====== ГЛАВА 36 Ультиматум ======

Поттер тихо застонал и приоткрыл глаза. Нечеткие очертания погруженной в полумрак комнаты показались ему знакомыми. Парень по привычке поискал очки, протянув руку к небольшой прикроватной тумбочке, и нащупал знакомый предмет – кто–то заботливо положил их для него, хотя свои он потерял где–то в подъезде нежилого дома, сражаясь с серийным убийцей. Гарри узнал это место – год назад его вместе с Роном поселили в эту небольшую комнатенку с пыльными портьерами и свисающими со стен обоями. Значит, ему все это не приснилось, и он действительно вернулся в магический мир и находится в безопасности в доме крестного, вернее, теперь уже в своем собственном доме, на площади Гриммо. Поттер снова закрыл глаза, откинувшись на подушку. Ему необходимо было подумать обо всем, что случилось. За последние сутки произошло слишком много невероятных событий – защитные чары его матери перестали существовать, но в нем открылся дар волшебства без палочки; на него напал психопат и пытался убить, но он сам чуть ли не на куски разрубил его; ему грозили тюрьмой агенты Скотланд–Ярда и шеф отдела нравов местного полицейского управления, его пытались убить Пожиратели Смерти, но явился Снейп и спас его от всех, на руках принес в магический мир, но здесь, в его доме, оказался тот, кого не должно было быть – Драко Малфой, его враг, человек, который виновен во всем. Сейчас, когда Поттер лежал в постели в своей комнате и размышлял, многие из этих событий казались ему нереальными и он, снова открыв глаза, взглянул на свои руки – бинтов уже не было, кто–то их снял и врачевал раны. Шрамы еще не зажили полностью, они вспухшими багровыми рубцами покрывали его руки, но одного взгляда хватило, чтобы понять – в исцелении использовали магию, иначе на обычное лечение ушли бы недели. Значит, все эти страшные события произошли с ним на самом деле, и он был без сознания всего несколько часов. Колдомедики только начали его исцеление. Гарри смотрел на свои ладони, обезображенные страшными шрамами, и думал о том, что всего несколько часов назад мог умереть ужасной смертью, под ножом психопата, который выпустил бы ему кишки и отрезал гениталии – от этой мысли Гарри стало не по себе и он зябко поёжился. Сейчас, вернувшись в магический мир, он намеревался получить все ответы на свои вопросы, он должен знать, что с ним произошло после того, как исчезло охранное заклятие его матери, что за сила заключена в нем и как ей управлять, и главный вопрос, который мучил его в этот момент – что в его доме делает Драко Малфой. Гарри не сомневался, что слизеринец не был плодом его больного воображения, «хорек» был здесь, в тайной штаб–квартире Ордена Феникса, и Поттер не мог понять, почему сын Пожирателя Смерти и его личный враг был допущен сюда с разрешения Дамблдора. Парень приподнялся с кровати, но вынужден был опереться о тумбочку, сразу же испытав сильное головокружение, тошноту и слабость – сказывалась большая потеря крови, которую, вероятно, даже волшебством невозможно было восстановить всего за несколько часов. Но кроме этого он ощущал кое–что еще – каждый наркоман безошибочно чувствует приближение ломки, первые симптомы которой начинают проявляться уже через восемь часов после принятия последней дозы. Гарри ощущал легкий озноб, испытывая острую необходимость в принятии очередной дозы, но здесь, в магическом мире, у него не было крэка и невозможность его достать вызывала обеспокоенность и нервозность. Поттер зябко поежился, ощущая сильный дискомфорт и возрастающее чувство тревоги. Он озабоченно огляделся по сторонам. Кто–то заботливо поставил на тумбочку его подарок, принесенный им из другого мира, и который сейчас стал для него бесценным. Гарри осторожно раскрыл коробку, извлекая из нее записку с трепетными словами и нарисованным сердечком. Это так было похоже на неисправимого романтика Джесси Монтгомери. – Джесс… – прошептал Гарри, улыбнувшись, а в памяти сразу же возник образ блондина, одиноко сидящего в холле приемного отделения. Бессердечная, ехидная сволочь Снейп даже не дал ему возможности попрощаться с этим потрясающим парнем, к которому Гарри внезапно стал испытывать очень теплые чувства. А сейчас он ничего не знал о судьбе Джесси Монтгомери. После нападения Пожирателей Смерти на больницу, Поттер видел раненых и убитых магглов, и с Джесси могло случиться что угодно, он мог пострадать… о худшем не хотелось даже думать... Руки Гарри предательски задрожали от волнения, а на записку вдруг капнула крупная слеза. – Джесс, я клянусь, что найду тебя и вытащу с этого дна. Я не успел помочь Бренту, но я сделаю все, чтобы спасти тебя, – глядя на записку, прошептал Поттер, потом взял в руки телефон и с досадой подумал о том, что даже не знает номер своего друга. Хотя… Гарри снова грустно улыбнулся. Даже если бы и знал, то не смог бы ему позвонить – здесь, в магическом мире, эта штука была совершенно бесполезной – они с Джесси Монтгомери сейчас были вне зоны доступа друг для друга… – Я найду тебя, Джесс, обещаю, – тихо произнес Поттер и бережно положил телефон обратно в коробку. Он медленно прошелся по комнате, время от времени придерживаясь за какие–то предметы, и вдруг увидел лежащий на полу чемодан, тот самый, который он оставил в хижине Хагрида, сбежав из Хогвартса. Значит, те очки, что он нашел на тумбочке – его собственные запасные, хранящиеся со всеми вещами. Гарри присел на корточки, отстегнул замки и открыл крышку – поверх вещей лежала его волшебная палочка. Поттер осторожно и бережно взял ее в руки, обезображенные страшными шрамами, тихо прошептал «Люмос», и на конце палочки тут же вспыхнул свет. Парень невольно улыбнулся, глядя на волшебное сияние. Всего за несколько месяцев он так отвык от магии, что самое простое заклинание, которое изучают на первом курсе, вызывало сейчас в его душе искренний детский восторг. – Борболета, – с улыбкой произнес бывший гриффиндорец, взмахнув палочкой, и сразу же вспыхнуло множество разноцветных искр, которые тут же рассыпались на тысячу переливающихся порхающих бабочек, которые затрепетали под потолком его комнаты разноцветными огоньками. Он смотрел на них с восторгом, как тот самый одиннадцатилетний ребенок, впервые попавший в Хогвартс. Гарри с трудом мог сдерживать свое волнение и искреннюю радость, глядя на порхающих волшебных бабочек. Он снова вернулся в чудесный мир, в сказку, которая очаровывала, восхищала и заставляла забыть о том, что где–то есть грязные подворотни, наркопритоны и подонки–сутенеры. В этот момент больше не существовало Гарри Блэка – хастлера с