Следом я стал рыться в кипах бумаг на столе. Куча каких-то записей о кораблях, неинтересная информация об отправках-прибытиях, чьи-то росписи… Бумага пожелтела из-за не щадящего никого и ничего времени, пропахла морем, чернила местами размылись. Сильные же тут штормы бывают.
Затем я отрыл какую-то старую не очень толстую папку. На ней было написано «от Семьи». Открыв её, я обнаружил внутри кучу детских рисунков, письма какой-то женщины (там было написано про безграничную любовь и верность), а последняя бумага оказалась от другой, но с той же фамилией, что была у предыдущей. Тут было написано о том, что жена того героя, о чьей скучной жизни я читаю, умерла. Ску-ко-ти-ща. Но за этим я убил ещё сорок пять минут, сам начиная зевать. Подобные письма совсем не захватывают своим содержанием.
После я постарался бесшумно поковыряться в коробках. Опять что-то скучное. Картины, горы писем, доки. Кусок заплесневевшей субстанции… Фу, ну и мерзость! Тут жил Очень скучный человек, раз он решил развить новую форму жизни в своей обители!
Прошло ещё сорок минут. Дождь не прекращался, Восы всё ещё летали по кругу где-то над тучами вдалеке. Наверное, эту часть вырежут из шоу, ибо слишком здесь всё, блять, скучно. А чем там другие игроки занимаются? Я бы посмотрел.
Осталось 27 игроков
Я уселся на полу напротив кровати, взял уже начатую мной бутылку воды и отхлебнул немного. Мой взгляд впился в спину Уды. Спал он на животе. Нога, на которой он лежал — правая — была вытянута вдоль кровати, тогда как левая нога согнута в колене. Руки он сунул под подушку. Взгляд как бы невольно стал падать на задницу брюнета. Чертовски классная задница, ещё и так красиво, хмм… оттопыренная? В этой позе подобное иначе и не назовёшь. Но вид приятно радовал глаз. Я даже мечтательно вздохнул. Осталось чуть больше часа.
Следующие пятнадцать минут я тихо изнывал от скуки. У меня проскочила дерзкая мысль стащить карту Уды и посмотреть, что же он там вырисовывал, но я быстро передумал. А затем задумался. Мы не были знакомы раньше. При первой же встрече попытались друг друга убить. А теперь он спокойно спит при мне, свято веря, что я не попробую его прикончить? Нет, я бы мог, но что-то подсказывало, что не стоит. Да и не хотел я.
Помните, что я сволочь и гад? Так вот. Уда идеально подходил на роль убийцы, тогда как я мог бы просто хвостиком за ним бегать и подбирать объедки. А под конец игры сориентироваться и убить его, если так будет нужно. Но — опять же — в голове зароились мысли о том, что я бы банально не смог и не захотел. А он — другое дело. Он бы и смог, и захотел.
Холодное оружие. Да-да, я помню.
Я не выдержал и попробовал прилечь рядом с Удой, которого мысленно ласково обозвал Удавом, и постарался не соприкасаться с ним. Вот только лёг я — долбанный мазохист — лицом к его широкой спине, и взгляд снова упал на соблазнительный зад.
Господь, ты слышишь? Прими к себе несчастную душу, я хочу сделать глупость…
Я, кусая пересохшие от волнения губы, едва касаясь положил ладонь на задницу Уды. Живот резко обдало жаром.
Я подозревал, что бисексуален, если что.
Этого касания мне вполне хватило, чтобы начать фантазировать о том, что бы я сделал с этой клёвой жопой, и тогда я начал слегка поглаживать его ягодицы сквозь ткань штанов. Пальцы цеплялись за шлевки и края майки, пробираясь под толстовку.
В помещении стало жарче. Дыхание у меня начало тяжелеть; глаза я уже давно закрыл, придаваясь фантазиям.
Не знаю, почему вдруг я захотел трахнуть этого парня — идея в реальности довольно глупая, если только я не решу эффектно умереть — но то, что он вытворял в моей голове, было чем-то незаконным и сверх-возбуждающим. Я стал слегка толкаться бёдрами вверх, потирая вставший член об грубую ткань джинсов.
Чёрт, Уда, почему ты не такой, как в моём воображении?
