====== ГЛАВА 34 Возвращение в магический мир ======

Джесси Монтгомери ехал в такси, все время посматривая на часы. В машине, проезжающей по ночным улицам Лондона, освещенным огнями неоновой рекламы, играл красивый блюз. Парень держал в руках подарочную коробку, постоянно мысленно возвращаясь к разговору с Гарри Блэком. За то время, что прошло с момента их близости, Джесси тоже многое передумал и понял, что несмотря на душевную боль, которую невольно причинил ему Гарри, он все равно любит этого парня, хотя эта любовь была безответная и не взаимная. После поспешного ухода Гарри из его квартиры, больше похожего на бегство, Джесси в отчаянии поразбивал все горшки с цветами, с горечью принимая жестокую правду, которую выдал ему его сосед – такие, как они, никому не нужны и у них нет будущего. Так зачем обманывать самого себя и тешить глупыми надеждами? Джесси, давясь горькими слезами, лежал на смятых простынях, которые еще хранили запах его любимого парня и следы их спермы, и в этот момент испытывал такое отчаяние, что хотел бросить все и съехать с этой квартиры. Но час спустя, придя на Оксфорд-стрит и стоя в свете рекламных огней, он мило улыбался потенциальным клиентам и делал вид, что не замечает Гарри Блэка, хотя разбитое сердце в этот момент болезненно сжималось и кровоточило от полученной раны. Ему хотелось выть и кричать от боли и отчаяния, но вместо этого он продолжал игриво улыбаться и флиртовать с владельцами дорогих автомобилей, которые подъезжали и обсуждали с сутенером оплату его услуг. Время шло, и Джесси отчаянно пытался убедить сам себя, что между ним и Гарри Блэком никогда ничего не было, хотя взгляды его соседа были более чем красноречивыми и ни на минуту не давали ему забыть о той всепоглощающей страсти, что с каким-то безумием охватила их в то утро. Джесси чувствовал, что Гарри тоже сильно переживает произошедшее между ними, более того, блондин догадывался, что его любовник хочет с ним поговорить, видимо, что-то рассказать или попросить прощение, но не решается это сделать. И в какой-то миг Джесси понял, что не должен так категорично и жестоко отталкивать этого парня, Гарри имеет право все объяснить. Да, возможно он влюблен в другого, но ведь и у него совсем еще недавно был любимый парень, ради которого он был готов на все, и которого вспоминает и вряд ли сумеет когда-нибудь забыть. Возможно, его сосед тоже пережил нечто подобное и в его прошлой жизни остался кто-то, кого он не может забыть. Джесси Монтгомери умело скрывал свою боль и душевные страдания, но его любящее сердце готово было простить и жестокие слова Гарри Блэка, насмехающегося над его стремлением к нормальной жизни и верой в лучшее, и нелюбовь, и то, что этот парень тоже использовал его. А когда Гарри подошел в этот вечер, набравшись смелости, и неумело начал разговор, у Джесси в первый миг перехватило дыхание, а сердце учащенно забилось в груди. И забыв обо всем на свете, он готов был поверить всему, что скажет ему этот парень, который тоже был сильно взволнован, смущен и даже, как показалось Джесси, чем-то напуган. Гарри был прав, им необходимо было поговорить, объясниться, выяснить свои отношения, и глупо было все время отводить взгляд и делать вид, что ничего между ними не было. Необходимо было честно и откровенно поговорить об этом, и пусть правда будет беспощадной и жестокой, но каждый из них примет ее. Джесси готов был к этому, но когда Гарри сказал, что он единственный человек, которого он хотел бы пригласить на свой день рождения и это очень важно для него, Джесси с трудом мог сдержать слезы, а в душе вдруг опять зародился маленький огонек надежды. Но в этот момент жестокая реальность снова вернула его из мира грез в мир грязи и порока. Сутенер, прерывая их разговор, приказал идти к ожидающему клиенту, и Монтгомери, минутой позже, сдерживая рвотные позывы и задыхаясь от вони, исходящей от потной, волосатой промежности клиента, не переставал думать о своем любимом парне, и готов был снова и снова ошибаться и доверять людям, в искренней, детской надежде веря в любовь. Почему-то именно в этот раз совокупление с клиентом казалось мерзким и отвратительным как никогда, и хотелось избавиться от этого извращенца как можно быстрее, зная, что там, на залитом рекламными огнями тротуаре его ждет любимый парень, с которым они пойдут в кафе и будут отмечать его день рождения. Но сутенер, как назло, уже нашел ему новую работу по вызову, и, едва освободившись от одного клиента и прополоскав рот от мерзкой, липкой слизи, которая прилипла у него в горле, он был вынужден ехать к другим извращенцам, которые развлекались с ним пол ночи. А Гарри в это время одиноко ждал его в ночном кафе – совсем один, без друзей, справляя свой семнадцатый день рождения. Думая об этом, Джесси хотелось рыдать, но клиентам не было дела до чувств и переживаний уличной шлюхи, и компания подвыпивших мужиков отрывалась по полной программе, развлекаясь со смазливым блондинчиком, натягивая его на два члена и пуская по кругу. А потом они пили пиво и потехи ради трахали его пустыми бутылками, снимая это на видео. Когда этот кошмар, наконец, закончился, и он сполна отработал оплаченное время, в первой же забегаловке Джесси купил бутылку минералки и долго полоскал рот, потом, засунув два пальца, сумел вызвать рвотный спазм, исторгая из себя всю грязь, которой его накачали за эту ночь, а затем снова долго и тщательно полоскал рот. Он не сдержал свое обещание и не смог прийти на день рождение к Гарри Блэку, и сейчас готов был нестись на другой конец города, чтобы как можно быстрее увидеть своего любимого парня и попросить у него прощение за то, что подвел его. Но, тем не менее, прежде чем поймать такси и вернуться в Сохо, Джесси зашел в круглосуточный супермаркет, чтобы купить подарок, и сейчас, слушая красивый блюз в ночном такси, он невольно посматривал на красиво упакованную коробку, в которой был телефон. Это была не самая крутая, ультрамодная модель. Вовсе нет. У него при себе было совсем не много денег, и после этой покупки едва хватило на такси, но почему-то ему казалось, что Гарри будет рад этому подарку... Блондин невольно улыбнулся, поглощенный своими мыслями, но вдруг блюз на волне музыкальной радиостанции был прерван экстренным выпуском новостей, в котором сообщалось о том, что этой ночью было совершено очередное нападение серийного убийцы по прозвищу «Джек Потрошитель» на подростка. Жертвой психопата стал шестнадцатилетний Гарри Блэк, уличный хастлер с Оксфорд-стрит... Подарочная коробка выпала из рук Джесси Монтгомери, горло сдавило спазмом и стало трудно дышать, на миг перед глазами потемнело, а в груди до боли сжалось сердце. Он будто со стороны услышал чей-то крик, машина резко затормозила, остановившись у тротуара, а затем водитель такси, обернувшись к нему, что-то говорил, но он не слышал. Кровь стучала в висках, по щекам текли горячие слезы, а в сознании снова и снова звучал голос, раздающийся из автомагнитолы: «Жертвой серийного убийцы стал шестнадцатилетний Гарри Блэк». Он не мог, не хотел в это верить. Он ехал, торопился, опаздывал на день рождение к своему любимому парню, сжимая в руках дешевый телефон, купленный на последние деньги, а Гарри в этот миг был уже мертв, его обезображенное тело в луже крови лежало в какой-нибудь подворотне и об этом уже сообщали во всех выпусках новостей. Гарри ждал его в кафе, а он в это время трахался с какими-то