Оксфорд–стрит в Сохо, сейчас был просто Гарри, искренне радующийся прекрасному чародейству, с детским восхищением наблюдающий за созданным им волшебством. – Авис, – Поттер снова взмахнул палочкой и к стае бабочек присоединились разноцветные сверкающие птички–колибри. В этот момент в коридоре раздались шаги, заскрипели старые половицы и, испуганно обернувшись на звук, Гарри прошептал: – Фините Инкантатем, – и действие заклинания тут же прекратилось, бабочки и птицы исчезли, а парню стало стыдно от того, что кто–то мог зайти сюда и застать его за таким дурацким детским занятием. Но он был искренне рад возвращению палочки и тому, что вновь почувствовал себя волшебником. Поттер снова присел возле чемодана и принялся перебирать вещи – здесь была его одежда, доставшаяся от кузена Дадли, учебники за шестой курс и даже набор ингредиентов для зельеварения, который он не успел до конца израсходовать. Гарри с каким–то волнением и печалью перекладывал учебники, которые ему больше никогда не пригодятся, и от этого появилось щемящее чувство грусти и ностальгия. Среди аккуратно сложенных вещей оказалась мантия–невидимка его отца. Все вещи были на месте и кем–то заботливо принесены сюда, в его комнату, и почему–то Гарри был уверен, что это сделал не Кикимер, зловредный домовой эльф, перешедший ему в пользование вместе со всем имуществом по завещанию Сириуса. Взяв палочку и накинув на себя мантию–невидимку, Поттер тихо, стараясь не скрипеть половицами, осторожно вышел из комнаты в коридор и огляделся. Из гостиной глухо доносились голоса, различить которые было невозможно, но парень догадался, что в этот момент проходит собрание членов Ордена Феникса, на котором, видимо, обсуждают его возвращение в магический мир. Поттер отлично знал, что подслушивать не очень хорошо и совсем не по–гриффиндорски, но любопытство всегда было чертой его характера и поэтому он, тихо переступая по старым половицам, осторожно пошел к гостиной. Никто не позаботился о том, чтобы применить заглушающие чары, видимо, все собравшиеся были уверены, что он еще долго будет находиться без сознания и ничего не узнает. Сейчас, стоя под дверью, Гарри слышал, как собравшиеся в гостиной маги решали его судьбу. У Поттера все похолодело внутри, когда он услышал незнакомые голоса, предлагающие содержать его в Азкабане или в клинике Святого Мунго под круглосуточным надзором, чтобы в свое время, когда придет его час, выпустить как гладиатора на поединок с Волдемортом. У него перехватило дыхание, когда он слушал рассуждения этих подлых лицемеров о том, что каким бы Избранным он не был, магическое общество никогда не примет гомосексуалиста и маггловскую шлюху. Поттер понял, что им уже все известно, и в этот миг парень снова познал горечь от людской низости и двуличия, и от того восторженного, детского восхищения, которое он испытывал всего несколько минут назад, наблюдая за действием прекрасного волшебства, и радости от возвращения в магический мир, не осталось и следа. Он вернулся из одного жестокого и коварного мира в другой, где ему опять намерены причинять боль. У Гарри потемнело в глазах от нахлынувшей злости, когда он услышал рассуждения о том, что ему необходимо модифицировать память, чтобы он забыл о тех месяцах, которые провел среди магглов, а затем выдать ему вымышленную историю, в правдоподобности которой у него не возникло бы сомнений. Они собирались стереть ему память, лишить части жизни и сделать из него послушную марионетку, чтобы дергать за ниточки и отдавать приказания. Поттер никогда бы не поверил в такое чудовищное коварство и подлость окружающих его людей, многих из которых он знал с детства, если бы сам только что не услышал их – так легко распоряжающихся его жизнью, возомнивших себя богами. В его сознании вдруг непроизвольно возникло взрывное заклятие и, направив палочку на не плотно прикрытую дверь, он закричал: – Бомбарда! В тот же миг произошел взрыв и дверь с грохотом разлетелась на куски, которые едва не покалечили некоторых из собравшихся на заседание волшебников, сидевших к выходу ближе остальных. Неожиданный взрыв вызвал шок и даже панику у всех присутствующих магов, многие из которых подумали о нападении на штаб–квартиру Пожирателей Смерти. Маги вскакивали со своих мест, схватившись за палочки, чтобы отразить атаку слуг Темного Лорда, но никого не было. Одним рывком сорвав с себя мантию–невидимку, Гарри Поттер стремительно вошел в гостиную, держа в вытянутой руке свою палочку. Маститые волшебники и ведьмы, члены секретной организации и чиновники Министерства в немом недоумении смотрели на бледного, больного подростка с горящими от ненависти глазами, и многим в этот момент стало не по себе. – Кто вы, блядь, такие, чтобы распоряжаться моей жизнью? – очень тихо произнес Поттер, направляя свою палочку на нескольких чиновников, в том числе и министра Руфуса Скримджера. – Кто дал вам такое право? Вы, подлые, лживые лицемеры, возомнившие себя богами! Вам не нравится, что я стал блядью, сифилитиком и наркоманом, да, господин министр? А кто сделал меня таким? – с вызовом произнес Избранный. – Мистер Поттер, опустите палочку и давайте поговорим спокойно, – ответил Скримджер. – А я и так говорю охуенно спокойно, – процедил бывший гриффиндорец, но в этот момент по всей гостиной пронесся резкий порыв ветра, от которого заколебалось пламя в камине, а многие свечи затухли. – Гарри, успокойся, – тихо попросил Дамблдор. – Не надо делать глупостей. – Я не позволю стереть мне память, – переводя палочку с министерских служащих на своего наставника, закричал Поттер, не в силах контролировать свои эмоции и сдерживать вспышку агрессии, отчасти вызванную острой потребностью в крэке. – Я грохну любого из вас, кто только попытается сделать это, потому что мне терять нечего, и вы это отлично знаете. А вам я нужен, иначе вы не стали бы возвращать меня в магический мир. В гостиной повисла гнетущая тишина. Гарри переводил взгляд с одного волшебника на другого, пока не увидел Драко Малфоя, сидящего в кресле в самом углу, скрытого полумраком. Глаза бывшего гриффиндорца недобро сощурились, палочка, только что направленная в грудь Дамблдора, теперь указывала в сторону слизеринца. – Как же я ждал этой минуты, Малфой, – тихо произнес Гарри, держа сердце своего врага под прицелом. – Я тоже этого ждал, Поттер, – неуклюже приподнимаясь с кресла, опираясь на трость, спокойно ответил Драко. – Гарри, не делай этого, ты не убийца, – сказал Дамблдор, предупредительно приподняв руку, давая сигнал тем, кто направил палочки на Поттера, не провоцировать