- Только рабынь?
- По слухам, - прошептал Орадо. - Только по слухам...
- Как часто вам доводилось встречаться с ней?
- Раз пять, или шесть... В последний раз - больше полугода назад. Наши беседы были весьма занимательными.
- О чем вы с ней беседовали?
- По большей части, о смысле жизни. Не будет для вас секретом, пожалуй, если я скажу, что госпожа Сальви очень озабочена вопросами сохранения молодости. Она полагает, что мне известны какие-то секреты, способствующие возвращению жизненных сил в дряхлеющее человеческое тело.
- Это каким-то образом связано с найденным вами хранилищем старинных рукописей?
- Я нахожу, что ни с чем иным, ваша светлость. Эта женщина считает, что мои познания в алхимии намного превосходят ее собственные
- Но мне вы скажете, что это не так...
- Уверяю вас, меня мало занимает алхимическая наука. Идея превращения ртути в золото, а золота - в философский камень, по моему мнению, является не более чем фантомом, который преследовал людей многие века назад и будет преследовать еще многие будущие поколения.
- Госпожа Сальви, как я полагаю, никогда не интересовалась изобретением филосовского камня. Я даже предположить не могу, что такая просвещенная особа всерьез способна увлечься подобным вздором.
- Она увлекается вещами иного рода. Поговаривают, что раз в полгода она принимает ванну, наполненную кровью молодых рабынь, которых она покупает на невольничьем рынке. Ни к чему хорошему такие узаконенные убийства не приведут и вы это знаете.
- К сожалению, у инквизиторов связаны руки в случаях порчи одушевленного имущества влиятельных господ.
- Порчи одушевленного имущества? Вы это так называете?
- Да полно вам, мональе! Весь этот мир полон крови и вывернут наизнанку. Вы ведь не мальчик и сами все видите! Жрецы приносят человеческие жертвы перед ликами темных божеств, некроманты проводят чудовищные эксперименты над трупами людей и животных, колдуны проводят по ночам обряды на центральной площади Пифона и пользуются при этом старинными рукописями, которые не без вашей помощи попали в их руки. А сейчас вы сидите в этом кресле и рассуждаете о нравственности!
- Вы правы, ваша светлость. Конечно же, вы правы... Весь этот мир сошел с ума и полон жути... Но делают его таким люди, подобные госпоже Сальви. Старуха давно уже сбилась со счета в отношении убитых ею рабынь.
- Не беспокойтесь о судьбах ее невольниц, мональе. У меня есть основания говорить, что в ближайшее время госпожа Сальви не причинит вреда никому.
- У вас есть..., - в замешательстве проговорил Орадо, - Прошу вас, поясните.
- Подозреваю, что с почтенной вдовой случилось что-то ужасное.
- Что значит, подозреваете?
- Это значит, что утром глава Сыскного Приказа и городской подеста получили сообщение о ее похищении. Возможно, что речь идет даже о причинении вреда здоровью, поскольку дневной страже удалось обнаружить на полу пятно крови.
Орадо немного помолчал, внимательно глядя на пристава, потом тихо заговорил.
- Я вовсе не удивлен. У почтенной дамы было достаточно много недоброжелателей. Начиная от высокородных снобов, вместе с которыми она посещала черные мессы, заканчивая теми из рабов, которых по ее приказу хлестали плетьми за малейшую провинность. Не сомневаюсь, что весь этот город вздохнет спокойнее, узнав о смерти той, которую в народе называют не иначе, как Жрицей Крови. У вас на старуху, надо полагать, собрано уже немалых размеров досье.
- У нас собрано досье на очень многих ваших знакомых.
- По долгу службы, разумеется...
- Не волнуйтесь, мональе. Если где-то в этом городе и есть люди, искренне желающие вам добра, так представители юстиции. В конце концов, отчасти наши интересы совпадают. И цель у нас одна, хотя каждый из нас идет к ней своим путем. Мой путь широкий и прямой, а ваш - извилистая тропа.
- Я не знаю, какова ваша цель на нынешний момент, гранд. Если вы пришли сюда и завели речь о госпоже Сальве, то у вас, конечно же, есть на то какие-то мотивы. Только вот не могу понять, какие. В конце концов, я очень плохо знал старую перечницу и до нее мне нет никакого дела.
