— Гарри, вставай, скоро на работу, — Джесси тряс его за плечо, пытаясь разбудить, и Поттер, наконец, открыл глаза, но не сразу понял, где находится. Он приподнялся, глядя по сторонам, и, увидев горшки с цветами на подоконниках, в следующий миг вспомнил все, что произошло… и внезапно пришел отрезвляющий стыд. Джесси напряженно смотрел на него, заметно волнуясь, и ожидал его реакции, от которой зависело очень многое — если Гарри обнимет его сейчас, поцелует, или просто улыбнется — он готов был простить ему все, но если этот парень сейчас оттолкнет его, раскаиваясь в том, что произошло, Джесси понимал, что уже никогда в жизни никого не полюбит, не сможет больше доверять людям, которые очень часто подло и жестоко использовали его… Закусив губу, блондин взволнованно глядел на своего любовника, и ждал, а Гарри быстро взглянув на него, смущенно отвернулся в сторону. Джесси почувствовал, как болезненно сжалось сердце, и опустил глаза. Конечно же, Гарри Блэк сейчас сожалел о том, что между ними произошло, и глупо было надеяться на что-то.

Поттер поспешно натягивал джинсы, стараясь не глядеть на своего соседа, а тот закурил и напряженно смотрел в окно, пытаясь тоже не встречаться взглядом с Гарри. Чувство стыда и раскаяния тисками сдавливали душу бывшего гриффиндорца. Все, что произошло между ними, было похоже на временное помутнение рассудка и поэтому, наверное, вслед за жаркой страстью в душе Поттера вспыхнул не менее жаркий стыд. Если бы Гарри стремился к этому осознанно и целенаправленно, то, возможно, сейчас он бы не испытывал такого смятения, но все произошло как-то спонтанно, совершенно неожиданно и абсолютно непреднамеренно, и возможно, в большей степени повлияло то, что он был сильно пьян, и не до конца осознавал, что делал. Более того, в какой-то момент Джесси очень сильно напомнил ему Драко Малфоя и Гарри окончательно потерял контроль над собой, и произошло то, о чем он теперь очень сожалел. Секс с этим парнем был фантастическим и Джесси оказался совсем не таким, каким он себе его представлял, и сейчас Поттер понимал, что они могли бы стать друзьями, но после того, что произошло, как они теперь будут смотреть в глаза друг другу? Молча, избегая глядеть на своего любовника, Поттер поспешно одевался, и оттого, что они оба молчали, на душе было совсем муторно. Гарри облизнул пересохшие, вспухшие от неистовых поцелуев губы, которые болели. Джесси стоял возле окна, тоже боясь посмотреть в глаза своему любимому парню. Они оба чувствовали себя очень неловко от того, что случилось, и почему-то каждый испытывал стыд и вину. https://36.media.tumblr.com/42c607f17bc807a85ec724bbb4d4bafa/tumblr_nyawvxjLuJ1qjsaa9o3_1280.jpg  — Я заказал пиццу, скоро должны привезти, — прерывая неловкое молчание, произнес блондин. - Нет, спасибо, я пойду к себе, — быстро ответил Поттер и, не глядя на своего соседа, торопливо направился в прихожую, но потом вдруг остановился перед самой дверью и, не оборачиваясь, чтобы не встретиться взглядом, произнес: - То, что произошло… это ничего не значит… - Да, я это уже понял, — тихо ответил Джесси, глядя в спину своему уходящему любовнику. — Понял в тот момент, когда ты назвал меня Малфоем. - Что? — воскликнул Поттер, резко обернувшись и чувствуя, как вся кровь отхлынула от лица, и он сильно побледнел.  — Ты всегда неправильно называешь мое имя, Гарри, но в этот раз ты это сделал не преднамеренно, ты просто ошибся, — с горечью в голосе произнес блондин. — Я Джесси Монтгомери, а не Драко Малфой. Ничего общего, кроме, думаю, цвета волос, поэтому ты и захотел переспать со мной, потому что я напоминаю тебе кого-то другого. Ты трахался со мной, а представлял того, кого любишь. Прости, но я не хочу быть его заменой, и не хочу, чтобы ты тоже использовал меня. Я устал от предательства и лжи, поэтому да, ты прав, это ничего не значит. Просто перепихнулись и все, почти как на работе, — тихо произнес блондин, и поспешно отвернулся к окну.  — Я назвал тебя Малфоем? — пораженно произнес Поттер, а в голове в тот же миг, как ударом хлыста, его обожгла, смяла мысль: «Я думал о Малфое все время, пока мы занимались любовью…» и Поттер едва не застонал от стыда и отчаяния. Он подошел к своему соседу и, развернув его за плечи, взглянул в лицо, увидев, как в красивых, грустных глазах Джесси Монтгомери заблестели слезы.  — Джесс, прости, я… я могу все объяснить…  — Да ладно, не парься из-за этого, — попытался улыбнуться блондин, поправляя непослушную челку, но слезы все-таки потекли по его щекам. — Глупо было на что-то надеяться… В этот момент в дверь позвонили и оба парня вздрогнули от неожиданности.  — Пиццу привезли, — поспешно стерев слезы, сказал Джесси, и быстро направился к двери.  — Прости, пожалуйста… — снова произнес Поттер, глядя ему в спину, а затем, пока его сосед протягивал мелочь парню из доставки, быстро вышел из его квартиры и направился к своей двери, ключ от которой был спрятан на площадке, под щитком пожарной сигнализации.

====== ГЛАВА 33 С днем рождения, Гарри! ======

Вернувшись к себе, Поттер принялся метаться по квартире, словно раненый зверь, выкуривая одну сигарету за другой, терзаемый и чувством вины за то, что так подло поступил по отношению к Джесси Монтгомери, и мучимый от осознания того, что все время не перестает думать о ненавистном Малфое, и не всегда эти мысли наполнены ненавистью, и шокированный тем, что сам захотел заняться любовью с парнем и получил от этого сказочное, непередаваемое наслаждение. Гарри, выросший в пуританской семье Дурслей, всегда воспринимал однополый секс как ненормальность и даже болезнь, как позорное извращение и всегда мечтал о том, что у него будет любимая девушка, с которой впоследствии он создаст семью, такую же дружную и многодетную, как у Уизли. Но волей судьбы и благодаря Малфою он стал изгоем общества и продажной шлюхой, и он ненавидел сам себя и тех, кто покупал его тело, а секс у него прочно ассоциировался с болью и унижением, и все, что происходило до этого момента, было по принуждению, а не по его доброй воле. Гарри уже привык считать себя исключительно жертвой насилия и в последнее время упивался своими страданиями, ненавидя весь мир, а этим утром все произошло добровольно, он лег в постель с парнем по собственному желанию и испытал истинное удовольствие от секса. Никто никого не принуждал и не унижал, не было никакого насилия и они оба желали этого... И впервые за все время он действительно испытал настоящий, полноценный оргазм, при этом никто не опаивал его возбуждающим зельем, он не был под воздействием стимуляторов или под наркотическим кайфом, а обкончался от потрясающих ласк Джесси Монтгомери. Размышляя о случившемся, Гарри приходил в смятение и не находил себе места от осознания того, что ему действительно это понравилось, а значит, он такой же извращенец, и ни чем не лучше, чем все его клиенты. Даже хуже, потому что, как выяснилось, он все это время тайно вожделел своего насильника Малфоя, который вдул ему под радостное улюлюканье своих пьяненьких дружков, а он, как последняя грязная шлюха все это время скучал по этому и мечтал об этом! На улице, монотонно барабаня по стеклу, накрапывал мелкий дождь, и Поттер то подходил к окну и невидящим взглядом всматривался в пелену дождя за мокрым стеклом, то ничком падая на диван и закрывая глаза, снова и снова задавался неразрешимыми вопросами – неужели он действительно такая шлюха и ему нравится трахаться с парнями, и почему он все время думает о Малфое, даже находясь под кайфом и подставляя задницу очередному извращенцу, он постоянно возвращался мыслями к событиям слизеринской