взволнованного подростка. – Каждый раз, когда я подкладывался под грязных извращенцев, я мечтал пустить ему кровь, директор Дамблдор. По его вине я вынужден был стать продажной блядью. Сколько он заплатил вам тогда, чтобы вы все поверили в его ложь и выгнали меня из школы? Сколько он заплатил вам сейчас, чтобы вы согласились модифицировать мне память? Ответьте мне на мои вопросы, мать вашу! – закричал Гарри, а по комнате снова пронесся порыв ветра, а под потолком вспыхнули молнии. Он увидел растерянные, взволнованные и даже испуганные лица магов и волшебниц, и вдруг понял, что они боятся его. Они уже знают о том, что он сделал с магглом, пытавшимся убить его, и они знают о той силе, которая заключена в нем, и теперь они боятся его почти так же, как Волдеморта. Поттер вдруг усмехнулся, а затем истерично засмеялся, отчего многие из присутствующих почувствовали, как мурашки пробежали по их коже. – Гарри, если ты сейчас убьешь Драко Малфоя, обратного пути не будет, – тихо произнес Альбус Дамблдор. – Ты стоишь в начале того пути, что выбрал Том Риддл, и ты знаешь, к чему привел его этот путь. Ты не такой, мой мальчик. Поттер посмотрел на своего наставника, человека, которому когда–то верил безоговорочно, и который не захотел поверить ему, предал и вместе со всеми изгнал из Хогвартса, заменившего ему дом. – Нет, я не стану таким, как Риддл, – резко оборвав истеричный смех, зло сказал Гарри. – Я мечтал о том, чтобы отомстить вам всем, по чьей вине мне пришлось пережить столько боли, зла и унижений, но местью уже ничего не исправишь, – Поттер медленно опустил палочку, и многие вздохнули с облегчением. – Я ненавижу вас всех, слышите, – тихо произнес он. – И я не позволю никому из вас распоряжаться моей жизнью и не буду игрушкой в ваших руках, господа волшебники. Мне насрать на Волдеморта, на вас, и на весь магический мир. Я стремился вернуться сюда для того, чтобы забрать свои деньги, оставленные мне отцом, и зря вы надеетесь, что я буду делать что–то для Ордена или Министерства. Вы все оболгали меня и изгнали из волшебного мира, и теперь не рассчитывайте на то, что я стану вас спасать от Волдеморта. У меня нет никаких обязательств перед людьми, погрязшими во лжи и подлости. Вам не удастся отправить меня в Азкабан или в психушку, а любого, кто только попытается сделать что–нибудь с моей памятью, я грохну как этого психопата Адамса, и зря вы, профессор Дамблдор, говорите, что я не убийца. Первый раз я убил в одиннадцать лет, и вы это прекрасно знаете. И для этого мне не нужна волшебная палочка, убивать я могу и без нее. Поттер замолчал, всматриваясь в бледные, взволнованные лица присутствующих волшебников. – А ведь вы боитесь меня, господа, – снова усмехнулся бывший гриффиндорец. – Чертовски боитесь, мать вашу. А я не верил, что такое возможно... не верил в беспалочковую магию, а сейчас, глядя в ваши перекошенные страхом рожи, я понимаю, кто я на самом деле. Поэтому вы и хотите лишить меня памяти – чтобы я забыл о том, сколько вы все причинили мне зла. – Гарри, ты глубоко заблуждаешься, – ответил Дамблдор. – Никто не собирался подвергать твою память модификации без твоего согласия. – Ложь! – снова повышая голос, рявкнул Поттер. – Я все слышал! – Здесь шло обсуждение вопроса о том, как обеспечить твою безопасность, как не допустить проникновения информации из мира магглов о том образе жизни, который ты вынужден был вести, и мы рассматривали возможность частичной модификации памяти, но только в том случае, если ты сам пожелаешь избавиться от страшных воспоминаний. Многие из присутствующих здесь считают, что ты сам захочешь забыть о тех ужасных вещах, которые тебе пришлось пережить, – ответил Дамблдор. – У меня там был друг, вместе с которым мне пришлось пережить многое. Друг, который никогда бы не предал, не плюнул в лицо и не отрекся. Друг, ближе которого в моей жизни никого не было, – медленно произнес Поттер, взглянув на Драко Малфоя. – Его звали Брент О’Коннер. Его убили, и я продавал себя за разом раз, чтобы заработать деньги на его похороны, и я не хочу забывать об этом! Там были люди, чьих имен я не знаю, но они выкупили меня из сексуального рабства у моего сутенера, и я не хочу забывать о них! Там был бездомный, который дал мне банку кислого пива, когда я подыхал от голода, а потом он бросился на рельсы, и я не позволю никому стереть эти воспоминания! Там остался парень, который любит меня, и о судьбе которого после нападения Пожирателей Смерти я ничего не знаю. И я не хочу забывать Джесси Монтгомери! – зло процедил Гарри и снова взглянул в сторону слизеринца, чье лицо в этот момент было похоже на застывшую мраморную маску. – Я хочу помнить обо всем, потому что это моя жизнь, на которую вы все меня обрекли. Вы лишили меня детства, профессор Дамблдор, посчитав, что с Дурслями мне будет лучше, и из–за вас я десять лет прожил в чулане под лестницей, как домашнее животное ел из миски, которую мне просовывали под дверь, а иногда и это забывали делать. А ведь у меня могли быть нормальные приемные родители, которые бы любили меня, как родного сына. Но вы посчитали, что с Дурслями я буду в безопасности, хотя на тот момент никакой угрозы для моей жизни не было. Я чуть не убил Волдеморта, он стал таким слабым, что долгие годы собирал свою силу по каплям. Но вы решили по–своему, и не захотели оставлять меня в волшебном мире, подкинув под порог Дурслей. Сейчас вы хотите лишить меня части моей жизни, снова посчитав, что так будет лучше для меня. Позвольте мне самому решать, что для меня лучше. Это моя жизнь, и никто не смеет распоряжаться ей. Мне насрать на все эти пророчества, я ничего не буду делать для магического мира и вы не сможете меня заставить, – тихо произнес Гарри, снова почувствовав сильную усталость. Эта вспышка неконтролируемого гнева очень вымотала его, он опять ощутил невероятную слабость, голова закружилась, его начало неприятно подташнивать и сильно зазнобило. Боясь того, что он не рассчитал свои силы и может опять упасть в обморок, Гарри решил, что ему необходимо возвратиться в свою комнату. – После того, как я излечусь от сифилиса и наркозависимости, я заберу все свои деньги и свалю из вашего поганого, блядского магического мирка, – безапелляционно заявил он. – Навсегда. И ебитесь тут, как хотите. Парень развернулся и медленно направился к дверному проему, переступая через разбросанные по полу куски древесины, которые остались от двери, выбитой взрывным заклятием. Вдруг он остановился, обернулся в сторону Драко и произнес: – А ты, сука, убирайся из моего дома немедленно, иначе я тебя