Улочка продувается бризом с моря. Где-то там, в конце, светятся гирлянды ресторана. Ветер доносит с набережной звуки, голоса, шаги по асфальту. Из окна над головой звучит музыка, забойные пассажи на электрогитаре и высокий голос Мэрилина Мэнсона, летящий нам вслед по улице.

And I’ll put down your disco

And take your heart away

I’ll be born again

I’ll be born again

I’ll be born again

I’ll be born again[1]

В ресторанчике на маяке все столики заняты. Мы садимся за длинную стойку бара из красного дерева и ждем. Майя заказывает нам обоим «Кир Рояль». Мы наблюдаем за стремительными движениями бармена. Хлопок пробки, исчезнувшей в его ладони, шампанское, пузырящееся в бокалах. Он придвигает бокалы к Майе. Свитые из пузырьков канаты поднимаются вверх по светло-розовой жидкости.

– Это твой, – говорит Майя.

Она протягивает мне бокал. Коктейль сладкий и в то же время с кислинкой, пузырьки щекочут нос. Пока бармен застыл в ожидании, расставив бутылки перед собой на стойке, мы осушаем бокалы. Чем чаще повторяешь заказ, тем меньше выветрится шампанское в бутылке. Майя кивает бармену, мы быстро опрокидываем в себя еще по коктейлю, и она тут же заказывает еще два, даже не посоветовавшись со мной.

– Нам еще ехать домой, – говорю я.

Майя поворачивается ко мне, кожа вокруг губ напряжена.

– Все, все, молчу, – говорю я.

– Мы же не сейчас возвращаемся в гостиницу.

– Но нам еще ужинать с вином.

– Да.

– Я ничего не имел в виду.

– Спасибо, что объяснил. Так что бери свой бокал.

Я отказываюсь, покачав головой, и наклоняюсь к ней, чтобы поцеловать.

Я порядочно выпил, перед тем как прийти на вечеринку в университете. По вечерам я обычно ужинал с Николо в ресторане, где он работал. В тот вечер была не его смена, и повара приготовили нам специальное меню, так что, прежде чем отправиться в университет, мы распили не одну бутылку вина. Я рассказал Николо о девушке с лекций. И что иду на вечеринку, главным образом надеясь ее там встретить. Николо заверил меня, что она, конечно, придет. Я сомневался. Мне казалось, что она считала себя выше университетских сборищ.

Праздник проходил в одной из столовых в невысоком бетонном корпусе университета на острове Амагер. Едва мы вошли в здание через главный вход, как услышали разносящийся по темным коридорам пульсирующий ритм музыки. По стенам висели объявления и плакаты. Проходя здесь в дневное время, я почти никогда не обращал на них внимания. Теперь же, вечером, когда их было практически не видно в темноте, они напоминали мне музейные витрины с реликвиями вымерших племен.

Николо не был студентом университета. Какое-то время учился в торговом колледже, но бросил. Он не нуждался в учебе, он знал, чего он хочет, понимал, к чему у него есть способности. Ему предстояло взять на себя бразды правления двумя семейными ресторанами. Он работал менеджером в том, что покрупнее, – находившемся на небольшой площади во Фредериксберге. Я и раньше уже брал его с собой на студенческие вечеринки. Николо можно было брать куда угодно. Он нравился женщинам. Поначалу мне казалось, что провал ему обеспечен, ведь он не принадлежал к их академическому кругу. Но несмотря на то, что девушки, изучавшие гуманитарные дисциплины, не уставали заявлять о своем интересе к мужчинам знающим, образованным, мужчинам, которые им во всех отношениях были ровней, в итоге это оказывалось не так уж и важно. Их притягивали мужчины действия, с которыми женщина не чувствует недостатка в вещах и ощущает себя защищенной. Все эти качества у Николо были.

Он даже не пытался прочесть, что там в развешанных по всем стенкам объявлениях, сразу прошествовав по коридору туда, откуда доносился шум вечеринки, уверенным шагом, ни на секунду не задержавшись в темноте.

Она была там. Я сразу ее увидел. Окруженную стайкой студентов. Я ни с кем из них не был знаком. В руке у нее был бокал вина, она держала его за ножку кончиками пальцев, лак на ногтях был цвета бордо. Она отпивала из бокала, не видя меня, и я опять почувствовал, что она не такая, как все здесь. Остальные пили пиво из пластиковых стаканчиков, и только она стояла тут со своим винным бокалом, уместным скорее на приемах в посольстве, экстравагантно одетая, так не похожая на окружающих. Хотя она была здесь и стояла в пяти шагах от меня в толпе студентов, у меня было ощущение, что она очень далеко отсюда.

