Ячи и Ичи робко переглянулись и шагнули вперед, после чего удивленно пискнули, оказавшись в неожиданно крепких объятиях.
— Вы даже не представляете, как я рада вас видеть, — искренняя улыбка.— Я многим обязана вашему отцу, в том числе своей головой и жизнью своего бестолкового младшего братца. Если бы не вмешательство вашего отца, нас бы всех тогда уничтожили…, но не будем о плохом! Как я понимаю, вы хотите проникнуть в Сейрейтей.
— Ага…— придушенно пискнула Ячи — в руках Куукаку Шибы было не меньше силы, чем в руках мамочки.— Отпустите нас…
— Простите, — Куукаку отпустила девочек.— Так вы хотите проникнуть туда самым действенным, безумным и опасным способом из всех, верно? Я — лучший пиротехник Руконгая, я помогу вам в этом!
— Но мы еще ничего не сказали…— начала Ичи, но Куукаку взмахом руки заставила ее замолчать и дерзко улыбнулась:
— А я, по-вашему, совсем глупая и ничего не знаю? Я знаю и о Рукии Кучики, и о том, что произошло в Мире Живых, и, конечно же, я знаю, как вы вчера облажались, детки. До официальной казни Рукии осталось двадцать дней, но чем раньше вы туда проникнете, тем легче вам будет. Вряд ли капитаны будут ожидать такой дерзости так рано. А так как вы не знаете заклинания, а обучать вас нет времени, я отправлю с вами моего братца. Эй, Гандзю!
Ичиго и Чад быстро переглянулись, мгновенно вспомнив вчерашнего парня. Одна из створок дверей распахнулась, являя сияющее белозубой улыбкой помятое лицо Алого Ядра Западного Рукона.
— Добрый день, меня зовут Гандзю Сиба, я рад вам услужить, — заученно выпалил парень и наконец-то разглядел Куросаки. Слащавая улыбочка тут же испарилась, лицо исказилось, и Шиба вскочил на ноги, тыча в него толстым искривленным пальцем: — Т-ты!
— Ага, привет, — махнул рукой Ичиго.
— Постойте, так вы знакомы? — слегка озадачилась Куукаку и расхохоталась, откидываясь спиной на подушку.— Так это они тебя так отделали, Гандзю?
— Я не буду им помогать! — тут же открестился парень.
— Будешь! — прикрикнула сестра так, что задрожал потолок, а парень мигом заткнулся и сжался, став вдвое меньше. Ячи и Ичи невольно вжали головы в плечи и зажмурились, словно им грозил нагоняй от папочки — атмосфера здесь царила точно такая же.
— Ты будешь им помогать и делать то, что они скажут, усек? Карасу-доно спас твою никчемную жизнь, и ты хочешь так ему отплатить, да? Шиба долгов не забывают!
— А-а-а-а, — невероятно смутился Шиба.— Карасу-доно, значит…
Было видно, что парень изрядно сбросил обороты, но все равно затаил на Куросаки зло за вчерашнее избиение. Ичиго, собственно, было по барабану, что на него затаил Гандзю Шиба. Как и остальным его спутникам.
— Тогда прошу меня простить за вчерашнее, — Гандзю поклонился, касаясь лбом пола.
— Вставай, — хрустнул шеей Ичиго.— Ну обознался, со всеми бывает. Не повод бить лбом пол, а свое ты уже получил. Я не держу на тебя зла, да и они тоже, — кивок на близняшек.
На следующий день, Сейрейтей, где-то в районе расположения десятого отряда
Капитан третьего отряда Гин Ичимару послал продавцу сладостей свою самую любимую ухмылку до ушей — в буквальном смысле. Торгаш посерел и поспешил ретироваться, так и не отсчитав сдачу, а Ичимару направил свои стопы прочь отсюда, в свое расположение.
«Ну почему Рангику любит именно здешний шоколад? — с нежностью думал капитан третьего отряда.— Вот же сладкоежка…»
Тем временем ехидно сощуренные щелочки глаз поймали в свое поле зрения высокого юношу с совершенно седыми волосами. На вид капитану десятого отряда можно было дать лет семнадцать-восемнадцать, если бы не до крайности серьезные глаза.
— Доброе утро, капитан Хитсугая, — ухмыльнулся Гин.— Какими судьбами?
— Вообще-то это мой район.
— Ах да, точно, — Гин виновато почесал затылок.— Простите, капитан Хитсугая, совсем забыл. Как дела? Как Момо-чан? Хотя у нее, полагаю, все хорошо. За капитаном Айзеном надежно, как за каменной стеной.
