Annotation
Записки сшедшего с ума.
Беатов Александр Георгиевич
Беатов Александр Георгиевич
Записки Сумасшедшего
ЗАПИСКИ СУМАСШЕДШЕГО
1.
Когда я увидел её, то не мог отвести глаз от её лица. Одновременно я и боялся смотреть на неё – чтобы она этого не заметила – и в то же время хотел, чтобы заметила.
Она заметила. Наши глаза встретились. Мы смотрели друг на друга по детски чисто и по-доброму понимающе. И тогда я подумал, что полюблю её.
Её взгляд был лёгок, необыкновен и прекрасен. Она смотрела на меня доверчиво и вопросительно. В её глазах не было ни тревоги, ни печали, а была счастливая надежда. Можно было подумать, что у неё никогода не было ни единой заботы. В ту минуту и для меня не существовало ничего, что могла бы отвлечь внимание от неё.
Я попытался отвести взгляд. Перекинул его в сторону, ничего не увидел там и вернулся обратно. И вот, мы снова смотрели друг другу в глаза и видели в них согласие, как будто давно были знакомы и потому хорошо понимали мысли каждого; как будто мы очень сильно любили друг друга.
Вокруг были люди. Они что-то говорили. Когда было необходимо, я и она отвечали им. А потом снова чувствовали электрическое присутствие другого и ту связь, что установилась между нами.
2.
Мы должны были пожениться. Когда это стало ясно, то появилась забота и печаль. Я чувствовал, что она боится какого-то несчастья. И я понимал её и знал, что она права. Мы не говорили об этом – мы вообще ещё ни разу не говорили друг с другом , – но каждый это знал.
Потом события вокруг нас начали разворачиваться и совершаться сами собой. Появились друзья, предлагавшие себя в качестве посредников. Понаехали родственники, и возникла атмосфера сжатого воздуха с втиснутой в него весёлостью. Казалось, все были рады, и мы – я и она – тоже начинали чему-то радоваться, и все страшные мысли отступали на второй план. От улыбавшихся лиц мы заразились безумием смеха и фатализма. Всё окружающее, похоже было, ждало чего-то от нас, а точнее, склоняло нас к тому, что должно было произойти.
Наши лица смеялись, больно растягиваясь в улыбке, а внутренний голос, появлявшийся порою, когда каждый оставался наедине с собой, был едва заметен и сознательно гоним прочь, как нечно постороннее, отвлекающее. Мы не верили в надвигавшуюся опасность.
3.
Это случилось во время Великого Поста. Однажды к нам понаехало множество родствевнников. А вместе с ними оказались и какие-то совсем незнакомые люди. Они странно посматривали на меня, когда я встречался с ними; приоткрывали дверь в мою комнату, когда я сидел у себя, заглядывали и даже спрашивали, чем я тут занимаюсь.
Потом все сели за стол, и я снова увидел её. Нас даже посадили рядом. Случайно я коснулся её руки – и тут же со мной сделалось что-то невероятное. Это было каким-то безумием, вдруг меня охватившим. Я вовремя его осознал и сумел подавить, ничем не проявив своего состояния. Только сердце забилось с невероятной частотой, а всю мою грудь наполнило растекшееся внутри меня блаженство. Я стал плохо понимать происходящее вокруг меня. Все мои мысли были обращены к ней. Мешала лишь какая-то внутренняя преграда, чтобы нам заговорить друг с другом непосредственно, без слов, духовным образом. Я был пьян от счастья и почти что спал наяву. Я сходил с ума, одновременно понимал это, но ничего не мог с собой поделать. Я забыл даже, что видел её прежде: рядом со мной сидела девушка, которую я, как будто, видел впервые и которую безумно любил.
Временами в мою внутренюю тишину врывались звуки извне: наполнявшие комнату люди о чём-то громко говорили и время от времени смеялись. Одни пили водку, закусывали. Другие – вино и тоже закусывали или всё время что-то ели.