вечеринки... И почему в этом парне он увидел ненавистного «хорька», почему, когда они занимались любовью, он все время представлял своего школьного врага, который отодрал его на глазах всего Слизерина? Этот ублюдок сломал, разрушил ему всю жизнь и даже сейчас продолжал все портить, невидимым призраком из прошлого встав между ним и Джесси, разрушив их такие хрупкие, только начавшие зарождаться отношения. Малфой, будто злой рок, продолжал преследовать его даже сейчас, в другой жизни, в другом мире, и снова и снова разрушал его жизнь, а он, тем не менее, не переставал думать о ненавистном слизеринце. Гарри терзался этими неразрешимыми вопросами и понимал, что ему нужно как-то определиться с размывающей душу раздвоенностью между чувствами и мыслями – между сердцем и головой. И лучшим средством в данной ситуации был только крэк. Сделав несколько затяжек, Поттер почти сразу же почувствовал, что начинает успокаиваться – повышенная нервозность, чувство вины, раскаяние, смятение и неуверенность быстро отошли на второй план, а произошедшее уже не казалось таким трагичным, и бывший гриффиндорец решил этим же вечером поговорить с Джесси, попытаться объяснить ему все, попросить прощение, загладить свою вину и постараться наладить отношения с этим парнем, который мог бы стать его другом. Но в этот вечер Гарри так и не смог поговорить со своим соседом. Быстротечная эйфория от крэка закончилась через пол часа, Поттер снова начал испытывать нервозность, раздражительность и неуверенность, а едва они увидели друг друга на улице, как каждый из них поспешил отвести взгляд. В перерывах между «работой» Поттер нервно курил одну сигарету за другой, напряженно размышляя, как начать разговор с Джесси, но при этом отчаянно избегал встречаться с ним взглядом, а блондин, в свою очередь, тоже делал вид, что не видит, не замечает Гарри Блэка. И за всю ночь, в перерывах между обслуживанием клиентов, парни не обмолвились ни словом – им обоим было невыносимо стыдно за то, что случилось между ними и к каким последствиям это привело. Джесси испытывал сильную душевную боль и отчаяние, Гарри терзался чувством вины и угрызением совести. Вернувшись под утро домой, Поттер невольно взглянул на окна своего соседа, но не увидел привычных цветов в горшках, а поднявшись на площадку, обнаружил, что коврик «Добро пожаловать» исчез из-под двери Джесси. У Гарри болезненно кольнуло сердце. Он наговорил этому парню столько всяких обидных слов, насмехался над ним и издевался, а потом просто бессовестно поимел его, воспользовавшись его доверием, и в итоге разбил трепетное и любящее сердце Джесси Монтгомери. В каком-то отчаянном порыве Гарри шагнул к двери своего соседа и даже хотел позвонить в его дверь, чтобы постараться исправить все, загладить свою вину, но рука замерла возле звонка, и Поттер так и не смог надавить на кнопку. Бывший гриффиндорец долго стоял возле квартиры своего соседа, трусливо не решаясь позвонить. Он прислушивался, но за дверью было тихо, видимо Джесси, вернувшись с работы, сейчас отсыпался после тяжелой ночи. Гарри постоял еще немного и угрюмо побрел к себе. Прошла неделя, стыд и чувство вины немного притупились, но отношения между парнями значительно изменились, и если раньше Поттер полностью игнорировал своего соседа и делал вид, что тот пустое место, то сейчас их роли поменялись с точностью наоборот. Теперь Гарри не спускал взгляда со своего соседа и искал подходящего случая, чтобы объясниться с ним, а Джесси делал вид, что в их жизни никогда не было того злополучного утра, когда они лежали в одной постели, сжимали друг друга в горячих объятиях, целовались взасос и содрогались в сказочно-сладком оргазме. Джесси Монтгомери делал вид, что ничего этого между ними никогда не было. «Но это было!» – глядя на своего любовника, готов был кричать Поттер, и он понимал, что произошедшее между ними не может пройти для них бесследно. Это не было обычным перепихоном, они действительно занимались любовью и ему это понравилось. И сейчас ему уже было плевать на то, как это называли другие – извращение, мужеложство, содомия, гомосексуализм. И пусть он шлюха, которой нравится трахаться с парнями, сейчас это уже не имело значения. Первый шок после случившего прошел и Гарри, передумав и осознав многое, принял сам себя таким, каким он стал после слизеринской вечеринки, изменившей его жизнь и его самого. День проходил за днем, а молодая, здоровая чувственность все сильнее будоражила воображение Поттера, и он все больше увлекался своим соседом, и в какой-то момент, исподтишка наблюдая за Джесси, Гарри вдруг с беспокойством почувствовал, что ему хочется снова… Он вдруг очень четко осознал, что его сердце распахнуто в ожидании любви, а в крови бушует желание, и он не позволит гадёнышу–Малфою снова и снова разрушать свою жизнь. Поттер остро ощутил, что ему опять хочется испытать то, что случилось между ним и Джесси Монтгомери, испытать еще раз, невзирая ни на какие последствия, потому что секс между ними был просто фантастический, а Джесси оказался невероятным, особенным, потрясающим парнем, который заслуживал того, чтобы быть счастливым и любимым. И теперь робкое, но вполне осознанное желание пробудилось в душе бывшего гриффиндорца. Он все чаще ловил себя на мысли, что действительно хочет, чтобы они стали любовниками, начали встречаться, как другие хастлеры, и, возможно, даже стали жить вместе, в одной квартире, в которой на подоконниках будут стоять цветы в горшках, а под дверью будет постелен коврик с дурацкой надписью «Добро пожаловать». И это внезапно пришедшее желание напугало Поттера, но при этом заставило его сердце учащенно забиться лишь от одной мысли, что случившееся между ними может повториться еще раз. И теперь уже Гарри, встречаясь взглядом с Джесси, невольно краснел и от волнения начинал тереть шрам. Наблюдая украдкой за своим соседом в минуты отдыха в ожидании клиентов, Поттер вдруг понял, что ему нравятся голубые глаза это парня, его красиво очерченные, чувственные губы, нравится его голос и походка, нравится наблюдать, как он держит сигарету и как выпускает изо рта дым… Гарри поймал себя на мысли, что ему все нравится в Джесси Монтгомери и этот блондин совсем не похож на надменного, высокомерного слизеринского говнюка Малфоя. Поттер даже удивился, почему раньше этот парень напоминал ему «хорька», ведь ничего общего, кроме цвета волос, между ними не было. Джесси Монтгомери был таким позитивным, светлым, «солнечным» мальчиком, Малфой же был лживой, изворотливой, подложопой гадиной... Депрессивные, суицидальные мысли исчезли бесследно, и Поттер, постоянно думая о Джесси Монтгомери, со смятением признавался сам себе, что все сильнее и сильнее хочет сделать с ним это еще раз, хочет, чтобы все повторилось, и это желание было и сладостным, и пугающим одновременно. Поттер вспоминал в мельчайших подробностях и объятия, и ту страсть, что охватила их обоих в тот момент, кинув в пучину необыкновенного наслаждения. Перед его мысленным взором постоянно возникали картины их сладостного неистовства, и бывший гриффиндорец снова и снова задавался вопросами: «А почему, собственно, нет? Почему мы не можем сделать это еще раз?» Он понимал, что очень многое зависит именно от него – он первый должен сделать шаг навстречу, обязан набраться смелости и объясниться с Джесси. Сложившаяся ситуация напоминала ему то, что происходило в Хогвартсе между ним и Джинни Уизли – он терзался сомнениями и боялся признаться ей в своих чувствах, а потом, когда они узнали, что были влюблены друг в друга – было уже поздно. И сейчас, чтобы не совершить такую же