ублюдками, а потом Гарри убивали, кромсали его тело ножом, а он продолжал трахаться с пьяными подонками. Его любимый парень истекал кровью и, возможно, в последний миг жизни думал о нем, а он сосал вонючие члены, отрабатывая грязные деньги! – Нет! Это не правда! – сдирая горло в кровь, кричал Джесси Монтгомери, давясь слезами, и бился в истерике на заднем сиденье такси, обезумев от горя. – Эй, эй, парень! Он жив! – встряхнув его за плечи, произнес таксист, догадавшийся, что произошло, но мальчишка, казалось, тронулся умом от охватившего его горя, и тогда водитель вынужден был еще раз хорошенько встряхнуть своего юного пассажира за плечи и врезать ему хлесткую пощечину, чтобы привести парня в чувства и прекратить его истерику. – Он жив! – повторил водитель. – Понимаешь, что я говорю? В новостях сообщили, что тот парень – единственный выживший после нападения. В этот момент из автомагнитолы снова раздался голос диктора новостей, который сообщал последнюю информацию касательно ночного происшествия. Джесси Монтгомери, громко всхлипывая, стал напряженно вслушиваться. «Гарри Блэк, на которого сегодня ночью было совершено покушение, единственный выживший после нападения серийного убийцы, чья личность уже установлена, но в интересах следствия пока не раскрывается. В тяжелом состоянии подростка доставили в Окружную больницу. По сообщению нашего специального корреспондента, который работает на месте происшествия, есть информация, что в данный момент пострадавший находится в операционной, где врачи борются за его жизнь. По заявлению пресс-секретаря Скотланд-Ярда сам убийца погиб при весьма странных обстоятельствах…» – В Окружную больницу, пожалуйста! Срочно! – закричал Джесси. – Ладно, ладно, парень, сейчас поедем, – пробормотал таксист, снова садясь за руль. – Быстрее, пожалуйста! – задыхаясь от волнения, попросил Джесси Монтгомери, боясь, что не успеет, что снова опоздает и будет уже поздно, и по жестокой иронии судьбы ему придется забирать из морга тело любимого парня и собирать деньги на его похороны. – Пожалуйста, быстрее! Совсем недавно точно также Гарри Блэк находился в вестибюле Окружной больницы и просит, требовал, умолял пропустить его в палату к своему умирающему другу Бренту О’Коннеру, сейчас же Джесси Монтгомери, задыхаясь, вбежал в холл приемного отделения, и бросился к стойке регистратуры. – Я знаю, что вы меня к нему не пропустите, потому что я не родственник, но пожалуйста, скажите что он жив и не умрет! Пожалуйста! Скажите, что он не умрет! – Гарри Блэк, да? – поинтересовалась регистратор, едва взглянув на симпатичного блондина с заплаканными глазами, во взгляде которого отображался и страх, и боль, и надежда. – Да, мэм, – глухо произнес мальчишка. – Сейчас им все интересуются, – ответила сотрудница больницы, и Джесси, на миг обернувшись, только сейчас увидел, сколько в холле приемного отделения собралось народа – здесь были полицейские из местного управления, патрульные, агенты из Скотланд-Ярда, было много репортеров с аппаратурой в ожидании горячей сенсации, но что поразило Джесси больше всего, что в больнице собралось много хастлеров, и ребята постоянно подъезжали. После похорон Брента О’Коннера Гарри Блэк стал известен всему гей-сообществу Лондона. Его поступок вызвал восхищение и парень невольно стал легендарной личностью. И сейчас новость о том, что именно этот парнишка стал жертвой нападения серийного убийцы, повергла в шок всех. Но едва стало известно, что Гарри Блэк после покушения выжил, так со всех концов города в Окружную больницу начали приезжать парни, чтобы узнать о его самочувствии и помочь, кто чем может. В основном хастлеры привозили деньги на его лечение, некоторые пытались узнать, какие лекарства нужны для него, было много желающих сдать кровь. То, что совсем недавно сделал Гарри Блэк ради своего погибшего друга, сильно сплотило гей-сообщество и сейчас все стремились хоть чем-то помочь этому необычному мальчишке. В холле приемного отделения парни активно начали сбор денег на лечение Гарри, журналисты выходили в прямой эфир и уже отсюда, из приемного отделения, вели свои репортажи и пытались брать интервью у полицейских, медперсонала и хастлеров, пытаясь узнать какие-нибудь сенсационные подробности о Гарри Блэке. – Пожалуйста, скажите, как он? – поправляя челку, взволнованно произнес Джесси, снова обращаясь к регистратору. – Он в операционной, – ответила сотрудница больницы. – Состояние стабильное, у него большая кровопотеря и множественные резаные и колотые раны, но в данный момент его жизни ничто не угрожает. – Может кровь надо сдать или еще что-то? – поинтересовался блондин. – Нет, в этом нет необходимости. Доноров более чем достаточно, – сказала регистратор и отвернулась, отвечая на телефонный звонок. Джесси отошел от стойки и устало присел на пластиковый стул, сжимая в руках подарочную коробку и как мантру, как заклинание тихо зашептал: «Он жив… он жив… жив…» Свет был таким ярким, что причинял боль. Гарри попытался закрыть лицо руками, но не смог этого сделать, он вообще не чувствовал своих рук, они словно онемели. Парень тихо застонал и попробовал отвернуться от ослепляющего до боли света. – Доктор Бентон, пациент приходит в сознание, – услышал Поттер далекий, незнакомый женский голос. – Слишком рано, Рейчел, наркоз должен длиться еще двадцать минут, – ответил мужской голос. – Я знаю, Питер, но мальчик очнулся. Пульс и давление в норме, зрачки реагируют на свет. – Лора, сделайте ему местную анестезию, я еще не закончил. И почему до сих пор нет никого из венерологов? Сьюзен, вызовите их еще раз, мне некогда брать мазки на гонорею, я должен спасать жизнь мальчика. – Да, доктор Бентон. – Где я? – прошептал Поттер и попытался приподнять тяжелые веки, но невыносимо яркий, ослепляющий свет резанул по глазам, снова причиняя боль, и парень опять застонал. – Все нормально, Гарри. Тебя ведь зовут Гарри? – услышал он женский голос, и вдруг ослепляющий свет пропал, кто–то склонился над ним, закрывая от ярких ламп над операционным столом. – Да, Гарри Блэк… – прошептал парень. – Кто вы? Где я? – Не волнуйся, Гарри, все уже закончилось. Ты в приемном отделении неотложной помощи, в Окружной больнице. Я доктор Рейчел Льюис, а доктор Питер Бентон сейчас накладывает тебе швы. Он ведущий хирург в отделении интенсивной терапии, так что ты в надежных руках и нет повода для беспокойства. – Он умер? – тихо спросил Поттер у склонившейся над ним доктора Льюис. – «Джек Потрошитель»… он умер? Я не убивал его… – Не волнуйся, Гарри. – Лора, введите ему атропин и двухпроцентный гексенал, пусть еще поспит. Мне не нужен пациент на операционном столе, который отвлекает меня своей болтовней, – услышал Поттер строгий голос доктора Бентона. Он хотел что–то возразить, попросить, чтобы его не усыпляли, ведь он так много должен был узнать о том, что произошло, но через несколько мгновений сознание стало медленно затухать, и Гарри снова погрузился в глубокий сон. Очередное пробуждение не было таким болезненным, как в первый раз на операционном столе. Яркий свет от медицинских прожекторов больше не бил в глаза, откуда–то издалека доносились голоса, за ширмой, которой была отгорожена его кровать, кто–то тихо стонал. Из операционной в отделении неотложной помощи Гарри перевели в реанимацию, и сейчас, выйдя из наркоза, он очнулся в общей палате для тяжелых и послеоперационных больных. Его сильно тошнило, все