- Почему меня ничего не удивляет?

- Дофамин, Окситоцин, Серотонин. Наш мозг вырабатывает сейчас микс из гормонов счастья. Он не оставляет нам шанса не наслаждаться жизнью.

- Синхронизация - неожиданно сказал я, неудачно бросив дротик на два очка, - Вас шестьдесят четыре и вы разбросаны по городу, словно капканы для меня. Мне повезло, что попал на вас, как на самую приятную ловушку. Вы - контактёры, словно я скаерт, случайно появившийся в городе, а вы приехали за мной.

- Продолжай - другой Я внимательно смотрел на меня, сидя на стуле. Он не стал продолжать свою очередь, позволив мне играть дальше. Точнее, это уже не игра. Это экзамен.

- Смесь моих собственных фантазий и моей памяти, - перед моими глазами стоял текст, который я зачитывал вслух, а дротики я бросал уже почти наугад и достаточно успешно. Впервые за вечер выбил максимальные сто восемьдесят очков. Текст был из маленького шифрованного файла, что прятал у себя на телефоне один мой сокурсник. Помню, как он мне показал содержание этого файла, намекнув, что он написан коллективом анонимных нейрохакеров и сам он планирует к ним присоединиться, - Да, точно. Синхронизация. Действие, при котором личность индивида начинает устранять задержку между выполнением команды человеком и мыслительным процессом мозга. Никаких миллисекунд: мозг равен личности, что открывает способности и ближе ведет к истине.

- Тортик! Кто-то заслужил настоящий тортик! - Ната неожиданно внесла в комнату большой шоколадный торт.

- Ну уж совсем старая и совсем злая шутка! - я и другой-я сказали это в один голос и засмеялись.

Перед моими глазами до сих пор был текст, пока мы ели торт. Это можно было назвать эйдетизмом - способностью памяти запоминать с высокой точностью звуки и изображения. При эйдетизме, правда, невозможно читать текст задом наперед, поэтому ошибочно было называть его фотографической памятью. Но мою - можно. Я спокойно ориентировался в тексте. Он просто возник, при чём многие их этих текстов буквально пролистывал, не читал. Апории Зенона? Пожалуйста. Операция на правом предсердии? Без проблем. Тридцать пятый эпизод древнего сериала? Вот.

- Кстати, тебе бы вспомнить сейчас про множественность объектов - Я-алкоголик взял свой кусок торта. Всё лицо было опухшие, множество царапин и пару свежих ссадин.

- Пока не поздно, - Я-инвалид доедал уже свой кусочек и присматривался к другому.

- А то можно и умереть - Я-мертвец, который уже был мёртв пару недель, в упор смотрел на меня через весь стол.

Резкая пульсирующая боль. Мигрень появилась внезапно. Я упал с кресла на пол. Меня стало очень много. Много меня, перемещались из комнаты в комнату. Даже Наты стало много: одна убирала со стола, вторая сидела на диване и говорила с Я-чиновником, третья вносила поднос с тортом, а четвертая уносила поднос с тортом. Боль в мышцах, боль везде. Чувствую, как тошнота подбирается к горлу, а в желудке голод, который разрастается, спазмы. Множество меня ходили уже по мне, в маленькой сжавшейся комнате, и, через секунду, до меня никто не мог дойти в растянувшейся комнате. Нашёл наконец-то решение в тексте: "помещение без объектов и субъектов. Есть шанс выжить". Множество меня ничего не говорили, только кивали мне. Пустота. Идеально белая пустота и я просто в ней порю. Я убрал все объекты и субъекты, представил себе просто пустоту в её идеалистическом виде. Именно поэтому нужны импланты скаертов. Мозг привык защищаться от вторжения. Согласно теории о взломе мозга, мы уже всё знаем, а мозг не любит делиться со своими секретами, поэтому так долго человечество эволюционирует от добывания огня до микросхем. Бывали случаи, что в качестве защиты мозг стирал полностью своего переносчика, наделяя носителя другой личностью. Максимальный вид защиты - самоуничтожение.

Надо возвращаться в реальность, но как? Ничего не было в том файле с текстом. Я просто продолжал парить в пустоте. Голод и мигрень меня сопровождали в этом ничто. Я был потерян.

Примечание от Дени Руссо к прологу мемуаров:

"Дорогой мой друг Андрей. Я очень хочу тебя поздравить с присвоением от меня тебе же прозвище Виктор Франкенштейн, и с тем что совместными усилиями мы смогли воскресить твоего монстра. Мы били его током почти постоянно; он то дох, а то оживал, но мы добились своего: стянутый белыми уж не нитками, а канатами, текст, грозящийся стать эпосом для юных любителей поломать себе нейронные сети забавными, прямо из космоса, девайсами, вполне читабелен. Можешь уже меня полноценно называть Игорем - я стал таким же горбуном, как и он, скрючившись над твоим фолиантом на пару дней, но и где-то получил удовольствие. Вконце-концов, метишь в культовые персонажи, пускай бестселлер переполнен мусорными словами и общей блеклостью.

