====== ГЛАВА 31 «Джек Потрошитель» ======

иллюстрация к главе

https://36.media.tumblr.com/c3006ac5edbfe323ca7f25b4353b26ec/tumblr_nybszjq1PD1qjsaa9o1_1280.jpg

Уильям Адамс, двадцатипятилетний худощавый молодой человек, тихо поднялся по лестнице, ведущей на верхний этаж, где он снимал небольшую, дешевую квартиру. Замок в двери заедал, и ему всегда приходилось прикладывать усилия, чтобы открыть его, но вот неисправный механизм щелкнул, молодой человек вошел внутрь и притворил за собой дверь. Обстановка в комнате была спартанская — голый дощатый пол, простенький сосновый комод, в углу полотняный матрас, служивший постелью, к одной стене было прибито большое деревянное распятие, на других расклеены многочисленные вырезки из газет с броскими, кричащими заголовками о зверских убийствах и появлении в Лондоне нового „Джека Потрошителя“. Адамсу нравилось, что репортеры окрестили его столь громким именем, хотя о его первом убийстве, совершенном в прошлом году, почти ничего не написали в прессе, только маленькую заметку в колонке уголовной хроники о том, что в съемной квартире было обнаружено тело пятнадцатилетнего подростка Шона Тейлора, задушенного чулками. Адамс понимал, что на это происшествие никто не обратил внимания — мало ли шлюх умирает, пропадает без вести, загибается от передозировки наркотиков или становится жертвами жестокости клиентов. Молодого человека очень огорчило, что начало его „миссии“ прошло почти незамеченным для общественности, а репортеры скрыли все детали этого дела, упомянув лишь об удушении. Но, возможно, они не знали всей правды о произошедшем, а полицейские предпочитали скрывать подобные факты от обычных граждан. В тот день Уильям Адамс изрядно помучился в томительном ожидании вечера, когда сгустится темнота и можно будет выйти на улицу и найти того, на кого падет кара божья за совершенные грехи. Адамс долго бродил по городу, подыскивая жертву, стоял, притаившись, в темной подворотне, подогревая себя мыслями, что именно ему снизошло озарение о том, что он бич божий, карающий грешников, что его предназначение — очистить мир от дьявольской скверны. Молодому человеку хватило одного взгляда на этого юнца, чтобы понять, какое зло, какой порок он собой олицетворяет. Подросток в мерзкой, развратной одежде маячил у перекрестка, останавливая проезжающие мимо машины, а чтобы привлечь внимание потенциальных клиентов, мальчишка совершал отвратительные, греховные телодвижения и, глядя на него, Адамсу казалось, что юный грешник просто дымится от скверны, исходящей от него. Комнатенка, в которую они вошли пятнадцать минут спустя, оказалась под стать владельцу — такая же дешевая, неприбранная, замызганная, точь-в-точь как Уильям видел в фильмах, показывающих всякие притоны разврата. Мальчишка принялся медленно раздеваться, улыбаясь своей порочной, распутной улыбкой. Адамс старался не смотреть на это юное исчадие ада, пытался отвлечься от греховных мыслей, терзавших его в этот момент и противостоять искушению Сатаны, но не сумел. Он просто не смог отвести глаз от красивого подростка, стоящего перед ним обнаженным, но с таким вызовом, с такой хлещущей через край наглостью. Наверное, все дело было в похотливой развращенности мальчишки, и Адамс не мог устоять перед этим мерзким содомитом и поддался дьявольскому искушению. Он набросился на это юное тело, такое горячее, податливое, доступное и раз за разом проникал в эту порочную плоть. Мальчишка умело подмахивал клиенту и сладострастно стонал, чтобы разбудить в нем еще большую похоть. Рядом с кроватью стоял стул, на котором в куче одежды лежали женские чулки. На миг приподнявшись с продажного тела, Уильям схватил чулок и закинул его на шею подростка. В этот момент, слыша бессвязное, хриплое бормотание юного грешника, вжимая его дергающееся в конвульсиях тело в кровать, Адамс испытывал непередаваемое чувство восторга. Его тело накрыла волна такого наслаждения, какое он не испытывал ни разу в своей жизни, и он, крепче стягивая удавку, понял, что на него снизошла божья благодать. Мальчишка хрипел, глаза готовы были вылезти из орбит, а лицо побагровело от натуги, язык протиснулся между губами, раздвигая их, вывалился наружу, и с его кончика на подбородок стекла капелька густой слюны. Тело дернулось пару раз и обмякло, а Адамс, продолжая стягивать удавку и сотрясаясь от сильного оргазма, изливал свою сперму в мертвую плоть богомерзкого содомита. Когда все было кончено и свершилась божья кара, Уильям встал со смятой постели, быстро застегнул ширинку и, подняв с пола свой портфель, открыл его. Достав большие садовые ножницы для подрезки кустарников, он склонился над мертвым телом. «Господь дал своим тварям детородные органы и сказал: „Плодитесь и размножайтесь“, но грязные содомиты презрели его заповедь и погрязли в смертельном грехе, совокупляясь друг с другом, а за такое чудовищное преступление против Господа не имеют право на жизнь и должны отправиться в геенну огненную, чтобы не осквернять землю своими богомерзкими поступками». Зажав