- При..ветт, – с трудом повторил тот и улыбнулся. У Николь совсем вылетело из головы, что он говорил только на интеръязе. – Ты уже свернулась?
- Что? – не поняла та. – Сверну…А-а-а! Вернулась. Правильно говорить «вер-ну-лась», а не «свернулась», – девушка улыбнулась. – Но ты делаешь явные успехи!
- Спасибо, – ответил парень уже на интеръязе. – Ты что-то хотела?
- Да. Я ищу мистера Арчера, не знаешь, где он?
- Нет. Я тоже его ищу. Он попросил занести ему кое-какие документы, – парень показал бумаги, которые держал в руке, – а сам куда-то пропал.
- Вот как, – с пониманием кивнула Николь, хотя внутри нее просыпалось любопытство: парень врал ей, что, кстати, у него весьма неплохо выходило. Не знай она, что Кристиан ни о чем таком не просил, она бы поверила этим карим, широко открытым глазам. Дин был хорош и убедителен, если бы не одно но: Никки провела с Арчером весь уикенд, а потому ложь парня была обречена с самого начала. – Ладно, зайду попозже.
- Может, мне что-нибудь ему передать?
- Нет, не стоит, – улыбнулась девушка. «Разве только то, что один из его коллег-инопланетян оказался крысой». – Кстати, я слышала, что вы уезжаете?
- Да, – Дин немного расслабился. – Правда, твоя сестра взяла с нас слово, что мы останемся на праздник…девич…
- Девичник.
- Да, точно! – просиял парень. Николь тоже повеселела, только по иному поводу: ей было интересно, когда Дину скажут, что на девичник не пускали мальчиков.
- Значит, еще не прощаемся, – девушка кивнула напоследок и вышла. Как только дверь за ее спиной закрылась, Николь сняла с лица улыбку, скрывающую ее истинные чувства, и задумалась. Дин обыскивал комнату Зомби, вне сомненья. Но зачем? Это что, стало мейнстримом – вламываться в чужие апартаменты и переворачивать там все вверх дном? Сначала картотека, потом ее квартира, теперь еще и это: сколько еще в этом городе недо-шпионов? Сколько масок?
Девушка, все еще пребывая в прострации, поплелась к лестнице: если бы пару дней назад ей кто-нибудь сказал, что у нее в доме поселится шпион инопланетного происхождения, за которым приставили другого такого же, она бы в голос посмеялась. Сейчас, однако, ей было совсем не до смеха. Ее голова была готова взорваться от переизбытка информации. Неудивительно, что, как только Николь добралась до своей кровати, она тут же отключилась. Она так устала, что не потрудилась даже переодеться. И плевать, что на дворе был день – если она сейчас же не отдохнет, то начнет бросаться на людей!
Когда Николь открыла глаза, небо уже окрасилось в оранжевый цвет. Солнце, посылая последние свои лучи к ней в комнату, озаряло помещение теплым светом. Какое-то время девушка просто валялась с открытыми глазами, наслаждаясь моментом: спокойным состоянием полудремы, когда проблемы еще не пробились сквозь пелену забвения и казались чем-то далеким и несущественным; когда единственным, что имело значение, было пение птиц за окном и солнечные зайчики, танцующие на потолке. Николь привстала на локтях и выглянула в окно: море сейчас было особенно красивым: солнечные лучи играли в темных волнах, и создавалось ощущение, что по земле разливалось чистое золото. Эта картина была краше любого произведения искусства, благородней любого драгоценного камня, богаче любой сокровищницы. Это – чистая красота, первозданная и бесценная.
Сладко потянувшись, Николь встала и отправилась в ванную. Пусть обед она благополучно проспала, но с ужином она встречу не пропустит: ее желудок ей этого не простит. Правда, расслабиться под освежающим душем у девушки не получилось: горячей воды еще не было, а потому пришлось закаляться. Ну что ж, зато спать больше не хотелось.
