Остановились только перед чисто выбеленным домом с резными ставнями на окнах и невысоким забором, за которым виднелся усаженный тыквами палисадник и широкая завалинка у дверей. Мелькнули белые занавески, и из дома вышла аккуратная старушка, почему-то напомнившая мне некую директрису на пенсии.

— Глянь, Акасинья, а я ведьмочку нашёл! — выпалил старик, прежде чем жена рот успела открыть, а я поздороваться, и уже обращаясь ко мне: — Ступай в дом, Акасинья тебя накормит, напоит, а там глядишь, и сумеешь помочь нам.

Мои смутные подозрения по поводу того, что неспроста старик соловьём заливался, да и меня подобрал по дороге, оказались не напрасны. И мне стало страшно. Я никогда не практиковала что-то серьёзное и не знала получится ли. Снять головную боль, отогнать от человека дурные мысли, это было пустяками, а что вот если меня попросят скотину лечить? Заговоры подобного рода мною игнорировались, поскольку жила я в городе.

С опаской переступив порог, я прошла в светлую горницу, где порядок был возведён до идеала. И с открытым ртом застыла на пороге. Ослепнуть можно от такой чистоты и белизны.

— Мойте руки, я на стол накрою, — заметив мой ошарашенный взгляд, с ноткой гордости проговорила старушка.

По примеру деда, я помыла руки и умылась под глиняным умывальником, разрисованным красными цветочками, а затем вытеревшись предложенным полотенцем, села за стол. Где кстати уже было накрыто. Не старушка, а волшебница (хотя тут, видимо, возможно и не такое). Каша и приготовленные ею пироги с мясом и капустой оказались безумно вкусными, о чём я поспешила сообщить, порадовав хозяйку.

— Ну, ведьмочка Владислава, не откажешь, поможешь нам? — спросила страшно польщенная старушка.

— Помогу, если смогу, — неуверенно вымолвила я. — А в чём дело?

— Домовой пакостит, сил нет уже. Ты не смотри, что чисто да прибрано, ночью снова напакостит. Поговори ты с ним, ведьма, или прогони, не уживаемся мы с ним.

Я нехотя кивнула. Домовых никогда не прогоняла, а вот общий язык находила.

Помня, что обычно в таких домах маленький хозяин живёт в печном углу, я встала со скамьи и отправилась к выбеленной печке. Заглянув в единственный тёмный угол, я тихо позвала:

— Хозяин-батюшка, покажись.

Сначала ничего не происходило, и я уже собиралась дополнить свою просьбу, как вдруг в темноте блеснули глаза, и показался серый пушистый комочек.

— Здравствуй, хозяин-батюшка.

— И тебе, ведьмочка, не хворать, — раздался ворчливый с нотками обиды голос. — Прогонять меня будешь?

Мне почему-то стало стыдно перед сердитым и обиженным на весь свет крохой. Хоть и нечисть, но договориться всегда можно.

— Зачем ты бабушке Акасинье пакостишь?

— Да извела она меня со своими порядками. Как ушёл сын служить, да помер на южных границах, так совсем свихнулась старая, на порядке помешалась.

Никогда бы не подумала, что от порядка может быть плохо. Но я понимала обоих и домового, которому в радость помочь хозяевам, да и старушку с её трудотерапией, за которой скрывалось банальное желание отогнать дурные мысли.

— Объясню ей всё, и поладите, может? — с надеждой спросила я.

— Бесполезно, Владиславушка. Приходила ведьма недалече как, договорились, но не прошло и недельки, как она опять за своё. Забери меня, ведьмочка, верой и правдой послужу, а заодно и просьбу стариков выполнишь.

— Да куда я тебя заберу?

— Слышал, ты в Академию путь держишь, там тебе комнатку дадут, где и поселишь меня, горемычного, — жалобно прокряхтел домовой.

Я умилилась. И всё-то он знает. Но мне лишние знания об этом мире не помешают, да и вообще как тут откажешь, когда так просят.

— Так тому и быть, — решила я, вспоминая что нужно для того чтобы домового забрать.

— Метлу. Метлу у хозяев попроси, — поспешил предупредить домовёнок.

Я встала и, расправив юбку, развернулась к хозяевам, ожидавшим окончания нашего разговора, за столом. Слышать они разговор слышали, да не весь. Домового и видеть и слышать они не могли, а потому пришлось рассказать, что уйти хозяин от них хочет, да и метлу придётся пожертвовать. Вскоре мне без сожаления была вручена добротная крепкая метёлка.