тело казалось налитым свинцовой тяжестью, во рту пересохло и невыносимо хотелось пить. – Воды… – простонал парень. Из–за ширмы продолжали раздаваться стоны, но его все же услышали. Через несколько мгновений к его кровати подошла женщина в темно–зеленой форменной медицинской одежде, с бейджем на груди. – Пить… пожалуйста, – попросил Поттер, близоруко всматриваясь в нечеткий силуэт медика, подошедшей к его кровати. – Потерпи, тебе сейчас нельзя пить, ты только очнулся от наркоза, – ответила медсестра, записывая в лечебную карту показания медицинских приборов, отображающих жизнедеятельность его организма. – Пожалуйста, мэм, всего глоток, – прошептал Поттер. – Сейчас я приглашу доктора Льюис, твоего лечащего врача, – откладывая медицинскую карту, ответила женщина и вышла из палаты. Напрягая зрение, Гарри попытался осмотреться. Рядом с кроватью находилось несколько приборов с мониторами, на которых все время мигали какие–то цифры и шла кривая, ломаная линия. Поттер догадался, что эти аппараты отображают его жизненные показатели – пульс, давление, сердечные ритмы. Обе руки были забинтованы почти до локтей, в вену была введена игла, зафиксированная пластырем, к которой присоединялась система для переливания крови. На миг Гарри пришла в голову абсолютно бредовая мысль о том, что если бы Драко Малфой оказался на его месте и узнал о том, что ему переливают чью–то грязную маггловскую кровь, у «хорька» случился бы сердечный приступ. Поттер невольно улыбнулся от этой мысли, хотя осознание того, что ему переливают чужую кровь, тоже обеспокоило его. Гарри на миг испугался, что это может в дальнейшем как–то сказаться на его магических способностях, но в следующее мгновение устыдился своих мыслей. «Они мне жизнь спасают, а я, идиот, думаю о чистоте крови, будто я какой–то расист–слизеринец, как Забини», – подумал бывший гриффиндорец. Стеклянные двери распахнулись, несколько человек в медицинской форме поспешно ввезли в палату кровать–каталку, на которой под простыней лежал темнокожий мужчина без сознания. – Пожалуйста, дайте пить, – попросил Гарри, но на него никто не обратил внимания. Вновь прибывшие медики были заняты за соседней ширмой другим пациентом, который, судя по всему, находился в критическом состоянии. Поняв, что просить бесполезно и до него сейчас никому нет дела, Поттер решил, что в состоянии без лишней помощи выйти из палаты и самостоятельно добраться до ближайшего туалета, чтобы попить из–под крана. У него кружилась голова, все время неприятно подташнивало, он испытывал сильную слабость, но жажда была невыносимой. Нужно было всего лишь извлечь иглу из вены и избавиться от капельницы. Он попытался поднять левую руку, но не смог этого сделать – забинтованное запястье прочно удерживал стальной браслет наручников, закрепленный за металлический каркас кровати–каталки. – Какого черта, мать вашу? – пораженно произнес Поттер, а в сознании сразу же пронеслась мысль, что его арестовали за убийство этого психопата. В следующий миг стеклянные двери снова широко распахнулись, и в палату быстро вошла высокая молодая женщина со стетоскопом на шее. В руках она держала небольшую коробку в яркой подарочной упаковке. – Я доктор Рейчел Льюис, твой лечащий врач, – представилась она. – Как ты себя чувствуешь, Гарри? – Я вас помню, – тихо ответил парень. – Вы были там. – Конечно, я была там, – улыбнулась врач, бегло просматривая записи в медицинской карте своего пациента и сверяя их с показаниями аппаратуры. – Мэм, пожалуйста, дайте мне пить, хоть глоток. – Пока нельзя, Гарри, потерпи, – откладывая карту и присаживаясь на край кровати, ответила врач. – Но я очень хочу, – прошептал Поттер. – Я знаю. Так всегда бывает после наркоза. Но сейчас нельзя, иначе тебя сразу же вырвет. – Я арестован? – спросил Гарри, взглянув на наручники. – Это сделал капитан Мэттью Беннет, – ответила доктор Льюис. – Я была против, и мне даже пришлось вызвать сотрудников нашей охраны, но этот полицейский грозил отправить тебя в тюрьму немедленно. – Сволочь... Он был злющий, как черт, да? – тихо спросил Поттер. – Это хорошо. – Гарри, кроме капитана Беннета здесь два детектива из Скотланд–Ярда, они в ординаторской, ждут, когда ты очнешься после наркоза, так что в самое ближайшее время они придут сюда поговорить с тобой, – предупредила доктор Льюис. – Я ничего не помню, мэм. Как меня нашли? – поинтересовался парень. – Тебя нашла пожарная команда, – ответила медик. – Что? – Поттер был крайне удивлен таким ответом врача. – Пожарные? Разве там был пожар? Я не помню! – Пожарную бригаду вызвали жильцы соседних домов. Многие видели пламя, на несколько мгновений полностью охватившее нежилое здание. Возгорание могло произойти из–за неисправной проводки в старом доме, но когда приехали пожарные, огня не было. Они стали обследовать помещение, ища источник возгорания, и в одном из подъездов нашли тебя, а двумя этажами выше того, кто сделал это с тобой, Гарри. Немедленно вызвали полицию, скорую помощь, вот так ты и оказался в Окружной больнице. Тебе повезло, еще немного, и было бы уже поздно. Ты мог умереть от большой кровопотери. Но сейчас волноваться не о чем, твоей жизни больше ничто не угрожает. И ты стал главной сенсацией, все выпуски новостей посвящены тебе. По–моему, сейчас вся полиция Лондона и репортеры съехались на место преступления и сюда. – Спасибо, что рассказали, – поблагодарил Поттер. – Это не тайна, Гарри, – ответила доктор Льюис. – Об этом уже сообщили во всех ночных выпусках новостей, и вся больница только об этом и говорит. Возле дверей палаты дежурят два полицейских и сотрудник нашей охраны, чтобы никого к тебе не пускать, а во дворе полно репортеров, и боюсь, что к утру их будет еще больше, поэтому охрану пришлось увеличить. Детективы, которые занимаются этим делом, запретили пускать к тебе посторонних. Теперь сюда могут зайти только медперсонал этого отделения и агенты Скотланд–Ярда, но кое-кто все же пытался проникнуть к тебе, однако его задержала полиция. – Кто? – напрягся Поттер, а в голове молниеносно пронесся вихрь тревожных предположений, что это могли быть Пожиратели Смерти, или даже сам Волдеморт явился сюда, чтобы добить его. – Один очень симпатичный голубоглазый блондин, – улыбнулась доктор. – С длинной челкой? – взволнованно прошептал Поттер. – Да, – подтвердила врач. – Джесс… – попытался улыбнуться Гарри. – Все таки пришел… Как обещал… – Он хотел передать тебе вот это, – доктор Льюис показала Гарри коробку в яркой упаковке. – Что это? – с улыбкой спросил Поттер, чувствуя, как учащенно забилось сердце, а на мониторе, отображающем его сердечный ритм, скакнула кривая линия. – Он сказал, что это подарок на твой день рождения, – продолжая улыбаться, ответила лечащий врач. – А что там? – взволнованно прошептал Поттер. – Я не знаю, давай посмотрим. – Можно вас попросить раскрыть упаковку, мэм, а то я сам не могу, – тихо попросил Гарри и слегка дернул прикованной наручником рукой. Врач развернула подарочную бумагу, извлекая из нее коробку с телефоном. Оттуда выпала записка, на которой было написано «Гарри, я тебя ♥» – Это самый лучший день рождения в моей жизни, – прошептал Поттер и шмыгнул носом. – Я могу его увидеть? Это очень важно, мэм. Мне так много надо ему сказать. – В целях твоей личной безопасности все посещения строго запрещены. В данный момент доступ к тебе имеют только сотрудники реанимации и детективы из криминального