— Я попытаюсь высказать свои догадки, только если ты отойдешь немного в сторону и возьмешь себя в руки, — нервно ответил Гарри, поражаясь своей дерзости, но Том будто бы очнулся. Его лицо медленно разгладилось, пряча следы ярости и отчаяния, а глаза наполнялись страхом и непониманием, словно он сам не знал, зачем раскричался на ни в чем не повинного ребенка. Том медленно присел на корточки, и теперь его лицо находилось несколько ниже лица Гарри.
— Прости меня, — его голос был наполнен раскаянием. — Я не хотел тебя напугать. Понимаешь… просто хочу выбраться отсюда, вернуться домой, в свое время. Чем я вообще заслужил подобное наказание?
Дождавшись кивка ошалевшего от подобного поведения Гарри, он продолжил:
— Ты первый, кто просто заговорил со мной. Дамблдор… — При этом имени он недовольно скривился, но заканчивать мысль не стал. — Тебя когда-нибудь держали взаперти?
Он горько улыбнулся и прикрыл глаза, пряча лицо за ладонями.
«Держали, Реддл. Всю мою жизнь.»
Гарри чувствовал, что должен что-то сказать, но слова застряли в горле. Только что перед собой он видел разъяренного Волдеморта, глаза которого прожигали насквозь, а голос заставлял дрожать. Но сейчас перед ним сидел беспомощный парень, преисполненный стыдом и отчаянием. Темные кудри были немного растрепаны, а на висках поблескивал пот.
Гриффиндорец медленно протянул руку и невесомо коснулся плеча парня, пытаясь его успокоить. Он сам не понимал почему. Почему ему так больно, почему сердце сжимается, а в голове набатом бьет «Помоги! Помоги! Помоги!»
Том резко вскинул голову и удивленно уставился на мальчика, пытавшегося его утешить. В зеленых глазах исчез страх, уступив немому сочувствию.
— Ты странный, — сухо сказал Том и смахнул плечом руку мальчика, поднимаясь на ноги. Его лицо вновь приобрело отсутствующее выражение. Он закрылся от Гарри.
— Не более, чем ты, — мальчик позволил себе полу-улыбку, еще не совсем оправившись от собственных действий и резкой смены настроения Реддла.
— Мне нужна правда. Меня держат два месяца взаперти, как преступника, я имею право знать за что.
Он выжидающе посмотрел на Поттера, который заломил руки и нервно прикусил губу, быстро соображая. Если он расскажет правду, память может вернуться, и тогда его убьют. Но просто уйти… Нет, он не сможет, гриффиндорское чувство справедливости не позволит ему сделать это.
— А что если… Ты стал очень плохим человеком? — голос звучал неуверенно и тихо, но Реддл приготовился жадно впитывать любую информацию о себе. — Что, если твоя потеря памяти и перемещение во времени… Как-то связаны с этим?
Волдеморт обдумал эти слова и кивнул:
— Скорее всего, так и есть. Но я помню все, что со мной происходило на протяжении 15 лет. Мне до сих пор 15, и я не тот человек, которого все боятся. Разве я не прав? — его голос наполнился такой мощной уверенностью, что Гарри кивнул.
— Я не знаю, как ты сюда попал. Но… Может быть, Дамблдор… — Гарри наткнулся на раздраженный взгляд Тома и умолк.
— Еще в мое время он меня недолюбливал.
«Мне кажется, есть за что» — отстраненно подумал Гарри, теребя пальцами край футболки.
— И я ему не верю, — холодно добавил Том, присаживаясь обратно в кресло.
— Что он тебе рассказал? — заинтересованно спросил Гарри.
— Ничего конкретного. Пояснил, что некоторое время я поживу здесь. Он сказал, что если я пройду какое-то испытание успешно, то смогу учиться вместе со всеми учениками, — в его голосе сочился яд презрения и недоверия. — Он постоянно рассказывает о каких-то моральных качествах, которых будто бы у меня нет. Что я потерял память. Он обездвиживает меня каждый раз, когда приходит, а я остаюсь полностью безоружным. Иногда он поит меня зельями и вновь допрашивает. И так на протяжении всего времени!
Гарри пораженно замер и неверяще обернулся к Реддлу.
«Не может быть! Дамблдор бы никогда…» — Гарри оборвал свою мысль и прикрыл глаза.
«А как еще он мог поступить с Волдемортом?»