— Хозяин-батюшка, а айда со мной в новый дом жить?

Раздался радостный согласный писк и пушистый комочек исчез между прутьев метёлки. Перспектива предстоявшего поиска этого самого дома его не пугала в отличие от меня. А тем временем, солнце перевалило за полдень и клонилось к горизонту.

— Спасибо вам, добрые хозяева за хлеб-соль. Пойдём мы…

Старики наперебой кинулись благодарить, а бабушка Акасинья и вовсе светилась от осознания того, что осталась единоличной хозяйкой тут. Странные люди, но я их ни в чём не винила. Каждый остался при своём.

Покинула я посёлок в отличном расположении духа с метлой в одной руке и поддерживая свою потяжелевшую сумку в стиле «хенд-мейд» другой рукой. Бабушка Акасинья не упустила возможности положить с собой гостинцев. Домовой согласился откликаться на имя Егорыч, но из метлы не показывался.

Городские крыши домов и башенки замка со шпилями, издалека казались игрушечными. Не привыкшая к таким долгим пешим прогулкам, я вновь почувствовала, как от усталости гудят ноги.

— Егорыч, а смогу я на этой метле летать?

— Не знаешь ещё, Владиславушка? Не научили? — удивился домовой и сразу продолжил: — Сможешь, как не смочь. Да только рано ещё. А как только станет твоей, и заклянёшь на полную луну, так и полетишь.

Я благодарно кивнула, отчаянно жалея о том, что полёт невозможен сейчас. Как бы сесть, да совершить триумфальный прилёт в Академию. Но мечтам пока суждено остаться мечтами, а сейчас следует побыть немного реалисткой и полагаться только на имеющиеся возможности и силы.

К городским стенам я добрела примерно через час. Вечерело и светило, превратившееся в красный пылающий шар, уже коснулось горизонта. С тревогой я приблизилась к воротам, но узнав о том, что спешу в Академию, стражники пропустили меня без лишних вопросов. Похоже, занятия магией были в почёте в этом мире и даже к ведьмам относились более чем лояльно.

С домовым мне повезло невероятно. Он оказался настоящим кладезем знаний и в городе сориентироваться помог. Поэтому на площадь, ведущую к территориям, принадлежавшим магической Академии, я успела почти вовремя. Ворота были ещё приоткрыты, и как сказал домовой, приёмная комиссия должна работать сегодня с рассвета вплоть до наступления темноты.

Юркнув в приоткрытую створку ворот, я со всех ног ринулась большому красивому зданию магической Академии, и как советовал домовой, обошла с левого торца. Там виднелась тенистая аллея и темнела незакрытая дверь.

— Ты успела! Вперёд! — приобадривал меня домовой, благодаря чему я с непоколебимой решимостью ринулась к двери.

Но рвение попасть внутрь, видимо, было чрезмерным. Ибо дверь прореагировала на меня странно, и я даже не успела схватиться за ручку, перед тем как она рванула навстречу, больно ударив по лбу. Уставшие ноги не вынесли такой подлости, и от удара я шмякнулась на пятую точку.

А когда подняла взгляд, то увидела недоумённый и одновременно сердитый взгляд тёмных глаз. Точный цвет в сгущающихся с каждой минутой сумерках рассмотреть было сложно. Сердитый взгляд принадлежал молодому мужчине (язык не поворачивался назвать этого мужественного представителя сильного пола парнем) с довольно непривычной внешностью. Его светлые, почти белые волосы слишком сильно контрастировали с этими кажущимися чёрными в подступающем мраке, глазами.

— Ведьма! — выплюнул он, как будто быть ведьмой это позорно и здесь, в Академии, он меня не ожидал встретить. Сам, кстати выглядел странно. Весь в тёмных одеждах без украшений, с огромным кривым кинжалом за поясом. Больше на ассасина какого-то смахивает, если честно, но, возможно, кинжал ритуальный и это маг. Уж очень необычным был его взгляд. Пронзительный. Сковывает будто льдом.

И тогда я впервые, чтобы проверить свою догадку, обратила внимание на его ауру. У этого типа она была яркой и пылала ослепительно белыми и алыми всполохами. Красиво и непривычно, так как никогда прежде я не видела у людей такой яркой ауры. И сам по себе он красивый. Хоть и злой… Даже руки не подал, а посмотрел как-то странно, резко развернулся и ушёл по дорожке, ведущей из Академии.