роковую ошибку, он должен рассказать этому парню историю своей жизни, как он оказался на панели, и объяснить, какую роль во всем этом сыграл Малфой. Джесси должен все понять и простить его. И Поттер всё чаще и чаще бросал на своего соседа затаённые взгляды и, как ему казалось, уже ловил на себе ответные взгляды Джесси, но когда парни встречались глазами, словно что–то невидимое, но вполне осязаемое, возникало между нами, но в то же мгновение они торопливо отводили взгляды друг от друга, боясь выдать свои затаённые желания... Они тянулись друг к другу, и одновременно боялись этого непонятного, необъяснимого притяжения. Джесси боялся снова испытать душевную боль от осознания того, что Гарри Блэк влюблен в другого парня, а Поттер вообще боялся сделать первый шаг, опасаясь, что Джесси пошлет его далеко и надолго. За всеми этими страстями, душевными терзаниями, сомнениями и бушующими желаниями, Гарри значительно уменьшил потребление крэка, чувствуя, что выходит из затяжной депрессии, вызванной смертью Брента, и прав был Джесси, сказав, что у него вся жизнь впереди и все еще может наладиться. Этот парень каким–то странным, необъяснимым образом очень положительно воздействовал на него, и Гарри даже начал верить в то, что может изменить свою жизнь к лучшему – он излечится от сифилиса и избавится от кокаиновой зависимости, он преодолеет все испытания, ведь он гриффиндорец и не привык отступать перед трудностями. Гарри, постоянно думая о парне, живущем по соседству, словно начал оживать, строил планы на будущее, более того, впервые за время проживания в квартире сутенера, решил навести здесь порядок, и не просто сдуть пыль с прикроватной тумбочки и вышвырнуть пустую пачку от сигарет в окно, а сделать генеральную уборку. – Ёбаный пиздец, – произнес Поттер, созерцая немыслимый срач в своем жилище, которое действительно превратилось в нору отшельника, в берлогу одичавшего зверя. Здесь было хуже, даже чем в чулане у Дурслей. Курнув «иней» исключительно для поднятия настроения, Поттер с энтузиазмом принялся за дело. Он вышвырнул из шкафа все блядские штучки, порно–журналы и садистские девайсы. Следом за наручниками, анальными пробками и кожаным корсетом в мусорном мешке оказались сломанные жалюзи, перегоревший электрочайник, в который он кидал окурки, и заплесневевшие объедки пиццы, почему–то хранившиеся в холодильнике. С зеркала в ванной была уничтожена депрессивная надпись «Шлюха». Гарри весь день выкидывал мусор, мыл, чистил, драил, натирал до блеска все, что попадалось под руку, собрал все грязное белье и отнес в прачечную, а на обратном пути, зайдя в супермаркет, долго и придирчиво искал коврик для ног, и вынес весь мозг продавцу, требуя, чтобы на коврике была надпись «Добро пожаловать», и без вариантов. Более того, впервые за все время он накупил продуктов и приготовил нормальный обед, и даже в какой–то момент ему безумно захотелось пригласить к себе соседа, потому что теперь ему не стыдно было позвать к себе в гости Джесси, но он так и не решился это сделать. А потом, закрывшись в ванной, Гарри включил воду, разделся догола и долго мастурбировал, глядя на себя в зеркало. Вздрагивая и закусив губу, чтобы заглушить стон, Поттер с упоением дрочил, представляя, что в этот момент они с Джесси могли бы ласкать друг друга в постели, если бы он не был таким трусом и пригласил своего соседа к себе в гости. Гарри беззвучно, одними губами прошептал имя, зачарованно глядя на свою руку, неутомимо приближающую оргазм, и на этот раз вместо имени слизеринского принца с губ Гарри Поттера со стоном сорвалось имя Джесси Монтгомери. Гарри так погрузился в водоворот своих чувств и желаний, что совсем забыл о приближении судьбоносного дня. Проснувшись от навязчивой мелодии электрического будильника, бывший гриффиндорец взглянул на часы, и, увидев на табло дату 30 июля, обомлел от неожиданности. Время пронеслось незаметно и неумолимо приближался тот момент, которого он ждал с каким–то благоговейным трепетом, а порой и с суеверным ужасом. Принимая душ, Поттер думал о неотвратимом приближении сегодняшней полночи, когда наступит 31 июля и ему исполнится семнадцать лет. Неизвестность беспокоила Гарри, он проклинал Дамблдора за то, что старик не подготовил его к этому моменту, да и он сам оказался полным идиотом, так беспечно и поспешно покинув магический мир. Бывший гриффиндорец чувствовал, что сегодня ночью что–то случится, и это пугало его. Выйдя из своей квартиры, он невольно взглянул на соседскую дверь, понимая, что тянуть и откладывать разговор с Джесси больше не имеет смысла – сегодня в полночь, после того, как исчезнут защитные чары, могло произойти что угодно... С появлением серийного убийцы число уличных клиентов сократилось, мало кто хотел оказаться под подозрением полиции, поэтому многие теперь предпочитали заказывать мальчиков «на дом», и Джо сам развозил хастлеров по адресам клиентов. Число подростков, работающих на улице, тоже сократилось. Машина сутенера с затонированными стеклами стояла поодаль, припаркованная к тротуару. На перекрестке у дороги, в свете мигающей неоновой рекламы, понуро стояли Рей Стивенс, Ральф Трейси и Джесси Монтгомери. Гарри молча кивнул в знак приветствия и закурил. Сделав несколько затяжек, он щелчком отшвырнул сигарету в сторону и решительно подошел к своему соседу. – Джесс, надо поговорить, – произнес он. – О чем? – тихо спросил блондин. «Как это о чем?» – хотел закричать Поттер. «О том, что произошло и какой я мудак, о том, что я был не прав, а ты все не так понял, я должен тебе все объяснить, и вообще, в последнее время я только о тебе и думаю… о нас… о нашем будущем…» – все это молниеносно пронеслось в голове Гарри, но вместо этого он от волнения начал нести совсем другое. – Э… э… э… ты убрал с окна все цветы… – промямлил он и, чтобы собраться с мыслями, потер по привычке шрам. – Я их выбросил, – ответил блондин и отвернулся в сторону. – И дурацкий коврик тоже. – Зачем, Джесс!? – пораженно воскликнул Поттер. – Это было так классно! – Ты был прав, Гарри, – избегая смотреть ему в глаза, тихо произнес Джесси. – Такие, как мы, никому не нужны, и глупо обманывать самого себя, и надеяться на что–то. Глупо создавать иллюзии и пытаться поверить в то, что все будет хорошо. У таких, как мы, нет будущего. Я шлюха и у меня ВИЧ. При самом лучшем раскладе я проживу лет десять, не больше, но скорее всего загнусь через пару лет, а может и раньше. А может меня сегодня в подворотне прирежет этот псих... Поэтому зачем строить эти иллюзии? Ты все правильно говорил, Гарри, ты реалист, а я был идиотом и романтиком, наивно верящим в счастливое будущее, и в то, что меня кто–то может полюбить. – Джесс, послушай! – Гарри порывисто схватил его за плечи. – Это я идиот и скотина! Я по–пьяни наговорил тебе всякую хрень, о чем сейчас очень сожалею! – Гарри, не надо, все нормально, – взволнованно произнес блондин, но Поттер его перебил: – Джесс, я многое должен тебе объяснить! В этот момент Джо Мабуто, который обсуждал оплату и условия работы с одним из клиентов, подъехавшим на «BMW», обернулся в сторону своих «подопечных» и, остановив свой взор на Джесси, заорал: – Эй, Монтгомери, иди сюда! Блондин обернулся на оклик своего босса, но Поттер, крепче схватив его за плечи, взволнованно произнес: – Это очень важно! – Гарри, я должен идти, там клиент ждет. – На хуй клиентов! Послушай, у меня сегодня день рождения, в полночь мне исполнится семнадцать! – Монтгомери, твою мать, живо сюда! – рявкнул сутенер, теряя терпение. – Джесс, у меня никого нет, ни друзей, ни родителей, вообще никого, понимаешь? Ты