Габриэль закинул руки назад, сжимая их кулаки. Этот медленный плавный экстаз прошибал так же сильно, как и жестких трах.

— Нравится? — Винсент огладил ножки от колен до бедер.

— Глупый вопрос, — с тихим стоном ответил Габриэль, прикусывая губы от еще одного глубокого толчка.

Винсент усмехнулся, опираясь руками по бокам от омеги и постепенно наращивая темп. Хорошо… Пусть омега стонет для него… Пусть будет кричать громче…

По мере того, как толчки становились не только быстрее, но и жестче, Габриэль не мог спокойно лежать и получать удовольствие. Стоны, как и хотел альфа, становились все более несдержанными и громкими. Они оба не помнили момента, как окутало страстью и секс больше стал походить на звериное совокупление. Ни капли нежности, только диких трах на столе, что стал немного двигаться от таких манипуляций.

Альфа рычал от удовольствия, желая вновь и вновь заклеймить свою пару, из-за чего на теле омеги появлялись все новые укусы даже на самых видных местах. Винсент оставлял яркие засосы, чтобы все знали, чей это омега, что он занят.

В конечном итоге была не только испорчена поверхность стола…, но еще и заляпана в сперме. Винсент вновь не сдержал своего порыва заполнить любимого до краев. А позже она стала вытекать, пачкая стол.

— Какая страсть… какая дикость… — Габриэль лениво растягивал губы в улыбке, не спеша подниматься. Он только-только начал в себя проходить. И вместе с уходящим кайфом приходила легкая боль от новых меток.

— Кто бы знал, что мы так скоро будем походить на кроликов, — тихо рассмеялся Винсент, застегивая ширинку.

— Все началось от первой течки. А потом и дня не проходило, как пылко и страстно мы любили друг друга.

— Было. Когда я мотал в командировку и дни твоих экзаменов.

— Не придирайся к словам, — омега забавно сморщил носик.

— А что мне еще остается? — Винсент протянул руку омеге. — Кстати о течке, когда она у тебя намечается?

— Через месяц, — немного смущенно. — Если цикл вновь не собьется.

— Что-то не нравится мне, что он постоянно сбивается, — нахмурился альфа. — Меньше нервничать надо, вот!

— Сейчас у меня точно нет поводов для тряски, — Габриэль сел ровно, слегка ерзая по столу. — Думаю, что все же пойдет вовремя. И надеюсь, ты не будешь к тому времени на какой-нибудь командировке.

— Отправлю кого-то другого с доверенностью. Марку, как и обещал, дам отпуск, должен он успеть вернуться. Не успеет, перекину на Дитриха, пусть поворчит, но там тоже все будет в ажуре.

— Но все же загадывать наперед пока не стоит. Есть месяц впереди, — Габриэль придвинулся к самому краю и закинул руки на шею мужчине. — Любимый мой альфа, а ты помнишь, какое важное событие будет через три дня?

— Год, как мы познакомились, — усмехнулся Винсент, обнимая за талию.

— День должен пройти незабываемо. В город мы с тобой обязательно выберемся, может, что прикупим. А еще обязательно позвоню Марку.

— Марку? — не понял Винсент.

— Ну, он же к нам в больницу поступил со сломанной лапкой, — хихикнул омега, целуя в щеку. — Если бы не он… Хотя, нет, может быть и познакомились бы позже. Но наверно я бы не смог подарить тебе ребенка.

— Подаришь, — ласково Винсент улыбнулся. — Я бы не пожалел денег на лечение и даже искусственное оплодотворение

— И все-таки хорошо, что все пойдет естественным путем.

— Все пойдет так, как и должно быть, — Винсент поднял омегу на руки и посмотрел на стол. — Нам надо новый купить.

— А ты как знал, что на нем мы что-нибудь подобное, да устроим.

Габриэль прикусил кожу на шее, в отметку за все те укусы, что красовались на его теле, создавая ощущение, будто он чем-то болен или у него аллергия. Хотя третий вариант тоже был — именно тот, что говорил: «меня хорошо оттрахали, следы страсти это доказывают».

— А ты как думал, — усмехнулся Винсент, подкидывая немного на руках.

— Вот это было явно лишним.

— Испугался? — альфа понес омегу в комнату на второй этаж.

— Скорее напрягся.

