- Какая разница? Ты ведь все равно читаешь мысли, – Никки совсем не нравился тон мужчины. И его взгляд. И эта хищная ухмылка.

- Я могу этого и не делать, – резонно заметил тот. – Это уже от настроения зависит. Итак, последний вопрос, ниса, – он подался вперед и прошептал девушке на ухо: – Ты хочешь меня?

Когда ее рука сжалась на холодном металле, девушка почувствовала себя увереннее: либо Малик был так самоуверен, либо просто немыслимо глуп, раз оставил шпагу на том же месте, где Николь нашла ее в первый раз. Теперь, правда, девушка поняла свою ошибку: этот клинок не был тем, с которым она сражалась на дуэли – видимо, ее оружие расплавилось вместе с незваными гостями, Первой и Эдди; эта шпага принадлежала мутанту – рукоять была больше, гарда – шире, да и сам клинок был тяжелее. Но оно даже лучше – будет легче проткнуть эту самодовольную инопланетную тушку.

После того, как «допрос» был закончен, Малик приказал ей идти к себе и отдыхать; разумеется, Николь не могла ослушаться, как бы ни хотела. Она провалялась камнем в своей облачной постели не меньше пяти часов, не в силах думать ни о чем, кроме последнего его вопроса и того, «подслушал» ли Малик ее ответ. Хотя, даже если и нет, то это мало что меняло: его слышала сама Николь, этого было достаточно.

Когда она вновь обрела способность двигаться, она первым же делом ломанулась в гостиную, но пришельца там не было. Не было его и в других комнатах, потому девушка и отправилась в его спальню. И теперь, хотел Малик того или нет, они закончат дуэль; она убьет его или умрет в попытках; она не станет и дальше оставаться здесь, как экзотическая птичка в клетке, на радость и развлечение своему хозяину. Черт, да никакой он ей не хозяин!! И она ему не игрушка. Люди, вообще, не игрушка. И чихать Николь хотела на то, кто был у руля в обожженном инопланетном теле: будь то стопроцентный Арчер или пастеризованный Малик, она убьет обоих. Да, Оливер расстроится. И черт с ним: легко рассуждать тому, чей мозг не имели во все щели.

В черной комнате Малика не было. Не было его и в лаборатории. Что ж, Николь не была очень расстроена: у нее всегда было, чем заняться. Очень кстати в списке ее дел оставались два непроверенных коридора, и, раз уж мутант не потрудился закрыть ей доступ к своей обители – вот уж действительно самообман: если бы он не хотел, чтобы Николь находилась в его неприкосновенной обители, какого черта он все еще не ограничил ей доступ?? –, то Николь использует каждую минуту с пользой.

Вернувшись к обсидиановой винтовой лестнице, девушка продолжила спуск. Мягкое свечение стен послушно следовало за ней, чтобы девушка не оступилась, пропустив ступеньку: интересная технология, она была больше похожа на волшебство. И как только эти монстры-пришельцы могли придумать нечто подобное? Николь действительно была очарована этим светящимся изнутри минералом, вот только она и подумать не могла, что впереди ее ждало еще большее великолепие; еще более волшебное место.

Обсидиановая лестница привела девушку в огромную каменную пещеру. Высокие сводчатые потолки образовывали что-то вроде купола, отчего создавалось ощущение, что Николь оказалась в самом настоящем храме. Внутри было очень тихо и, невероятно, прохладно – девушка и не думала, что на Эстасе еще оставались места, где не было бы жарко.

Несмотря на то, что Николь знала, что была одна, она старалась ступать как можно тише, но ее босые ноги все равно шлепали по гладкому черному камню, и в тех местах, где ее ступни соприкасались с минералом, тот начинал светиться. В центре пещеры-грота, прямо под куполом был огромный разлом. Подойдя ближе к краю, девушка поняла, что это было подземное озеро. Прозрачная вода слегка волновалась в своей каменной колыбели и поблескивала в тусклом свете все тех же волшебных камней, которые послушно следовал за девушкой. Озеро было таким чистым, что Николь могла видеть каменное дно: оно казалось обманчиво близким, но девушка понимала, что, на самом деле, до него было не меньше десяти метров.

