В конце концов они приобрели две кроватки, как альфа и предлагал, и младший-Фантомхайв остался полностью удовлетворенным. Оставшуюся дорогу улюлюкал с малышом, в деталях расписывая время, когда он появится на свет, и конечно же не забывал гладить по животу. Винсент не мог налюбоваться на любимых, иногда его ладонь сама тянулась к животику. Альфа был счастлив, а еще он решил сделать любимому сюрприз: вместе с кроватками он дозаказал, пока омега еще и сам накидывал в тележку одежду для малыша, пеленальный столик, комод и коляску из того же комплекта, которые как раз должны доставить к их приезду.

Должен был признаться Габриэль, что сюрприз удался. Удивление быстро сменилось радостью, после чего счастливый до невозможности омега повис на шее супруга, а тот не промах, сразу на руки подхватил.

— Когда ты все успеваешь? И где отыскал? Почему я не увидел такой хороший комплект?

— Они в журнале были с теми двумя кроватками, спросил, оказались в наличии, — Винсент заулыбался, радуясь, что сумел угодить любимому. Счастье было ключом из Габриэля, а, значит, оно становилось и счастьем альфы. — Я уверен, нашему небу понравится.

— Обязательно понравится.

Склонившись еще ближе, Габриэль утянул любимого в чувственный поцелуй. И пока он выражал свою благодарность, грузчики поспешили собрать детскую мебель там, где им указал до этого глава семьи.

— Мы закончили, — произнес один из грузчиков, выйдя к хозяевам. — Стенка собрана.

Раньше бы, возможно, Габриэль смутился показывать столь яркие чувства перед посторонними, сейчас же ему было наплевать на всех, кроме своей семьи. Он бы и дальше посидел на руках у супруга, если бы тот не отпустил его, усадив в кресло.

Винсент расплатился с рабочими и с довольной улыбкой вернулся к супругу, который так и не сдвинулся с места. За время, что он отсутствовал, с беременным произошли перемены. Не внешние, скорее внутренние. И кажется, у кого-то заиграли гормоны. Но оно и не удивительно. Достаточно только проследить за супругом. Он всегда был чертовски красивым. Не только лицом, но и телом. И не раз Габриэль называл его дьяволом. А как иначе? У него даже походка идеальна. Вот омежка и возбудился.

— Что-то не так? — Винсент немного обеспокоено подошел к супругу. — У тебя щечки покраснели. Ты, случаем, не затемпературил?

Только альфа протянул к нему руку, как в нее вцепились обеими руками. Габриэль прижал ладонь ко рту и шумно выдохнул. Запах любимого. С ним можно как успокаиваться, так и возбуждаться. В обоих случаях действует незамедлительно.

— Габриэль, — Винсент сел рядом, пытаясь понять, что происходит с его омегой на этот раз.

Не стоило произносить его имя таким тоном. Омега неосознанно простонал и стал ерзать на месте. Ноги сводил вместе от накатывающего возбуждения, и кажется, белье уже намокало от появившейся смазки.

— Вот оно что, — Винсент почуял запах, — я думал, что ты сегодня ужасно устал, — хитрым голосом произнес альфа.

Габриэль ничего не ответил, только повернул ладонь альфы и вобрал два пальца, указательный и средний в рот, медленно и с наслаждением посасывая.

— Неужели ты так меня хочешь? — Винсент обнял за талию. Пальцы его прикусили.

— Очень хочу. Так сильно, что уже весь мокрый.

— Мне это льстит, — Винсент вынул пальцы изо рта, — только сначала я должен был помыть руки. Мало ли какая гадость осела на них. Совсем не думаешь о своем здоровье.

— Так пойдем в душ. Я тебя всего вымою, — без всяких возражений Габриэль потащил супруга в ванную комнату. Передвигаться уже было неудобно из-за смазки, но он терпел, ведь скоро они оба разденутся.

Винсент не стал возражать. Наоборот, он дал своему омеге волю исполнять с ним свои желания. Однако и сам хотел немножечко поиграть.

— Чего ты ждешь? — спросил омега, когда уже стоял обнаженным, распуская волосы, отросшие до поясницы, а альфа так и стоял одетым. Только рубашку расстегнул.

— Жду, когда ты примешь душ, а затем я, — состроил невинное лицо, стараясь не засмеяться от своей же игры. Габриэль выглядел весьма забавно, когда начинал обижаться и негодовать.