Лицо Тоширо потемнело от едва сдерживаемого гнева, реацу вокруг него заметно уплотнилась, а парочка рядовых, подметавших тротуар поблизости, поспешили убраться куда подальше. Температура воздуха опустилась до нуля и продолжила стремительно падать, стекла вмиг покрыла изморозь, и такая же изморозь начала покрывать камни мостовой под ногами капитана десятого отряда. Ичимару ухмыльнулся еще шире, ни капли не смущенный такими фокусами, а на его лисьей физиономии отразилось вселенское удовлетворение.
— Я хотел у тебя спросить, Ичимару, — медленно процедил Тоширо.— Как так вышло, что кучка детей мало того, что сбежала от тебя, так еще и отделала так, что ты почти час лечился у Котетсу-сан?
Ухмылка Гина стала немного искусственной. Реацу капитана третьего отряда вырвалась наружу и едва ощутимой, но плотной волной прокатилась по улицам и переулкам Сейрейтея, внося свою лепту в заметно возросшее давление реацу. Несколько синигами, случайно оказавшихся поблизости и продрогшие до костей, потеряли сознание.
— Ну, они не так уж и никчемны, — справился с эмоциями Гин.— Они сумели застать меня врасплох, чего уж там. Давно не встречал таких хитрых детишек.
— Советую тебе подготовить подробный отчет, — Тоширо взял себя в руки, понимая, что очередная словесная баталия осталась за капитаном третьего отряда.— Я не знаю, что ты задумал, но будь уверен, что я не позволю творить тебе все, что вздумается.
— Вот как? — теперь в полном сарказма и насмешки голосе проскользнули опасные нотки, а выпущенная реацу резким и сильным порывом ветра прокатилась по улицам, поднимая клубы пыли.— Не думаю, что другому капитану потребуется вмешиваться в мои личные дела по долгу службы. До встречи, Тоширо-кун, и не теряй бдительности. Мало ли что может случиться…
— Если хоть один волос упадет с головы Хинамори, — от Хитсугаи повеяло холодом, от которого даже Ичимару, привычный ко всему, слегка поежился. В небе сгустились тяжелые черные тучи, а мостовая, стены и крыши бараков поблизости от Хитсугаи украсились щетками инея.
— Ой, как страшно, — насмешки в голосе капитана Ичимару хватило бы на сотню.— Похоже, мне придется присмотреть за девушкой, чтобы плохие люди к ней не приближались. Бай-бай!
Капитан десятого отряда проводил оппонента откровенно неприязненным взглядом и пошел по своим делам. Сначала было довольно трудно играть неприязнь, но последние десятилетия Хитсугая понимает, что его неприязнь к капитану третьего отряда из наигранной превратилась в самую настоящую. А еще капитан Кучики сильно отдалился ото всех, почти все свое свободное время занимаясь либо делами отряда, либо делами клана, либо проводя его в кругу семьи, воспитывая, тренируя и закаляя свою дочь Асуку. А ведь Карасу-сан предупреждал его, что такое может произойти. Когда они в последний раз собирались в чьем-нибудь поместье? Двадцать лет назад, когда капитан нанес последний визит в Сейрейтей.
Рассеянный взгляд, скользящий по окрестностям, поймал адскую бабочку и тут же стал серьезным. Капитан Хитсугая выслушал сообщение и направился к баракам первого отряда. «Странно, — думал Тоширо.— На утреннем собрании Ичимару сказали, что его огрехи будут разбираться на следующем собрании. Но сейчас… почему главнокомандующий Ямамото вдруг решил созвать всех нас? Или же это дело рук Айзена?»
Комментарий к Глава 26 Ладно, нате вам главу. Надеюсь, вам понравилось)))
====== Глава 27 ======
Главнокомандующий Готей-13, капитан первого отряда Ямамото Шигекуни Генрюсай расслабленно сидел в своем привычном кресле. Как и всегда, глаза старика были сощурены, ладони покоились на посохе, упирающемся одним концом в пол, и создавалось впечатление, что Ямамото задремал. Но он не дремал, он внимательно рассматривал собравшихся капитанов.
Укитаке отсутствует, у него снова обострилась болезнь. Унохана и Шихоин опять о чем-то тихо переговариваются и хихикают, словно они не капитаны, а школьницы. Капитан Карасу, стоящая между Комамурой и Зараки, выглядела крошечной по сравнению с этими громадинами, но связываться с ней никто не хочет. Капитан Кучики опять витает в облаках — его дочь Асука сегодня сдает важный экзамен, и Бьякуя уже подсчитывает, сколько всего разнесет его любимая дочурка. Хитсугая, несмотря на юный возраст, выглядел самым серьезным их всех. Даже не так: Тоширо выглядел серьезнее всех капитанов вместе взятых, и выделялся сосредоточенностью на фоне рассеянного Куротсучи и дремлющего Кьераку. Айзен выглядел мрачным, но Генрюсай не доверяет ни единому его жесту.