единственный, кого я хочу пригласить на свой день рождения. Это очень важно для меня. Эта ночь станет судьбоносной, я это чувствую! – Монтгомери, блядь, я тебе сейчас яйца оторву, пидор ебаный, – заорал сутенер и направился к разговаривающим парням. – Знаешь кафешку в подвальчике на Оксфорд–стрит? – торопливо произнес Гарри, схватив Джесси за руку. – В полночь я буду там. Если сможешь, приходи, пожалуйста. Это очень важно, именно сегодня! Поверь мне, Джесс! Сегодня в полночь что–то произойдет и я хочу, чтобы ты был рядом. И я расскажу тебе, кто я и как оказался здесь, а ты просто выслушай меня, большего я не прошу. А потом можешь уйти и я клянусь, что никогда не побеспокою тебя. Обещай, что придешь, Джесс! – с отчаянием выкрикнул Поттер, сжимая его руку. – Ебаный ублюдок! – взревел подошедший сутенер и отвесил Джесси подзатыльник. – Живо, блядь, в машину, там клиент уже заждался. – Я приду, Гарри, обещаю, – быстро произнес блондин и направился к припаркованному недалеко автомобилю, в котором его поджидал очередной извращенец, заплативший за его тело. Мабуто мрачно взглянул на Гарри Блэка, который смотрел на него, не скрывая ненависти, а затем отвесил подзатыльник и ему, за нарушение дисциплины. Тоскливое ожидание клиентов затянулось. Автомобили проезжали мимо, владельцы которых даже не смотрели в сторону торчащих у тротуара вульгарно одетых подростков, тормозящих каждую машину. Начал накрапывать дождь. Гарри поднял воротник и засунул руки в карманы. Время от времени он поглядывал в сторону «BMW», в котором сейчас «работал» Джесси, а какой–то извращенец мог в этот момент делать с ним что угодно... Погрузившись в свои мрачные размышления, Поттер не сразу заметил высунувшегося из машины сутенера, подзывающего его, и только когда Мабуто громко заматерился, а Ральф больно толкнул Гарри в бок, привлекая его внимание, бывший гриффиндорец понял, что у сутенера в машине находится кто–то из клиентов и скорее всего, хочет проверить «качество живого товара». Из автомобиля вышел Рей, на ходу застегивая джинсы, и Гарри, ругнувшись сквозь зубы, сел в машину на заднее кожаное сиденье. Он знал для чего его пригласили, поэтому сразу же приспустил джинсы, поворачиваясь к клиенту голой жопой. Два пальца бесцеремонно просунули ему в анус, растягивая дырку. В такие моменты, когда его покупали как скот на рынке и проверяли на «качество», Гарри было так погано на душе, что хотелось поубивать всех. Он опустился на самое дно, стал уличной грязью, и любой подонок, заплатив двадцатку, мог сделать с ним все, на что только было способно больное воображение этих извращенцев. – Этот мне больше понравился, – ухмыльнулся клиент, вынимая пальцы из заднего прохода хастлера. – У этого очко потуже. «Еще бы, Рей Стивенс работает на улице почти три года и ему жопу так раздуплили, что скоро дерьмо на ходу будет вываливаться», – подумал Поттер. Мабуто забрал деньги, которые протянул ему клиент, закурил и вышел из машины, чтобы Гарри мог приступить к работе. Поттер делал это тысячу раз, он и сам не знал, сколько мужиков прошло через него. Его движения были заучены до автоматизма, он профессионально делал минет и всегда старался довести клиента до оргазма орально, ненавидя анальный секс, который до недавнего времени ассоциировался у него с болью, насилием и унижением. Гарри предпочитал быстрый отсос, а работая в машине Мабуто, потом можно было смачно харкнуть спермой на сиденье, получая от этого хоть какое–то маленькое удовольствие. На этот раз минетом дело не обошлось, не для того этот извращенец ковырялся у него в заднице, чтобы потом быстро спустить в рот. Мужик за свою двадцатку пытался получить удовольствие по полной программе и теперь Гарри стоял, загнувшись раком, слушая, как позади него громко сопит очередной извращенец, с энтузиазмом дрюча его в жопу. Радовало только одно – что этот мудак ебал его без резинки, а значит еще один ублюдок подцепит от него сифилис. Поттер тоскливо смотрел в заднее стекло, на расплывчатые огни неоновой рекламы и думал о том, что через тридцать минут наступит его день рождения. Гарри собирался попросить у Мабуто перерыв часа на два – ему совсем не хотелось встретить свое семнадцатилетие вот так, загибаясь на заднем сидении машины с хуем в жопе. К тому же необходимо было выяснить свои отношения с Джесси, который согласился прийти в кафе и поговорить. Гарри так глубоко задумался, что только сейчас, когда мужик засопел как паровоз и начал громко материться, понял, что тот кончает и скоро это мерзкое совокупление наконец–то завершится, и он будет свободен. Клиент устало плюхнулся на сидение, тяжело дыша и стирая со лба выступивший пот. Поттер, не обращая на него внимания, вытащил из упаковки гигиеническую салфетку, и, подтерев ею промежность, швырнул под ноги мужику. Он вышел из машины, застегивая на ходу ширинку, и подошел к Мабуто, который громко разговаривал по телефону, обсуждая условия работы для Джесси, который стоял рядом и тщательно полоскал рот минералкой. – Мистер Мабуто, можно я возьму перерыв на пару часов, мне надо, – попросил Поттер, обращаясь к сутенеру. – Нет, – рявкнул негр, не прекращая телефонного разговора. – Я отработаю, или наличными отдам… с процентами. На ваших условиях, – мрачно произнес Гарри, исподлобья глядя на своего босса. – Иди в машину, сейчас поедем – произнес Джо, обращаясь к Джесси. – Где клиент? – повернувшись к Гарри, спросил сутенер. – Там он, – кивнул Поттер в сторону автомобиля Мабуто. – Ему захорошело. Так я могу взять два часа? На ваших условиях, сэр? – процедил бывший гриффиндорец. – Ладно, Блэк, проваливай, – взглянув на золотые часы «Ролекс», ответил негр. – Через два часа должен быть здесь. Опоздаешь – я тебе сам яйца отрежу и засуну в задницу, не дожидаясь, пока тебя грохнет какой–нибудь психопат, – пообещал он и, развернувшись, пошел к машине. Гарри показал ему в спину неприличный жест и быстро пошел в противоположную сторону. Поттеру нравилось это небольшое, уютное кафе на Оксфорд–стрит, которое работало круглосуточно. Здесь всегда терпимо относились к таким, как он, и ребята в свободное время и в отсутствие клиентов часто заходили сюда перекусить или выпить кофе. Днем тут всегда было полно туристов и жителей соседних домов, а ночью сюда заходили загулявшие прохожие и местные хастлеры. Спустившись по высоким ступеням в подвальчик, Гарри оказался в небольшом уютном помещении, интерьер которого был выполнен в стиле эпохи Средневековья. На каменных стенах, украшенных старинными гербами и щитами, горели фонарики, вдоль стен стояли большие деревянные бочки с элем и вином, за деревянной барной стойкой наполняла кружки пивом девушка в накрахмаленном чепце, длинном старинном платье с передником и в деревянных башмаках. Хозяин кафе требовал, чтобы обслуживающий персонал одевался в стилизованные старинные костюмы, что придавало ресторанчику особый шарм и он пользовалось бешеной популярностью среди туристов. – Привет, Гарри, – по–дружески поприветствовала его официантка и помахала рукой. – Привет, Тесс, – ответил Поттер, смущенно улыбнувшись, и прошел к пустому деревянному столику в дальнем углу зала, чтобы не привлекать внимание посетителей. Тесс Ричардс, двадцатидвухлетняя миловидная брюнетка, училась в университете на факультете международного права, а по ночам время от времени подрабатывала официанткой в этом кафе. Приходя сюда, Гарри погружался в особую атмосферу старины и мог на миг вообразить, что вернулся в магический мир и сидит сейчас в каком–нибудь небольшом пабе в Косой Аллее. – Выдалась свободная минутка? – услышал он приятный женский голос и, поспешно