Тут я захотел у девушки, спросить имя. Но в это время из среды людей выделился мой дядюшка.
Он начал со смеха. Раскатисто и заразительно посмеявшись нам в лицо, он огляделся вокруг с недоумением, почему никто не поддержал его, а потом сказал:
«Ну, что, ты, племянничик, мать твою налево!.. Ха-ха-ха-ха!.. Что, ты, такой постный сидишь? На! Пей!» – Он взял со стола рюмку водки, кем-то уже налитую, и протянул мне. Я взял и приготовился его слушать.
Дядюшка наклонился к самому моему уху и прошептал, чётко выделяя каждое слово:
«Ты протяни руку-то... Да ухвати её прямо за...» – Поперхнувшись он не договорил и опять рассмеялся. – «Ведь, это же такое удовольствие!..» – добавил он. – «Такое удовольствие!..»
Он опять стал смеяться и, смеясь постепенно отходить от меня. Несмотря на то, что он смеялся, глаза его были серьёзны. Несколько раз он метнул взгляд на мою девушку, а потом исчез среди людей.
Мы снова были вместе. Откуда-то извне то и дело продолжал смеяться дядюшка, разговаривая с родственниками и знакомыми. Заговорить с девушкой мне расхотелось. Мне было стыдно перед собой за моё недавнее безумие, и я выпил рюмку, которую до сих пор продолжал держать.
Вскоре после дядюшки к нам подсела моя старшая сестра. Она начала разговаривать с девушкой и со мной одновременно, желая нас познакомить. Мы отвечали ей, но разговор не клеился. Когда сестра устала или истощилась разговаривать на всякие житейские и прочие пустые темы, то предложила поговорить с каждым из нас поочереди. Она ушла с девушкой в мою комнату, и их не было минут десять. Потом они вернулись, и сестра увела с собой меня.
Когда мы оказались одни, она сказала, что всё решилось благополучно. Я хотел сказать, что не стоило ничего специально предпринимать, но она не стала меня слушать и посоветовала не терять времени. Что, хотя, мол, девушка, как бы,со всем согласна, но пока согласна лишь косвенно, и потому, чтобы не было никаких недопониманий, необходимо это согласие как-нибудь закрепить.
«Когда ты сядишь за стол», – продолжала сестра, – «То все сразу же притихнут. И тогда ты протянешь ей руку. И она должна будет взять твою руку. Вот и всё! Это так просто! Тебе только нужно первому протянуть ей руку».
Сестра говорила тихо, хотя мы и были одни в комнате. Она жестикулировала руками, прикасалась ко мне, то и дело зачем-то устремляла взгляд на окно, единственное в моей комнате, подмигивала и даже вовсе закрывала свои глаза на секунду или две и кивала головой на дверь.
Пока я передвигался вслед за сестрой от моей комнаты к своему месту за столом, прошла целая вечность, за время которой произошло что-то очень важное и почти сверъестественное. Но как я ни пытался потом вспомнить, что это такое было, ничего не получилось. Как будто я спал, проснулся, и в воспоминании остались не мысли, а только чувства от тех мыслей, которые были, когда мне снился сон. Наверное это так произошло из-за рюмки водки, что я выпил до этого.
Только я сел подле девушки, как подумал, что до сих пор не знаю её имени и что даже не догадался спросить у сестры, котоорая наверняка знала. В то же самое время сделалось тихо. Я взглянул на мою соседку. Она смотрела на меня. И как только наши глаза встретились, её зрачок метнулся в сторону. Это был страх. Я почувствовал будто нахожусь при каком-то чудовищном жертвоприношении. Но потом она улыбнулась. Я и забыл про страх. А все собравшиеся в ожидании молча замерли с улыбками на лицах.
И тогда я протянул руку...
Девушка не поняла моего жеста. Очевидно, всё то, что говорила ей моя сестра, вылетело в ту минуту из её головы. Или моя сестра совсем не уговарилась с ней об этом. А может быть девушка просто не поняла, чего от неё хотели.