Пещера стала очередным оксюмороном дома Малика: островок прохлады в царстве изнурительной жары. Грот изначально был частью скалы, в которой пришельцы свили свое гнездо; он вышел из-под резца лучшего в мире скульптора – природы, однако Николь все же чувствовала здесь присутствие мутанта. Малик тоже приложил руку, если не к созданию этого места, так к его модификации точно: он провел сюда лестницу, он, наверняка, расчистил проход и каким-то образом облицевал своим волшебным минералом-светильником пол. Он сделал из этого грота свой личный бассейн, хоть это и не бросалось в глаза: пещера по-прежнему была прекрасна своей естественностью, незапятнанной следами цивилизации.

Девушка осторожно ходила по краю каменного разлома: границы «бассейна» были неровными, и одно неверное движение могло закончиться незапланированными водными процедурами. Николь очень хотелось «попробовать» водичку, но врожденный страх перед неизвестным не давал ей этого сделать: самые красивые цветы, как правило, были ядовитыми. Никки ничего не знала об этом месте, об этих камнях и об этой воде; черт, да она, вообще, не думала, что на Эстасе были хоть какие-нибудь водоемы. Потому, побродив среди каменных сводов еще несколько минут, впитывая живительную прохладу этого места, Николь пошлепала обратно наверх.

Этот коридор не принес пользы ее делу: там не было ничего, что могло бы ей помочь связаться со своими (если эти «свои» у нее все еще были), но зато пещера стала целительной мазью для ее израненной души: Николь уже давно не чувствовала себя такой умиротворенной.

Последний неизведанный ход был самым ценным в плане информации; девушка поняла это, как только покинула пещеру. Именно оттуда Малик управлял всем, именно туда вели все ниточки (ибо остальные комнаты не тянули на логово злого гения), и именно оттуда мужчина покидал свои апартаменты. Эта последняя неизведанная комната могла стать для Николь ключом к свободе, но…стала самым главным разочарованием. Поднявшись наверх, девушка целенаправленно прошла мимо лаборатории, направляясь в правый коридор, и тут же наскочила на невидимую стену. Или Малик учел предыдущие ошибки, или у Николь не было доступа в эту комнату и раньше.

- Черт! – Николь прижала ладонь к невидимой преграде, и в том месте, где ее кожа соприкасалась с барьером, проступала полупрозрачная, мерцающая сеть. Девушка надавила на нее сильнее, но та поддалась лишь на пару миллиметров, а затем вернулась в прежнее положение, вытолкнув руку девушки. Точно Николь была внутри мыльного пузыря и пыталась прорваться сквозь его стенку, но тот лишь слегка менял форму, но не лопался. Ну и черт с ним! Не так уж ей и хотелось попасть внутрь (теперь, правда, поняв, что ей туда хода нет, ее любопытство начало расти, как на дрожжах). Она останется здесь и будет поджидать Малика, а когда он появится, она без прелюдий вгонит шпагу ему в глотку, точно так же как и Райли. А потом вырвет ему язык и пришпилит его к его заднице! Она помнила о своем обещании!

- Не кажется ли тебе, что моя задница уж слишком часто начала мелькать в твоих мыслях? – Николь не верила своим ушам. Она же обошла всю долбанную квартиру, но Малика не было ни в одной из комнат! Ни в одной – она все обыскала! Так как он умудрился..

- Ни в одной? – недоверчиво переспросил хранитель. Девушка развернулась и вытащила из-за пояса шпагу. – Ты уверена, что проверила все комнаты? И собственную тоже?

Николь нахмурилась, поднимая клинок. В своей комнате она была одна, она это знала. Двухметрового обгорелого мутанта она бы точно заметила.

- Ты, народный мститель, – Малик прислонился к стене и скрестил руки на груди; на шпагу, которая абсолютно точно метила ему в горло, он не обращал внимания, – вылетел из своей кроватки, аки Бэтмен, не потрудившись, для начала, проверить собственную ванную.

Черт!

- Забавно было наблюдать за тобой, пока ты думала, что одна, – продолжал скалиться Малик. – Рад, что ты оценила мою ванную. При всей моей нелюбви к воде, та комната – моя любимая.