Проехались только до меняльной лавочки, договорившись, что обратно пойдут пешком. Вышли-то незадолго до ужина, до темноты, и жаль было бы не погулять немного на свежем воздухе. А если бы догуляли до лавочки, назад пришлось бы ехать, иначе бы до темноты не успели до безопасного местечка добраться. В карете их было четверо, поэтому никто не удивился, когда Доран сунул руку за спину Сашки, старательно поддерживая её, чтобы она не стукнулась вдруг кистями обо что-нибудь, если что...

В меняльной лавке девушки пришли к согласию, что на этот раз надо приглядеться не только к здешним товарам. А значит – продадут свои салфетки и картинки здесь, а покупать будут не сразу всё, что хочется, а только то, что необходимо прямо сейчас. Парни поддержали их в желании быть рассудительными и экономными и тут же пошли занимать стол ближе к дальней стене, где можно свободно, без оглядки на свидетелей, попить полюбившийся здесь кофе и напоить им Сашку.

Уже осмелевшая, Кэйтрия быстро и довольно легко получила за выложенные на прилавке перед хозяином вещи заранее обговоренную сумму. Сашка стояла рядом, слегка посмеиваясь над собой: ишь, стоит развязная девица – руки в карманах! Но покупателей в лавке было не очень много, и на странную для девушки позу никто не обратил внимания.

Потом девушки пошли к прилавкам с товаром. Кэйтрия удивила Сашку, набрав не только нитки для тончайших салфеток, но и довольно, на вкус Сашки, хорошую пряжу для вязания кофт. Когда они застряли у витрины с предметами для рисования, подошёл Доран и тихо сказал – чтобы не услышал близко стоящий продавец:

– Не покупайте здесь ничего. Здесь всё дорого, потому что это просто набор в обычной лавке для обычных посетителей. Завтра заглянем в лавку для художников. Там и краски есть, и многое другое, что ты, Алекс, сумеешь подобрать более профессионально. И подешевле, а значит – побольше.

С сожалением глядя на карандаши, к которым она уже было приценилась, Сашка хотела было ответить: "А стоит ли вообще мне думать о рисовании?", но не успела высказать вслух, потому что почувствовала от Дорана новую волну – волну гордости за неё. И вспыхнула от счастья! Он гордится, что его подруга – настоящий художник. Он думает о том, что она ещё нарисует! А это значит только одно: он думает, что она скоро будет рисовать, как обычно! Значит, он не хвалился в прошлый раз? Сказал правду? Ура!

Изумляясь, как быстро и легко она считывает с него эмоции, она с трудом успокоилась, усмехаясь себе самой: если его эмоции направлены только на неё – немудрено считывать их с него сразу и распознаваемыми.

– Доран, – улыбаясь, обратилась она к нему – и резко замолчала.

Дверь лавочки резко распахнулась – и в помещение начали вбегать люди.

Немедленно встал за столом оставленный было за ним Эйлилл, и все трое поспешили к нему, пока лавку не заполонили неожиданные покупатели. Увы... Не покупатели. Люди вбегали с испуганными восклицаниями, оглядываясь на хлынувший ливень, из-за которого внутри лавки быстро стемнело, пока встревоженные продавцы, подгоняемые хозяином, не принялись зажигать везде свечи, заранее приготовленные к вечернему посещению покупателей.

Маленькая компания быстро уселась вокруг "своего" стола. Но долго Доран не просидел. Переглянувшись с Эйлиллом, он встал. Парни, ловко обходя испуганных людей, быстро прошли к входной двери и выглянули на улицу. После чего вернулись к столу и успокоили девушек.

– Это не цверги, – сказал травник, берясь за налитый Кэйтрией кофе.

– Откуда вам знать, молодой человек? – жёлчно спросил его какой-то старик, проходивший мимо их стола.

– Мы видели ту тьму, с которой они приходят, – объяснил Доран. – Она страшней, чем эта. Но, если люди боятся, им лучше переждать ливень внутри лавки.

– Вы? – скептически спросил старик. – Видели? Не слишком ли берёте на себя, молодой человек? Чем отличается эта тьма от той, что, так сказать, видели вы?

– Та тьма – убивает, – прохрипела Сашка, снова охрипшая больше от волнения, чем из-за всё ещё болезненного горла. – Или приносит страшную боль.