Стуча зубами, девушка, пританцовывая – надо ж как-то согреться – вернулась обратно в спальню, на ходу высушивая волосы. На прикроватной тумбочке она обнаружила записку от Ребекки, в которой экономка просила принести одежду для стирки. Без проблем. Путь дома она не ночевала, а потому ее бельевая корзина была пустой, зато ее городские похождения с лихвой это компенсировали: любимая пижама носила на себе запах Зомби, а все остальные вещи пропахли больницей. Вытряхнув на кровать содержимое своей сумки, Никки отсортировала вещи, побросала все необходимое в корзину, уперла руки в бока и напоследок осмотрела комнату: на случай, если она все-таки что-то забыла бросить в стирку. Но не успела она, как следует, насладиться чувством выполненного долга, как вдруг ее пронзила одна мысль. Скорее даже не мысль, а осознание. Спросонья девушка соображала туго, а потому тревожный звоночек зазвенел только тогда, когда Никки уже была на выходе: замерев, а затем медленно развернувшись, она уперлась взглядом в сумку. С минуту девушка просто стояла и таращилась на нее, как ребенок на особо опасное животное в зоопарке – как будто, если она пошевелится, сумка почувствует ее страх и засосет ее в свои глубины. Воображение Никки услужливо нарисовало данную картинку, отчего парочка нервных смешков-таки сорвалась с ее уст, однако, это не спасло ее пикировавшее с бешеной скоростью настроение. Мелкими шажочками, с неестественно прямой спиной Николь преодолела расстояние, отделявшее ее от тряпочного чудовища, и снова замерла, надеясь, что ее сонный мозг сыграл с ней злую шутку, и на самом деле все было в порядке.
- Что за бред? – буркнула девушка и, отбрасывая параноидальные идеи, схватила сумку и перевернула ее вверх дном. Потрясла. И еще раз. С каждым новым толчком сумка извергала из себя что-нибудь новенькое: студенческий билет, зачетку, блеск для губ, наушники (а Николь, между прочим, была уверена, что забыла их в универе)…Девушка не удивилась бы, если бы оттуда и белый кролик выпрыгнул, но кое-чего все еще не хватало. Выпотрошив тряпочного монстра, Никки отбросила его в сторону и провела руками по кровати, разглаживая складки на темно-красном покрывале: можно подумать, что пропажа скрылась где-то между ними! Нехорошее предчувствие медленно возвращалось, обволакивая своими противными щупальцами испуганную девушку. Нет, рано сдаваться! Возможно, пока она спала, приходила Бекки и навела порядок у нее в комнате?
- Ну да, убрать – убрала, а белье для стирки не забрала, – пробормотала девушка себе под нос, рванув к платяному шкафу. Перешерстив все вешалки и просмотрев все полки, Николь приступила к своему письменному столу…и тут же отступила, ибо в тот день, когда она сможет хоть что-то найти в собственном бардаке, Земля остановится… Так, стоп! Это плохая шутка. Очень плохая. Уж слишком она была похожа на реальность. – Ну где же ты? – скулила девушка, в последней попытке найти пропажу шарившая на книжных полках. Ничего. Напрочь забыв про корзину с грязным бельем и про ужин, Николь побежала вниз, к Ребекке.
- Николь?! – экономка назвала ее по имени, что бывало только в двух случаях: первый – когда поблизости был дядя; второй – когда девушка где-то накосячила. Так как Ричард Прайс был в столовой (его звучный голос был слышен на весь первый этаж), было очевидно, что Николь что-то сделала не так, но девушке сейчас было не до того.
- Бекки, ты убирала мою комнату?
- Ну, если ты смогла открыть дверь и войти внутрь, не утонув при этом в куче мусора и разбросанных вещей…
- Я серьезно! – обычно Никки забавляли нравоучения Ребекки (в конце концов, она была права), но сейчас смеяться ей совершенно не хотелось.
- Я тоже! – женщина подозвала к себе одну из домработниц и знаком попросила ее присмотреть за плитой. – Что стряслось?
- Ты просто скажи, убирала или нет, – нетерпеливо повторила девушка.
- Разумеется, – Бекки нахмурилась и окинула Никки обеспокоенным взглядом: мокрые спутанные волосы облепили раскрасневшееся лицо девушки; серые глаза лихорадочно блестели. Губы Николь все еще отдавали синевой, свидетельствуя о том, что ей хватило ума мыться ледяной водой. – Или ты думаешь, что твоя комната овладела искусством самоочищения? Я еще в пятницу все там…
- В пятницу?! – Николь, которая с потерянным видом пялилась куда-то в одну точку, снова подняла глаза на экономку. – А сегодня?