отдела, – ответила лечащий врач. – Несколько агентов из Скотланд-Ярда ждут, когда ты очнешься после операции, чтобы побеседовать с тобой. – Я не убивал этого подонка, доктор Льюис, – прикрыв глаза, произнес Поттер. Разговор с врачом отнимал у него много сил, и он чувствовал невероятную усталость. – Но они мне не поверят и отправят в тюрьму за убийство. – Пока тебя никто не забирает из больницы. Думаю, что здесь ты проведешь несколько месяцев. Ты потерял много крови, на твое лечение уйдет длительное время. Более того, не обойдется без вмешательства психологов, ты пережил чудовищное нападение серийного убийцы и получил серьезную психологическую травму. Так же тебе потребуется серьезная помощь нарколога, лечение от кокаиновой зависимости будет не легким. Более того, Гарри, есть еще кое–что… У тебя очень плохие анализы. Пробы крови на реакцию Вассермана дали резко положительный результат. Реакция иммунофлюоресценции тоже выявила положительную пробу. – Я знаю, что у меня сифилис, и, похоже, еще какая–то хрень… – устало ответил Поттер, облизнув пересохшие губы. – У меня сыпь появлялась, а иногда начинался сильный зуд, и всякая фигня гнойная выделялась из задницы и из члена. А иногда я кровью ссал. – У тебя сифилитическое поражение кишечника. Доктор Мартин, наш венеролог, при ректальном исследовании заднего прохода обнаружил многочисленные язвы. Так же был выявлен перианальный герпес и проктит – воспаление прямой кишки. – Это уже совсем хреново, да? – тихо спросил парень. – А эта иммуно, как ее там, это – ВИЧ? – Нет, Гарри. Это анализ на выявление возбудителей инфекций мочеполовых путей, таких, как хламидии, трихомонады, гонококки. – Короче, у меня еще и триппер обнаружился… заебись… – тихо произнес Поттер. – Как я до сих пор жив со всем этим? Я же просто ходячая зараза, бомба замедленного действия. – Почему ты не обратился в больницу сразу, если знал, что инфицирован? – спросила врач. – Для таких, как ты, лечение бесплатное, его оплачивает Красный Крест. – Я не мог. Узнай сутенер, что у меня столько всякой заразы, он бы вышвырнул меня на улицу, как моего друга, и я лишился бы этой чертовой работы и квартиры. Я не хотел снова стать бездомным. – Тот парень, блондин, он твой любовник? – поинтересовалась врач. – Нет, – прошептал Поттер, понимая, что если станет известен факт их близости, Джесси в принудительном порядке подвергнут обследованию и выяснится, что он инфицирован ВИЧ, и Мабуто вышвырнет его на улицу, как Брента, а он не мог этого допустить, поэтому сейчас врал своему лечащему врачу. – Это мой сосед по лестничной площадке. Мы просто хорошие друзья, но секса у нас не было, – добавил Поттер. – У тебя есть родственники, Гарри? – помолчав, спросила доктор Льюис. – Нет, никого. Я сирота, мэм. – ответил бывший гриффиндорец. – Сегодня утром придет социальный работник, возможно, она сумеет как–то помочь тебе в будущем, после того, как ты вылечишься. – О какой помощи вы говорите, док? – повышая голос, спросил Гарри. – Когда я нуждался в помощи, всем было насрать на меня. А теперь я хуй ложил на всех этих социальных работников. Слишком поздно. Да и что они могут сделать для таких, как я? Отправить в школу для трудных подростков и малолетних преступников имени святого Брутуса? Нет уж, спасибо, лучше уж пусть Беннет упрячет меня за решетку, это тоже самое. – Тебя действительно могут привлечь к уголовной ответственности за преднамеренное распространение венерических заболеваний. – Все эти клиенты… они нелюди. Они животные, скоты, мразь. Вы даже не представляете, что они со мной делали… я не жалею, что заражал их сифилисом и всей этой хуйней. Лучше бы у меня был ВИЧ, чтобы они все заразились и сдохли, – устало произнес Поттер, снова закрывая глаза. – Я же просил сообщить мне немедленно, когда он очнется, – в палату стремительно вошел мужчина средних лет в строгом деловом костюме. Следом за ним шел мужчина помоложе, так же одетый в черный строгий костюм, держа в руках пластиковый стаканчик с кофе. – Детектив Каннингэм, мой пациент только пришел в сознание, – ответила Рейчел Льюис, приподнимаясь с кровати. – Гарри Блэк? – утвердительно произнес полицейский. – Я детектив Эндрю Каннингэм, Скотланд–Ярд, криминальный отдел. Это детектив Пол Хэролд. У нас к тебе много вопросов. – Детектив Каннингэм, не забывайте, что мой пациент всего лишь ребенок, ставший жертвой нападения серийного убийцы, и я не позволю вам допрашивать его, как преступника. Мальчик только что очнулся от двойного наркоза. – Этот ребенок – уличная проститутка, который преднамеренно распространял венерические заболевания, доктор Льюис, и я вполне солидарен с капитаном Беннетом и считаю, что таких, как он, надо отправлять в исправительные учреждения для несовершеннолетних. – Он не преступник, детектив, а жертва, – возразила Рейчел Льюис. – А вот это я и намерен выяснить, доктор. Расскажи мне все, что там произошло, Блэк, и не пытайся лгать, иначе я привлеку тебя к уголовной ответственности за дачу ложных показаний. – Я ничего не помню, сэр, – процедил Гарри. – Неправильный ответ, Блэк. Меня не интересует, где он тебя подцепил и сколько заплатил, я хочу знать, что произошло там. Я должен знать, кто его убил и как. – Это не я, – ответил Поттер. – Скорее всего – не ты. На теле этого ублюдка глубокие резаные раны, нанесенные тяжелым, острым предметом, предположительно обоюдоострым мечом. Криминалисты приходят в недоумение, удары нанесены с такой силой, на которую не каждый взрослый мужчина способен. Я бы сказал, удары нанесены с нечеловеческой силой. На месте преступления оказались только кухонный нож и садовые ножницы – этими предметами Адамс убивал шлюх, но никакого другого оружия найдено не было. Я хочу знать, кто там был еще, кто помог тебе, Блэк? Кто и каким оружием убил Уильяма Адамса? Ты должен это знать. – Э…э…э… может Хищник, сэр? Ну, тот самый, с которым Арнольд Шварценеггер дрался. Вы видели этот старый американский фильм? Я смотрел по телеку, мне понравилось. – Я посмотрю, как ты будешь шутить в тюряге, сынок, – мрачно произнес детектив Каннингэм. – Я ничего не видел, сэр. Я потерял сознание и ничего не помню, – ответил Гарри. – До того момента, как ты потерял сознание – что там произошло? – Не помню. У меня глубокая психологическая травма, посттравматический синдром, частичная амнезия и вообще, я только очнулся после двойного наркоза и очень хочу блевать. Я расскажу репортерам, что вы оказываете на меня давление, детектив. И я требую адвоката, то есть общественного защитника, на которого имею право. Я несовершеннолетний, и вы не можете допрашивать меня без присутствия родителей или опекунов. – Если будешь продолжать в том же духе, парень, то уже сегодня окажешься на нарах в тюремном госпитале, – пообещал полицейский, наклонившись к лицу Гарри. – Вот там ты быстро заговоришь без адвокатов. Понял меня, Блэк? – Это вы умеете, – процедил Поттер. – Я, правда, ничего не помню… Он пытался убить меня, я защищался, потом потерял сознание. – Врешь, Блэк, – прошипел детектив Каннингэм. – Ты еще два этажа прополз, прежде чем потерял сознание. Адамс к тому времени был уже мертв и ты видел, кто его убил, но не хочешь мне это говорить. У Адамса на лице застыла такая гримаса, будто он перед смертью увидел самого дьявола, и я не думаю, что это ты смог его так напугать. Я понимаю, что ты боишься рассказывать, кого или чего ты там увидел, но мы гарантируем тебе полную