надев очки, увидел Тесс, подошедшую к его столику. – Э... э... э... – смущенно протянул Поттер. Здесь доброжелательно относились к геям, даже к таким продажным потаскухам, как он, однако Гарри всегда становилось очень неудобно от того, что эти люди из обслуживающего персонала знают, кто он и чем занимается. И именно из–за этого безобидный вопрос официантки сейчас сильно смутил парня и заставил стыдливо покраснеть. Видя его замешательство, девушка деликатно сделала вид, что ничего не заметила и спросила: – Будешь что–нибудь заказывать, Гарри, или просто зашел посидеть? Под взглядом миловидной официантки Поттер всегда смущался и чувствовал себя полным идиотом, потому что совсем не умел общаться с девушками, и так происходило каждый раз, когда он приходил сюда в смену Тесс Ричардс. В один из таких вечеров, когда Гарри, сидя за дальним столиком, жевал пиццу и потягивал из соломинки апельсиновый сок, ему в голову пришла совершенно абсурдная, бредовая идея пригласить эту девушку на свидание. Не то чтобы он влюбился в официантку из кафе, просто затяжная и прогрессирующая депрессия сводила его с ума, он глушил ее наркотиками, но понимал, что так долго не протянет, все чаще стали появляться суицидальные мысли, его не покидала какая–то навязчивая идея, что скоро произойдет что–то очень страшное, фатальное для него, и он умрет. Но, несмотря ни на что, где-то в глубине души ему отчаянно хотелось снова стать нормальным парнем, и даже пригласить симпатичную девушку на свидание, сходить с ней в кино, подарить цветы и угостить мороженым. Он всего раз в жизни приглашал девушку на свидание – на пятом курсе они с Чжоу Чанг вместе ходили в Хогсмид в кофейню мадам Паддифут, но тогда все получилось как–то не так. Поттеру отчаянно хотелось выбраться с этого дна, которое так засосало его, стать прежним Гарри, начать встречаться с девчонками, а со временем даже завести семью, которой он был лишен и которую всегда так хотел иметь. В тот вечер он так размечтался, что почти поверил, что такое возможно. Но иллюзия исчезла в тот момент, когда в кафе спустился Мабуто и рявкнул, что его ждут в каком–то отеле и он немедленно должен ехать туда. Поттер молча вышел на улицу и сел в поджидающее его такси. Он стоял на полу на четвереньках, в дешевом номере отеля, ожидая, когда очередной клиент оседлает его. Его голая задница была высоко задрана вверх. Его окружали мужчины в деловых костюмах. Их дорогие туфли были отполированы до блеска, и Гарри даже видел искаженное, размытое отражение своего лица, когда прижимался к их ботинкам, чтобы лизать их. Один за другим клиенты спускали в него свою сперму, а когда устали от секса и пресытились его продажным телом, стали плевать на него, а затем выпихнули за дверь и следом вышвырнули одежду. Возвращаясь домой в такси, ощущая, что он весь пропитан потом и спермой, и зная, что водитель тоже это чувствует, Гарри, прислонившись лбом к холодному стеклу, думал о том, что никогда не пригласит Тесс Ричардс на свидание и не поведет ее в кино, и не потому, что она старше его на пять лет, изучает международное право и наверняка у нее есть парень. Он уже никогда не пригласит ни одну девушку на свидание, потому что превратился в уличную блядь, которой харкают в лицо. Он грязная шлюха и мразь, об которую многие побрезгуют вытереть ноги, и любая девушка, глядя на него, будет испытывать только отвращение и чувство брезгливости… – Эй, Гарри, ты меня слышишь? – Тесс наклонилась к нему, положив руку на плечо. – Заказывать что–нибудь будешь или просто зашел? – Да, буду... Пожалуйста, яблочный пирог, шоколадное мороженое «Баскин Роббинс» и лимонад, – тихо ответил Поттер. – Что–то отмечаешь? – записывая заказ, поинтересовалась девушка. – Вообще–то да, – неохотно согласился Гарри. Ему стыдно было сознаться в том, что через десять минут ему исполнится семнадцать лет, и он будет отмечать свой день рождения в маленьком ночном кафе, совсем один, без друзей и родных. Но официантка смотрела на него таким искренним и доброжелательным взглядом, что у Гарри язык не повернулся что–то ей соврать. – У меня день рождения, Тесс, – признался бывший гриффиндорец. – Через десять минут я стану совершеннолетним. – О, круто, – улыбнулась девушка. – А ты, оказывается, уже взрослый парень, Гарри Блэк, а я бы тебе больше шестнадцати не дала, – официантка подмигнула и направилась в подсобное помещение выполнять его заказ. Поттер посмотрел на часы, на циферблате высвечивались зеленые цифры 23:53. Через семь минут утратят свою силу защитные чары, которые оберегали его шестнадцать лет, и что произойдет после этого – Гарри не знал. Тесс, одетая в длинное старинное платье с накрахмаленным передником, вышла из подсобки, неся на подносе его заказ. Яблочный пирог оказался украшен зажженными свечами. – С днем рождения, Гарри, – произнесла официантка. – Спасибо, – Поттер почувствовал, как вдруг защипало глаза, и несколько раз моргнул, прогоняя подступившие слезы. – Можно тебя пригласить? – вдруг спросил парень, с надеждой взглянув на Тесс. – Я не могу, я же на работе, – девушка виновато улыбнулась, явно испытывая неловкость. – А... ну да... – произнес Поттер. – Конечно... Вообще–то я кое–кого жду... он пока занят... но он обещал прийти... – Хороший ты парень, Гарри, – Тесс вдруг потрепала его по непослушным волосам с осветленными прядями. – Жаль, что... – она вдруг замолчала, вовремя остановившись, не закончив фразу. – Жаль, что продажная шлюха, да? – спросил Поттер. – Я не это хотела сказать, – Тесс чувствовала себя очень неловко перед этим очкастым парнишкой, смотрящим на нее таким проникновенным взглядом зеленых глаз. Повисло напряженное молчание. – Все нормально... Я не обиделся... – Гарри слегка улыбнулся, опуская глаза. – Тесс, послушай, а если бы такой парень, как я, вдруг пригласил бы какую–нибудь девушку на свидание... или в кино, например... Как думаешь, она бы пошла? – вдруг спросил Поттер, сам не понимая, зачем он это делает. – Я бы пошла, если бы этим парнем был ты, – ответила официантка, и Поттер вдруг понял, что она не шутит. – А ничего, что я... Не побрезгуешь с таким, как я? – выпалил бывший гриффиндорец, опять краснея. – Дурачок, – серьезно глядя на него, ответила Тесс. – Давай, задувай свечи и загадывай желание, пока не заявился этот твой мерзавец Мабуто. Девушка взяла поднос и поспешила навстречу новым посетителям – шумной подвыпившей компании, спускающейся по крутым ступенькам лестницы. На дешевых электронных часах светились зеленые цифры 23:59. Гарри пересчитал свечи – их оказалось восемнадцать. Он осторожно вынул одну и, затушив, положил на стол. – С днем рождения, Гарри, – произнес он и дунул на мерцающие огоньки. Он не стал загадывать желание, и не потому, что его не было, наоборот, желаний было слишком много – он хотел возвратиться в магический мир и вернуть себе то, что принадлежало ему по праву, он хотел поквитаться со всеми за то зло, что ему причинили в этой жизни, он хотел выбраться с этого дна, хотел вылечиться от заразных болезней и кокаиновой зависимости, хотел, чтобы Джесси сейчас пришел сюда, простил его и чтобы у них наладились отношения, хотел пригласить в кино официантку Тесс Ричардс и хоть на час снова почувствовать себя нормальным парнем. У него было очень много желаний, но он не верил в то, что они исполнятся. Больше он ни во что не верил. Он слишком рано повзрослел, а тот одиннадцатилетний наивный ребенок, попавший в сказку, навсегда остался в прошлом. Зеленые цифры на дисплее часов мигнули, начиная отсчет нового дня, 31 июля. Гарри на миг закрыл глаза, стараясь предельно сконцентрироваться и