Эта черта бесила Петтигрю больше всего. Ведь она была и в Джеймсе. Ведь ее не было в нем самом.

— Этот Блэк все испортил. Представь себе: не сбеги он из Азкабана, ничего бы не случилось, а я тихо-мирно продолжил бы жить ручной зверушкой этого рыжего полудурка. Ты бы спал в своей уютной постельке, а не сидел тут, дожидаясь своей кончины. — Питер на долю секунды прикрыл глаза, наслаждаясь собственным триумфом. Но молчание Поттера его бесило. Он ожидал бурной реакции: гнева, отчаянной мольбы о пощаде (о, ее он желал больше всего), но Гарри продолжал молчать. Разозлившись, волшебник шагнул ближе и направил на гриффиндорца палочку. — Встань! Немедленно встань! Иначе я собственноручно заставлю тебя это сделать.

Но это был чистой воды блеф. Магически мужчина был так же слаб, как и раньше. Украденная у какого-то ученика палочка плохо слушалась, не способная на что-то посложнее «Экспеллиармуса» и привычных Анимагических чар — без волшебной палочки он и вовсе не мог оборачиваться.

Гарри приподнял голову, исподлобья покосившись на покрасневшего от злости мужчину, и тихо выдал:

— Ты поплатишься за все, что натворил, Питер.

Он и так это знал. Петтигрю больше всего на свете боялся расплаты за свои грехи. И ради спасения собственной шкуры он был готов служить тому, кого ненавидел и боялся.

— Неужели? Моя награда — слава и почет в кругу близких друзей Темного Лорда, мое имя будет везде, а поступок сохранится в истории!

Мальчик презрительно скривил губы, наблюдая за окончательно спятившим человеком. Ненависть ушла, забрав и горечь, и вину, и обреченность. Ничего, кроме усталости, не осталось.

— Я смог связаться с Темным Лордом. Метка начинает чернеть, Он возвращается! И мой дар будет самым ценным из всех предложенных Ему даров. Твоя жизнь, Поттер!

Гарри облокотился о собственные колени, сильно сгорбившись. Внутренние органы выкручивало от боли. Его тошнило и сильно знобило. И даже угроза волшебника не возымела никакого эффекта. Сейчас Гарри желал одного: потерять, наконец, сознание. Он делал это с такой завидной регулярностью, что оставалось только удивляться, почему же на этот раз так поразительно вынослив.

Питер что-то продолжал говорить, а Гарри задохнулся от удивления, когда ощутил приближение знакомой магии. Это было настолько ярко на фоне поглощающей его апатии, подобно недавней вспышке Патронуса в темноте, что мальчик неосознанно приподнял уголки губ в мимолетной улыбке.

Как и всегда, Гарри почувствовал присутствие Тома Реддла намного раньше, чем увидел его.

Резко повернув голову влево, он немигающим напряженным взглядом уставился в черноту между деревьями. Спустя пару невероятно долгих секунд, на поляну вышел высокий мужчина, скрытый тяжелым черным плащом. Лица не было видно, но Гарри абсолютно точно знал, кто это.

Петтигрю резко замолчал, тоже увидев гостя.

«Неужели это спасение? И все, наконец, закончится?»

Тем временем, Реддл тихо подошел ближе, остановившись в метре от волшебников. Голова медленно повернулась, обводя открывшуюся ему сцену взглядом.

— Мой Лорд! — Петтигрю упал на колени перед ним, целуя краешек мантии и тут же отползая в сторону.

— Поттер. — Реддл проигнорировал дрожащего перед ним мужчину и бесшумно скользнул к мальчику, нависая над ним мрачной тенью.

Гарри опрокинул голову назад, пытаясь разглядеть лицо волшебника, но видел лишь черноту. Как никогда раньше он хотел увидеть его, прикоснуться, оказаться в объятиях. Сделать все, что он скажет, лишь бы уйти из этого места.

И половину жизни отдаст, чтобы все происходящее здесь оказалось сном.

— Хозяин, нужно торопиться… — Петтигрю поерзал, боясь даже поднять голову на Волдеморта. — За мальчишкой в любую секунду могут прийти.

— Тогда поспешим. — Ответил Том, откидывая назад капюшон и не отрывая взгляда кроваво-красных глаз от Поттера.