Там Тсуметай жадно брал в рот мой член, стоя передо мной на коленях, но продолжая испепелять меня своим фирменным взглядом — и это заводило лишь больше. Осознание того, что я — пусть и в своём воображении — заставил делать мне минет такого брутального, злого и сильного парня, быстро сносило крышу. И да, именно заставил, ведь Там я давил на его затылок, заставляя брать глубже и толкаясь в его горячую глотку. Он зло рычал, создавая охренительную вибрацию горлом…
— Уда, чёрт… — выдохнул я, утыкаясь парню в шею и сжимая ладонь на его заднице крепче. А вот это я зря…
Клянусь свой прогнившей душой, я слышал, как он открыл глаза. Из-за банального ступора и страха, комком свернувшегося у меня в желудке, я не смог одёрнуть руку и отвернуться. А вот Уда ме-е-едленно перевернулся, ложась ко мне лицом и мило улыбаясь. Он пару секунд вглядывался в мои глаза.
— Тебе пизда, — нежно прошептал он мне прямо в губы, а затем вдруг сгруппировался и мощным пинком отправил меня на пол.
— Погоди! Я могу объяснить! — сбивчиво пробормотал я, инстинктивно пятясь назад.
Уда поднялся с кровати, хрустя костяшками пальцев и надвигаясь на меня.
— У тебя три секунды.
— Ты издеваешься?! Так, ладно, три секунды… Я уснул рядом! Прости пожалуйста! — буквально протараторил я, но это меня не уберегло от разгневанного Уды.
Он схватил меня за грудки толстовки и рывком поднял меня на ноги. Носки моих кед едва касались пола. Сколько же силы в этом чудище?! Он человек или мутант?
— Значит, понравился мой вид сзади, — всё тем же наигранно-добрым голосом не спросил, а констатировал факт брюнет. Я уже начал откровенно паниковать.
— Да нет же…
— Нет? — изобразил он удивление, замерев.
— Нет, — пискнул я.
— Проверим? — криво усмехнулся Уда, разворачиваясь и буквально отбрасывая меня обратно к кровати.
Упал я, естественно, рядом с ней, а не на «мягкую перину», больно ударившись лопатками об деревяшку. Парень подошёл ко мне, резко и грубо развёл мои ноги в стороны и расположился между них, одаряя меня хлёсткой пощёчиной. Это было скорее для того, чтобы обескуражить меня и дезориентировать на пару секунд, ибо придя в себя я понял, что пряжка ремня расстёгнута вместе с ширинкой, а рука Уды ловко скользит под резинку моих трусов.
— Значит, Нет? — вновь усмехнулся он, выглядя крайне взбешённым. Затем он вытащил руку. Я не дышал. — А это что? — поинтересовался он, показывая мне свою ладонь, теперь вымазанную в моей сперме.
— Я-я же сказал: уснул… М-мне приснилось и вот я… Прости, Уда… — вновь попытался я оправдаться, но голос предательски дрожал. К горлу подкатил ком, а на глаза наворачивались слёзы.
Меня сейчас жёстко выебут и убьют?
— О, да не пугайся ты так, внешность бывает обманчива, — ещё более «дружелюбно» улыбнулся Уда. — Попробуй, каково твоё «Нет» на вкус, — ядовито прошипел он, буквально вталкивая два своих пальца мне в рот.
Я зажмурился, поначалу фыркая и стараясь вывернуть голову так, чтобы пальцы брюнета выскользнули из моего рта, но не вышло; он сдавил мою челюсть второй рукой, заставляя исполнить, по сути, приказ. Я судорожно выдохнул и, смирившись с собственной глупостью, начав несмело касаться языком его длинных пальцев. Мне стало жарко — не знаю, это я настолько мазохист и извращенец, или у меня просто давление резко подскочило — и дышал я рвано и коротко. Уда, видимо, прифигел, что я действительно стал делать то, что он мне сказал, и попытался скрыть удивление.
— И как оно? — решил удостовериться он, опуская обмусоленную мною ладонь на уровень бёдер.
— Солёненько, — буркнул я, всё ещё стараясь справиться с выступающими на глазах слезами. Противно мне было лишь первые две-три секунды — из-за того, что Уда слишком глубоко втолкнул пальцы — а про то, что я проглотил собственную сперму, я особо не думал и об этом почти не беспокоился.
— Ты знаешь, что ты — урод? — как-то спокойно спросил он. Но голос показался хрипловатым.
— Внешне или так…?
Уда снова нахмурился.
— Знаю, блин, как бы сильно тебя это не удивило. Я знаю об этом лучше всех, — всплеснул я руками. Уда менять своего местоположения пока не собирался. — Ладно, ты хочешь правды, будет тебе правда… Да, я просто пялился на твой зад. Да, я захотел его полапать. Но только немного! В остальном я лишь фантазировал… И случайно сжал ладонь… Да ты бы не проснулся даже, если бы я этого не сделал!