безопасность. Сдай нам убийцу, и я обещаю тебе защиту от капитана Беннета. Это выгодная сделка, парень. Ты сдаешь нам этого типа и помогаешь раскрыть дело, а мы замнем факт умышленного распространения венерических заболеваний. – Я ничего не помню, – отрезал Поттер. – И я требую адвоката. Я несовершеннолетний и имею право на бесплатного общественного защитника, и больше я вам ничего не скажу, сэр. А если вы будете продолжать мне угрожать, я дам интервью тем репортерам, которые сейчас находятся во дворе больницы. Думаю, они будут рады получить сенсационные признания жертвы маньяка о том, как мне угрожают сотрудники Скотланд–Ярда, выбивая нужные показания. А у вас с репортерами в последнее время и так не очень дружеские отношения, детектив Каннингэм. Министерство Внутренних Дел точит зуб на Скотланд–Ярд, так что кое–кто может и работы лишиться. – Ты даже не представляешь, в каком дерьме ты оказался, Блэк, – угрожающе прошипел детектив. – У тебя будут очень серьезные проблемы, парень, это я тебе обещаю. – Доктор Льюис, мне плохо, меня сейчас стошнит, пусть они уйдут, – произнес Гарри, обращаясь к врачу. – Детективы, я требую, чтобы вы прекратили этот допрос. Здесь находятся тяжелые больные, вы должны немедленно покинуть палату реанимации, иначе я вынуждена буду пригласить охрану. – Хорошо, мы продолжим нашу увлекательную беседу утром, Блэк. В твоих же интересах вспомнить все, что меня интересует, иначе в самое ближайшее время поправлять здоровье будешь в тюремном госпитале, и я обеспечу тебе теплую встречу с капитаном Беннетом и сотрудниками местного отдела нравов, которые быстро тебе прочистят твое геморройное очко, – пообещал детектив Каннингэм, и оба полицейских покинули палату. – Спасибо, док, – успел сказать Гарри, прежде чем его стошнило прямо на постель. – Извините, я не специально, – виновато прошептал парень. – Я с трудом сдерживался, пока они были здесь. Хотя, надо было блевануть на этих сволочей. – Все нормально, Гарри, это у многих бывает после наркоза. Я сейчас приглашу кого–нибудь из санитаров, а ты постарайся заснуть, отдых тебе сейчас необходим, – доктор Льюис поставила подарочную коробку на прикроватную тумбочку, нажала кнопку вызова, еще раз сверила показания медицинских приборов с данными в карте, внесла какие–то изменения и покинула палату. Через пару минут появился санитар – здоровый рыжий парень, который, скорее всего, был студентом какого–нибудь медицинского факультета, а по ночам подрабатывал в Окружной больнице. Меняя простынь и наводя порядок, парень с интересом посматривал на Гарри, который, похоже, уже стал популярной личностью – единственная жертва «Джека Потрошителя», оставшаяся в живых после нападения маньяка, к тому же сам убийца найден мертвым при весьма загадочных обстоятельствах. Из разговора с врачом и полицейскими Гарри узнал много новой информации. Ближайшее будущее не предвещало ничего хорошего, тут и к профессору Трелони ходить не надо – несколько месяцев в больнице под круглосуточным наблюдением полицейских, возможно, прикованным наручниками к кровати, а затем его заберут в Скотланд–Ярд и начнутся постоянные допросы. Если легавым не удастся доказать, что это он убил этого психа Адамса, а им, конечно, не удастся это доказать, то его все равно отправят за решетку по другой статье – за распространение венерических заболеваний, и тут он уже никак не отвертится, и Беннет не успокоится, пока не отправит его в тюрьму. Так что в ближайшие два года ему вряд ли удастся вернуться в магический мир. Убежать же из больницы сейчас не представляет никакой возможности – он прикован наручниками к кровати, возле дверей палаты дежурят двое легавых и местный охранник, в больнице дофига полицейских, на улице – толпа репортеров, и даже если ему удалось бы каким–то чудом избавиться от наручников, он все равно не сможет пройти незаметно мимо этой толпы народа, которые проявляют к нему такой повышенный интерес. К тому же он вряд ли сейчас вообще может ходить самостоятельно. Похоже, это его чертова судьба – все время быть Мальчиком–Который–Выжил и привлекать внимание общественности. Гарри был уверен, что вся эта история в самое ближайшее время станет известна и Дурслям. Наверняка уже в утренних газетах появятся его фотографии, которые есть в полицейской базе данных, о ночном происшествии сообщают во всех новостях, по всем каналам, и, конечно же, Дурсли и их соседи узнают, чем он занимался. Конечно, это даже хорошо, что родственнички огребут такой огромный ебаный стыд на свою голову – ведь все в Литтл–Уингинге узнают, что их племянник занимался проституцией в Лондоне, но плохо то, что всплывет его настоящее имя. Более того, все эти новости обязательно дойдут до магического мира, где тоже узнают, что Гарри Поттер – маггловская шлюха. Его местонахождение станет известно и сюда могут заявиться Пожиратели Смерти, и ни один легавый из Скотланд–Ярда не защитит его от смертельного заклятия, а он сам не сможет оказать им сопротивление без палочки, прикованный наручниками. Хотя… Хотя, он же сумел убить этого психопата голыми руками. Гарри устало вздохнул. Все эти разговоры отняли у него много сил, но он не мог позволить себе заснуть. Слишком много событий произошло за эту ночь, и он должен был все обдумать, от этого сейчас зависела не только его свобода, но и жизнь… В полночь он лишился защиты охранных чар, но что–то произошло, в критический момент магия начала действовать независимо от него. У него не было волшебной палочки, но, тем не менее, применив неизвестное заклятие «Сектумсемпра», про которое в учебнике по Зельеварению на полях было написано, что оно «от врагов», он сумел спасти себе жизнь. В момент смертельной опасности он вспомнил это заклятие, и оно сработало – тело убийцы рассекло невидимыми мечами, и теперь все эти маггловские криминалисты ломают головы над тем, что это за оружие и кто мог это сделать. Они ничего не смогут найти и доказать, он и сам не понимал, что произошло и отказывался в это верить, поэтому и подполз к умирающему убийце, чтобы убедиться в том, что заклятие сработало. А это означало, что он наделен огромной магической энергией и является могущественным волшебником. В это трудно было поверить, хотя Гермиона утверждала, что такое возможно и только очень сильные чародеи владеют беспалочковой магией. Даже предположение о том, что он может оказаться великим и могущественным магом, казалось Гарри идиотизмом. Даже такие сильные волшебники как Дамблдор и Волдеморт не могли колдовать без палочек, а он – вполне посредственный ученик, «стабильный троечник», имеющий единственный талант к квиддичу и сдающий экзамены только благодаря везению, помощи Гермионы и дутого авторитета, вдруг может оказаться великим магом, подобно Мерлину? Об этом даже думать было смешно, и лучше всего списать произошедшее на еще одно негативное последствие наркоза, но факты – упрямая вещь. Он практически на куски разрубил убийцу, и сделал это голыми руками, истекая кровью и теряя сознание, а годовалым младенцем сумел отбить смертельное заклятие «Авада Кедавра», которое отскочило от него как от зеркала, и с такой силой отразилось в Волдеморта, что тот остался жив только благодаря тому, что расчленил свою душу на семь осколков, и долгие тринадцать лет влачил жалкое существование, по крохам собирая свою силу. Годовалым младенцем он чуть не уничтожил сильнейшего темного мага – и это был факт. – Черт, этого не может