убью. Не испытывай судьбу, Малфой. Гарри вышел из гостиной, поднял с пола мантию–невидимку и тихо пошел в свою комнату, чувствуя, что у него даже не осталось сил, чтобы трансгрессировать. Только Поттер захлопнул за собой дверь, как тут же услышал настойчивый стук в дверь. – Пошли на хуй! Не хочу никого видеть! – заорал бывший гриффиндорец, снова испытав вспышку ярости. Его знобило все сильнее, а перепады в настроении менялись молниеносно, и он уже не мог контролировать свои эмоции. Кокаиновая психическая ломка сейчас проявлялась у него намного сильнее физической, а влечение к наркотику становилось все интенсивнее. – Гарри, открой пожалуйста, мы должны поговорить и обсудить некоторые вопросы, – попросил Дамблдор. – Не хуй обсуждать! – зло огрызнулся парень, но через секунду раздался громкий хлопок трансгрессии, и перед ним появился его наставник. – Какого, блядь, хрена? Вы не имеете права врываться в мою комнату! Это вмешательство в частную жизнь, – рявкнул Поттер. – И это мой дом! – Гарри, это очень бестактно и неприлично с моей стороны, ты прав, но я не могу допустить, чтобы ты снова совершил какую–нибудь ошибку, которая приведет к серьезным последствиям, – строго произнес Дамблдор. – Поэтому я прошу тебя успокоиться и выслушать меня. Я должен объяснить тебе многие вещи. – Я не верю ни единому вашему слову, – запальчиво ответил Поттер. – Я понимаю твои чувства, мой мальчик, но то, что ты услышал, стоя под дверью – только часть общего разговора, и ты сделал неправильные выводы. Я никогда бы не позволил стереть тебе память без твоего согласия, – терпеливо и спокойно пояснил старый волшебник, глядя на подростка, взволнованно расхаживающего по комнате. – Но вы же допустили, чтобы меня вышвырнули из школы по ложному обвинению, даже не выслушав меня! Так с хуя ли вам теперь спрашивать мое мнение? Я вам не верю, вы лживый, старый интриган, мистер Дамблдор, и все это время вы использовали меня в своих корыстных целях. Вы ведете войну с Волдемортом за господство над магическим миром, а я тот самый козырь, который вы прячете в своем рукаве. Пока я у вас, вы держите Волдеморта за яйца, потому что этот придурок чертовски боится пророчества. Я очень веский аргумент в вашем противостоянии с этим безносым ублюдком. Я для вас всего лишь орудие для достижения ваших амбициозных целей. Вы разыгрываете шахматную партию с Риддлом, победа в которой – господство над магическим миром. Вам обоим плевать на пешки, вы легко жертвуете малозначительными фигурами, но я в вашей игре – главная фигура, и вы с детства используете меня, как свою послушную марионетку, дергая за нужные ниточки! Но я вырос, мистер Дамблдор, и внезапно поумнел. Мне стал ясен весь ваш расклад, и я больше не собираюсь участвовать в ваших грязных играх. Если вы надеетесь, что я стану работать на Орден, то глубоко заблуждаетесь. А если хотите воспользоваться моими услугами, то придется за это хорошо заплатить. Я шлюха и бесплатно не отсасываю. У меня почасовая оплата, – усмехнулся Поттер. – Вы вернули меня в магический мир и думаете, что я буду вам за это благодарен? Вы подлые, коварные, лживые сволочи, вы все! Вы задумали сделать из меня зомби, живой труп, стерев мне память. Да что вы за люди такие, мать вашу?! Чем же вы лучше Волдеморта, если вам ничего не стоит лишить человека жизни ради ваших ебаных амбиций! – сорвался на крик Поттер и поспешно оперся рукой о тумбочку. Перед глазами у него на миг потемнело, он снова почувствовал сильную слабость и, глубоко вздохнув, осторожно присел на край кровати, чтобы отдышаться. – Гарри, мальчик мой, мне очень больно слышать такие слова от тебя, – дрогнувшим голосом произнес Дамблдор, тяжело опустившись в кресло напротив. – Я понимаю твою обиду и озлобленность, и не осуждаю тебя, во многом ты прав. Я действительно не сумел оградить тебя от жестокости этого мира. За свою недолгую жизнь ты очень много страдал, и часто именно по моей вине. Твои упреки обоснованы, но ты глубоко заблуждаешься, если считаешь, что я стремлюсь к власти, а ты всего лишь орудие в моих руках для достижения этой цели, – ответил старый волшебник. – Если бы я жаждал власти, сейчас бы я занимал пост министра магии, который мне неоднократно предлагали. Твои слова вызваны недопониманием, обидой и незнанием многих вещей, поэтому я тебя не осуждаю, Гарри. Из того, что ты сегодня услышал, ты сделал неправильные выводы, и годы, которые я посвятил твоему воспитанию и обучению, боюсь, оказались потраченными впустую, и мне придется заново открывать для тебя истину. – Не надо выставлять меня полным идиотом, – отрезал Поттер. – Я слышал, как вы обсуждали мою перспективу на ближайшие годы – Азкабан, психушка или модификация памяти. Пытаетесь убедить меня, что я что–то не так понял? – с вызовом спросил бывший гриффиндорец. – Гарри, многие из присутствующих на собрании были шокированы, узнав о том, какой образ жизни ты вынужден был вести у магглов. Из этого и возникло такое абсурдное предложение модифицировать тебе память. Многие посчитали, что для тебя будет лучше, если ты забудешь о тех ужасах и унижении, которые тебе пришлось пережить. Но никто бы не осмелился сделать это без твоего согласия. Принудительная модификация – серьезное преступление. Только в том случае, если ты сам захочешь забыть какие–то неприятные события, только в этом случае, подчеркиваю, будет проведена эта процедура. Ни я, ни министр Скримджер никогда бы не пошли на любое насилие над личностью, и тем более не допустили бы такого серьезного преступления по отношению к тебе, мой мальчик. Что касается Азкабана и клиники Святого Мунго… Сейчас твоя жизнь, пожалуй, как никогда подвержена риску. В былые годы ты был надежно защищен в Хогвартсе и тебя берегли чары твоей матери, и до того момента, пока Волдеморт не возродился снова с помощью твоей крови, он не мог даже прикоснуться к тебе. Сейчас, по достижению совершеннолетия, защитные чары исчезли, а надежные стены Хогвартса больше не обеспечивают твою безопасность. После твоего бегства из магического мира Волдеморт бросил на твои поиски всех своих прислужников, и это большая удача, что никто из них не сумел обнаружить тебя в мире магглов, иначе ты был бы уже мертв. Твое местонахождение стало известно только после сильного всплеска магической энергии, который произошел в тот момент, когда над твоей жизнью нависла смертельная угроза. Профессор Снейп успел вернуть тебя сюда, на мгновение опередив Пожирателей Смерти, и сейчас они разыскивают тебя по всему магическому миру. Отсюда и все эти нелепые предположения о том, где для