Кстати, я оставил тебя левитировать в твоем чистилище, в качестве необходимого клиффхенгера перед первой главой. И, снова же кстати, давай это обсудим. Уж больно громко ты прошёлся по Кругу Вечных и непосредственно Вечному Виктору Делакруа. Понимаю, что работа на него вынужденная вещь, но зачем так про человека, который щелчком пальцев натравит амбалов, а твой размазанный по асфальту труп, ещё будет засужен. Да так, что род твой точно прекратиться, если любой из Бенуа будет рождён в долгах своего незадачливого предка. Подумай об этом. Твой личный Игорь, Дени Руссо.

P.S. Подумай о религиозной теме. Нейрохакеры - боги скаертов и так далее. Знаю, ты не любишь Данте, Гёте и Алигьери, но подумай. Очень подходит"

***

Антону было дискомфортно. Просторная комната, созданная для успокоения и возможных медитаций, с её переливающимися стенами постельных тонов и рельефными рисунками деревьев на них; имитация под сад, смешанный из яблонь и вишни, сделанных из прозрачного пластика, c вставками из бриллиантов, видимых сразу, при первом же взгляде, как хотел владелец комнаты, и рубинов, играющие роль вишенок; по середине сада всего лишь два кресла и один маленький столик - всё в белом цвете. Антону казалось, что стены сжимаются, эти деревья казались ему опасными, будто сделанные на самом деле из стекла. Словно слышан скрежет от этих деревьев, на кресле неудобно сидеть, хочется постоянно менять позу. Причиной его волнения был Вечный Делакруа, сидящий напротив него и читающий черновой вариант мемуаров Бенуа. Все десять минут, что Делакруа потратил на чтение, он сидел неподвижно с каменным выражением лица. Антон впервые увидел за все две недели, которые он проработал его личным ассистентом, артистичного и подвижного Вечного таким - словно не позирующим для, а уже статуей среди этих искусственных помпезных архитектурных изысков. Неужели он чем-то недоволен? Останусь ли на должности, на которую я трудился шесть лет?

- Скажу прямо: для поборовшего синдромом Аспергера и замкнутого, в целом, человека, написано не так плохо, как я думал. Представлял себе совсем уж дурновкусие бульварного разлива - Делакруа наконец-то улыбнулся, правда планшету с текстом мемуаров, а не привычно смотря прямо в глаза ассистенту. Это хороший знак. Всё волнение Антона прошло и ощущение, что вот-вот стошнит тоже, - Андрей Бенуа. Я думал его предательство и всё остальное - это план, появившийся внутри моей компании. Думал, изменения начались, когда он был рядом со мной. Возможно - из-за меня, в том числе. Теперь знаю, что планировал это раньше. Я льстил сам себе своими домыслами. Я, так понимаю, эта первая глава написана ещё до того, как он стал изъясняться языком Шекспира, что меня, в том числе и это подкупило. А есть ещё эти... "Евангелии от Андрея"? - Делакруа улыбнулся шире и перевёл взгляд на Антона.

Вечный не любил рассказывать про себя, или почему он часто переходит в плоскость религиозных разговоров. Не самолюбование, не попытка нагнать таинственности, не лень - ничего из этого. Для него, любой кто стремится в его ассистенты, должен как можно больше проработать все детали, в том числе изучить биографию Вечного. Однажды он сделал исключения для Андрея Бенуа, и впоследствии это стало роковой ошибкой. "Нельзя себе заводить любимцев. Они попытаются занять твоё место" - теперь это главное правило. А что касается Антона, то он должен сам был найти информацию об Викторе Делакруа. О том, как он рос в Бургундии, среди сотен хороших виноделен: виноградники Шардоне и Пино Нуар, вина Монраше и Шабертен Гранд Крю, сопровождали всё его детство и юность, как и работа, так и в воспитании эстетических взглядов на жизнь. Несмотря на богатство семьи и, вроде как, не стоит ввязываться в конфликты с людьми, имеющими деньги, был часто бит мальчишка с соседних виноделен. Потому что из богатых; смазливый и тихий - как тут не побить? Да ещё мадам Блез Делакруа, самый авторитетный член семьи и по совместительству заботливая бабушка, заставляла с утра до ночи заучивать библию, и хотела увидеть внука если не в священниках, то хотя бы в религиозных философах. Став атеистом, Виктор до сих пор благодарен бабушке за её воспитание, а религиозное образование считал одним из лучших, что можно дать человеку. Благодарен он был и мальчишкам, что его избывали. Особенно Жану, самому здоровому и упитанному, заставлявшего его целовать лягушек, часто прыгающих на дорогах между винодельнями с условием, что избиения прекратятся. Свою благодарность, Делакруа выразил Жану избив его возле конюшни почти насмерть деревянной оглоблей, повторяя "Я остановлюсь, если ты начнёшь хрюкать". Но хрюканья Жану не помогли. Антон должен был знать и это, не говоря уже об инициации Делакруа в Круг Вечных и получение соответствующего титула. Другого способа пройти многочисленные тестирования и экзамены, помимо обязательных медицинских обследований, и задержаться на месте ассистента хотя бы год, не было.