— Мы — это я и полковник Делко, которого ты тут видишь, — доктор Бак проигнорировал полковничье недовольство. — Дело в том, что сегодня мне надо определить причину смерти одного человека, а для проведения аутопсии, как ты знаешь, нужен ассистент. И я взял на себя смелость попросить тебя занять это место.

Что? Быть ассистентом на вскрытии, причем единственным, а не просто стоять в толпе студентов?! Конечно, да!

— Почту за величайшую честь, — невероятным усилием удавив в себе желание подпрыгнуть от радости, ответил Эрех и снова поклонился.

— Тогда начнем? — Бак посторонился. — Халат и фартук можешь взять с вешалки.

Эрех кивнул, потом, спохватившись, подбежал к вешалке и стал натягивать на себя длинный белый балахон, призванный защитить одежду от всего на свете, а сверху — длинный же фартук из просмоленной ткани. Все это время полковник Делко наблюдал за ним со странным чувством недоверия и отвращения. Астинэ не любит, что ли?

Он подошел к столу и откинул простыню. На столе, вытянувшись, лежал мужчина лет пятидесяти или около того, судя по внешности, тилеец. Они все одинаковы по сложению — высокие, худые, с длинными конечностями и сухим рельефом мышц. Глаза у покойного были закрыты, но Эрех мог поспорить, что они того самого, национального, бледно-голубого цвета, почти белые. Как у мастера Рейке, например.

— Ну, полковник, что вы можете рассказать нам о покойном? — благодушно поинтересовался доктор Бак, внимательно осматривая тело. — А вы, молодой человек...

— Лейтенант Сола, мастер доктор! — адъютант подскочил, поклонился.

— Да-да, лейтенант, вы записывайте все, что мы будем говорить. Потом отдадите целителю Тьену, он ваши записи приведет в удобоваримый вид. Простите, что прервал вас, полковник...

— Ничего страшного, доктор. Перед вами тело судьи Исы Карре из Лаальского городского уезда, пятьдесят три года, не женат. Был не женат. Тело найдено вчера, в лесу...

Доктор Бак его перебил:

— А почему так поздно привезли?

— Так пока его нашли, пока сообщили нам, — полковник потер лицо. — Пока мы доехали, пока вернулись...Там только кажется, что расстояние небольшое, но со всеми с этими делами — уже и ночь прошла.

Доктор кивнул.

— Тогда понятно. Ну, что ж... Тело принадлежит мужчине, возраст около пятидесяти лет или старше, рост около пяти с половиной локтей роста в золотой системе мер, вес...

Эрех внимательно смотрел и слушал. Лейтенант скрипел металлическим пером по бумаге. Моргал полковник Делко.

— Эрех, убери простыню. Что мы тут видим... Судя по гибкости членов, умер в прошлую ночь, трупное окоченение уже практически не выражено, что, с учетом массы его тела, соответствует нормальному усредненному времени. То есть, могу сказать, что умер он около Черного часа или в течение еще пары часов, но не более.

— Середина ночи? — уточнил Делко.

— Да, середина ночи.

— Следов насилия на теле нет, за исключением трех ножевых порезов. Эрех, мальчик мой, подай мне линейку и скальпель. И посмотри сюда. Тебе должно быть любопытно — нехарактерные какие ранения, даже не предположу сразу, как их нанесли.

Эрех с поклоном передал требуемое, потом подошел, нагнулся над телом и онемел.

— Итак, у нас три разреза, по восходящей. Бедренная артерия, правая подмышечная впадина, левая сторона шеи, от дуги аорты. Зигзагообразное направление удара снизу вверх. Лезвие было очень острым, сейчас я замерю длину ран и тогда можно будет что-то предположить.

Эрех судорожно выдохнул сквозь сжатые зубы и приказал себе прекратить так пялиться на разрез в паху у мертвого судьи. Что он, спрашивается, там не видел? Как режет севрасский коготь?!

Ему внезапно стало очень страшно. Вспомнилась ночь, когда он шел из Товайхо через лес.

Рядом с ним кто-то остановился и он вздрогнул. Полковнику Делко надоело стоять у стены и он подошел поглядеть на рану. И резко помрачнел. Более того — на какой-то миг Эреху показалось, что лицо его было ошарашенным.

— Что с вами, полковник? — от доктора Бака, казалось бы занятого прикладыванием линейки к ранам, это тоже не ускользнуло.