почувствовать, что же произошло. Если верить Дамблдору, именно в этот миг охранные чары должны потерять свою силу. Поттер сидел с закрытыми глазами, стараясь почувствовать хоть что–нибудь, ощутить хоть какие–то изменения, но ничего не происходило. Совершенно ничего. Время шло своим ходом, электронный циферблат показывал 00:02, подвыпившие туристы громко галдели за двумя столиками, которые они сдвинули, Тесс несла им поднос, уставленный пивом. Все было, как всегда, и мир не рухнул, и Пожиратели Смерти не нагрянули, чтобы убить его, и члены Ордена Феникса не трансгрессировали, чтобы его спасти. Вообще ничего не произошло. Гарри не мог в это поверить. Он удивленно смотрел по сторонам, все еще ожидая, что в любой миг раздастся хлопок трансгрессии и тут появится Волдеморт, но время шло и ничего не происходило. – Ебаный пиздец, – произнес Гарри, еще раз оглянувшись по сторонам. – Дамблдор – выживший из ума старый маразматик, а я придурок, столько лет веривший ему, – Поттер усмехнулся, взял нож и принялся разрезать яблочный пирог. Джесси Монтгомери так и не пришел. Гарри, как и обещал, прождал его два часа, но блондин, видимо, все еще был на выездной работе, и это могло затянуться до утра. Поттер так надеялся, что этот день рождения он проведет не в одиночестве, а в компании замечательного парня, но этому желанию не суждено было сбыться. Вернуться на «работу» Гарри обещал к двум часам, но сейчас уже подумывал о том, а не послать ли сутенера ко всем чертям и дементорам в задницу, пойти домой и лечь спать, как это делают все нормальные люди. Может же он позволить себе праздник хоть раз в году? – Тесс, я возьму с собой, – произнес Поттер, когда официантка проходила мимо его столика, разнося очередные заказы. – Сейчас я тебе упакую, Гарри, – на ходу ответила девушка. Парень подождал, пока она освободится, затем взял упакованный недоеденный яблочный пирог и вышел из кафе. Это был не самый поганый день рождения в его жизни. Очень часто Дурсли совсем забывали о нем в этот день, или делали вид, что у их племянника вообще не бывает дней рождения. Иногда, в минуты особой щедрости, дядя Вернон дарил ему свои старые, вытертые носки, а тетя Петунья один раз вручила упаковку зубочисток, которую, скорее всего, стянула в каком–нибудь второсортном ресторане. Шесть лет назад дядя Вернон отвез всю семью на остров, решив, что туда не будут приходить странные письма, и Гарри лежал на холодном грязном полу, укрывшись тонким одеялом, проеденным молью, и под урчание пустого желудка отсчитывал секунды до дня своего рождения, вернее, до полуночи. А через несколько мгновений в ветхий домишко заявился Хагрид, приведший Дурслей в ужас, и поведал безумную историю о том, кем он является на самом деле. Все его последующие дни рождения проходили так же безрадостно и уныло, он вынужден был находиться в доме родственников, в своей комнате с решеткой на окне, в полном одиночестве, а когда стрелки часов на миг замирали на цифре 12, он тихо говорил сам себе «С днем рождения, Гарри», а затем полночи просматривал альбом с колдографиями своих родителей, подаренный ему Хагридом. Проходя через Лестер–сквер и погрузившись в свои размышления, Гарри вдруг увидел пожилого человека, городского бездомного, который расстилал на скамейке газеты, собираясь заночевать. Парень остановился, почувствовав, как вдруг сжалось сердце от жалости к этому одинокому, брошенному и отвергнутому обществом человеку. Он сам, поспешно покинув магический мир, скитался по улицам Лондона, ночевал на скамейке в парке и испытывал безысходное отчаяние. В один миг став бездомным изгоем, он вынужден был попрошайничать у прохожих и дошел до того, что продал себя за двадцатку, чтобы купить еду. Гарри, сжимая в руках коробку с праздничным яблочным пирогом, смотрел на старика, располагающегося на ночлег, и вдруг решительно подошел к нему и протянул упаковку. – Это вам, сэр, возьмите, – произнес бывший гриффиндорец, отвечая на немой вопрос бездомного, с которым тот посмотрел на подростка. – У меня день рождения, угощайтесь, сэр... – Гарри в этот миг безумно хотелось помочь этому отчаявшемуся, одинокому человеку, которому сейчас, возможно, было хуже, чем ему. Старик открыл упаковку, взглянул на пирог, и вдруг его руки задрожали, а по впалым, давно не бритым щекам потекли слезы. – Дай бог тебе счастья, сынок, – закрыв лицо рукой, произнес бездомный и беззвучно зарыдал. – Спасибо, сэр, – прошептал Поттер, вынул из кармана мятые купюры – все деньги, которые заработал за эту ночь, и сунул их в ладонь старика, а затем, резко развернувшись, стремительно пошел прочь, и, не в силах сдерживаться, побежал, чувствуя, как слезы холодными дорожками потекли по щекам. Он бежал долго, пока не стало нещадно колоть в боку, и тогда парень, тяжело дыша, остановился и прислонился спиной к холодной каменной стене. Увидев слезы бездомного старика, которому он дал «кусок хлеба», Гарри вдруг отчетливо понял свое предназначение в этом мире. Дамблдор уверял, что ему судьбой предопределено вступить в решающий бой с Волдемортом и спасти магический мир от великого зла, которое несет Темный Лорд. Старик с детства готовил его, как гладиатора, чтобы выпустить в нужное время на арену, но теперь Гарри был уверен, что больше не будет марионеткой в умелых руках старого манипулятора и не станет приветственно вскидывать руку со словами «Идущий на смерть приветствует тебя», отправляясь на битву с Волдемортом. Магический мир изгнал его, и у него больше нет никаких обязательств перед ним, пусть директор поищет себе другого идиота. Больше он не верит Дамблдору и не позволит старику распоряжаться своей жизнью. Теперь Гарри знал свое истинное предназначение, и плевать ему на все пророчества в мире. Он был рожден волшебником и наделен магической энергией. Она дана была ему, чтобы помогать людям. Сейчас Гарри вдруг осознал, что самой судьбой ему было определено опуститься на самое дно, пройти через такие кошмарные испытания, подвергнуться насилию, унижению и побоям, голодать, скитаться и попрошайничать, но, пройдя через все круги ада, он воскреснет, как Феникс из пепла, и посвятит свою жизнь и свой великий дар помощи бездомным, голодным и униженным. Имея магию и деньги, доставшиеся ему от родителей, он будет использовать их во благо. И ни какой Отдел неправомочного использования магии и Департамент волшебных происшествий и катастроф не помешают ему помогать людям. Имея магические способности, он так много сможет сделать для тех, кого общество презрело и отвергло. Если бы ему хоть кто–нибудь протянул руку помощи, когда он скитался по улицам, подал кусок хлеба или принял на работу, он никогда не стал бы уличной шлюхой. Гарри потрясенно размышлял о том, как много людей он может спасти, вытащить со дна, дать им шанс начать новую жизнь. Он может открыть в Лондоне благотворительные центры для бездомных, куда отчаявшиеся люди будут приходить и получать бесплатную еду, и не только на Рождество, а в любое время. Бродяги смогут получить ночлег, и им не придется спать на скамейках в парках. Он будет помогать этим людям всем, чем сможет, чтобы никто из них не захотел спуститься в метро и броситься на рельсы от безысходности, преждевременно обрывая свою жизнь. Имея огромные деньги, он будет открывать и финансировать центры для подростков, попавших в трудные жизненные ситуации, где ребята смогут получить бесплатную медицинскую помощь, не опасаясь, что их отправят на принудительное лечение или привлекут к уголовной ответственности за распространение венерических заболеваний. Им будут помогать в поисках нормальной работы, чтобы малолетки