Конечно, Мэловер не знал о предложении Докера, и Ларкин был этому рад. Ему не хотелось, чтобы Мэловер начал подозревать, что задумали прилетевшие на корабле люди.

Войдя в магазин, Ларкин замер в удивлении. В его мягком кресле сидел Мэловер.

Марсианский правитель был стар. Лишь боги Марса знали, какого возраста был Мэловер. Кожа его была морщинистой, а лицо застыло холодной маской, которая выглядела так, будто на ней никогда не появлялось улыбки. Марсианский правитель не носил никаких знаков своего положения, не считая металлического посоха, лежащего у него на коленях. Одет он был в простую тунику, похожую на тогу древних римлян, курил тонкую тростниковую трубку, единственную роскошь, которую позволял себе, и в комнате висел ароматный запах марсианского табака. Рядом с ним стоял один служитель, старейшина племени.

— Какая честь для меня, сир, — поклонился Ларкин.

Не было ничего необычного в том, что Мэловер решил его навестить. Правитель мог посетить любого, от самых богатых особняков до самых скромных лачуг.

— Проходите и садитесь, друг мой.

Голос марсианина был тих и ласков, как дуновение нежнейшего ветерка, но Ларкин знал, что этот ветерок может мгновенно превратиться с торнадо. Он сел. Мэловер молча протянул ему раскрытый мешочек с табаком. Ларкин молча принял его.

— Друг мой, сегодня возле города опустился корабль, — сказал Мэловер.

— Да, — кивнул Ларкин.

— Вы наверняка уже поговорили со своими соотечественниками.

Это было простое утверждение. У Ларкина внутри все сжалось, но он не сделал попытки возразить.

— Откуда вы узнали?

— У меня свои источники. Скажите мне, кто они: ученые, исследователи или торговцы? Или какие-то другие представители этих странных существ — людей?

— Они…

Ларкин заколебался. Сколько он осмелится открыть ему? У сидящего перед ним марсианина были пронзительные, проницательные глаза, существу с таким взглядом трудно солгать.

— Они хотят торговать.

— Ага, — хмыкнул Мэловер и долго молчал. — Друг мой, вы живете здесь, и я знаю вас уже семь лет. И все это время я рад был называть вас своим другом.

— Это великая честь для меня, — отозвался Ларкин. — Это были приятные семь лет.

Но почему его вдруг пробил пот? В комнате было прохладно, почти холодно, поскольку ночь уже наступила.

— Вы помогли многим из нас. Сегодня днем у вас был Сикин…

— Ничего особенного, — смущенно пробормотал Ларкин.

— Много раз вы делали то, что называете ничем особенным, — продолжал Мэловер. — Я просто хочу сообщить вам, что мне известно про такие случаи.