-- Мя-я-у-у! -- раздается со стороны.

У кустов живой изгороди, чуть дальше скамьи, я замечаю Кота.

-- Что ты тут делаешь? -- бормочу я, поднимаюсь на ноги (земля пытается выскользнуть из-под меня) и иду к Коту. Через пару шагов я забываю обо всем, в том числе и о боли: я вижу книгу Евстигнея рядом с кустами (почему она здесь?) и Кота, только что справившего на нее большую нужду...

-- Что же ты...

...а теперь закапывающего этот натюрморт комками земли и травой.

-- ...де-е-ла-а-ешь! -- кричу я, срываясь на бег.

Кот замирает, окидывает меня глубоко-зеленым взглядом и произносит долгое: "Мя-я-у-у-у-у!" В его голосе мне чудится отвращение.

"Ты свободен? -- спрашивает земля и под каждое движение моих ног начинает вновь гоготать -- Словно птица в небесах?" -- И проглатывает меня.

-- Почему? -- кричу я, кувыркаясь в бесконечном падении сквозь слои боли, нанизывающиеся на меня.

-- Мя-я-у-у-у-у! -- раздается в ответ, и я со всего маху ударяюсь головой обо что-то безмерно твердое.

Боль взрывается изнутри головы и, расплываясь по лицу, приводит меня в чувство.

Проходит какое-то время, прежде чем я поднимаюсь на ноги. Рядом со мной на земле лежит капитан Петров. Он без сознания, его тело конвульсивно подергивается. Чуть дальше я замечаю в таком же бессознательно-конвульсивном состоянии Леху и Огну. Еще дальше...

Я успеваю увидеть, как исчезают двое последних балахонщиков, точнее, растворяются в воздухе их бесчувственные и трясущиеся тела. На поляне в свете фонарей остается лишь полупрозрачная женщина. Она парит над землей и пристально смотрит на меня.

"Доигрались", -- проносится у меня в голове, и я вижу, как женщина начинает медленно приближаться.

ГЛАВА 25,

позволяющая еще раз увидеть будущее

Огонь, Вода, Земля и Воздух.

Вот наконец-то и пришло время обратиться к истокам. События последних двух дней с невероятной скоростью следовали одно за другим. Вокруг меня все менялось настолько быстро, что не было возможности остановиться (хотя очень хотелось) и спросить о том неведомом и невозможном, что окружило меня. Быть может, я лукавлю, но лишь чуть-чуть. Я, конечно же, спрашивал, нет у меня такой силы воли, чтобы держать в себе не дающие покоя вопросы, но мне отвечали: "Не сейчас. Чуть позже. Как будет время", -- и... скрепя сердце я ждал.

И вот я дождался, ура! Момент откровений наступил!

Посвящение меня в реалии магических перипетий проходило в нашей квартире. Я сидел на диване, капитан Петров оккупировал огромное кресло-качалку, а Огна, изливая потоки негатива, нервно прохаживалась по гостиной. Что касается Лехи, то это отдельная невеселая история.

Огонь, Вода, Земля и Воздух. Сказать, что я был разочарован, -- не сказать ничего. Узнать, что всамделишная магия основывается на тех же элементах, что и большинство компьютерных игр, -- это сродни потрясению. Вот потому-то я был и потрясен, и разочарован и... скрыть своих эмоций не сумел.

-- Козлы, -- обронила Огна, в очередной раз остановившись у окна и посмотрев на улицу, -- а ты думаешь, откуда они все это взяли, уроды.

Я пожал плечами.

-- Да спиз-ли и все! Че самим заморачиваться, когда можно просто брать готовенькое да бабло рубить.

-- Возможно, -- без энтузиазма ответил я.

-- Да что там возможного, -- обернувшись ко мне, вскричала Огна, -- совершенно точно. -- В ее глазах читались ярость и презрение.

-- Что же плохого в том, что магия идет от Земли, Воздуха, Воды и Огня? -- спросил капитан, не обращая внимания на очередной яростно-истеричный взбрык девушки.

-- Да нет... ничего, -- ответил я, задумавшись над вопросом Петрова. -- Просто... не знаю, как объяснить... Обожаю играть в RPGшки, а там вся магия элементальная, огненные шары, цепные молнии и все такое...

