– Если одна и та же фраза – это хорошо, – бормотал прорицатель, поворачиваясь к знакомому столику и беря тот самый стеклянный шар, который там был и в прошлый раз.

Получив шар в замотанные руки, которые снизу бережно поддержал Доран, Сашка вопросительно взглянула на Киардху. А тот положил одну ладонь на шар другую – ей на голову. И закрыл глаза. А Сашка решила поэкспериментировать и тоже зажмурилась. И будто открыла глаза в глаза Киардхи – серьёзные, не шутовские, каким он сам выглядел. Синие. Но эта синева продержалась недолго. Она будто потемнела ночным штормовым морем и стала бездонной. И Сашка начала в неё проваливаться. В панике она быстро открыла глаза... Киардха стоял бесстрастный, всё ещё держа руки на шаре и на голове "подопытной". Доран сбоку поймал её взгляд и вопросительно кивнул. Сашка поёжилась, но промолчала.

Мягко поднялись руки Киардхи. Он тоже открыл глаза.

– Слишком мало информации, чтобы сделать чёткий анализ, – деловито сказал он. – В памяти сновидения постоянно повторяется не только строка: "Красуйся, град Петров", но и некий величественный памятник. Что это?

– Это памятник тому самому Петру, – разочарованно объяснила Сашка. Обидно: она-то решила, что привиделось что-то нужное, а тут... Как с музыкой. Бывает такое, что прицепится с вечера музыкальная фраза – да так и останется на всю ночь, да и проснёшься с нею в зубах поутру...

– Интересно... – пробормотал Киардха. – Во сне всё твоё внимание, Алекс, было на нечто, что я не разглядел, – на то, что лежало под ногами коня.

– И что там? – заинтересовался заинтригованный травник.

– Символическая змея, – удивлённо откликнулась Сашка и вдруг поняла. Переглянулась с улыбнувшимся Дораном – тоже сообразил.

Когда бежали назад, она спросила:

– Сильно разочарован?

– Тем, что во сне ты видела рыцаря, побеждающего символических цвергов? – уточнил травник. – Нисколько. Мы вечером говорили о полицейских лошадях, так что, по сути, они должны были появиться в твоём сне.

"А я не только разочарована, но и обижена, – с грустью подумала Сашка. – Напридумывала всего, что во сне спасение целого королевства. А тут... Опустили – с памятником... Эх..."

– Ну, что у вас? – встретила их обеспокоенная Кэйтрия.

– У нас всё замечательно! – рявкнул Доран. – Бежим!

– Почему – мы бежим, а Киардха всё ещё в номере?! – возмутилась Сашка.

– У него своя бричка, – отозвался на бегу травник. – И мы бы напросились к нему, если б не Лорккан! А так – нам ещё эту бричку искать и звать! Потому как опаздываем! А могли бы, как обычно дойти!

Вспомнив тушу орка-телохранителя, Сашка чуть не упала, фыркнув от смеха. Доран таща за руку девушку-эльфа, подхватил Сашку за талию и так, весьма неудобно для себя, повёл их вниз, к выходу из гостиницы.

И тут, на выходе, Сашка поняла, что счастье есть!

Вспыхнула от радости Кэйтрия, подняв глаза на тихий зов: чуть слева их дожидалась бричка, закрытая от моросящего дождя, а в дверцу высовывался Эйлилл – привычный красавчик эльф, каким они его видели в университете! Это ещё что! Рядом с бричкой, как выяснилось, ещё и Гарбхан ошивался!

Именно он осторожно приподнял Сашку за подмышки и сунул её вовнутрь.

Когда все оказались на местах: Гарбхан никому не уступил места с хозяином, и довольный Доран ухмылялся дамам по обе стороны от себя.

Оказывается, Гарбхану не терпелось из уст самой потерпевшей узнать, что за приключения Сашке и Дорану пришлось испытать. Так что считанные минуты до университета Сашка коротко пересказывала основные события, в результате которых поранила руки. Травник вмешивался лишь изредка – тогда, когда, по его мнению, она забывала высказать важные детали их странного путешествия от королевской усыпальницы.