И вновь его лицо изменилось. Кожа совсем утратила оттенки или, может быть, это все лунный свет? Лицо все больше напоминало змеиное, но еще дышало потусторонней и той самой нечеловеческой красотой, что поражала и пугала одновременно. Волосы совсем утратили свой лоск и волнистость, тяжелыми и спутанными прядями падая на грудь и спину. Болезненная худоба была скрыта за черной мантией, но острые скулы, запавшие глаза и по-паучьему тонкие кисти рук раскрывали всю картину происходящего.

«Он вновь вернул себе часть памяти. Он стал выше, старше. Даже взгляд изменился. Ох, как же я надеюсь, что при свете дня его внешний вид меня не напугает.»

Вопреки своим словам, Реддл оставался неподвижен и бездействовал.

Волшебник разрывался на части между Поттером и собственной безопасностью, собственным будущим.

«Если убью Питера, то раскрою себя. Метка этого слабака позволит узнать магию убившего его, ведь я сам создал Черную Метку, убью ее носителя — и она исчезнет. Он узнает, что я здесь. Безумный, покинутый всеми, утративший тело и былое могущество. Естественно, я бы попытался уничтожить собственную копию, дышащую здоровьем и силой. Я бы его возненавидел. Иметь во врагах самого себя — чрезвычайно глупо. Нельзя раскрывать свое существование, еще слишком рано. Но… Поттер. Конечно. В каждой бочке затычка, как он вообще умудрился попасться Петтигрю?! Как это ничтожество выманило Гарри из замка, почему никто не уследил? Тринадцатилетний мальчик в Запретном Лесу, где полным-полно темных тварей.»

Том чувствовал, как что-то сжимается в груди: даже в темноте он видел, как сильно пострадал Поттер. Было удивительно, что он еще способен двигаться.

— Тебя тут быть не должно. — Холодно процедил волшебник, слегка наклонившись к сидящему на земле мальчику.

Его переполняла злость. Злость на эту безрассудность, умение появляться совершенно невовремя и в ненужном месте.

«И что тебя постоянно так тянет на меня, идиот? Так отчаянно стремишься к смерти?»

Том чувствовал ярость и досаду, едва сдерживаясь от порыва протянуть руку и сжать тонкое горло Поттера в стальной хватке. Из-за этого юнца, он, один из сильнейших волшебников этого времени, бросил все и примчался обратно, спасая глупого ребенка от самого же себя.

— Прости. — Голова мальчика опустилась, скрывая выражение глаз за растрепанной челкой. — Меня обманули.

— Ты знал, кем являлась крыса Уизли. Ты ведь давно все знал о Коросте.

— Я… Знал. Я пытался тебе сказать, но…

Мальчик замолчал. Сказать Волдеморту, что он попал в эту ситуацию из-за той давней и по-детски глупой обиды? Да Том ему голову свернет, не задумываясь.

«И правильно сделает. Все это моя вина. Что будет с Роном, когда он очнется? А с Люпином? Сириусом? Я каждый раз подвергаю всех опасности, но в этот раз моя вина колоссальна. Что было бы, расскажи я тогда Тому правду о Коросте?»

Внутренний голос едко шепнул: «А ничего бы не было. У твоего Реддла отсутствовала память о последних годах жизни до своего развоплощения. Тебе бы все равно не помогли.»

Собственная язвительная мысль заставила поднять широко распахнутые глаза на Тома.

— Короста. Ты сказал «Короста». Так значит, ты вернул все оставшиеся воспоминания? Но… Как?

Реддл взбешенно отшатнулся от мальчика и прошипел:

— Тебе не кажется, что сейчас не время это выяснять?!

Питер наблюдал за ними, приоткрыв рот. Происходило нечто странное, не вписывающееся в его планы. Темный Лорд должен был благодарить Его, а не общаться с Поттером, будто…с союзником.

Подумать о них «друзья» у мужчины не хватило духу.

— И что… Что теперь делать? — у мальчика сел голос. — Что будет дальше?

— Ты вернешься в замок, а я сотру Петтигрю память.

Гарри не поверил своим ушам.

«Это значит, что Том собирается отпустить его на свободу?! После всего, что случилось, этот ублюдок просто спокойно сбежит?»

— Ты не посмеешь. — Теперь уже шипел мальчик, чем удивил Реддла. — Сириус из-за него провел двенадцать лет в Азкабане, а я лишился семьи.

— Вообще-то это я лишил тебя семьи. — Сухо ответил Том.