— Похоже, профессора знают о твоем присутствии, — медленно произнес Гарри. Он вновь хотел хоть чем-то облегчить жизнь Реддлу, ведь если ему действительно пятнадцать лет, он был еще всего-навсего школьником.
Том внимательно слушал Гарри, взяв себя в руки.
— Снейп даже возненавидел меня еще больше, будто твое появление здесь — моя вина.
Гарри отмахнулся от внезапно дернувшегося предчувствия.
— Снейп? Не слышал о таком в своем времени, — Том не помнил ни одного волшебника среди учеников с такой фамилией. А значит он либо грязнокровка, либо полукровка.
— Он преподает у нас зельеварение. Пренеприятнейший тип, — Гарри смешно скривился.
— Дай угадаю. Та злобная летучая мышь?
Поттер весело рассмеялся, и этот смех разлился в душе Тома необъяснимым теплом. Он не привык к искренним эмоциям.
— Точно. Он декан факультета Слизерин.
— А ты на каком факультете? — тут же поинтересовался Том.
— Гриффиндор, — Гарри слегка напрягся, зная, что Реддл принадлежит к враждующей стороне.
— Я так и думал. Шляться по подземельям ночью без видимой на то причины.
— Не спалось, — Гарри спохватился: — А сколько сейчас времени?
— Пять часов утра. Не волнуйся, занятия еще не начались.
— Только я не знаю, как вернуться обратно, — испуганно прошептал Гарри, чувствуя, как внутри все холодеет. А если его тут поймают? Или он набредет на Снейпа, или слизеринских старост, патрулирующих подземелья?
— Я знаю эти места. Я мог бы нарисовать карту.
— Спасибо, — поблагодарил его Гарри, а Том уже достал из ящика стола пергамент и прикоснулся к нему ладонью, прикрыв глаза.
Некоторое время его лицо выражало полную сосредоточенность. Через несколько долгих секунд Реддл устало выдохнул и капнул чернилами на чистый лист. В следующее мгновение на нем стали образовываться темные линии, складывающиеся в сеть коридоров и проходов Хогвартса.
— Как ты это сделал? — Гарри подошел ближе, не обращая внимания на мигом напрягшегося Реддла. — Ты так легко зачаровываешь без палочки, зачем она тебе в таком случае?
— Не легко, — поморщился Том, — беспалочковая магия сложна тем, что часть нее расходуется впустую, наполняя внешний мир и подпитывая его. Некоторая часть даже переходит к магглам, — он не удержался от легкой гримасы отвращения. — Так рождаются грязнокровки. Но это одна сторона медали.
Гарри проглотил его обращение к магглорожденным, ведь заводить спор с едва успокоившимся Томом чревато последствиями.
— С другой стороны стоит вред. Непоправимый вред. Магия может и вредить, да, — он нравоучительно кивнул, заметив тень недоверия на лице мальчика. — Ты ведь знаешь, что магия каждого человека индивидуальна? Редко, когда она дает идеальное сплетение с другой. Поэтому магию нельзя совмещать. Ведь есть и совсем противоположные полюса. И при их столкновении, даже при частичном попадании друг в друга, магическое ядро слабого носителя магии разрушается, превращая его в сквиба.
— И это никак нельзя исправить? — Гарри заворожено слушал, присев на краешек кровати, напротив Реддла. Об этом он совсем ничего не знал.
— Никак. Однако у сквибов могут родиться вполне здоровые, сильные маги. Но я отвлекся, — Реддл наслаждался вниманием мальчика, понимая, что он куда умнее Поттера. — Беспалочковая магия еще непроста тем, что она ненаправленна. Нет проводника. Твое тело разом выбрасывает в пространство поток энергии, а поддерживать ее направленность очень сложно. Знаешь же, все дети непроизвольно творят волшебство? На подсознании. Взрослым волшебникам сложнее в этом плане. Дети ближе к самой сути магии, у них нет рамок в голове, они даже не задумываются об этом. Волшебники со временем теряют такую тесную связь с чистой энергией, и она убивает, если они не научатся ее контролировать с помощью волшебных палочек. Но при некоторых случаях она полезна.
— В каких?
— В защите, конечно же, — надменно ответил Том, отклонившись на спинку большого красного кресла и уставившись в потолок. — Она может окутать человека полностью, как «протего», нет, более надежно, даже атаковать. Стихийная магия полезна и при массовых сражениях, когда тебя зажали в угол. Но чаще всего в смертельно опасных ситуациях магия реагирует сама, желая защитить своего хозяина. Хотя, против искусных магов такая защита слишком слаба.