в руке гениталии убитого хастлера, маньяк сильно оттянул их и, взяв садовые ножницы, принялся резать мертвую плоть… „Это грязное создание никогда больше не сможет заниматься своим мерзким, отвратительным ремеслом“, — думал Адамс, покидая квартиру убитого подростка. Кровавое пятно расползалось на грязной, смятой простыне под обезображенным трупом, в паху которого зияла глубокая рана, а из растянутого ануса выпирали окровавленные гениталии. Вернувшись домой, Уильям Адамс рухнул на колени перед распятием и долго молился о прощении за свое грехопадение. Сам Сатана ввел его в искушение, а он оказался слаб и поддался ему, овладев телом мерзкого содомита. Молодой человек исступленно шептал слова молитвы, а слезы раскаяния текли по его щекам. Адамс знал, что отпущение грехов требует жертв. Он должен очистить душу от содеянных сегодня грехов, которые были совершены с благой целью. Он начал войну против врагов Господа, и он заслужит его прощение. Уильям закрыл окно, разделся догола и преклонил колени в центре комнаты, глядя на большое деревянное распятие. На полу лежала плеть с тонкими кожаными ремнями, запачканными запекшейся кровью. Адамс прочитал короткую молитву, схватил плеть, зажмурился, предвкушая сильную очистительную боль за свое грехопадение, и хлестнул себя по спине через плечо, ощущая, как кожаные бичи впиваются в его плоть.  — Прости, Господи, ибо грешен я, — произнес он и снова хлестнул, уже сильнее, чувствуя, как по спине потекла горячая кровь. Уильям Адамс ожидал, что о священной войне, которую он начал против нечестивцев и грешников, напишут во всех утренних выпусках газет, сообщат в блоках новостей, но ничего этого не произошло. Появилась только единственная маленькая заметка в колонке криминальной хроники о том, что пятнадцатилетний Шон Тейлор, занимающийся проституцией, был обнаружен мертвым в квартире, которую снимал для работы со своим напарником. И Адамс решил, что второе убийство он совершит так, что о нем не только заговорят, но будут кричать на всех углах, а эти падшие грешники станут содрогаться от ужаса, в любой момент ожидая жестокой кары, которая постигнет всех богомерзких содомитов. Он начнет истреблять их — одного за другим, очищая землю от этой грязи, и отправлять детей порока в огненную геенну, поглотившую Содом и Гоморру за их великие грехи и злодеяния против Господа. Следующего мальчишку Адамс повстречал в пабе. Уильям занял место за столиком в дальнем углу зала, а грязный маленький выродок устроился у стойки бара, стреляя глазами в поисках клиентов. На мальчишке была ярко-красная куртка из латекса, майка-сетка, бесстыдно обтягивающие кожаные черные брюки и резко контрастирующие обесцвеченные, почти белые волосы, свисающие прядями до плеч. Мальчишка курил сигарету, закинув ногу на ногу, и беспрестанно вертел головой из стороны в сторону, пока не встретился взглядом с Адамсом, который тут же отреагировал, подмигнув юному хастлеру и словно ненароком вынул из кармана бумажник. Подросток сразу заглотнул наживку. Лениво соскользнув с высокого табурета, он небрежной походкой, вихляя бедрами как заправская шлюха, пересек бар, подошел к столику, за которым сидел поджидающий его маньяк, и опустился рядом, причем близко, почти вплотную, и, дотронувшись рукой до промежности будущего клиента, тихо произнес:  — Скучаешь, красавчик? Уильяма словно окатило кипятком, он возбужденно задышал от предвкушения того, что он сделает с этим мерзким извращенцем. – О, да ты уже готов, сладенький мой, — усмехнулся хастлер, поглаживая эрегированный член через ткань брюк. — Я живу недалеко, в соседнем квартале. Идти пришлось действительно недолго. Только за ними захлопнулась дверь, мальчишка сразу же принялся раздеваться и лег на кровать, омерзительно раздвинув ноги и бесстыдно поглаживая свою чисто выбритую промежность, похабно ухмыльнулся. Уильям с трудом смог оторвать взгляд от этого греховного зрелища и посмотрел на валяющиеся на полу наручники. Подросток заметил это и, продолжая развратно улыбаться, томно произнес, облизнув губы:  — Если хочешь поиграть, придется доплатить. Десятка сверху. Адамс нервно кивнул, вытащил десятифунтовую купюру и, бросив ее на кровать, принялся пристегивать запястья хастлера к изголовью кровати. Теперь перед ним лежал беззащитный и доступный, такой порочный и погрязший в грехе юный содомит, развратно раздвинув ноги и согнув их в коленях, совращая и призывая овладеть этим продажным телом, и Уильям Адамс не смог противостоять искушению Сатаны. Набросившись на прикованного к кровати подростка, он одним мощным толчком вошел в его призывно подставленную задницу и окунулся в этот омут порока, вкушая всю сладость греха. Мальчишка громко стонал, забросив ноги ему на спину, шепча всякие похабные словечки, чтобы распалить клиента еще сильнее. Остановиться и оторваться от этого сладкого тела было очень сложно, но Адамс уже чувствовал, что скоро на него снизойдет божья благодать и он изольется в это продажное тело своим семенем. А значит пришел момент, когда это грязное дитя порока должно отправиться в преисподнюю, где до Судного дня будет расплачиваться за свои тяжкие грехи. Молодой человек, тяжело дыша, приподнялся с подростка и потянулся за своим портфелем, стоящим рядом с кроватью. Мальчишка удивленно посмотрел на него, но вдруг его глаза расширились от ужаса, когда он увидел склонившегося над ним мужчину с призывно торчащим членом и зажимающим в руке длинный кухонный нож.  — Пожалуйста, не надо, — прошептал подросток, но Адамс, резко замахнувшись, вонзил острое лезвие ему в живот. Горячая кровь брызнула в лицо маньяка. Обезумев от охватившего его возбуждения, похоти и жажды убийства, он принялся орудовать ножом — полосовал, колол, кромсал, чуть ли не рубил, но все никак не мог достичь желанной цели. Мальчишка, несмотря на то, что был прикован, не лежал спокойно, и даже получив большую рану брюшной полости, сопротивлялся с отчаянием обреченного, пытаясь уклониться от смертоносного острия, полосующего его тело. Кроме того, он поднял ужасный крик и маньяку пришлось удвоить свои усилия, чтобы как можно скорее заставить грязную шлюху умолкнуть навсегда. Наконец подросток захрипел, изо рта пошла кровь, тело забилось в предсмертной агонии, а убийца, отбросив в сторону нож, принялся мастурбировать, наслаждаясь представшим перед ним зрелищем. Струя спермы брызнула на обнаженное тело подростка, почти полностью исполосованное и залитое кровью… Уильям Адамс шел по улицам ночного Лондона, сжимая в руке портфель, в котором лежал кухонный нож и садовые ножницы. Ноги буквально подгибались от усталости, но душа просто пела, и в целом он чувствовал себя по-настоящему счастливым. Он знал, что придя домой, наложит на себя епитимью и займется самобичеванием до тех пор, пока спина не покроется кровавыми рубцами, а потом остаток ночи смиренно простоит на коленях перед святым распятием, раскаиваясь в том, что не смог усмирить плоть и вступил в греховную связь с совратившим его содомитом. Он слаб и грешен, но он наказал порок, и добродетель снова восторжествовала. Он самим Господом призван на очистительную войну от скверны, поглотившей весь мир, и он будет уничтожать их, проклятых содомитов, одного за другим, до тех пор, пока Господу это будет угодно. На следующее утро Уильям Адамс проснулся знаменитым. Подробности жестокого убийства попали в прессу, а кто-то из репортеров дал ему меткое прозвище „Джек Потрошитель“. Уильям купил все утренние номера газет и с удовольствием вырезал из них сенсационные статьи о появлении в Лондоне садиста, действующего как знаменитый маньяк позапрошлого века, выбирая своими жертвами проституток и с особой жестокостью убивая их. Некоторые из центральных газет опустили шокирующие подробности, но желтая пресса взахлеб рассказывала об убийстве шестнадцатилетнего подростка Ника Нортона, тело которого маньяк изрезал чуть ли не на куски, а в задний проход жертвы психопат засунул отрезанные гениталии. Детективы из Скотланд-Ярда, давая интервью перед видеокамерами, заверяли общественность, что это единичный случай и говорить о появлении серийного убийцы пока рано, но, тем не менее, заверяли, что психопат будет арестован в самое ближайшее время. С экранов не сходили передачи, поднимающие острые проблемы детской проституции и секс-индустрии в целом, выступали различные социальные работники, психологи, деятели общественных организаций и правозащитники, которые заявляли, что несовершеннолетних, работающих на улице, надо отправлять в специализированные школы и интернаты, чтобы дети имели не только жилье, но и возможность получить образование, а не заниматься проституцией, куда их вовлекают люди из криминальных кругов. Из-за поднявшейся в обществе шумихи Уильям Адамс решил на время отложить выполнение своей божественной миссии, чтобы не рисковать понапрасну, и отправился на третье убийство только спустя несколько месяцев. Этого подростка он подцепил прямо на улице. Быстро договорившись о цене, они направились в однокомнатную квартиру, которую мальчишка снимал для работы. Только подросток разделся, Уильям грубо толкнул его на кровать и хрипло произнес:  — Поиграем в непослушного сыночка, которого наказывает папочка? Если это стоит дороже — я доплачу.  — Двадцатка сверху, — ответил мальчишка, позволяя клиенту крепко связать себе руки веревкой, извлеченной из портфеля. Выдернув из брюк широкий кожаный ремень, Адамс с силой размахнулся и стегнул по телу подростка. Мальчишка, сжав зубы, застонал, уткнувшись лицом в подушку. Молодой человек продолжал наносить зверские удары до тех пор, пока рука не начала болеть, а тело подростка к тому времени покрылось широкими, багровыми полосами и вздувшимися рубцами, в нескольких местах кожа лопнула и начала кровоточить. Поначалу мальчишка пытался вырываться и звать на помощь, но быстро понял, что ему это вряд ли поможет и решил действовать по–другому — громко рыдая, он начал умолять о пощаде.  — Мразь, шлюха! — бичуя кровоточащее тело подростка и тяжело дыша от возбуждения, приговаривал маньяк. — С чего это мне жалеть тебя, поганого содомита? Чем ты лучше тех, кто был до тебя? Такая же потаскуха, как и они, ничем не лучше. Отбросив ремень, садист расстегнул ширинку, вынимая торчащий член, и набросился на свою жертву, насилуя ее. Мальчишка тихо скулил под клиентом, все тело превратилось в один очаг тупой, пульсирующей боли. Почувствовав приближение оргазма, маньяк слез со своей жертвы, перевернул подростка на спину и поспешно вытряхнув из раскрытого портфеля кухонный нож, коротко замахнулся и вонзил длинное лезвие в поганую, скверную плоть содомита. Лезвие попало прямо в кость, острая сталь соскользнула по ней, чуть съехав в бок, из раны брызнула яркая, алая кровь, струйкой стекая на помятое постельное белье. Мальчишка закричал благим матом, но Адамс схватил подушку и прижал ее к лицу жертвы. На этот раз убийца решил действовать как тот, с кем его теперь сравнивали. Сосредоточив свое внимание на плоском животе с небольшой татуировкой в виде игривого котенка, маньяк замахнулся ножом и резко засадил его в плоть. Он колол и кромсал до тех пор, пока живот жертвы не превратился в огромную рваную дыру, из которой наружу начали вываливаться внутренности и тугими, осклизлыми, чуть поблескивающими кольцами свисать вдоль тела. Отбросив нож, окровавленной рукой Адамс принялся быстро мастурбировать, и через несколько мгновений капли его спермы брызнули на окровавленные кишки мертвого шестнадцатилетнего подростка… Убитого Брайена МакКензи нашли не сразу, а спустя пару дней, так как он работал один, без напарника и сутенера. Репортерам удалось проникнуть на место преступления и сделать несколько шокирующих снимков обезображенного тела, которые позже будут опубликованы в бульварной прессе. Журналисты смаковали детали убийства, найдя повод лишний раз покритиковать власти, и рассказывали общественности о том, что на изуродованном теле малолетней жертвы присутствовали многочисленные следы избиения ремнем. Новоявленный „Джек Потрошитель“ превзошел своего знаменитого предшественника. Выпустив жертве кишки, а в задний проход снова всунув отрезанные гениталии, на этот раз убийца вырезал еще и язык. Общественность бурлила от вновь совершенного зверского убийства подростка. В прессе и новостях постоянно появлялись новые подробности этого шокирующего своей жестокостью дела, сотрудников Скотланд–Ярда обвиняли в халатном бездействии, многие правозащитные организации подвергали жесткой критике Министерство Внутренних Дел за то, что полиция не предпринимает никаких действий лишь потому, что жертвами маньяка становятся всего лишь подростки–проститутки. Отбросив плеть с окровавленными кожаными ремнями, молодой человек поднял взгляд на распятие и произнес:  — Господи, убереги меня от соблазна, укрепи меня, ибо слаб я, Господи, а слуги Сатаны коварны в своем искушении. Дай мне силы противостоять дьявольским соблазнам, укрепи мою карающую руку, несущую бич твой, Господи, ибо я слуга твой и воин твой, давший клятву очистить землю от скверны сатанинской. Уильям Адамс поднялся с колен и принялся собирать свои инструменты. Этим вечером снова свершится правосудие Божье и он покарает еще одно исчадие ада, воплотившее в себе всю грязь и пороки людского рода.  — Дерьмо, — Поттер швырнул утренний выпуск „Индепендент“ на пол, где валялись женские туфли со сломанным каблуком, грязный носок и упаковка из–под йогурта. Шокирующая новость о зверском убийстве подростка уже неделю не сходила со страниц центральных газет, а тема детской проституции теперь стала основной во многих ток–шоу почти на всех каналах. Каждое утро, возвращаясь с „работы“, Поттер покупал свежие выпуски „Таймс“, „Индепендент“ и „Гардиан“ и читал все подряд, касающееся этого жестокого преступления. Он пытался найти доказательства того, что убийца — не спятивший маньяк, ненавидящий геев, а кто–то из Пожирателей Смерти, возможно, Фенрир Сивый, который охотится за ним, но по какой–то роковой случайности, преступник ошибся и погиб невинный маггл. Гарри искал хоть какие–то факты, подтверждающие его предположения, но не находил их, и был вынужден признать, что убийца — не Пожиратель Смерти, присланный Волдемортом, а все–таки какой–то чокнутый маггл, убивающий проституток. Два схожих убийства были совершены задолго до того, как Гарри покинул магический мир. В то время он еще был студентом Хогвартса, капитаном команды Гриффиндора по квиддичу, думал о том, чтобы признаться Джинни Уизли в своих чувствах и понятия не имел, что в маггловских кварталах Лондона психопат совершает зверские убийства, подражая маньяку по прозвищу „Джек Потрошитель“. Пресс-секретарь Скотланд–Ярда в очередной раз заверил общественность, что в самое ближайшее время серийный убийца будет арестован, почти во всех газетах был опубликован фоторобот подозреваемого, его изображение постоянно мелькало на экранах телевизоров в выпусках новостей. Различные деятели общественных организаций и правозащитники выступали за то, чтобы ужесточить закон к растлителям малолетних, вовлекающих детей