— Издеваешься?

— Почему я издеваюсь? — альфа якобы заинтересованно склонил голову, спрятав руки за спину.

— Тебя нисколько не трогает, что твой обнаженный и возбужденный супруг стоит посреди ванны и спрашивает, какого черта, ты не раздеваешься? Действительно, зачем это нужно?

Шкала раздражения превышает норму. Габриэль недовольно поджал губы и сжал руки в кулаки. Еще немного. Совсем немного, и он психанул, разворачиваясь и скрываясь в кабинке душевой. Чертов альфа. Несмотря на то, что омега злой, он все еще возбужден. От обиды на глаза стали наворачиваться слезы. Из-за шума воды, он не услышал, как дверца кабинки открылась. Только успел почувствовать, как обняли за талию, а шеи коснулись губы.

— Не плачь, — тихий шепот на ушко. — Тебе надо улыбаться, ведь наш малыш чувствуешь, когда папочка грустит. Да и мне не хочется, чтобы на таком личике были слезки.

— На каком «таком»? Мое лицо изуродовано шрамом, — тихо швыркнул Габриэль, начав гнуть палку по-новой. Опять вспоминая прошлое.

— А для меня оно все равно остается самым милым на свете, — успокаивающе оглаживал талию, перемещая руки на кругленький животик. — И наш будущий ребенок тоже будет так считать.

Габриэль развернулся в объятьях, устраивая голову на груди мужа, а руки на его спине.

— Я люблю тебя сильнее всего на свете, — альфа запустил пальцы в волосы омеги, слегка массируя голову.

Свою любовь Габриэль выразил иначе. Грусть сменилась игривым настроением. Его ручки поползли вниз, пока не смяли упругую задницу. Любимые булочки.

— Нет, вы посмотрите, — наигранно обреченно вздохнул альфа, — я его тут думаю, как успокоить, а настроение, бац, сменилось.

— Во мне сейчас гормоны бурлят. Пора бы и привыкнуть за несколько месяцев, — чуть ли не замурлыкал омега, проводя пальчиками между ягодиц. — Прелесть какая.

— Я то привыкну, — альфа довольно неожиданно перехватил ручки омеги, поднимая их над головой, — только гормоны меня совсем не жалеют. Стану седым к рождению малыша, а мне этот цвет не пойдет. Не в столь раннем возрасте.

— Седым ты можешь стать, если меня на какой-нибудь экстримал потянет в своем положении.

— Я переживаю за вас каждую секундочку, а если твои гормоны заставляют тебя то плакать, то смеяться, самое время лезть за стену, думая, когда же бомбочка замедленного действия вновь начнет лить слезки.

— Божечки, ты хоть когда-нибудь расслабляешься? — ужаснулся омега.

— У меня стал очень чуткий сон, — печально вздохнул альфа, — я просыпаюсь от каждой твоей попытки во сне лечь поудобнее.

— Ты же не высыпаешься! — уже не так наигранно стал переживать Габриэль и по расширенным глазам можно увидеть, насколько он шокирован признанием супруга. Если тот, конечно, говорит правду.

— А что делать, — пожал плечами альфа. Он не соврал, действительно просыпаясь достаточно часто от копошения омеги. Хоть тот все еще спал, приходилось ему помогать устраиваться поудобнее. — Сейчас важно, чтобы ты чувствовал себя хорошо.

— Нет-нет-нет, в таком случае мне проще хоть один день поспать в другой комнате. Это же сколько я тебя мучаю?.. — скорее уже для себя задал этот вопрос Габриэль, глядя под ноги.

— Я все равно приду к тебе, — улыбнулся Винсент, отпустив руки омеги и беря в руки мочалку, — я не смогу заснуть, зная, что тебе может быть неудобно или холодно.

— Я покидаю много подушек и возьму пуховое одеяло. Нам будет удобно и тепло. А ты выспишься. Все счастливы, все довольны.

— Как я могу быть счастлив и доволен, когда два моих сокровища будут так далеко от меня? — альфа вздохнул, массируя плечи омеги мочалкой с гелем с запахом персика и йогурта.

— Всего на один день, — ласковым тоном стал убеждать омега, привычно кладя руки на живот. Малыш не беспокоил.

— Не стоит переживать, — Винсент переместил руки на шею, а потом на голову, намыливая любимые шелковистые локоны, — Если бы мне было плохо, я бы давно тебе в этом признался.