тебя будет самое безопасное место, куда не смогут проникнуть прислужники Темного Лорда. Я считаю, что в этом доме, защищенном многими охранными чарами, ты будешь находиться в полной безопасности, тем более, здесь круглосуточно будут дежурить члены Ордена и лучшие авроры, чтобы обеспечить твою защиту на случай любых непредвиденных обстоятельств. Я не говорю о том, что Пожиратели Смерти смогут взять этот дом штурмом или проникнуть в него как–то иначе, но любой из членов нашего Ордена может быть подвергнут заклятию подвластия и получить приказ убить тебя. Именно на такие случаи в доме и будут дежурить несколько авроров и мои доверенные люди. Здесь ты будешь находиться под круглосуточной защитой, и не бойся, что тебя отправят в Азкабан или в клинику Святого Мунго. Это были абсолютно абсурдные и нелепые предположения, к которым даже нельзя относиться серьезно. Ты будешь жить здесь, в своем доме, ни в чем не нуждаясь. Но в связи с большим риском все же будут некоторые ограничения, Гарри, и ты должен отнестись к этому с пониманием. Ты не можешь самостоятельно трансгрессировать из этого дома. – Это что, домашний арест?! – воскликнул Поттер, в миг сообразив, что при таком раскладе у него не будет возможности достать дозу крэка. – Нет, мой мальчик, всего лишь вынужденная и временная мера предосторожности. Если тебе вдруг понадобится выйти в город, ты должен будешь поставить меня в известность, и я дам тебе сопровождающего, который будет обеспечивать твою безопасность. Ты не можешь появляться один в городе, это очень опасно, – терпеливо объяснил Дамблдор. – Вы просто боитесь, что я снова свалю из магического мира, при этом прихватив палочку, мантию и все деньги, – назло своему наставнику дерзко ответил Поттер. – Гарри, кроме рыщущих по городу прислужников Темного Лорда, существует опасность, которая исходит от простых обывателей, – вздохнув, устало заметил старый волшебник. – В смысле? – спросил Поттер, пока не понимая, о чем идет речь. – Дело в том, мой мальчик, что отношение к тебе в магическом мире сильно изменилось после твоего исключения из школы. Ты прекрасно знаешь, как наше общество относится к людям с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Раньше за подобные вещи казнили, сажая на кол или сжигая на костре, сейчас если вдруг о таких магах становится известно широкой общественности, они превращаются в изгоев и подвергаются жестокой травле. Ты сам испытал негативное отношение к себе еще в школе, и ни я, ни профессор МакГонагалл не смогли оградить тебя от этого. Сейчас очень многие в обществе крайне агрессивно настроены против тебя, а если вдруг просочится информация из мира магглов об образе жизни, который ты вел, твое появление на улицах станет опасно для жизни. Многие обыватели захотят расправиться с тобой. Мы обсуждали те меры, которые необходимо принять, чтобы не допустить проникновение в наш мир нежелательной информации и избавить тебя от негативных последствий. Поэтому, Гарри, ты должен с пониманием отнестись к тем вынужденным мерам, которые будут ограничивать свободу твоего перемещения. Это не домашний арест, это безопасность твоей жизни. – А если мне нужно будет посетить банк? – спросил Поттер. – Я должен буду уведомить об этом вас? – Да, Гарри, – подтвердил старый волшебник. – Разве ты испытываешь финансовые трудности, мой мальчик? – поинтересовался Дамблдор. – Здесь ты ни в чем не будешь нуждаться. «Я уже нуждаюсь в крэке» – подумал Поттер, но вслух произнес: – Я хочу получить ключ от сейфа и забрать все деньги, оставленные моим отцом. Они пригодятся мне, когда я снова вернусь в мир магглов. Повисла тишина, которую спустя некоторое время прервал Альбус Дамблдор. – Гарри, ты в любой момент волен забрать из банка свои деньги, и я недоумеваю, почему ты решил, будто я этому препятствую. Ты никогда не нуждался в средствах, твои родители хорошо позаботились о тебе и ты всегда мог приобрести необходимые тебе вещи и имел карманные деньги. – Ага, те несколько десятков галлеонов, которые я получал раз в год на мороженое по вашей записке под присмотром Уизли, – фыркнул Поттер. – Мне хватало этого на «шоколадные котелки» и я не позорился в древней мантии, как Рон, но сейчас мне нужны все деньги, которые я хочу потратить на осуществление своих планов. – Я никогда не препятствовал тебе в получении средств, и сейчас в любой момент ты волен распоряжаться своими деньгами по своему усмотрению, – подтвердил Дамблдор. – Отлично, – усмехнулся Поттер. – Тогда я ставлю вас в известность, что мне необходимо будет покинуть этот дом, чтобы посетить «Гринготтс» и «Святого Мунго». – Гарри, переходя к вопросу об исцелении твоих заболеваний… К сожалению, посещение клиники для тебя невозможно, и я хотел бы предложить тебе на выбор кандидатуры двух магов, которые могли бы заняться твоим исцелением здесь, в доме, – осторожно начал Дамблдор деликатную тему. – Почему я не могу обратиться в клинику? – поинтересовался Поттер. – Это опять связано с вопросом моей безопасности? – В некотором роде да, – подтвердил старый волшебник. – Дело в том, что мало кто из магов знает о специфике венерических заболеваний, большинство ведущих колдомедиков никогда в своей практике не сталкивались с подобными недугами, которые в основном присущи магглам. Прежде, чем ты найдешь компетентного лекаря, нежелательные слухи о твоих заболеваниях могут стать достоянием широкой общественности. – Твою мать, я не подумал об этом, – с досадой сказал Поттер, соглашаясь с доводами своего наставника. Дамблдор действительно был прав относительно того, что нельзя просто так обратиться к сотрудникам клиники Святого Мунго с просьбой вылечить его от сифилиса. Это был очень деликатный вопрос, который должен был оставаться в тайне. – Сэр, но вы могли бы, например, доставить сюда кого–нибудь из магглов, специалиста–венеролога, чтобы он помог мне, а потом вернули бы его обратно, – поинтересовался Поттер. – Насильственное похищение магглов и модификация их памяти – серьезное преступление, Гарри, – строго произнес Альбус Дамблдор. – Тем более, ты сам только что был возмущен фактом принудительной корректировки твоей памяти, а сейчас предлагаешь то же самое по отношению к другому человеку. – Извините, я снова не подумал, – густо покраснев, ответил Поттер и опустил взгляд. – Вы сказали, что у вас есть два колдомедика, которые могли бы мне помочь? – уточнил он. – Да, Гарри. Они уже начали заниматься твоим исцелением и сумеют помочь тебе излечиться полностью от всех недугов. Мадам Помфри и профессор Снейп прилагают все усилия, чтобы в самое ближайшее