быть, – пораженно прошептал Гарри. От усиленных размышлений у него даже заболел шрам и хотелось привычно потереть его, но одна рука была прикована наручниками, а в другую установлена капельница. Осознание своего могущества меняло очень многое. Если он действительно обладал такими способностями, то ему ничего не стоит сейчас избавиться от наручников, исцелиться и трансгрессировать в магический мир. Несмотря на то, что он был очень слаб, Гарри постарался предельно сконцентрироваться, глядя на стальной браслет на забинтованном запястье, и прошептал: – Либерас. Он дернул руку, но наручники никуда не исчезли, он по–прежнему был прикован к кровати–каталке. – Либерас, – повторил Поттер. – Ну же, Либерас! Либерас, Либерас… мать твою, Либерас! – Гарри от отчаяния закусил губу. Какой он к черту великий волшебник, если не может даже избавиться от этих долбанных браслетов! И если бы он был таким могущественным чародеем, разве он стал бы уличной шлюхой и позволил бы всем этим магглам так обращаться с собой? Он даже не смог открыть дверцу машины, чтобы украсть шоколадный батончик, пришлось просто найти кирпич потяжелее и выбить переднее стекло. Отчаяние снова охватило Гарри, перспектива в ближайшем будущем загреметь в тюрьму казалась неизбежной, а когда он окажется за решеткой, его каждую ночь будут пускать по кругу сокамерники, а днем будут насиловать охранники. На что еще мог рассчитывать хастлер-малолетка, оказавшись в тюрьме? Он уже имел такой печальный опыт после облавы в ночном клубе. – Либерас, – со слезами на глазах отчаянно прошептал Поттер, и вдруг стеклянные двери в очередной раз широко распахнулись, и в палату стремительно вошел человек, черная мантия которого развевалась за ним, напоминая крылья летучей мыши. Похоже, эта ночь продолжала преподносить Гарри сногсшибательные сюрпризы. В это невозможно было поверить, это можно было списать на плод его больного, воспаленного воображения, на последствия наркоза, на посттравматический синдром – на что угодно, но, тем не менее, ОН стремительно ворвался в палату, как будто в класс Зельеварения, и наклонился над ним. – Поттер, ты ранен? – быстро спросил декан Слизерина, с тревогой всматриваясь в его бледное лицо. – Значит, им удалось опередить меня… – ВЫ? – пораженно прошептал Гарри, все еще отказываясь верить в то, что сейчас над ним склонился сам Северус Снейп, такой взволнованный, каким его бывший гриффиндорец никогда еще не видел. – Э… э… э… вообще–то меня убить хотели, так что да, я чуть–чуть ранен. А как вы меня нашли? – Сильнейший всплеск магической энергии, подобно мощному взрыву, который почувствовали все волшебники. Волдеморт немедленно отправил за тобой отряд Пожирателей Смерти, возглавляемый Беллатрисой Лестрейндж, Скримджер послал на твои поиски лучших авроров. – А кто послал вас, сэр? – настороженно поинтересовался Поттер и покосился на наручник на своем запястье. – Дамблдор, – ответил декан Слизерина. – Но, похоже, я опоздал и они чуть не убили тебя. – На меня напали не Пожиратели. Это был чокнутый маггл, маньяк, который убивал э... э… э… короче, он был конченым психом, но это был простой маггл. – Нам немедленно надо уходить отсюда. Твоя жизнь, Поттер, находится в смертельной опасности, – быстро произнес Снейп. – Это я и без вас знаю. Тут много желающих грохнуть меня, например капитан Беннет из отдела нравов. Я бы рад отсюда свалить, но не могу, – ответил Гарри, подергав прикованной рукой. – Что это значит? – раздраженно спросил декан Слизерина. – Это наручники, – ответил бывший гриффиндорец. – Я знаю, что это такое, Поттер. Почему тебя приковали? – У меня небольшие проблемы с законом. Я тут вроде как арестован по подозрению в убийстве. – Либерас, – взмахнув палочкой, произнес Снейп и наручники в тот же миг исчезли. – Поднимайся, Поттер, они могут оказаться здесь в любой момент. – Кто? Легавые? Они, кажется, в ординаторской, но возле двери дежурит охрана, как мне сказали, – ответил Гарри, слегка поморщившись, когда Снейп осторожно извлекал у него из вены иглу капельницы. – За то время, что я имел счастье тебя не видеть, ты успел отупеть еще больше. Полная деградация, Поттер, – уже в свойственной ему манере, желчно сказал Снейп, скидывая с Гарри простыню. Парень лежал полностью обнаженным, кроме того, в уретру был введен катетер, выводящий мочу. Сначала Гарри почувствовал, как его бросило в жар, потом по всему телу прошел озноб, а щеки от стыда залились краской. Ему казалось, что после всего, что он пережил, ему уже было похуй на все, а появляться обнаженным перед мужчинами стало его работой, но сейчас на него смотрел не просто мужчина, это был Северус-мать-его-Снейп, и это было ужасно! Это был полный пиздец! Великий ебаный стыд! «Лучше бы этот Адамс прирезал меня, чем я дожил до такого позора», – подумал Поттер, зажмурив глаза, чтобы не встречаться взглядом с деканом Слизерина. Это было чудовищно, это был кошмар – он лежал перед Снейпом голым, а у него из члена торчала трубка, по которой шла моча! И впереди его ожидал еще больший позор. Нужно было избавиться от катетера, а значит, Снейп должен был вытащить из его члена эту чертову трубку, через которую он сейчас ссал. Когда Гарри представил себе это, он решил, что лучше бы Волдеморт грохнул его шестнадцать лет назад. – Поттер, почему всегда, когда ты оказываешься в сложной ситуации и мне приходится тебя спасать, ты бываешь в непристойном виде? – услышал Гарри холодный, язвительный голос. – Могу вас спросить о том же, Снейп, – нагло выпалил бывший гриффиндорец. – Почему именно вы появляетесь рядом со мной, когда я голый? Меня не удивит, если вы окажетесь педофилом, который грязно вожделеет меня с первого курса. В следующий миг он очень пожалел о том, что вообще открыл рот. Снейп сильно оттянул его член и резко дернул катетер, извлекая его из уретры. – Больно, блядь! – взвыл Поттер. – Неужели? – невозмутимо произнес Снейп, помогая бывшему гриффиндорцу подняться, и накидывая на него свою мантию, скрывая его наготу. – Немедленно уходим отсюда, Поттер. Гарри едва мог стоять на ногах – пережитое нападение серийного убийцы, большая потеря крови и всплеск магической энергии, последующая операция с двойным наркозом, допрос полицейских и известие о том, что Джесси Монтгомери здесь и даже пытался проникнуть к нему в палату – все это лишило его последних сил. Идти самостоятельно он не мог, и едва встав с кровати, Поттер почувствовал, как пол уходит у него из–под ног. Упасть ему не дал декан Слизерина, который схватил его на руки и понес на выход из палаты. – Эй, Снейп, подождите, у меня там подарок, его надо забрать! – взволнованно произнес Гарри. – Какой подарок? – с раздражением поинтересовался зельевар, остановившись и взглянув в сторону прикроватной тумбочки, на которую указывал бывший гриффиндорец. – У меня, между прочим, сегодня день рождения, и мне дарят подарки, – с ехидством ответил Поттер. – Ассио, – направив палочку на небольшую коробку, произнес декан Слизерина, и когда бывший гриффиндорец неумело сжал перебинтованными руками бесценный подарок, снова схватил мальчишку на руки и направился на выход. – У дверей дежурят легавые, – предупредил Гарри. – Не думаю, что меня это может остановить, – ответил профессор Хогвартса, проходя мимо двух болтающих полицейских и сидящего в кресле напротив больничного охранника. Мужчины не обратили на них никакого внимания, как будто не видели высокого человека в строгой