- Но, может быть, вы заинтересуетесь обстоятельствами произошедшего?
- Я ожидаю, что вы расскажете мне. Давайте не будем многословить. Вам известна личность убийцы?
- Вот в этом-то и вся загвоздка. Убийцу так и не нашли. Могу только предполагать, кем он может быть. - Валь Лавоне лениво махнул рукой перед своим лицом, словно отгоняя какого-то назойливого комара. - Да и можно ли в этом случае говорить об убийстве? Ведь госпожа Сальви пропала.
- Однако, вам удалось обнаружить пятно крови.
- Это так. Но кроме него, у Сыскного Приказа нет ничего, что указывало бы на тягчайшее из преступлений. Что у нас вообще есть? Открытое окно, огарок черной свечи на столе, да странный рисунок на полу... Еще есть истеричные выкрики служанки, убеждавшей вегилов в том, что в этой ночью в доме находился посторонний, но это не весть боги какая свидетельница.
- Значит, это служанка известила Приказ о произошедшем?
- Нет, мональе. Она всего лишь уведомила дворецкого о нахождении в доме незваного гостя. Но помилуйте... Мало ли кого могла позвать к себе в гости госпожа Сальве в полночь? Вдаваться в подробности ее личной жизни я бы не хотел, да оно вам без надобности.
- Однако, присутствие постороннего мужчины в доме, в такое время, уже само по себе может дать ответы на многие вопросы.
- Могло бы. Если бы личность этого человека нам удалось установить. К сожалению, это не представляется возможным, поскольку этот господин по факту существует только в свидетельских показаниях одной служанки. Прочие слуги не могут подтвердить ее рассказ.
- Как не могут их и опровергнуть, правда? - Орадо задумчиво потер шрам на подбородке. - Когда же слуги начали подозревать, что с их госпожой случилось что-то неладное?
- Первые подозрения у них возникли под утро, когда старуха в первый раз за последние пять лет пропустила лечебные процедуры. После полудня слуги забеспокоились всерьез и, предполагая худшее, позволили себе войти в читальню, где заперлась их хозяйка...
- Позвольте... Речь идет о читальне? Старуха принимала своего гостя там?
- Да, мональе. Вы находите это странным?
- Более чем. Но продолжайте...
- Ни ее саму, ни ее гостя прислуга в доме не обнаружила.
- Любопытно, - прошептал Орадо.
- Что вы находите любопытным? - легат развел руками, оглядывая книжные стеллажи. - То, что старуха встречалась в той комнате с какой-то неизвестной нам личностью, или то, что эта личность покинула дом неизвестным нам способом?
- Но, может быть, ничего странного в том нет? И госпожа Сальви, и ее гость могли покинуть дом через какой-то тайный ход. У карги было много причуд...
- Исключено. Читальня находится на третьем этаже и отделена от прочих помещений всего лишь кирпичной стенкой, шириной в мою ладонь. Я проверял. Речь о веревочной лестнице и вовсе вести не стоит. Это забавы для молодых. А госпожа Сальве, как мы оба знаем, едва передвигала ноги.
- При всем этом, слуги утверждают, что читальня была заперта изнутри?
- Да.
- Но ведь прислуга каким-то образом проникла в ту комнату. Каким же?
- Самым примитивным образом. Дворецкий выломал дверь.
- У вас есть основания полагать, что показания этих людей могут быть правдивыми?
- Разумеется, будучи человеком здравомыслящим, я могу предположить, что чернь самым подлейшим образом избавилась от своей госпожи и насочиняла невесть какие истории. Но в этом случае, убийцы путались бы в своих показаниях, а этого не наблюдается. Из их рассказов складывается вполне четкая картина происходящего.
- Тем не менее, эта версия кажется мне вполне конструктивной.
- Чушь! Старуха доживала последние дни, это же ясно. Какой смысл в ее убийстве? Чего бы достигли эти люди, убив свою госпожу? Все ее имущество перейдет в скором времени к верховному триумвирату, вольноотпущенники и слуги окажутся на улице и будут волочить нищенское существование. Нет, тут есть что-то, чего я не вижу, чего не в силах объяснить своим рациональным умом.