больше не выходили на панель. Он создаст реабилитационный центр для наркоманов, страдающих от кокаиновой и героиновой зависимости. На улицах работают сотни подростков со сломанными судьбами, отчаявшиеся выбраться с этого дна, и он посвятит свою жизнь оказанию помощи всем, кто в ней так отчаянно нуждается. И он никогда в жизни не забудет парня по имени Брент О’Коннер, сына проститутки, которого изнасиловали в одиннадцать лет, а родная мать стала его первым сутенером. Брент так мечтал выбраться из этой грязи, поступить в колледж, найти нормальную работу. Он так отчаянно стремился к этому, и Гарри никогда не забудет парня с хитрой лисьей улыбкой, веселыми глазами и добрым сердцем. И он обязательно поможет еще одному отличному парню, Джесси Монтгомери, с которым он поступил так подло и разбил ему сердце. Сейчас Поттер понимал, что ошибался, мечтая отомстить всем, кто причинил ему зло. Живя ненавистью и предаваясь лишь мыслям о возмездии, он стал превращаться в такое же злобное и ущербное существо, как Том Риддл. Но он больше не даст ненависти и злости разъедать ему душу и сердце. Малфой, Веймар, Ли, Мабуто — они все ответят ему за причиненное зло, но месть не должна стать смыслом его жизни. Он не пойдет путем Тома Риддла, возненавидев весь мир. Гарри вдруг понял, что после полуночи, когда спали защитные чары, все–таки кое–что произошло, только он не почувствовал это сразу. Дамблдор говорил, что его мать вложила в эти чары всю силу своей любви и эта любовь многие годы хранила его. Теперь же, когда заклятие спало, великая любовь не исчезла бесследно, она наполнила его душу, и сейчас он чувствовал это. Теперь он твердо был уверен, что его предназначение в этой жизни – спасать других, он наделен великим даром, который должен использовать во благо, и чтобы понять это и осознать, он прошел через такие жестокие испытания… Когда Гарри вернулся, улица была пустынна, никого из ребят не было и машины сутенера тоже на месте не оказалось. Судя по всему, «Железный Джо» нашел работу для всех, а сам повез кого–то из парней по вызову. Поттер тоскливо послонялся вдоль тротуара, а затем присел на бордюр в ожидании возвращения Джесси Монтгомери, близоруко глядя на проезжающие изредка автомобили, которые превратились для него в нечеткие, расплывчатые силуэты. Гарри снова и снова прокручивал в голове разговор со своим соседом, как вдруг у него за спиной раздался негромкий голос: – Я хотел бы провести с тобой час. Сколько стоят твои услуги? Гарри приподнялся и обернулся. Перед ним стоял молодой человек, худощавый, одетый довольно скромно, с портфелем в руке. Поттер не мог рассмотреть всех деталей его одежды или выражение лица, так как не стал надевать очки, но, работая на улице, уже научился определять, что из себя представляет будущий клиент. Этот, скорее всего, был мелким служащим, сотрудником какой–нибудь небольшой фирмы, где его все воспринимали конторской крысой и неудачником. Такие типы не пользуются популярностью у девушек и вынуждены откладывать сбережения на то, чтобы оплачивать продажную любовь. А этот, ко всему, еще оказался извращенцем, решившим ночью купить услуги мальчика–шлюхи. – Только отсосать или перепихнуться? – мрачно поинтересовался Поттер, отворачиваясь в сторону. Похоже, такой откровенный вопрос уличного хастлера сильно смутил потенциального клиента, он замялся, не зная как на него ответить. – Тридцатка, – сквозь зубы процедил бывший гриффиндорец. – Без резины – дороже, – добавил он, видя, что клиент достает бумажник. – Вот, этого достаточно, чтобы оплатить твои услуги? – спросил молодой мужчина, протягивая пятидесятифунтовую купюру. – Я не банк, у меня сдачи нет, – ответил Поттер, засовывая деньги в карман. – Пошли, – кивнул он, – здесь недалеко. – Ты живешь один? – спросил молодой мужчина, идущий рядом с Поттером. Гарри терпеть не мог разговорчивых клиентов, которые пытались залезть ему в душу, выспрашивая, как он оказался на панели. Он всегда предпочитал отмалчиваться, или отвечал короткими малозначимыми фразами, а от мужиков старался отделаться как можно быстрее. – Я не вожу клиентов домой, – буркнул на ходу Поттер, сворачивая с залитой неоновыми рекламными огнями Оксфорд–стрит в арку мало освещенного небольшого квартала. – Постой, разве мы не к тебе идем? – молодой мужчина схватил Гарри за руку, останавливая на ходу. – Я же сказал, что не работаю у себя дома, – раздраженно ответил Поттер. – Я живу в студенческом общежитии, в комнате еще четверо парней, – соврал бывший гриффиндорец, видя, что молодой человек замер в нерешительности. – Если хочешь со всеми удобствами, здесь рядом есть отель, сдают комнаты на час, с ванной и телевизором. Можно пойти туда, оплата номера за твой счет. Мужчина продолжал размышлять, словно не решаясь на что–то, а Гарри, теряя терпение, произнес: – Если что–то не устраивает, проваливай и поищи кого–нибудь другого, – парень вытащил деньги, возвращая их неказистому молодому мужчине с портфелем в руках. – А куда ты хотел меня привести? – поинтересовался клиент. – Тут в соседнем квартале есть безлюдное место, перепихнемся по–быстрому и разойдемся, – ответил Поттер. – А нам никто не помешает? – осторожно спросил молодой человек. – Нет. Там один дом закрыт на реконструкцию, все жильцы съехали, но ремонт здания пока не начался. Так что все нормально. Хотя, там не очень чисто. Если хочешь, можно перепихнуться в общественном сортире, но там иногда легавые из четвертого отдела шмонают и можно загреметь в полицию. – Хорошо, веди в это безлюдное место, – наконец–то согласился клиент. Гарри мысленно обозвал его самыми грязными ругательствами, которым научился на улице, и, засунув руки в карманы, пошел в сторону неосвещенной арки. Вскоре они зашли в подъезд нежилого, старинного дома, который был закрыт на реконструкцию. Всех жильцов своевременно выселили, но строительство затягивалось в связи с финансовыми проблемами, и сюда часто приходили бездомные на ночлег, а уличные шлюхи приводили клиентов. В обшарпанном подъезде воняло мочой и говном, на полу повсюду валялись использованные презервативы, банки из–под пива, окурки, пустые сигаретные пачки и шприцы. Они поднялись на пару этажей выше – от смрада это не спасало, но здесь все же было чище, чем на первом этаже. Гарри сразу же присел на корточки, расстегнул клиенту ширинку, вынимая дряблый член, и стал ему дрочить, время от времени облизывая открывающуюся залупу. Клиент вскоре начал возбужденно дышать, член быстро увеличивался во рту Гарри, который мощно отсасывал, заглатывая член то глубоко, до самого горла, то вынимая изо рта, чтобы подрочить ствол рукой. – Достаточно, – хрипло попросил мужчина, отстраняясь от подростка. Гарри приподнялся, быстро расстегнул джинсы и спустил их до колен. Повернувшись к клиенту задом, он прогнулся и растянул ягодицы. Мужчина не сразу набросился на него, как ожидал Поттер. Он слышал как клиент наконец–то поставил свой портфель на грязный пол, открыл его и принялся что–то доставать из него. Гарри решил, что мужик ищет презервативы, потому что сам преднамеренно не стал доставать резину, решив наградить сифилисом еще одного ублюдка–извращенца. – Стесняюсь спросить, и долго я так красиво буду стоять? – зло произнес Поттер, оборачиваясь через плечо. – Мне в жопу сквозняк задувает, мистер, а геморрой мне не нужен. Или еби, или проваливай, блядь! У меня время – деньги. Я уже троих мог бы обслужить за это время! Мужчина быстро приподнялся, пряча что–то в карман брюк, подошел к Гарри и, схватив его за бедра, принялся тыкаться членом между растянутых ягодиц. Поттер взял член в руку и сам направил