время ты снова был здоров, – ответил Дамблдор. – Нет! – повышая голос, категорично отрезал Поттер. – Ни Снейп и, тем более, ни Помфри! Из–за нее все поверили, что я педик. Это она всех убедила, что я грязный извращенец и совратил слизеринских гаденышей. Я никогда в жизни не соглашусь, чтобы она лечила меня от сифилиса. К тому же она женщина… – Гарри замолчал и потупился в пол, разглядывая дырку в ковре, проеденную молью. – Хорошо, ты аргументировал свой отказ от услуг мадам Помфри, хотя твои обвинения в ее адрес не обоснованы. Но чем тебя не устраивает кандидатура профессора Снейпа? Он не давал никаких показаний на дисциплинарном слушании, и что самое главное для тебя – он мужчина, – едва заметно улыбнулся старый волшебник. – Это же Снейп! – воскликнул Гарри и снова покраснел. – Я и так огрёб огромный ёбаный стыд, когда он мне из члена катетер вытаскивал. Мне этого хватило! И я не собираюсь подставлять ему жопу, чтобы он лечил меня от сифилиса. – Понятно… – снова улыбнулся Дамблдор. – А что, других вариантов нет? – с надеждой поинтересовался Поттер. – Боюсь, что нет, – ответил его наставник. – Я не буду у них лечиться, – упрямо ответил Гарри, отворачиваясь в сторону. – Выбор за тобой, мой мальчик, – произнес Дамблдор. – Нихуя себе выбор! Или Снейп, или сиди жди, пока нос отвалится, как у Волдеморта, – буркнул бывший гриффиндорец. – Ладно, проехали. У меня еще один вопрос к вам. – Я готов ответить на все твои вопросы, Гарри, – сказал старый волшебник. – Какого хуя в моем доме делает Малфой? Как такое, блядь, вообще могло произойти, что сын Пожирателя Смерти находится в секретной штаб–квартире Ордена Феникса? – Кхе-кхе… Гарри, я бы попросил тебя не использовать некоторые выражения, ибо это… – Не ебёт! Вы не ответили на мой вопрос! – с вызовом выпалил бывший гриффиндорец. – Драко Малфой теперь член нашей организации, – медленно произнес Альбус Дамблдор, внимательно наблюдая за реакцией подростка. – Вы издеваетесь надо мной? – спросил Поттер, со злостью сощурив глаза, чувствуя, как его снова накрывает волна ослепляющей ярости. – Драко Малфой недавно вступил в ряды нашего Ордена, – спокойно ответил Дамблдор. В повисшей тишине старый волшебник и молодой человек сосредоточенно смотрели друг другу в глаза, затем Гарри, цинично усмехнувшись, произнес: – Стесняюсь спросить, сейчас среди золотой молодежи пошла мода участвовать в неформальных организациях? Вступать в ряды Пожирателей Смерти уже не круто? Сколько Люциус Малфой заплатил вам за членство своего сыночка в вашем vip–клубе? – Люциус Малфой мертв, Гарри. И Нарцисса тоже, – ответил Дамблдор, изучающе глядя в лицо своего ученика. – Люциус мертв?! – удивленно спросил Поттер. – И Нарцисса? – Да, они трагически погибли. – И как это произошло? – после молчания, довольно прохладно поинтересовался участью Пожирателя Смерти и его супруги бывший гриффиндорец. – Их убили прислужники Волдеморта на глазах у Драко, которому чудом удалось скрыться с места трагедии. – Надо же… – тихо произнес Поттер, отворачиваясь в сторону. – Нарцисса Малфой закрыла собой сына от смертельного заклятия. Она поступила так же, как и твоя мама. Люциус, как и Джеймс Поттер, пытался защитить свою семью. – Я не знал... – задумчиво произнес Гарри. – Прошу прощение за резкие слова. – Конечно, ты не знал, мой мальчик, – ответил Дамблдор. – После смерти родителей Драко поклялся мстить Темному Лорду и его прислужникам. Вступив в ряды Ордена Феникса, он искренне отрекся от своих прежних убеждений. Известие о трагической гибели родителей слизеринца, которые умерли так же, как и его собственные, произвело на Гарри впечатление. Он с детства ненавидел Люциуса и его надменную супругу, взирающую на весь мир, как на дерьмо, но то, что они погибли так же, как и его родители, вызвало в этот момент у Поттера сострадание к Малфою, и сейчас на душе у парня было как–то тревожно и мрачно. После похорон Брента О’Коннера, испытав сильный стресс и пережив глубокую депрессию, Гарри начал очень болезненно воспринимать любые трагические события, даже происходящие с незнакомыми ему людьми, и сейчас, узнав о смерти Малфоев, испытывал противоречивые эмоции, хотя ни к Нарциссе, ни тем более к Люциусу никогда не питал теплых чувств. – Я разрешил Драко пожить в этом доме, потому что его жизнь в такой же опасности, как и твоя, – продолжил Дамблдор. – Пожиратели Смерти хотели убить его, но мальчику удалось скрыться, а его рассказ о произошедших событиях имел неоценимое значение для нашей организации. – Почему Пожиратели Смерти убили Люциуса? – спросил Поттер. – Он был одним из самых верных сторонников Волдеморта. – Том никогда не доверял Люциусу и уже давно искал способ избавиться от него. Малфой не выполнил одно поручение и тем самым подписал себе смертный приговор. – Значит, Люциус облажался, а Риддл не прощает ошибок, – задумчиво произнес Поттер. – Ты прав, мой мальчик, – согласился Дамблдор. – И все же я настаиваю, чтобы «хорька» не было в этом доме. Я думаю, не стоит объяснять причины, по которым он должен убраться отсюда немедленно, – жестко произнес бывший гриффиндорец и вдруг, снова испытав сильное головокружение, закрыл глаза и оперся рукой о кровать. – Гарри, пожалуйста, ложись в постель, – приподнимаясь с кресла, попросил Дамблдор. – Ты потерял много крови, на восстановление которой уйдет несколько дней. Ты очень слаб, отдых и покой сейчас необходимы для твоего скорейшего исцеления, – старый волшебник помог своему ученику лечь в постель и заботливо укрыл его одеялом. – Что со мной происходит? – спросил Поттер. – Я убил человека голыми руками, и все здесь, в магическом мире, почувствовали это. Что за сила во мне и как ей управлять? – Гарри, мы поговорим об этом позже. Когда ты поправишься, мы снова приступим к нашим урокам. Я начну обучать тебя как контролировать и использовать эту великую силу, которая заложена в тебя. – Вы знали об этом? – с вызовом спросил парень. – Знали, но ничего мне не говорили?! – Я догадывался об этом, – уклончиво ответил старый волшебник. – Когда ты достаточно окрепнешь, мы начнем практические занятия, которые в будущем помогут тебе противостоять Темному Лорду. – Мне кажется, вы не расслышали то, что я сказал в гостиной, – повышая голос, произнес Поттер. – Я не собираюсь вступать в ряды Ордена Феникса и работать на него, я не буду сражаться с Волдемортом и спасать магический мир. Я сделал выбор и не собираюсь менять свое решение. – Гарри, нам всем иногда приходится выбирать между легким и правильным. Я сам в своей жизни совершал ошибки и дорого за них платил. Я был