в секс–индустрию, а большинство хастлеров, напуганные зверским убийством шестнадцатилетнего Брайена МакКензи, не верили в реальную защиту властей и боялись выходить на панель. Сложившаяся ситуация оказалась очень выгодной для определенных криминальных кругов. Все убитые проститутки работали самостоятельно, на свой страх и риск, в съемных квартирах, и теперь многие мальчишки готовы были принимать любые условия и отдавать половину ночного заработка, лишь бы получить хоть какую–то защиту от сутенеров, которую им не могли обеспечить полицейские. В этом плане репутация Джо Мабуто была идеальной — бывший боксер был единственным, у кого не пострадал ни один „подопечный“, никого из его парней ни покалечили и не убили. Испуганные „свободные“ хастлеры теперь обращались к „Железному Джо“, ища его покровительства. Мабуто взял на работу пятерых „новичков“, работающих ранее самостоятельно в других кварталах, и теперь был занят вопросом их расселения. Квартиры в районе Сохо стоили не дешево, а чтобы найти недорогое жилье недалеко от места „работы“, требовалось затратить время, и возникали дополнительные расходы. Джо решил проблему по–своему, „уплотнив“ квартиры своих подопечных новыми жильцами. После смерти Брента Гарри предпочитал одиночество, он замкнулся в себе, а общение с „коллегами“ сводилось к нескольким фразам во время ожидания клиентов. Он полностью игнорировал своего нового соседа Джесси Монтгомери, а мысль о том, что в его маленькой однокомнатной квартире может поселиться кто–то еще, выводила Поттера из себя, и когда Джо сообщил, что с ним теперь будет жить некто Алекс Шеппард, Гарри взбунтовался. Он ненавидел Джо Мабуто — человека, из–за которого он и стал уличной шлюхой, но после того, что случилось в день похорон Брента, Гарри вел себя тихо, затаившись до поры до времени, и на конфликты с сутенером больше не шел. Все знали, что негр отличался взрывным характером и был скор на расправу, и Поттер в этом уже убедился, но сама мысль о том, что кто–то поселится в его квартире, а возможно, будет водить сюда клиентов, была ненавистна ему. Он сам никогда не приводил клиентов в эту квартиру. Здесь был его маленький закрытый мирок, его чулан, где он мог укрыться от всего мира, плакать в подушку, пинать мебель от злости и бессилия, бросать стулья, громко материться и проклинать всех подряд. Здесь он иногда вспоминал счастливые мгновения своей жизни, проведенные в Хогвартсе… Гарри слышал о том, что Мабуто бывший профессиональный боксер и в свое время принимал участие в закрытых боях без правил. Ходили даже слухи о том, что на ринге он убил двух соперников, и Поттер был склонен верить, что это не уличные сплетни, но, тем не менее, решил бунтовать против уплотнения жилплощади. Неподчинение сутенеру стоило ему дорого — недолго думая, бывший боксер врезал Гарри по почкам так, что тот несколько дней загибался от боли и мочился с кровью, но, тем не менее, соседа ему не подселили и он остался жить один, хотя Мабуто пригрозил вышвырнуть его на улицу, как это сделал с его дружком О’Коннером. Этим утром, взимая необходимые суммы с каждого хастлера, Мабуто сообщил, что сегодня их всех собирают в криминальном отделе для проведения беседы. „Явка обязательна“, — предупредил сутенер, мрачно взглянув на Поттера, и пообещал, что тот, кто надумает уклониться и создаст ему проблемы с полицией, остаток дней проведет в инвалидном кресле. От одной только мысли о том, что придется идти в полицейское управление, Гарри становилось тошно, но нарываться на новый конфликт с сутенером он не хотел. Мабуто действительно мог вышвырнуть его на улицу или просто прибить с молчаливого согласия хозяина Роберта Веймара.  — Дерьмо, — произнес Поттер, поднимаясь с кровати, на которой валялись газеты, комиксы и полупустая коробка с шоколадными конфетами. Надев мятую футболку и джинсы, Гарри долго искал второй носок, который почему–то оказался в мусорном мешке, вытащил из-под кровати кроссовки, и в самом поганом настроении отправился в криминальный отдел, где собирали всех уличных шлюх, работающих на Оксфорд–стрит, Риджент-стрит, Лестер-сквер и Чаринг-Кросс-роуд для беседы о необходимых мерах предосторожности. С полицейским произволом Поттер столкнулся в первые же дни пребывания на улице, и по роду своей деятельности имел общение с представителями закона, но по возможности старался избегать и уклоняться от контакта с властями. Войдя в холл полицейского управления, Гарри подошел к дежурному офицеру, но тот, едва взглянув на парня, произнес:  — Тебе туда, — и махнул рукой в нужном направлении. В помещении собралось около тридцати подростков в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет. Судя по всему, малолетки побоялись явиться в управление и залегли на дно. Среди присутствующих Поттер увидел своего соседа, блондинчика Джесси, которой в знак приветствия кивнул ему и улыбнулся, но Гарри сделал вид, что не заметил этого и отвернулся в сторону, переведя взгляд на грузного капитана Харрисона, начальника криминального