Пока его несли в спальню (сомнений не было), Габриэль стянул надоевшую резинку. Приятно распустить волосы. К тому же они немного прикрывали наготу.

— Тебя никогда не подбрасывали толпы рук вверх?

— Нет, в таком энтузиазме я не участвовал.

— А я участвовал, — засмеялся альфа. — Это было реально забавно. Хотя многие предпочитают омег так подбрасывать: есть хороший шанс полапать за причинные места.

— О, ну если ты так хочешь, чтобы меня полапали, я схожу на какой-нибудь рок-фестиваль. Покачаюсь на волнах рук.

— Поздно, — фыркнул Винсент, — лапать тебя теперь могу только я.

— Жадина.

— Естественно, — Винсент закатил глаза, спокойно вышагивая до комнаты, — я не позволю кому-то прикоснуться к тому, что принадлежит мне.

Сущность омеги была просто в восторге. Только этого ей и нужно для полного счастья — знать насколько сильно тебя ревнуют и готовы защитить.

Альфа прошел в комнату, с невероятной нежностью укладывая любимого на постель.

— Я пойду наберу тебе ванну, — ласково поцеловав в губки, Винсент ушел в смежное помещение.

И пока было время, Габриэль сложил руки на животе, поднимая глаза на потолок. Но быстро отвел в сторону. Не мог он смотреть на себя с такого ракурса, тем более в обнаженном виде.

— Ну, русалочка моя, — Винсент вышел из ванной, — идешь плескаться?

— Русалочка? — со смешком переспросил омега. — А где же мой хвост?

— Русалочка пришла на землю, чтобы найти своего принца, — альфа присел на кровать, поглаживая ножку омеги, — вот и обменяла хвост на ноги.

— Но цена тому была слишком высокой. Колдунья, взамен на ноги, попросила русалочку отдать свой прекрасный голос.

— А принц этот прекрасный голос отыграл, — Винсент поднял омегу на руки, — и еще готов отдать все, что угодно, лишь бы ты был рядом.

— Однако случай был, когда они могли расстаться. Всему виной колдунья, что лик свой изменила. Явилась она к принцу и просьбы выдвигала. А тот ни сном ни духом, остановить не мог. А та была коварна, скорее засосала, чтоб сделать вновь своим. Русалочка открыла двери, завидев тех двоих. И сердце ее дрогнуло и в горле ком застрял. Картина та ужасна, для глаз ее открылась. Не слыша оправданий, она скорей ушла. И долго все страдали, не видя правды всей. Однако, все не страшно, вины не много было. Простили те друг друга, и заново зажили — прекрасной долгой жизнью. А скоро будет свадьба, а после и детишки. И крепкая семья на долги-долги годы. Конец.

Винсент залился громким смехом. Его русалочка довела ту проблему до абсурда, что невозможно было удержаться от веселья.

— Теперь же он смеется не в силах оторваться, а бедная русалка не может попасть в ванну. Скорее неси меня! И хватит ржать уже.

— Ржут лошади в конюшне, — Винсент все еще смеялся, когда заносил свое чудо в ванную и опускал в воду. — А я выражаю одобрение истории любимого омеги.

— Ух ты, я перестал быть русалочкой, — растягиваясь во весь рост, Габриэль с головой окунулся в воду и секунды через три вынырнул обратно. — Класс.

— Что поделать, если ты и русалочка, и омега.

— Ох, ну почему же тогда я не живу в море? — откидывая мокрые волосы с лица назад, Габриэль сразу не стал мыться, для начала решив просто понежиться в горячей воде.

— Потому что я украл тебя от твоих сородичей, чтоб ты не вернулся.

— Как жестоко! — омега брызнул милому в лицо. — Верни меня моим родным! А вдруг меня все ищут?

— О нет-нет-нет, — Винсент цокнул языком, радуясь, что обнажен по пояс, и ничто не намокнет, — ты мой. На тебя будет иметь право претендовать только наш будущий ребенок, и никто другой.

— Тиран ты, очень жестокий, — к своему голосу омега добавил много грусти. И на лице отразилось отчаянье… безвыходная ситуация. Он заперт здесь, как в клетке. И навсегда привязан к тому, кто однажды его похитил и с того дня… не собирается отпускать.

— Зато тебя люблю безмерно, — Винсент наклонился к личику омеги.