Старик взглянул было пренебрежительно на неё, но внезапно, будто защищая, притянул к себе пожилую даму, с которой стоял, и быстро увёл её подальше.

– Что это с ним? – прошептала Сашка.

– Он видит, – задумчиво сказал Доран. – Возможно, он увидел вокруг тебя цвергов, а потому поверил тебе. Так, подруга моя, как же мне тебя напоить кофе, если вокруг столько зрителей?

– А ты пофлиртуй со мной – так, как обычно флиртовал со своими бывшими подружками, – посоветовала Сашка, и Кэйтрия прыснула от смеха. – Даю честное слово – драться с тобой из-за флирта не буду.

– Ты обещала! – предостерегающе сказал травник и пододвинул свой стул ближе к ней, после чего уже привычно обвил её талию рукой и принялся и в самом деле поить её из чашки, сопровождая каждое движение ласковыми и в то же время насмешливыми словами, словно подшучивая над нею на публику.

Во всяком случае, невольные зрители так и восприняли их тесное сидение рядышком и ухаживание парня за девушкой. Кто-то даже перестал бояться происходящего за стенами меняльной лавки и тоже попросил чаю или кофе – на радость хозяевам, остальные заинтересовались выставленным товаром...

– Ну вот, – шепнула Кэйтрия, – а ты боялась. Долить кофе?

– Нет, спасибо.

Сашка проследила, как Доран поставил пустую чашку на стол, а потом обернулся к Эйлиллу. Два агента вполголоса принялись за обсуждение, когда же закончится ливень и успеют ли они до темноты добраться до гостиницы, причём травник сразу предложил красавчику остаться в гостинице, если что.

Увы... Эйлиллу не повезло. Когда ливень закончился и их маленькая компания с трудом нашла свободную карету – уже не бричку, которые после ливня испуганные горожане расхватали мгновенно, и доехали до гостиницы, на крыльце Эйлилла ждал обозлённый Гарбхан. Пока первым выходил Доран, Сашка успела спросить эльфа:

– А почему бы вам вообще не въехать сюда? Удобней во всех смыслах!

– Гарбхан будет сильно против, – разочарованно сказал Эйлилл после секундного обдумывания. И со вздохом взглянул на расстроенную Кэйтрию, прежде чем подать ей руку. Только после этого Доран буквально вынул из крытой кареты Сашку, чем очень удивил Гарбхана, который уж точно заметил, как Сашка прячет замотанные кисти.

Но делать нечего. В той же карете красавчик эльф и его телохранитель отъехали от гостиницы, а травник ввёл в вестибюль двух дам – к совершенному восторгу всех обитателей гостиницы, которые хорошо знали его.

Девятнадцатая глава

В номере Сашка немедленно заторопилась к зеркалу шкафа и насупилась при виде простушки с косичками и вплетёнными в них офигительными побрякушками, а также с тёмными бровями, из-за которых её собственные глаза почти пропадали.

– Нет, – сказала Кэйтрия, вставшая за спиной и прочитавшая всё по лицу. – Иллюзия сойдёт быстро. Эйлилл сказал ведь, что она только на время прогулки.

Доран что-то одобрительно проворчал, а Сашка, глянув на него, уже насмешливо подумала: "А тебе вообще лучше помолчать! Не твоё – так не фиг критиковать чужую работу!" Потом она отвернулась от зеркала и хотела спросить, что он тут делает...

– Ужинать, так понимаю, мы не идём, – задумчиво опередил её травник.

Девушка-эльф тут же понурилась. Но Доран не унывал. На мгновения его глаза потеряли сосредоточенность, хотя взгляд был направлен на то же зеркало, а потом он улыбнулся опечаленной Кэйтрии.

– Приготовьте стол, а я сбегаю в трактир за ужином. Заодно отнесу посуду, которую ты, – он обратился к Кэйтрии, – брала у них на обед. Собери-ка её.

Обрадованная девушка-эльф опрометью кинулась в кухоньку. Кажется, она больше обрадовалась возможности что-то сделать и забыться в хлопотах, чем самому ужину.

– А чего это ты тут раскомандовался? – спросила Сашка тихо, благо теперь голос позволял говорить нормально.