черной одежде, стремительно идущего по коридору, который нес на руках завернутого в мантию бледного подростка. Их вообще никто не видел, хотя в коридоре было полно народа – полицейские, медперсонал, больные, репортеры, посетители. Снейп нес его на руках мимо этих людей, и никто не обращал на них внимания, будто бы их скрывала волшебная мантия–невидимка. – Круто, – не сумев скрыть восхищения, прошептал Поттер, уже слегка отвыкший от магии. – Вы применили отвлекающие чары, сэр? – Блестяще, Поттер. За шесть лет обучения в Хогвартсе ты наконец–то смог идентифицировать одно простое заклятие, – желчно произнес зельевар. Насмешки Снейпа всегда были язвительными и больно ранили подростковое самолюбие, но почему–то именно сейчас было особенно обидно. – Издеваться надо мной доставляет вам извращенное, садистское удовольствие, да, Снейп? – зло спросил Гарри. – Вы специально явились сюда, чтобы насмехаться надо мной? Представляю, как вам этого не хватало, когда я покинул магический мир. Без меня ваша скучная и тоскливая жизнь вообще превратилась в унылое говно? Сочувствую. – Вы слишком высокого о себе мнения, мистер Поттер. Не тешьте себя мыслью, что мне не хватало общения с вами. Я здесь по поручению главы Ордена, навязавшего неприятную для меня обязанность по возвращению вас в магический мир. Гарри хотел ответить что–нибудь гадкое и очень пошлое, но потом решил промолчать – сейчас бесить Снейпа было не в его интересах. В данный момент декан Слизерина был его единственной защитой и перед Пожирателями Смерти, спущенными Волдемортом с цепей, которые уже шли по его следу, будто охотничьи гончие, и перед агентами Скотланд–Ярда, и перед сотрудниками отдела нравов, и перед сутенером Мабуто и людьми Веймара. В холле приемного отделения было полно народа. Пронырливые журналисты вели свои репортажи, суетились медработники, принимая новых больных, деловито сновали полицейские, громко переговаривались хастлеры, многих из которых Гарри узнал сразу же. Он был удивлен и поражен, что все они приехали в больницу, обеспокоенные произошедшим с ним. И еще более потрясен и даже шокирован, увидев, что парни организовали сбор денег на его лечение. Когда Брент находился здесь, никому до него не было дела, а отчаянная просьба скинуться на похороны вызывала у хастлеров только ехидные ухмылки. Сейчас же все было по–другому, казалось, сюда приехали ребята со всего города. И вдруг среди массы этого разношерстного народа Гарри увидел Джесси Монтгомери. Блондин вдали от всех одиноко сидел на пластиковом стуле, погруженный в свои мысли. На него никто не обращал внимания. Гарри, напрягая зрение и не отрывая взгляда, смотрел на своего соседа, чувствуя, как учащенно забилось сердце. Так хотелось в этот момент броситься к этому парню, обнять его, крепко прижать к себе и никуда больше не отпускать, попросить у него прощение за все и сказать, что он тоже любит его. – Джесс! – крикнул Поттер и дернулся на руках Снейпа, шедшего мимо всех этих людей, скрытый защитными чарами. – Поттер, ты что делаешь? – прошипел зельевар, направляясь к выходу, и крепче прижал к себе свою бесценную ношу. – Снейп, подождите, всего минуту! Мне надо поговорить с этим парнем! – Невозможно – нас никто не видит и не слышит, – ответил декан Слизерина, продолжая стремительно идти на выход. – Вы не понимаете! Это очень важно! – с отчаянием произнес Гарри. – Сейчас единственное, что очень важно – это твоя безопасность, Поттер. В любой момент здесь появятся Пожиратели Смерти и мы должны как можно быстрее трансгрессировать из этого мира в безопасное место. – Если мы сейчас покинем мир магглов, то, возможно, я уже никогда не увижу его, – с отчаянием воскликнул Гарри. – Какая мелодрама, мистер Поттер. Просто сюжет для очередного дамского романа, которыми так увлекается мадам Помфри, – желчно ответил зельевар. – Снейп, хотя бы одно мгновение! Дайте хотя бы попрощаться с ним! – с отчаянием попросил Гарри, и снова взглянул на одиноко сидящего, всеми забытого и никому не нужного Джесси Монтгомери. – Нет, – категорично отрезал декан Слизерина. – Вы такая бесчувственная и бессердечная сволочь, Снейп, потому что сами никого и никогда не любили! – в сердцах выпалил Поттер. – И вас никто не любил! – добавил он и вдруг почувствовал, что зельевар дернулся так, будто его ударили раскаленным хлыстом. Северус Снейп вышел во двор, где находилось много микроавтобусов, принадлежащих различным телекомпаниям. Некоторые журналисты вели свои репортажи на фоне Окружной больницы, рассказывая в объективы видеокамер о том, что здесь находится единственная жертва «Джека Потрошителя», выжившая после нападения серийного убийцы. Снейп нес его мимо этой толпы оголтелых репортеров, которые, как голодные шакалы, готовы были наброситься на любого, чтобы добыть сенсацию, а эта самая сенсация сейчас ускользала у них из–под носа, а они даже не догадывались об этом. – Снейп, можно вас кое о чем спросить? – не выдержал Гарри, снова обращаясь к зельевару. – Нет, – категорично отрезал тот. – Вы знаете, что произошло? Я имею в виду, как я это мог сделать без палочки? Я просто произнес незнакомое заклятие «Сектумсемпра», а его вдруг отшвырнуло в сторону и как будто изрубило мечами. Снейп вдруг резко остановился, словно натолкнувшись на невидимую преграду. – Откуда ты узнал это заклятие, Поттер? – холодно спросил он, сощурив глаза. – Я не помню… у меня частичная амнезия после двойного наркоза и синдром... посттравматический... Э... э... э... ну... Я прочитал его в одном учебнике, в библиотеке. – Ложь, – процедил зельевар. – Я же не знал, как оно действует! Там было написано «от врагов». Я нифига не знал, что оно убивает, клянусь! Я сам в ахуе! Это заклятие – оно что, непростительное? – осторожно поинтересовался Гарри, близоруко всматриваясь в разгневанное лицо декана Слизерина. В его планы вовсе не входило избежать маггловской тюрьмы, чтобы оказаться в Азкабане. Поттер хотел сказать что–то еще в свое оправдание, но в этот момент вдруг прямо из воздуха во дворе Окружной больницы стали материализоваться одна за другой фигуры людей в черных балахонах, с масками на лицах. Их появление было столь неожиданным, что даже привыкшие ко всему репортеры на миг растерялись, но уже через мгновение стали щелкать вспышки фотоаппаратов, видеооператоры начали поспешно направлять камеры в сторону странных людей, появляющихся из ниоткуда. – Ищите мальчишку! Он должен быть где–то здесь! – раздался громкий женский голос. Похоже, заклятие, наложенное Снейпом, еще не утратило свою силу, и трансгрессирующие Пожиратели Смерти не видели их, но, тем не менее, Снейп предусмотрительно развернулся спиной, закрывая собой Гарри от смертельной опасности. Кто–то из прислужников Темного Лорда вскинул палочку, с нее сорвался сноп зеленого света, и мужчина с видеокамерой, вскрикнув, упал на асфальт. Рядом полыхнула еще одна вспышка, и микроавтобус в тот же миг охватило пламя. Среди людей началась паника, но, тем не менее, многие продолжали снимать происходящие драматические события, развернувшиеся во дворе Окружной больницы. На улицу уже выбежало несколько полицейских, держа оружие наготове, но один из них рухнул, сраженный смертельным заклятием, другие полицейские, пригибаясь, открыли ответный огонь на поражение, началась перестрелка. «Этой ночью Министерству придётся до хуя поработать, чтобы разгрести все это дерьмо. А ведь это сейчас снимают на