– Вы, Сергей Александрович, как себя чувствуете? Улучшений нет? – спросил Николай, с участием.

– Ой, да как он себя чувствует, ирод! – воскликнула Нина Ивановна, прежде чем старичок успел открыть рот. – Всю жись по лесам ходил, с егерями пил! Добра от него не видела! Всю жись мне испоганил, всю жииись, – пожилая женщина забилась в истерике.

Настя, Николай и Сергей Александрович бросились её успокаивать, но женщина продолжала плакать и причитать.

– Ну, будет, мать, будет. Хорош блажить уже… – успокаивал Нину Ивановну старичок, обнимая за плечи.

– Замолчи, ирод! – оттолкнула его Нина Ивановна. – Всю жись мне испортил, всю жись! Ещё эта солоха меня успокаивать будет! – женщина перевела гневный взгляд на покрасневшую Настю. – Ребёнка родила, а с чужими мужиками по аэропортам таскается! Тьфу! Вот вернусь, всё твоему Андрюхе расскажу, пусть проучит потаскуху!

Настя всхлипнула, сдерживая слёзы, и обиженно ушла в дальний конец помещения. Увидев, что Настя ушла, Нина Ивановна удовлетворённо вздохнула, уселась удобней и миролюбиво улыбнулась Николаю.

– Ты, Коленька, садись со мной, – ласковым голосом сказала она, похлопав ладошкой по скамейке. – Нечего тебе с непутёвыми общаться, они тебя до добра не доведут. А мне столько рассказать тебе надо!

Николай бросил на Настю, полный вины, взгляд, девушка ответила слабой улыбкой. Затем молодой человек тяжело опустился рядом с Ниной Ивановной.

Настя стояла, прислонившись к стене, посматривая то на Николая, с заинтересованным видом слушавшего Нину Ивановну, то на бегающих детей. Неожиданно Данил запнулся и растянулся на полу. Девочка споткнулась об него, упав следом. Дети удивлённо посмотрели друг на друга и заревели.

– Таня, иди сюда! – окликнула девочку, вязавшая шарфик, женщина.

– Даня! Подойди ко мне! – воскликнула Настя.

Дети нехотя подошли к родителям, бросая друг на друга тоскливые взгляды. Настя взяла Данила за руку и подошла к полной женщине, рядом с которой, со скучающим видом, сидела девочка.

– Добрый день! – обратилась к женщине Настя и указала на девочку. – Ваша девочка? Какая шустрая…

– Ага, моя Танечка – с гордостью ответила женщина. – Меня Валя зовут, а Вас?

– Настя, – дружелюбно улыбнулась девушка. – А это… – Настя указала на сына.

– Это Данил, мам! – перебила её Таня.

– Ни у кого не видела шапок, как у Вашей дочери… – снова обратилась к Вале Настя. – Можно посмотреть?

Валя утвердительно кивнула, сняла с девочки шапку и подала собеседнице. Настя восхищённо повертела шапочку в руках и вернула Тане.

– Сама связала! – похвасталась Валя. – С детства вяжу, в разных конкурсах участвую. Даже в журнале про меня напечатали! – Женщина достала из сумки журнал, открыла на отмеченном месте и показала Насте.

– Ничего себе! – только и осталось ответить девушке.

Вдруг из динамика раздался шорох, треск и прозвучало объявление: «Уважаемые пассажиры рейса Таёжный – Красносибирск! Просим Вас пройти к выходу номер один и приготовиться к посадке в самолёт. Администрация аэропорта и авиакомпания «Сибирь-Аэро» приносят Вам извинения и желают приятного полёта!».

Раздались громкие вздохи облегчения, скрип скамеек, и пассажиры направились к выходу на посадку.

Старенький самолёт уже стоял на взлётной полосе Таёжного аэропорта. Пилоты в его кабине проверяли готовность систем. Люба стояла сзади и с тревогой наблюдала за пилотами.

–Ну что, с Богом? – Саша, наконец, закончил проверку и вопросительно посмотрел на Витю и Любу.

Второй пилот и бортпроводница кивнули, и Люба вышла из кабины. Саша медленно выдохнул и включил зажигание. Машина медленно поехала по взлетной полосе. Неожиданно двигатели заглохли, самолёт дёрнулся и остановился.

– Бля! – выругался Витя.

Саша погладил приборную панель самолёта, приговаривая: «Хорошая птичка, хорошая! Ну же, не капризничай».