самоуверен, ибо нес ответственность за других. Часто я был жесток, как и ты, но мы всего лишь люди. Я уверен, что когда придет твое время и ты встанешь перед выбором между легким и правильным, ты выберешь правильное, потому что я верю в тебя, мой мальчик, – в словах Дамблдора прозвучали и усталость, и горечь, и надежда, и уверенность. – А вам не кажется, что я имею право на некоторую моральную компенсацию за все страдания, которые мне причинили здесь, в магическом мире, по вашей вине и по вине Малфоя, и за всё, что я пережил там? По–моему, весь магический мир в неоплатном долгу передо мной, и сейчас пришло время платить по счетам, – нагло ухмыльнулся Поттер. – Я тебя понимаю, Гарри, – медленно произнес Дамблдор. – Ты пережил много горя и боли, мой мальчик. Ты что–то хочешь попросить у меня? Как я уже говорил, я готов сделать для тебя все, чтобы ты ни в чем не нуждался. – Да, я хочу кое–что попросить, только не для себя, – ответил бывший гриффиндорец, пристально глядя на своего наставника. – И если вы хотите продолжить мое обучение, и все–таки и дальше намерены использовать меня как оружие в своем противостоянии с Волдемортом, вы выполните все, что я скажу. И это не просьба, мистер Дамблдор, это ультиматум. И если я вам нужен, вы сделаете все, что я потребую. А я вам нужен, нужен как никогда. После того, что я сделал с этим чокнутым магглом, и вы все поняли, какой силой я обладаю, я вам жизненно необходим. – Это немного похоже на шантаж, Гарри… Тебе это не свойственно, мой мальчик, обычно такие методы использовал мистер Забини, если стремился что–то получить. – Ну что ж, пусть будет шантаж, – ухмыльнулся Поттер. – Так что ты хочешь, мой мальчик? – поинтересовался Дамблдор. – Там, в мире магглов, есть один парень, Джесси Монтгомери, и я хочу помочь ему. – Ну конечно, Гарри, – облегченно вздохнул глава Ордена, серьезно опасаясь, что его ученик запросит слишком высокую, а то и непомерную плату. – Ты всегда стремился помогать людям, – улыбнулся Дамблдор, но улыбка медленно сползла с его лица, когда его взгляд пересекся с холодным, презрительным взглядом его «подопечного». – У меня три условия, сэр, и вы их выполните, иначе на поединок с Волдемортом отправитесь сами. – Кхе–кхе… – прокашлялся старый волшебник. – Я готов оказать этому молодому человеку любую посильную помощь. – Джесси болен… – медленно произнес Поттер, пристально глядя в лицо своего наставника. – Он инфицирован смертельным вирусом и может умереть в любой момент от банальной простуды. У него вирус приобретенного иммунодефицита и магглы пока не могут это лечить, но вы, великий и могущественный чародей, излечите его от этого! – Кхе–кхе… Гарри… – И не говорите мне, блядь, что это невозможно! – закричал Поттер и по комнате снова пронеслись порывы ветра. – Успокойся, мой мальчик. Тебе сейчас нельзя волноваться, – обеспокоенно произнес Альбус Дамблдор. – Я не сказал, что это невозможно, но излечить твоего друга от подобного недуга будет крайне сложно. – Так и Волдеморта завалить – не два пальца обоссать. Вы меня практически на убой посылаете, мистер Дамблдор, при этом заявляете, что излечить Джесси нелегко. А вы уж постарайтесь, мать вашу! Это ведь в ваших интересах. Вам же нужен доморощенный Бэтмен. Только я бесплатно больше ничего делать не буду для вашего поганого мирка. Только если вы выполните все мои условия. – Хорошо, Гарри. Думаю, что мы сможем излечить твоего друга, хотя придется применять запрещенные методы, используемые черными магами. – Блядь, да хоть некромантов вызывайте, мне похуй, но Джесси Монтгомери должен излечиться от ВИЧ. Так же, возможно, он болен еще кое–чем… Я не уверен, у нас был безопасный секс, но все же… Чем бы он еще не болел, но вы сделаете все, чтобы вылечить его. Он должен быть здоров! – Кхе–кхе… Ты сказал, Гарри, что у тебя три условия… – задумчиво произнес Дамблдор. – О чем ты еще просишь? – Второе условие значительно проще для вас, мистер Дамблдор, – усмехнулся Поттер. – Часть денег, оставленных мне отцом, я хотел бы отдать Джесси. – И какую сумму ты планируешь пожертвовать этому молодому человеку? – осторожно поинтересовался глава Ордена. – Э… э… э… – протянул Поттер, задумавшись о том, что совсем не знает, какими капиталами он теперь обладает. – Так сколько галлеонов ты намерен передать своему другу? – снова уточнил Дамблдор. – Не знаю сколько в галлеонах, но в маггловских деньгах пять миллионов фунтов стерлингов, – произнес Поттер, выжидающе глядя на своего наставника, пока еще не зная, владеет ли он сам такой огромной суммой, но он помнил те россыпи монет и золотые слитки, которые увидел в банке, когда старик привел его в Гринготтс в одиннадцатилетнем возрасте. – Кхе–кхе… Один миллион галлеонов это очень большая сумма, мой мальчик, это целое состояние, – ответил бывший директор Хогвартса. – Я не думаю, что это будет благоразумно так необдуманно тратить полученное тобой наследство. – Теперь я совершеннолетний, сэр, и имею полное право тратить свои деньги так, как мне вздумается. Разве нет? – отчеканил Поттер, сощурив глаза и снова испытывая сильное раздражение. – Разве не вы только что заверяли меня, что никогда не препятствовали мне в получении денег? До определенного момента вы были всего лишь моим опекуном здесь, в магическом мире, и хранителем ключа от банковского сейфа. Сейчас я стал взрослым мальчиком и больше не нуждаюсь в ваших услугах. Теперь я вправе сам совершать любые финансовые сделки и распоряжаться наследством по своему усмотрению. Или вы, мистер Дамблдор, рассчитывали, что я пожертвую вашему Ордену большую часть своего наследства? – нагло ухмыльнулся бывший гриффиндорец. – Кстати, а сколько я получил денег? Повисло тягостное молчание. – Думаю, я имею право знать, сколько денег мне оставили родители? – с напором произнес Поттер. – Конечно, мой мальчик, конечно, – тяжело вздохнув, ответил глава тайной организации, который действительно рассчитывал получить для своих целей значительные средства из обретенного мальчишкой наследства, сумев убедить его в необходимости финансировать Орден Феникса. – Род Поттеров на протяжении многих лет обладал приличными средствами, и твой отец оставил тебе очень большие капиталы. – Сколько? – с нажимом потребовал Гарри. – С учетом процентов, которые набежали за эти семнадцать лет, на данный момент ты вступаешь в наследство и обладание суммой более двухсот миллионов галлеонов, мой мальчик. – Сколько? – хрипло повторил Поттер и нервно сглотнул. – Двести миллионов? То есть в переводе на маггловские деньги это миллиард фунтов стерлингов? – пораженно