видеокамеры», – злорадно подумал Поттер, пытаясь высунуться из–за плеча Снейпа и хоть что–нибудь разглядеть. Пожиратели Смерти, быстро устранив возникшее препятствие в виде вооруженных магглов, бросились в здание больницы. – Там Джесс! Он может пострадать! – крикнул Поттер и инстинктивно дернулся в отчаянной попытке вырваться из удерживающих его объятий Снейпа и броситься на помощь. Во дворе горел микроавтобус, было несколько раненых и убитых журналистов и полицейских, но большинство репортеров, привыкших работать в экстремальных условиях, уже очнулись от первого шока и сейчас начали выдавать в прямой эфир сенсационные подробности нападения террористов на здание Окружной больницы. Гарри был поражен тем, что Северус Снейп, ненавидящий его всю жизнь, вдруг закрыл его собой от возможного попадания заклятия, выпущенного кем–нибудь из Пожирателей Смерти, или огнестрельного ранения, которое он мог получить во время перестрелки. Он, конечно, понимал, что Снейп выполняет долг, делает свою работу, но все же... В том, как декан Слизерина прижимал его к себе в этот момент, было нечто большее, чем просто долг, обязанности и работа вместе взятые. Гарри показалось в этот миг, что зельевар побледнел больше обычного. Снейп смотрел на него как–то странно, в его бездонно–черных глазах сейчас не было ни презрения, ни насмешки… Их лица были так близко, что Гарри чувствовал теплое дыхание мужчины на своей щеке. – Ты когда–нибудь уже трансгрессировал, Поттер? – спросил Снейп, и Гарри утвердительно кивнул. – Тогда ты знаешь, что нужно делать. – Э… э…? – Что за идиотская привычка все время экать, Поттер? Тебе известно про эффект расщепления при трансгрессии? Чтобы этого не произошло, должен быть максимальный контакт. Гарри вдруг крепко обнял забинтованными руками Северуса Снейпа за шею, прижимаясь к нему всем телом. Совсем рядом с ними что–то взорвалось и вспыхнуло пламя. – Я все больше склоняюсь к мысли, что вы грязно вожделели меня с первого курса, Снейп, но в данный момент я готов обеспечить вам максимальный контакт, – произнес бывший гриффиндорец, прижимаясь своей горячей щекой к холодной щеке мужчины. На миг ему показалось, что зельевар вздрогнул и крепче обнял его, но в следующее мгновение окружающий мир исчез, их поглотила тьма, а их тела провалились в бездонную невесомость, пронзая время и пространство. Снейп все еще продолжал держать его на руках, а Гарри в свою очередь не разжимал объятий и не отодвигался от декана Слизерина. Поттер узнал место, куда они трансгрессировали – гостиная дома Блэков на площади Гриммо. Снейп осторожно опустил его на пол, поддерживая и обнимая за плечи. Их окружали люди, члены Ордена Феникса. Многих Гарри знал, кого–то видел всего раз в Министерстве Магии, а с некоторыми встретился впервые. Волшебники и ведьмы смотрели на него с беспокойством, некоторые доброжелательно улыбались, кто–то рассматривал его, не скрывая интереса. Перед ними стоял легендарный Гарри Поттер, замешанный в скандальной истории и несколько месяцев назад покинувший магический мир, который теперь вернулся – изможденный, бледный подросток, босой, с черными кругами вокруг глаз, кутающийся в мантию Северуса Снейпа, с перебинтованными по локоть руками, которыми он неловко удерживал какую-то небольшую коробку. – О Мерлин! Гарри, наконец–то, – не скрывая тревоги, взволнованно произнес Альбус Дамблдор, обняв бывшего гриффиндорца и прижимая его к своей груди. – Мальчик мой, – прошептал старый волшебник. – Прости меня. Поттер осторожно отстранился от старика, избавляясь от его объятий, и вдруг увидел ЕГО. В первый миг Гарри показалось, что это Люциус Малфой, помолодевший лет на двадцать. Но это был Драко. Он стоял отдельно ото всех, весь в черном, словно носил траур – строгий костюм, водолазка, до блеска начищенные ботинки. Казалось, Малфой стал еще выше, но заметно похудел, осунулся, лицо заострилось еще больше. Сейчас он выглядел старше своих лет – за те месяцы, что Гарри не видел его, Драко будто бы повзрослел на несколько лет. Если бы Поттер не знал, что это натуральный цвет волос слизеринца, то можно было подумать, что Малфой седой. Сходство с Люциусом было еще более явным из–за длины волос – прямые пряди спадали до плеч, но Драко не зачесывал их назад, как Люциус, и челка слегка закрывала глаза, как у Джесси Монтгомери. Малфой стоял неестественно прямо, опираясь на трость с набалдашником в виде змеиной головы с оскаленной пастью. Мгновения, которые показались Гарри вечностью, они смотрели друг на друга. Казалось, что лицо Малфоя – это застывшая мраморная маска, ни один мускул не дрогнул, выдавая его эмоции, но глаза... Это был Драко Малфой, а не Люциус, а сын еще не научился искусству притворства так, как им владел его отец. В глазах Драко Гарри увидел беспокойство, страх, радость, смятение и ... и еще что–то. – Малфой... – хрипло произнес Поттер и сделал шаг вперед, отстраняясь и от Дамблдора, и от Снейпа. Сердце бешено забилось в груди, от ненависти потемнело в глазах, грудь болезненно сдавило и стало трудно дышать. Драко чувствовал горячую пульсацию крови в висках, а сердце, будто зажатое в тисках, вдруг забилось, затрепетало в груди, словно пойманная в клетку птица. Как же он ждал, когда наступит этот момент, как часто грезил наяву и видел в своих беспокойных снах миг их долгожданной встречи, и вот наступил этот благословенный день, пришел счастливый час, когда судьба снова свела их. Драко стоял, замерев, не в силах оторвать взгляд и не до конца веря, что это, наконец, свершилось, что Гарри Поттер здесь. В этот миг ему казалось, что весь мир исчез, и кроме них двоих никого нет во всей вселенной – нет авроров и членов Ордена Феникса, нет Снейпа и Дамблдора, и всех этих собравшихся вокруг Поттера волшебников и ведьм, которые взирали на него как на Спасителя мира, на священный талисман светлых сил. Сейчас для Драко Малфоя не существовало окружающего мира, который будто погрузился в тень. Сейчас здесь, кроме них двоих, никого не было – только он и Гарри Поттер, и Драко молча и жадно взирал на того, кто стал его наваждением, его горячечным бредом, его страданием и любовью, которая была ему дана самой судьбой как божье наказание, как расплата за все его грехи и ошибки. Малфой, замирая, ловил на себе знакомый взгляд пронзительно-зеленых глаз, от которого его всегда бросало в дрожь, который приводил его в смятение, заставлял бледнеть или испытывать томительно-приятную истому, разливающуюся по всему телу. Но сейчас этот взгляд был наполнен испепеляющей ненависти, сжигающей страсти, и этим чувством душа Гарри Поттера была наполнена до краев. Драко смотрел ему в глаза, не отрываясь, чувствуя, будто ему в сердце вонзили жертвенный обсидиановый нож и провернули острие на несколько оборотов, режа, кромсая плоть. Да, он не ждал чуда от этой встречи, и разве можно было надеяться на иную реакцию Поттера, но как же больно ранила эта лютая ненависть, какую жестокую муку она причиняла его истерзанной душе! – Убью, сука, – прохрипел Поттер, чувствуя, как перед глазами все поплыло, его зашатало, ноги подкосились, как будто на него в этом момент напустили заклятие «Ватных ног». Гарри попытался за что–то схватиться, чтобы устоять, к нему бросилось несколько человек, пытаясь поддержать, но в следующий миг парень рухнул на пол, прижимая к груди коробку в яркой подарочной упаковке. – Убью, гадина, – успел прошептать Поттер перед тем, как потерял сознание.