Витя несколько секунд наблюдал за старшим товарищем, затем также начал поглаживать приборную панель: «Красивая птичка, хорошая! Ну же, заводись, хорошая птичка».

После нескольких минут уговоров, пилоты переглянулись, кивнули друг другу, затем несколько раз перекрестились, и Саша вновь включил зажигание. Самолёт поехал по взлётной полосе, ускоряя ход, и тяжело поднялся в воздух.

Начинался снегопад. Пока ещё малочисленные снежинки падали на заснеженные поля, длинные здания фермы. Из самого дальнего здания вышел расстроенный Андрей. Он толкал перед собой большую тачку, полную навоза, что-то ворча себе под нос. Подойдя к огромной навозной куче, Андрей перевернул тачку, высыпав содержимое, развернулся и зашёл обратно в здание.

Внутри было тепло и влажно, тела мычащих и жующих коров были окутаны паром. В дальнем конце здания виднелось прямоугольное пятно света – вход в комнату отдыха. Именно туда и устремился Андрей, отставив тачку в сторону.

В комнате отдыха работал старенький телевизор. На небольшом столе стояла бутылка водки, пара грязных, сальных стаканов, на старой газете лежала порезанная закуска. С древнего грязного продавленного дивана, на Андрея поднял мутный вопросительный взгляд пожилой худощавый мужчина – местный прораб.

– Закончил? – поинтересовался прораб и указал на водку. – Выпьешь?

– Нет, Михалыч, – ответил Андрей. – Хочу сегодня раньше уйти. Вчера сильно Настю обидел, надо извиняться…

– Эх, Андрюха! – вздохнул Михалыч. – Опять бузил? Ну ладно, тогда не наливаю. Чё, Настька-то сильно обиделась?

– Угу. Плакала, с Даней спала. Вот думаю, зайти тортик купить, может ещё Дане что-нибудь… Ну, я пойду, а Михалыч?

– Ну, ну, иди, – разрешил Михалыч, наливая в стакан водку.

В салоне самолёта практически не было свободных мест. Люба, с измученным видом, стояла в конце прохода и наблюдала за пассажирами. Таня и Данил бегали по проходу и играли в прятки.

Настя сидела у окна и смотрела на проносящиеся под самолётом густые тучи. Николай сидел рядом, небрежно обняв одной рукой Настю. Мужчина осторожно старался обнять девушку крепче. Он вытянул шею, выглядывая в окошко, при этом, как бы невзначай, прижавшись к Насте. Настя смущённо отстранилась и постаралась сесть как можно дальше от соседа, для чего ей пришлось практически прижаться к окну.

– Блин! Метель! Не успели! – Николай, испустив разочарованный вздох, сдался и отстранился от девушки. – Будем надеяться, до Красносибирска ещё не дошло, может, успеем сесть…

– Будем надеяться… – кивнула облегчённо Настя и благодарно улыбнулась Николаю.

Артём и неприятные типы сидели в соседних креслах и беседовали. Перед ними на столиках стояла водка и пластиковые стаканчики, к которым все трое периодически прикладывались. Тот, что с каштановой шевелюрой, сидел у прохода и бросал заинтересованные взгляды на Любу. Наконец, он оторвал взгляд от ног Любы и обратился к Артёму:

– Ты, Тёмыч, прости, что мы на тебя в аэропорту наехали. Сам понимаешь, нервы, волнение перед дорогой. Хорошо, что успокоительное взять не забыли, – мужчина постучал пальцем по бутылке водки.

– Так нахера ты свой арсенал в Красносибирск тащишь? – поинтересовался чернобородый. – Переезжаешь, что ли?

– Угу, – кивнул Артём, – перевожусь в Красносибирское лесничество. Буду по красносибирским лесам таких как вы, засранцев, гонять, но за большие деньги.

– Это дело, – согласился тот, что с каштановой шевелюрой. – А нахера тебе там столько оружия? В их лесах и зверья-то нет почти… Может, продашь парочку ружей? И патроны? Нам по тамошним лесам пару недель погулять придётся, очень бы пригодились…

– Чёй-то вы в тайгу намылились? – удивился Артём. – С руководством, что ль, поссорились?

Приятели не успели ответить Артёму: к ним подошла Люба и громко откашлялась. Мужчины обратили нетрезвые взоры на бортпроводницу.

– Молодые люди! – строгим тоном сказала бортпроводница. – Я же попросила убрать алкоголь! Весь салон провоняли своей водкой!