Я направился к барной стойке, где Николо уже заказал виски нам обоим.

– Ну что, она пришла? – спросил он.

– Я только что ее видел.

– Где?

Я показал. Николо кивнул.

– Очень красивая.

– Да, очень.

– А что это за девушка, с которой она разговаривает?

Он кивнул в сторону подружки, с которой она сидела на всех лекциях.

– Знаю только, что ее зовут Юлия, – сказал я.

– Юлия. Пойду поздороваюсь, – сказал Николо.

– Может, выпьем еще по шоту?

– Давай.

Мы продолжали стоять у бара. Николо несколько раз бросал взгляды на Юлию. Я знал, что они означают.

Весь вечер я слонялся между пришедшими, здороваясь с теми, кого знал, и понемногу выпивая. Возвращаясь в какой-то момент из туалета, я увидел, что та девушка сидит на скамейке в коридоре. Рядом с ней Юлия, болтающая с Николо. Что ж, ничего удивительного. Я не знал большего смельчака, чем Николо. Я подошел к ним, и он тут же поднялся, хлопнув меня по спине.

– Я хочу познакомить тебя с Юлией, – сказал он.

Николо уже поведал ей, что мы закадычные друзья с детства. Я почувствовал на себе пристальный взгляд Майи.

– Да, позволь тебя представить Майе тоже, я не уверен, что вы знакомы, – сказал он.

Майя протянула мне руку. Сказала, как ее зовут, имя и фамилию. Никому из студентов в голову бы не пришло представиться так формально, тем более на вечеринке вроде этой. Но она сделала это пусть и несколько церемонно, но в то же время очень естественно. Я взял ее ладонь в свою, представился. Она смотрела мне в глаза и улыбалась.

– Кажется, мы ходим на одни и те же лекции, – сказала она.

– Да, верно.

Она опустила взгляд на наши руки, на свою ладонь, которую я по-прежнему держал, и я смущенно выпустил ее.

– Может, посидишь с нами, поболтаем? – спросил Николо.

Он кивнул на место, которое он освободил, между девушек. Подмигнул мне, принес себе стул и поставил его напротив Юлии.

Из зала выходит официант.

– Ну вот, освободился столик, за который вы можете сесть.

Мы берем бокалы и идем за ним. Официант проводит нас к столику с видом на набережную. Прямо напротив пришвартована большая яхта. За соседним столом ужинает молодая пара, а за моей спиной – семья, родители с тремя детьми. «Сколько можно тут торчать, в этом ресторане», – ноет младший. Я узнаю их. Это те самые немцы, с пляжа на другом краю острова, дети еще играли тогда в мяч.

Официантка приносит меню. Мы заказываем рыбу дня, камбалу в глазури из лимонного сока. Белое вино. За моей спиной все громче пищит компьютерная игра. Мы допиваем аперитив.

– Наши соседи по пляжу, они сидят прямо за тобой, – говорит Майя.

– Да, я заметил.

– Посмотри на малыша, он едва достает до края стола, разве это не трогательно?

Официантка возвращается с вином, показывает мне этикетку, дает попробовать. Я киваю. Перед тем как уйти, она ставит бутылку в ведерко со льдом.

Я поднимаю бокал. Майя берет свой. Ее взгляд становится слегка рассеянным. Она захмелела. Да и я тоже. Мои движения и мысли словно покрыты слоем резины. Мы расправляемся с содержимым наших бокалов, и я достаю бутылку из ведерка.

Майя рассказывает о женщине, с которой сегодня разговорилась у бассейна. Я слушаю вполуха. Меня отвлекает пчелиное жужжание компьютерной игры. Оно все сильнее и сильнее раздражает меня, пару раз я оборачиваюсь в надежде, что это заставит родителей угомонить детей, но те молча нависли с невозмутимым видом над своими тарелками. Их отпрыски начинают ссориться из-за игры, выясняют, чья очередь держать планшет в руках. Средний истошно визжит, когда старший пытается его отобрать. Он хочет вернуть себе игру, вскакивает с места, пытаясь вцепиться в гаджет, и врезается своим стулом в спинку моего, да так, что я расплескиваю вино на скатерть. Под моей тарелкой расползается пятно. Я промокаю пролитое вино салфеткой и уже собираюсь обернуться, как вдруг замечаю, что Майя что-то мне говорит.