Подъехали к университету за минуты три до звонка – причём нос к носу с ещё одной бричкой, из которой выпорхнула высокая девица – в плащике с таким шикарным меховым воротником, что её кудрявая головка – головка эльфа, утопала в этой замечательно расчёсанной до пушистости шерсти. Сашка даже позавидовала, а потом – поразилась: Эйлилл, вышедший из брички и предложивший Кэйтрии руку, оглянулся на шум и, забыв о – своей! – девушке, бросился к той, приехавшей. У Гарбхана глаза стали злыми и изумлёнными, пока он смотрел на орка, сопровождавшего девицу. После чего орк медленно, угрожающе раскачиваясь, пошёл к вновь прибывшим.

Только Сашка хотела разозлиться на Эйлилла, бросившего Кэйтрию, только Доран слегка обалдел, глядя на "изменника", только девушка-эльф подняла брови – явно не зная, расстраиваться или подождать объяснений, как все трое услышали придушенный вопль Эйлилла:

– Во имя всех богов! Тебе что – дома не сидится?!

– Не сидится! – разъярённо и тоже придушенным шёпотом огрызалась девица-эльф. Она была какая-то странная: чуть угловатая и...

Сашка вдруг склонила голову. Елы-палы... А ведь роскошный воротничок на плаще скрывает кое-что в этой девице! Широкие плечи, например! Дефект внешности? Или это не очень хорошая маскировка?

Девица как будто услышала её мысли – зыркнула на них троих. Чуть не исподлобья. Мрачно кивнула Дорану – тот слегка поклонился.

Эйлилл с сожалением оглянулся на них и повёл девицу в здание. Оба орка-телохранителя, враждебно переглянувшись, – за ними.

– Это кто? – по праву спросила Сашка.

– Ещё одна студентка из нашей группы, – сказала Кэйтрия.

– Аэринн, – уточнил Доран.

– Хочешь сказать – ухаживал за ней? – поддела Сашка.

– За неё поухаживаешь, – посмеиваясь и нисколько не смущаясь, ответил Доран. – Там такая охрана!.. Пострашней, чем у бедолаги Эйлилла.

Так, переговариваясь, они вошли в университет. На первую пару успели. И тут выяснилось, что устала от домашнего затворничества не только странная Ариенн, вокруг которой основательно усадили свои зады оба орка и на которую Эйлилл, сидевший за ней, поглядывал волком. И с тоской – оборачивался на задние ряды, где сияющий от удовольствия Доран расположился между двумя девушками. Помрачневшая поначалу Кэйтрия расцвела от оглядок красавчика эльфа, и Сашка перестала беспокоиться, что она будет расстроена до конца дня. Но девушка-эльф, видимо, приняла ситуацию, что хоть Эйлилл не с ней, но жалеет об этом.

Кроме уже знакомых лиц, Сашка обнаружила ещё с десяток неизвестных ранее, и Кэйтрия с Дораном принялись знакомить её с теми, кто входил в их группу. Но вскоре началась лекция. Другие телохранители, квадратившие глаза на руки Сашки, пока она шла наверх, не пытались выманить её из аудитории, чтобы из первых рук узнать, что случилось. Но она понимала, что ей дают передышку до первой же перемены, потому что растерялись... А пока. Чем занять себя почти на час, если рисовать она пока не может? И газеты захватить не успела.

Она полезла в свою сумку за старой газетой, "недочитанной". Заодно можно повторить здешние буквы и некоторые слова, которые запомнила. Благо Доран оставил ей по три пальца свободными, она с большим трудом выцарапала из сумки все листы: Доран потом найдёт ей газету и расправит так, чтобы она могла заняться делом.

Вынулась стопка листов. А потом Сашка осторожно наклонила сумку – и из неё вылетел кошелёк, который она в последнее время использовала вместо пенала. Успела поймать его своими замотанными клешнями, а то бы загремел по деревянному полу. И замерла, глядя на потёртый пластик. А ведь в кошельке есть уголь. Для рисования. Вставленный в удобный даже для негнущихся пальцев и закрытый крышечкой патрон. Чтобы не пачкался. Попробовать начать разрабатывать пальцы? Некоторое время Сашка прислушивалась к этой мысли. Есть минус: а вдруг не получится, а она сейчас в таком состоянии, что может легко впасть в отчаяние. Но есть и плюсы – можно занять себя до конца первого часа.

– Доран, – прошептала она и пододвинула к нему кошелёк. – Открой.

– Тренироваться будешь? – подозрительно и с тревогой прошептал он в ответ.

– Ага.