-- О, да! -- воскликнула Огна, -- огненные шары, метеоритные ливни, пердеж Риардиса -- я тоже это обожаю, -- и она захохотала.

-- Что Риардиса? -- спросил я.

-- Да она стебется, не обращай внимания, -- сказал Петров, раскачивая себя в кресле. -- Я на компьютере не играю, -- продолжил капитан, -- Но думаю, что, скорее всего, в играх очень сильное упрощение. Берут не глубиной и смыслом, а внешними эффектами, как и в кино.

"Возможно, и так", -- подумал я, но озвучить свои мысли не успел, меня опередила Огна.

-- Ты не веришь в могущество Риардиса, дорогой дружок? -- загадочным полушепотом спросила она, обернувшись к капитану.

Тот продолжал раскачиваться и на девушку даже не посмотрел.

-- А как тебе магия Эфира, -- спросил он, обращаясь ко мне, -- Мы иногда называем ее магией Духа.

-- Козел, -- негромко, но с чувством обронила Огна и вышла из комнаты.

Капитан прекратил раскачиваться, посмотрел девушке вслед и сказал совершенно неожиданное:

-- Она очень расстроена из-за Лешки и его брата, не обращай внимания.

С кухни послышался рокот кофемашины.

-- В некоторых играх тоже существует магия Духа, -- ответил я.

-- Вот ведь... -- Петров откинулся на спинку кресла, и я услышал, как оно, огромное и казавшееся доселе надежным, в первый раз скрипнуло. -- Думаю, Огна права, -- вздохнул капитан. -- Игроделы сильно фантазией не заморачивались и попросту адаптировали реальную магию под свои нужды. Да и сами придумщики игр, скорее всего, пришли оттуда.

-- Оттуда...? -- с ударением переспросил я.

-- Угу, -- ответил Петров и махнул рукой в сторону окна.

ГЛАВА 26,

Эвьен

"Светает, -- подумал я, наблюдая, как женщина-полудымка подплывает все ближе. -- Вчера она умыкнула бедолагу, только что прибрала его товарищей, а сейчас что, наша очередь?"

Женщина остановилась рядом с Огной, лежащей на земле и вновь одетой в красное. Несколько секунд она внимательно смотрела на подергивающееся тело девушки и поплыла к Лешке.

"Как же болит голова".

Сделав несколько пассов рукой (воздух вокруг Лехи замерцал, а его обувь словно подернулась корочкой льда), женщина пристально посмотрела на меня. Мне почему-то вдруг стало стыдно, и я понял, что это другая, не вчерашняя женщина.

"Я тут совсем ни при чем", -- хотелось ответить мне на ее взгляд с укоризной, но женщина двинулась прямиком ко мне, и я забыл о мыслях, словах и боли: передо мной медленно, как напоказ, вершилось ужасное -- я наблюдал разрушение чар.

В какой-то момент не только призрачность женщины, как и вчера, стала напитываться жизнью, но и сама женщина начала меняться. Ее серебристо-пушистые, развевающиеся волосы собрались в объемный и совершенно седой пучок. Невесомая пышность одеяний сменилась сероватым балахоном, подпоясанным широким темным поясом. Бесчисленные украшения исчезли, лишь несколько перстней остались на пальцах и тонкая серебристая цепочка на шее.

Ко мне подошла не величественная мадам, а пожилая, очень пожилая, пухленькая женщина, совсем невеличка. Единственное, что сохранилось от царственного призрака, -- глаза. Пусть это звучит банально, но мне казалось, что в глазах невысокой старушки я видел всю мудрость мира. И когда эта мудрость очень внимательно посмотрела на... в меня, я ощутил себя пацаном в то самое деревенское лето, когда привязал червяка на нитку и скармливал его бабушкиным курам. Когда бабушка застукала меня за озорством (я дергал за нитку, и съеденный червяк выскакивал наружу из зоба удивленной птицы), то смотрела на меня именно так, без гнева, с огромным интересом, а мне было стыдно, стыдно как сейчас, хотя сейчас ничего эдакого я не сделал.