— Что? Эээ... Да ничего, просто я узнал оружие. Это севрасский кинжал, доктор, знаете, такой, изогнутый, как кошачий коготь...

— Севрассэ?! То есть, вы хотите сказать, что его убил наемник? Судью? Да что же это творится! Ай-яй!

Эрех был целиком согласен с мастером хирургом. Действительно, что же это творится-то? Может, мастер Рейке знает? Он вдруг понял, что ему не хватает рядом зоркого взгляда сыщика и его умения делать выводы.

— Не знаю, мастер, не знаю, — сокрушенно покачал головой военный. — Давайте продолжим, заодно, может, вы мне что новое скажете.

— Разумеется! — доктор Бак взял скальпель и уверенным движением рассек кожу на груди.

Эреху это уже было не интересно. Вполуха слушая пояснения доктора, он внимательно оглядывал судейский труп. Да, те самые три разреза по восходящей, слева направо, налево, сделанные одной рукой. Можно, конечно, предположить, что убийца — правша, но мастер Рейке сказал, что кинжалы используются в паре и бить кот ими может что правой рукой, что левой, одинаково. Но предпочитает удар правой. Почему?

Кроме того, на лице и теле Исы Карре не было синяков и ссадин, его никто не бил, как тула Ойзо. Он еще раз обежал взглядом все тело, задерживаясь в тех местах, где обычно остаются травмы при драке. Ничего. Обычный цвет кожи двухдневного покойника на стадии раскоченения. Старый хирургический шрам от аппендицита. Эрех аккуратно, якобы проверяя инструмент, обошел стол и оглядел тело с другой стороны. Запястья и кисти рук чистые, ногти не поломаны, только правая сжата в кулак и...

Стоп. В кулак?

Он метнул быстрый взгляд на доктора. Тот закончил резать мягкие ткани и как раз освобождал от них грудную клетку. Скоро костные ножницы попросит, ребра перекусывать. А, значит, надо спешить. Благо окоченение действительно прошло.

Эрех для видимости посуетился у стола с инструментами, отложив все, что нужно для последующего выламывания грудины и, внимательно оглядев возможных свидетелей, склонился над телом с другой стороны. Разжал кулак.

На ладони, между указательным и большим пальцем чернел глубокий укус. Словно кто-то впился зубами в зажимающую рот руку. Эрех вспомнил объяснение сыщика о происхождении синяков на теле магистратского сынка и его передернуло. И тут? Что это, вообще, такое? Он аккуратно вернул пальцы в прежнее положение и вдруг заметил, как между ними что-то блеснуло.

— Костные ножницы мне, — распорядился доктор, откладывая скальпель. — И иди сюда. Будешь кожу оттягивать.

Эрех кивнул, показывая, что понял. И украдкой сунул в карман прядь волос, которую, судя по всему, судья вырвал у убийцы, прежде чем умереть. Длинную прядь тонких волос, по севрасский традиции выбеленных до белоснежного цвета.

Кажется, когда он будет переписывать документы об аутопсии для полковника Делко, надо будет сделать еще копию, более подробную. Для мастера Рейке.

— Я не понимаю, чем вы тут занимаетесь, — голос господина Бо звучал подобно шипению змеи. — Это просто возмутительно.

Полковник Делко тоскливым взглядом смотрел на отчет о вскрытии судьи Карре, который ему только что принес Правая рука. Когда он вернулся, в кабинете его уже ждали. Магистрат Ойзо — совсем не давешний старик на грани сердечного приступа, а молчаливый и неприступный владетель Альмейры — явился с вопросами. И главу городского отдела дознавателей из комендатуры прихватил. Эрл Ойзо был очень недоволен тем, что спустя двое суток после исчезновения его сына никаких следов еще не было найдено. Ну, и, само собой, версий о том, где искать, тоже не было.

— Мне бы хотелось узнать, полковник, что вы уже предприняли, чтобы разрешить возникшую ситуацию, — глава Бо был раздражен, но говорил ровно, голоса не повышая.

Он всегда говорил ровно, с одинаковой монотонной интонацией: что с задержанными кровавыми убийцами, что с рыдающими родственниками жертв. Его нельзя было вывести из себя, подкупить, на него невозможно было надавить и запугать. Последнее раздражало Теона Делко неимоверно. Потому что именно за этим привел с собой Бо разгневанный магистр Ойзо.