отдела. Он отлично помнил, как делал ему минет в сортире на четвертом этаже, а рядом стоял сержант Хилл и глумливо ухмылялся. Кроме шефа убойного отдела присутствовали капитан Беннет, начальник отдела нравов, и еще двое мужчин в штатском. Гарри легко догадался, что это детективы из Скотланд-Ярда, которых обязали сотрудничать с местными полицейскими управлениями, проводить с уличными подростками разъяснительные беседы и собирать сведения, превращая хастлеров в своих информаторов. Проститутки действительно были напуганы, маньяк орудовал с чудовищной жестокостью, выпуская жертвам кишки, кромсая их на куски, и засовывая отрезанные гениталии в задний проход. О последнем убийстве на улице узнали даже раньше, чем об этом написали в газетах — подобные новости распространялись очень быстро, и многие мальчишки, особенно те, кто работал без сутенеров, перестали выходить на панель, или начали искать покровителей, соглашаясь на любые условия. Детектив из Скотланд-Ярда рассказал о том, что все жертвы были обнаружены в своих квартирах и предупредил, что хастлерам, для своей же безопасности, необходимо работать только через сутенеров и обо всех подозрительных лицах немедленно сообщать в управление. Он пообещал, что традиционные места „работы“ теперь будут патрулироваться чаще и для этого выделяются несколько дополнительных нарядов и патрульных машин. Ничего нового Поттер не услышал, на улице и так знали все кровавые подробности последнего убийства, а клиентов в свою квартиру Гарри не водил. Парням раздали изображение предполагаемого убийцы, но никто не опознал в нем кого-то из знакомых клиентов. Поттер свернул лист с фотороботом подозреваемого и засунул в задний карман джинсов. В борделе Гарри подобрали контактные линзы, так как Веймар считал, что очки его портят и клиентам они не понравятся. Работая на улице, Поттер уже не вставлял линзы, потому что почти сразу же потерял их, а приобретать новые не стал. Он даже не надевал очки, и лица клиентов превращались в расплывчатые пятна, а люди — в безликие фигуры. Ему было легче так работать, и даже если бы он встретил человека, чье изображение было на этом листке бумаги, он бы не узнал его. Получив необходимые инструкции, хастлеры были отпущены, и мальчишки постарались как можно скорее покинуть полицейское управление. Гарри быстро шел по коридору, чтобы ускользнуть от своего навязчивого соседа, который наверняка бы увязался за ним, как вдруг за его спиной раздался хорошо знакомый голос: – Эй, ты, как тебя… Блэк. «Черт, ну почему я такой „везучий“ парень?» — тоскливо подумал Поттер, оборачиваясь. — „Ну почему именно меня угораздило столкнуться с этой сволочью?“  — Здрасьте, — выдавил из себя парень и хотел снова развернуться и поспешить на выход, но капитан Беннет схватил его за руку и слегка притянул к себе.  — Спешишь, детка? — поинтересовался шеф отдела нравов.  — Время–деньги, — ответил Гарри, стараясь не смотреть в лицо своего бывшего насильника.  — Я смотрю, ты не плохо освоился на улице, — усмехнулся полицейский. — А ну пошли, побеседуем в кабинете.  — А может здесь поболтаем? — грустно спросил Поттер, но полицейский уже потянул его в сторону лифта. Они оказались в знакомом Гарри кабинете, только на этот раз на стенах были наклеены фотографии погибших подростков и изображения предполагаемого убийцы. Шеф отдела нравов вальяжно расположился в кресле и закурил.  — Ну что, детка, прослушал беседу о том, как уберечь свои яйца? — выпуская струю дыма в сторону подростка, поинтересовался полицейский. Поттер молча кивнул.  — Ты с сутенером работаешь или один? — спросил Беннет.  — С Мабуто, — неохотно ответил Поттер.  — Понятно, — произнес Мэттью Беннет, поднимаясь с кресла и, подойдя вплотную к Гарри, приподнял его подбородок, с ухмылкой рассматривая лицо подростка. — Я знал, что ты быстро приживешься на улице. Поттер отвернулся, но тут же получил пощечину.  — Не смей отворачиваться, когда я с тобой разговариваю, понял, детка? — рявкнул полицейский в лицо парня. – Да, сэр, — ответил тот, в упор глядя на своего насильника.  — Становись на колени и начинай отсасывать, — последовал приказ, и Поттер, присев на корточки, расстегнул ширинку мужчине, вынул его член и начал дрочить, а затем взял в рот целиком, по самые яйца. Полицейский самодовольно усмехнулся, прижимая голову подростка к своему паху. Поттер отсасывал с умением опытной шлюхи, не прерываясь ни на секунду — высокий темп, грамотно поставленный такт, сильная оральная техника. Бывший гриффиндорец знал, как нужно держать клиента за яйца, ласкать языком и прикусывать залупу — у него уже был хороший опыт, приобретенный постоянными тренировками. Капитан Беннет схватил Гарри за волосы, отстраняя от своего паха.  — По сравнению с прошлым разом профессиональный рост заметно ощутим, — цинично откомментировал шеф отдела нравов, пошлепав эрегированным членом по лицу Гарри. — Ты стал отличной соской, детка, — добавил он. — Давай, подставляй попку. Поттер послушно спустил джинсы до колен, лег животом на стол, призывно прогибаясь и оттопыривая зад.  — Оказывается, ты собственность Веймара, — проведя рукой по упругому полушарию, на котором была татуировка в виде замысловатого, красивого иероглифа, усмехнулся полицейский, и с оттяжкой шлепнул по ягодице. — А что же старина Бобби выставил тебя на улицу? Ты же еще не затасканная блядь. Сколько ты у него пробыл? — поинтересовался Мэттью Беннет.  — Месяц, — процедил Поттер. — Мистер Веймар решил, что мне лучше работать на улице, — добавил он. Капитан Беннет, придерживая брюки, подошел к своему столу и начал выдвигать ящики, один за другим, в поисках презервативов, но, судя по всему, их запас был исчерпан. В карманах пиджака лишней упаковки тоже не нашлось, как впрочем, и в рабочем столе сержанта Хилла.  — Доставай резинку, детка, — произнес мужчина, слегка мастурбируя возбужденный член и похотливо рассматривая аппетитно подставленную упругую попку.  — Э… э… э…, а у меня нет гандонов, мистер Беннет, — соврал Поттер. — Я приехал в управление послушать про маньяка. Я же не знал, что меня здесь будут трахать, сэр, — гнусаво добавил бывший гриффиндорец.  — Заткнись, — раздраженно ответил полицейский и снова шлепнул Гарри по заднице. Еще по прошлому разу Поттер понял, что этому садисту доставляет особое удовольствие наносить болезненные удары по ягодицам.  — Э… э… э… может, я пойду, мистер Беннет? — спросил парень, при этом прогнувшись еще сильнее, и слегка повертел задницей, чтобы полицейскому было видно, как покачиваются его гладко выбритые яички. Он заметил, как Мэттью Беннет на миг задумался — трахнуть ли уличную шлюху без презерватива или все-таки отпустить и не рисковать здоровьем, но Поттер, решив заразить шефа отдела нравов сифилисом, знал, что сделает все, чтобы соблазнить ублюдка, и добьется своей цели. Гарри в совершенстве овладел техникой совращения мужчин. Шире расставив ноги, он начал слегка тужиться, чтобы очко призывно приоткрылось, а затем сжал сфинктер и тихо, чувственно застонал.  — Так я пойду, мистер Беннет… сэр? — снова спросил он, облизывая губы и продолжая работать анальными мышцами, отчего очко то призывно приоткрывалось, то сжималось, превращаясь в тугую звездочку. Гарри, томно глядя на мужчину, облизнул палец, затем медленно пососал его и дотронулся до ануса, слегка массируя дырочку и смазывая ее слюной. Он снова чувственно застонал, закрыв глаза, и медленно засунул палец себе в зад, занимаясь анальной мастурбацией на глазах шефа отдела нравов. Похоть переборола чувство брезгливости и полицейский, отстранив руку Гарри, сам широко растянул его ягодицы и одним мощным толчком вогнал в подростка свой член. „Отлично, сука“, — злорадно подумал Гарри. — „Трахай меня, трахай“.  — А где сержант Хилл? — спросил он, подмахивая задом в такт движениям капитана Беннета. — Мне так понравилось в прошлый раз. Люблю, когда в попке сразу два здоровых хуя.  — Я смотрю, ты стал настоящей блядью, детка, — тяжело дыша, сказал полицейский.  — С твоей подачи, тварь, — прошептал Поттер.  — Сейчас у всех много дел из-за этого психа, который режет вам яйца. Репортеришки не оставляют своих нападок на полицию, поэтому работы хватает, — разоткровенничался шеф отдела нравов.  — Жаль, — искренне посочувствовал Поттер. Капитан Беннет крепко держал его за бедра, продолжая насаживать все быстрее, темп возрастал и по его фрикциям Гарри понял, что легавый скоро обкончается.  — Давай, детка, подмахивай попкой, тебе это нравится, — глухо произнес офицер полиции.  — Вы даже не представляете, КАК мне это сейчас нравится, сэр — ответил бывший гриффиндорец, усмехнувшись. Оргазм Беннета был уже близок, он все яростнее долбил задницу Поттера, шлепая с оттяжкой по ягодицам, натягивал подростка на свой член, загоняя ствол по самый яйца, больно сжимал упругие полушария, обзывая при этом самыми грязными словечками. Гарри терпел, сжав зубы, и злорадно думал о том, что в этот момент заражает этого подонка сифилисом. Вдруг полицейский издал звук, похожий на хрип, и Поттер почувствовал, как горячая струя хлынула ему в кишечник. Замедлив ритм, мужчина сделал несколько глубоких движений, и растянутый анус Гарри наконец-то с хлюпаньем освободился от члена. Капитан устало сел в кресло и потянулся за пачкой сигарет, тяжело дыша, а Поттер так и остался стоять возле стола с оттопыренной кверху оттраханной задницей, из которой начала вытекать сперма.  — Красиво смотришься, детка, — ухмыльнулся полицейский.  — А я вообще пацан красивый, — ответил Поттер, продолжая стоять раком, помня о том, что без разрешения подниматься нельзя. — Не хотите сфоткать на память мое очко? Сержант Хилл любит устраивать фотосессии.  — Наглый ты, Блэк, но блядь из тебя получилась классная, — усмехнулся шеф отдела нравов. — Я это понял еще в нашу первую встречу, так что береги жопу от всяких психов, а я тебя на следующей недельке снова вызову на беседу.  — Я могу одеваться, сэр? — спросил Поттер, продолжая лежать животом на столе, чувствуя, как по ляжкам стекает сперма.  — Проваливай, детка. Гарри быстро натянул джинсы и пошел к двери.  — Привет Бобби Веймару и „Железному Джо“, — произнес офицер полиции, провожая его взглядом.  — И вам тоже не болеть, — ухмыльнулся Поттер и вышел, хлопнув дверью. Вернувшись в квартиру, Гарри, раздеваясь на ходу, сразу же направился в душ — после секса с Беннетом он чувствовал себя так, будто его вываляли в грязи, всю дорогу до дома он ощущал, как липкая жидкость вытекает из него и засыхает на ногах. Сейчас, стоя под струями горячей воды, Поттер думал о том, что очень скоро он вернется в волшебный мир и потребует то, что принадлежит ему по праву. Он с нетерпением ждал, когда ему исполнится семнадцать лет и одновременно боялся этого дня. В последнее время Гарри все чаще задумывался о том, что же случится, когда он станет совершеннолетним. Чем меньше времени оставалось до его дня рождения, тем чаще Поттер думал, что ничего не знает о защитном заклятии, наложенном на него матерью в последнее мгновение жизни, и о том, что может произойти после, когда охранные чары спадут. Сейчас Гарри недоумевал, почему раньше не поинтересовался у Дамблдора об этом. Поттер только знал, что мать наложила на него заклятие такой огромной силы, что оно оказалось способным отразить смертельное проклятие, которое, как считалось, ничем нельзя отбить или блокировать. На первом курсе эти чары спасли ему жизнь — профессор Квиррелл, носивший в себе Волдеморта, от прикосновения к нему сгорел заживо. Гарри догадывался, что эти чары кроме защиты действуют и как заклятие верности „Фиделиус“, и именно поэтому он должен был каждое лето возвращаться в дом Дурслей, куда не мог проникнуть Волдеморт. Пока Темный Лорд не взял его кровь, Гарри был неуязвим для него, но когда это произошло — защита ослабла, а связь между ними многократно возросла. До четырнадцати лет заклятие не позволяло врагам проникнуть в дом Дурслей и не позволяло темным силам даже прикоснуться к нему, но после возрождения Волдеморта с помощью его крови все изменилось. Что же должно было случиться в ночь его совершеннолетия — Поттер не знал. Он понимал, что его ищут, и даже недоумевал, почему к нему до сих пор не заявились Пожиратели Смерти. Неужели в мире магглов он остается для них невидимым только благодаря защитным чарам матери? А когда они спадут, он станет для них уязвимым, и, не имея палочки, окажется неспособным оказать сопротивление? Эти вопросы мучили Гарри больше всего, и даже возможность встретиться в подворотне с „Джеком Потрошителем“ не столь пугала его, как неизвестность того, что случится после его совершеннолетия. Поттер выключил воду, вышел из душевой кабины и, задумчиво глядя в зеркало с нечетким, расплывчатым отражением, провел пальцем по запотевшему стеклу. „Шлюха“ — медленно вывел Гарри на своем отражении, затем быстро стер надпись ладонью. В самое ближайшее время он собирался покинуть мир магглов, ибо ему необходимо было вернуть свою палочку, иначе он может оказаться беззащитным перед лицом смертельной опасности. Он может столкнуться с психопатом–убийцей, или вдруг на его след нападут Пожиратели Смерти, да и капитан Беннет не упустит случая разделаться с ним, а заодно и с Джо Мабуто, когда обнаружит, что заразился сифилисом. Брент предупреждал, что инкубационный период длится три–четыре недели, значит, у него есть время скрыться до того момента, когда легавый узнает, что подцепил венерическое заболевание от уличного хастлера. А если сутенеру станет известно о том, что он преднамеренно заразил сифилисом начальника отдела нравов — Мабуто живьем зароет его в могилу Коннера, как и обещал раньше, если сутенера не опередит сам Беннет или кто–нибудь из людей Веймара. Кроме этого, Гарри была жизненно необходима магия, чтобы исцелиться. Он чувствовал, что кроме сифилиса уже подцепил кучу различных болезней — у него в промежности время от времени появлялась сыпь, а зуд то усиливался и сводил с ума, то на время исчезал вообще. Обращаться в больницу Поттер так и не стал, опасаясь, что его отправят на принудительное лечение, а могут еще завести дело по статье за умышленное заражение венерическими заболеваниями, ведь многие трахали его без резинок, и наверняка кое–кто из них уже подцепил от него заразу. Обращаться к парням с вопросами о том, как можно вылечиться самостоятельно, Гарри не стал, зная, что о его болезни сразу же станет известно Мабуто, и сутенер вышвырнет его на улицу, как Брента. Помимо венерических болезней в последнее время Гарри испытывал сильную кокаиновую зависимость, он уже не мог обходиться без крэка и был вынужден каждый день покупать несколько доз. Поттер прекрасно осознавал, что справиться с этим самостоятельно уже не может. Ему необходимо было убираться из мира магглов, где он опустился на самое дно. Парень понимал, что только временное возвращение в волшебный мир спасет ему жизнь, а вернув магию и деньги, он заставит всех ответить за то зло, которое ему причинили. Еще в борделе Гарри начал вести список, куда вносил имена тех, кто со временем сполна расплатится с ним по всем счетам.