произнес бывший гриффиндорец, чувствуя, как у него снова закружилась голова, а перед глазами все поплыло. – Мальчик мой, тебе нехорошо? – взволнованно спросил старый волшебник, и, взмахнув палочкой, наколдовал стакан с водой, протягивая его своему ученику. Гарри жадно принялся глотать, чувствуя, что просто задыхается от спазма, сдавившего горло. Он, конечно, знал, что богат, Дамблдор водил его в банк и показывал оставленное ему родителями наследство, но в то время, когда он был одиннадцатилетним ребенком, все представлялось ему иначе. Все эти россыпи золотых монет и горы слитков виделись ему как волшебное, сказочное сокровище, сейчас же все воспринималось иначе. – Я владею миллиардным состоянием? – хрипло переспросил Гарри. – Если учитывать нынешний курс валют, то немного больше, – подтвердил Дамблдор. – У меня в банке золотых слитков на миллиард фунтов стерлингов, а я подыхал с голода на улицах Лондона? Я искал работу везде, готов был мыть обосранные унитазы, лишь бы заработать на еду, а у меня здесь двести миллионов золотых галлеонов в сейфе лежало? – повышая голос, произнес Поттер. – Я по мусорным бакам лазил в поисках объедков! Я продал себя грязному извращенцу за двадцатку, чтобы купить вонючую рыбную пиццу, а родители оставили мне хуеву тучу денег! – закричал Гарри, окончательно слетая с катушек, и со злостью запустил стаканом в стену, разбивая его вдребезги. – Мальчик мой, успокойся, – взволнованно попросил старый волшебник, прижимая к себе парня, у которого из–за абстинентного синдрома произошел сильный нервный срыв. – Гарри, ничего бы этого не случилось, если бы ты не покинул магический мир. – Не трогайте меня, не прикасайтесь ко мне! – отталкивая от себя бывшего директора Хогвартса, истерично закричал Поттер. – Я жил в чулане, носил обноски своего кузена, тетка мне миску с едой под дверь просовывала, как собаке, и я работал на них, как прислуга, а у меня там миллиард лежал! На что вы меня обрекли, мать вашу! Вы меня детства лишили, вы мне всю жизнь сломали! Меня в Хогвартсе все гнобили, такие как Малфой и Забини относились ко мне, как к ничтожеству, а я терпел все их насмешки. Да с такими деньгами мне ваш Хогвартс нахуй не нужен был! Это вы во всем виноваты, только вы! Вы даже хуже Малфоя! Ненавижу вас! – выпалил Гарри и, закрыв лицо руками, горько зарыдал. Дамблдор снова обнял его, крепко прижимая к себе, и принялся укачивать, как маленького ребенка, давая ему возможность выплакать всю боль, всю обиду и злость на весь мир. Гарри трясло, как в лихорадке, приступ продолжался долго, но когда он начал немного успокаиваться, он громко всхлипнул носом, а потом произнес: – Я передумал. – О чем ты, мой мальчик? – поинтересовался Дамблдор. – Я хотел передать Джесси пять миллионов фунтов… Я передумал. Он должен получить десятую часть моего состояния. – Но Гарри… – Сто миллионов! – отчеканил Поттер, отстраняясь от своего наставника. – И это не обсуждается. Мы пойдем с вами в банк и я оформлю все необходимые документы. Мне не важно, как вы это сделаете, но Джесси Монтгомери должен стать владельцем ста миллионов фунтов стерлингов – одной десятой части моего состояния. – Хорошо, Гарри, – глухо произнес Дамблдор, протирая со лба выступившую испарину. – Все эти годы я был твоим опекуном и хранил для тебя оставленное твоими родителями наследство. Теперь ты волен сам распоряжаться этим состоянием, и я не вправе тебе препятствовать. – Вот и хорошо, мистер Дамблдор, – жестко произнес Поттер. – А опекун из вас, скажем так, хреновый вышел. Я думаю, мои родители в гробу перевернулись, когда мне рвали жопу на заднем сиденье сутенерской машины. – Кхе–кхе… – Я со своей стороны оформлю все необходимые бумаги, вашей задачей станет обеспечить моего друга этими деньгами. Это второе условие нашей сделки. – И какова же будет твоя третья просьба, Гарри? – снова промокнув со лба выступивший пот, напряженно поинтересовался Дамблдор. – Вы сотрете ему память, – после долгого молчания, ответил Поттер. – Но, Гарри, мы же с тобой уже обсуждали этот вопрос. Подобные действия являются преступными… – Послушайте, сэр, – перебил его бывший гриффиндорец. – Я знаю, что поступаю как последняя сволочь. Я сам сказал, что убью любого, кто попытается лишить меня воспоминаний, а теперь я хочу сделать нечто подобное по отношению к моему другу. Это эгоистично с моей стороны и подло по отношению к Джесси, но поверьте, так будет лучше для него. Я хочу, чтобы он был счастлив. Поверьте, он заслужил этого! Я прошу сделать небольшую модификацию его памяти, необходимо удалить все его воспоминания обо мне. Лучше будет, если он никогда обо мне не вспомнит, иначе он будет страдать. Он любит меня и не забудет. Джесси снова будет страдать, а я этого не хочу. Подкорректируйте его память так, будто он никогда меня не встречал, и пусть он забудет о том, что был проституткой. Лишите его этих воспоминаний! – Гарри, я понимаю, что ты действуешь из благих соображений и желаешь этому молодому человеку только лучшего, но это действительно очень нехорошо по отношению к нему и ты не вправе отбирать у него воспоминания, лишать его части его жизни, – произнес Дамблдор, пронзительно глядя на своего ученика. – Пожалуйста, сделайте это! – с отчаянием попросил Поттер. – Я хочу, чтобы Джесси Монтгомери был здоров, богат и счастлив – это три условия, и если вы выполните их, я клянусь, что сделаю все, что вы от меня потребуете. Я стану вашим оружием против Волдеморта, стану вашим личным гладиатором, наемником, киллером – кем угодно, если вы выполните мои условия. Для вас, мистер Дамблдор, это выгодная сделка – вы не теряете ничего, зато приобретаете все. – Хорошо, Гарри, я обещаю тебе, что исполню все твои просьбы, – тяжело вздохнув, произнес Дамблдор. Поттер хотел сказать что–то еще, но глава Ордена предупредительно поднял руку и тихо произнес: – Отдыхай, мы продолжим наш разговор позже, а сейчас мне нужно навести порядок в гостиной и починить дверь, иначе миссис Блэк будет очень недовольна, – улыбнулся старый волшебник и, взмахнув палочкой, прошептал: – Сомнолус Стернере. Гарри в миг почувствовал сонливость, веки стали тяжелыми, он широко зевнул и через секунду погрузился в спокойный сон без всяких сновидений. – Спи, Гарри Поттер, – грустно взирая на подростка, произнес Дамблдор, убирая челку с его лба и глядя на шрам. – Очень скоро тебе предстоят серьезные испытания, но ты справишься с ними... должен справиться. Глава Ордена Феникса отошел от кровати, еще раз задумчиво посмотрел на безмятежно спящего парня и вышел из комнаты, тихо закрыв за собой дверь.