его себе в анус. Клиент подался вперед и свободно вошел в его задний проход. Удерживая Гарри за бедра, мужчина начал делать поступательные движения вперед–назад, легко скользя небольшим членом в растянутом заднем проходе уличного хастлера. Бывший гриффиндорец равнодушно стоял, загнувшись и слушая, как клиент громко сопит сзади. Все шло к близкой развязке, и чтобы ускорить процесс, Поттер, как всегда, принялся активно подмахивать жопой, глубоко насаживаясь на хуй, и при этом сжимал сфинктер, туго обхватывая анальными мышцами эрегированный член. Такой прием неизменно срабатывал и клиенты начинали кончать почти сразу же. Этот не стал исключением, Гарри почувствовал, как мужчина крепко сжал пальцами его бедра и глухо застонал. «Давай, ублюдок, кончай быстрее, мать твою», – зло подумал Гарри, но вдруг мужчина отпустил его бедра, одной рукой схватил за волосы и резко дернул его голову назад. Поттер вскрикнул от боли, но в следующий миг крик оборвался – парень почувствовал ледяную сталь у своего открытого горла. «Это он!» – раскаленной молнией пронеслось в сознании Гарри. – «Сейчас он убьет меня, а утром все газеты напишут о том, что найден еще один хастлер, ставший жертвой «Джека Потрошителя». «Обезображенное тело Гарри Блэка было найдено в подъезде нежилого дома на Оксфорд–стрит», – за долю секунды Поттер представил свое изуродованное тело с отрезанными половыми органами, распоротым животом с вываливающимися внутренностями в луже крови, и кричащие заголовки в газетах. Парень инстинктивно дернулся, пытаясь освободиться. Лезвие ножа прорезало кожу, и по шее потекла струйка горячей крови. Маньяк продолжал его трахать, крепко удерживая за волосы, и прижимал острый нож к порезанному горлу. – Пожалуйста, не надо, – прохрипел Поттер, отчаянно соображая, как вырваться. – Не убивайте меня. – Ты дьявольский выродок, богомерзкий содомит, исчадие порока и скверны, – тяжело дыша, ответил психопат. – Я очищаю мир от такой грязи, как ты. Мужчина затрясся всем телом, продолжая крепко удерживать подростка, а Гарри замер от сковавшего его ужаса, чувствуя, как нож сильнее врезался в кожу в том месте, где пульсировала артерия. Вдруг убийца вышел из него, отпуская из своего захвата и убирая нож от горла, и резко оттолкнул от себя. Гарри упал на грязный пол, схватившись рукой за порезанную шею. Ладонь сразу же стала липкой от сочившейся из раны крови. Психопат склонился над ним, резко замахнувшись ножом. – Я отправляю тебя в геенну огненную, где ты будешь гореть вечно, сатанинское отродье! – выкрикнул маньяк. – Нет! – заорал Гарри, выставляя вперед руки и инстинктивно пытаясь закрыться от смертельного удара ножа. Острие полоснуло по ладоням, рассекая кожу и оставляя глубокие порезы. – Ах ты тварь! – завопил убийца, опять замахнувшись ножом. Гарри снова выставил ладони вперед и даже попытался перехватить руку убийцы. Следующий удар полоснул по запястью, глубоко рассекая кожу и перерезая вену. Кровь фонтаном брызнула из новой раны Гарри в лицо убийце. Пока тот вытирал глаза рукавом пиджака, Поттер, опираясь кровавыми руками о цементный пол, попытался отползти подальше. Он понимал, что убежать или скрыться не сможет, он ранен, из пореза на шее продолжает тонкой струйкой вытекать кровь, а ладони и запястья сильно повреждены, и он очень быстро теряет кровь, а значит, скоро ослабеет и не сможет оказать сопротивление. Вот тогда и придет конец, и он погибнет в день своего рождения, который он так ждал и на который возлагал надежды, как на первый день новой жизни. Какая жестокая ирония судьбы! Но бывший гриффиндорец знал, что не умрет без сопротивления, он будет бороться за свою жизнь до последней капли крови, он зубами будет грызть этого ублюдка, и если ему суждено сегодня умереть, то он постарается продать свою жизнь как можно дороже. И когда маньяк остервенело начал махать ножом, озлобленный сопротивлением жертвы, Гарри отчаянно отбивался, защищаясь голыми руками, пытаясь закрыть горло, лицо и грудь, старался отползти все дальше и дальше, оставляя за собой кровавый след. Все руки были покрыты глубокими резаными и колотыми ранами, из перерезанной вены пульсирующим фонтаном хлестала кровь. Он чувствовал, как от большой потери крови уже начинает слабеть, а маньяк уже в очередной раз занес над ним нож. Опираясь на одну руку и выставив вперед другую, чтобы снова принять удар на нее, Поттер вдруг почувствовал, что уперся спиной в стену – это был конец, ползти дальше некуда, и сейчас этот спятивший маггл нанесет ему смертельный удар. В этот миг Гарри испытал дикий, животный ужас. Он понимал, что через несколько мгновений умрет, и это было так страшно, как никогда в жизни. Даже когда профессор Квиррелл пытался задушить его, ему не было так страшно, когда он сражался с василиском, он не испытывал такого ужаса, и даже на четвертом курсе в поединке с возродившимся Волдемортом не было такого отчаяния, какое испытывал Гарри сейчас. Он чувствовал, что умирает, жизнь выходила из него с каждой каплей крови, он терял силы и слабел, а маньяк занес над ним нож, чтобы вонзить в грудь, и не было никого рядом, кто мог бы прийти ему на помощь и спасти. – Я не хочу умирать! – из последних сил закричал Гарри, выставляя вперед, под удар ножа, изрезанные руки. И вдруг в его сознании произошел взрыв, на миг он ослеп окончательно, погрузившись в полную темноту, а затем случилось что–то необъяснимое – из его окровавленных, исполосованных ножом ладоней вырвался сноп ослепительно яркого света, осветивший лестничный пролет, залитый кровью пол и человека с поднятым для нового удара ножом. Вдруг лицо мужчины перекосилось от дикого ужаса, нож выпал из руки маньяка, а он сам стал пятиться назад, осеняя себя крестным знаменем. – Изыди, Сатана! Изыди! – прохрипел убийца, продолжая пятиться, с ужасом взирая на Гарри. – Сектумсемпра! – бешено закричал Поттер, и ослепительно яркий свет сорвался с его ладоней и ударил в грудь убийцы. Уильяма Адамса неведомой силой подбросило в воздух и швырнуло на лестницу, из лица и груди брызнула фонтаном кровь, как будто их рассекли удары невидимых мечей. В следующий миг яркий свет, сорвавшийся с рук Гарри, исчез, снова стало темно и тихо, только слышалось хриплое, тяжелое дыхание умирающего убийцы. Поттер, опираясь на локти, подполз к молодому мужчине, лежащему в луже собственной крови, скрюченные пальцы которого скребли рассеченную и залитую кровью грудь. Он был еще жив, но его минуты были сочтены. Адамс увидел ползущего к нему подростка, и его лицо перекосилось от ужаса. – Нет! – завизжал маньяк. – Нет! Сатана! Изыди! – кровь хлынула из его рта, он страшно захрипел, захлебываясь ей. И теперь уже убийца попытался отползти от своей жертвы, шепча слова молитвы: – Господь – Пастырь мой… Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной… – Добро пожаловать в ад, сука! – прохрипел Поттер. – Гори, блядь, в геенне огненной! Серийный убийца дико закричал, его тело забилось в предсмертных конвульсиях и вскоре замерло. Стеклянный, пустой взгляд остановился на Гарри. Лицо было перекошено от животного страха, как будто в последние мгновения жизни Уильям Адамс увидел самого дьявола. Поттер, цепляясь из последних сил за лестничные перила, попытался привстать. Остатками меркнувшего сознания он понимал, что надо выбираться отсюда, необходимо хотя бы выползти из подъезда на улицу, туда, где люди, иначе его найдут здесь уже тогда, когда он истечет кровью. Гарри, оставляя за собой густой кровавый след, прилагая нечеловеческие усилия, крича от боли, сумел добраться до первого этажа, прежде чем потерял сознание от большой потери крови.