- Даже так?

- Представь себе, – она обвела собеседницу изучающим взглядом, задержавшись на ее прическе. – Ты хоть и психопатка, но психопатка порядочная. Точнее, была. Когда писала дневник.

- Это комплимент?

- Это наблюдение. Ты мне одно скажи: в тебе совсем не осталось совести? Жалости? Сострадания? Ты ведь, как никто другой, должна понимать, каково это – когда твою личность забирают у тебя; когда твоя жизнь уходит к кому-то другому. Как ты можешь поступать так с невинным человеком?

- Знакомая пластинка, – Николь выпустила ручку чемодана и отлепилась от стены: судя по всему, «пиратка» не собиралась идти дальше. – Чего ты добиваешься? Хочешь выслужиться, да? Завоевать минуту славы и выполнить задание в одиночку, я права? А тут совсем некстати нарисовалась я, и теперь ты боишься, что все твои планы полетят в тартарары. Вот только зря стараешься: меня этими сказочками не возьмешь.

- Окей, как скажешь. Тогда последний вопрос: ты свой новый паспорт видела уже?

- Это не твое дело.

Вероника лишь усмехнулась, кивая непонятно чему.

- Это ты зря. Поверь, в него стоит взглянуть, – и не дождавшись ответа, девушка грубо протиснулась мимо, задев и опрокинув чемодан. Николь проводила ее гневным взглядом, подняла чемодан и двинулась дальше.

Оказавшись в новой комнате, Никки тут же разложила и осмотрела свой новый скарб: как же все было по-девчачьи! Одних только пузырьков с туалетной водой ей выдали четыре, хотя сама девушка разницы ароматов даже не почувствовала: все цветочные и приторно-сладкие. Несмотря на то, что теперь ее гардероб ломился от одежды, Николь не стала переодеваться: на ней по-прежнему был спортивный костюм, который теперь казался и вовсе самой удобной одеждой на Земле. Более того, неудачная фотография, сделанная Мишей прошлой ночью, все еще была в кармане, и если раньше девушка намеревалась ее выбросить, то теперь она лишь бережно вложила ее в дневник Вороновой и спрятала на дно чемодана.

Отложив все платья и туфли на шпильках в сторону, Николь отобрала парочку более или менее приличных джинсов, футболок и только потом обнаружила, что теплой одежды ей не выдали в принципе. Конечно, она знала, что на Эстасе круглый год лето, и что люди, живущие на станциях, воссоздали себе такие же условия, но, черт возьми, такое понятие, как подстраховка, еще никто не отменял!

Николь открыла блокнот, где уже набрасывала список вопросов для следующей встречи с Крышей, и сделала заметку про теплую одежду. Ее взгляд вдруг зацепился за предыдущий пункт, который теперь и так горел у нее в голове после встречи с Вороновой, – «имя». Все-таки Николь заинтересовалась этим вопросом. Нет, она не верила ни единому слову «пиратки», однако, для успокоения совести ей было необходимо исключить малейшую возможность подвоха.

Когда Никки только отправила фото своего нового образа стилистам и ей не прислали никакого протеста и коррективов, она успокоилась: если бы ее действительно подделывали под внешность реальной француженки, то они бы просто не стали давать Николь возможность придумать себе стиль самостоятельно. Однако когда Никки сидела в парикмахерском кресле и оплакивала свои волосы, к ней в голову закралась одна ядовитая и ужасно приставучая мысль: ведь образ-то придумала Селена. Селена, о которой Николь, по сути, почти ничего не знала; которая была старшей в группе и пользовалась немыслимыми привилегиями; которая говорила гораздо меньше, чем знала. Чисто теоретически она могла работать на Стужева. Теоретически.

Напевая себе под нос что-то про паранойю, девушка придвинула к себе папку, в которой, как ей сказали, находились все необходимые ей на космической базе документы. Точнее, не ей, а Адель Дюваль – так теперь ее звали. Правда, энтузиазм Никки таял с каждой отложенной в сторону папки: она нашла разговорник, брошюрку для туристов, визу и еще тучу какой-то макулатуры. Там было все, кроме того, что искала девушка – паспорта. И вновь Николь невольно начала прокручивать в голове все, что сказала Воронова. Цепочку ее размышлений прервал стук в дверь.

- Да?

В проеме появился какой-то мужчина (охранник, судя по форме): Никки внимательно всмотрелась в его каменное лицо, в поисках она сама не знала чего, но не смогла узнать его. Странно, но Николь только сейчас поняла, насколько безликим был персонал «Зари». Девушка постоянно сталкивалась с кем-то из тех же охранников, но, тем не менее, не могла их запомнить. То ли это у них была такая внешность, то ли у нее самой были проблемы с головой. Да уж, Селена была абсолютно права: несмотря на разные истории, разный возраст и характер, была одна вещь, которая объединяла всех – все на «Заре» были хамелеонами.

- Стужев ждет Вас в конференц-зале, – бросил охранник и растворился.

- Отлично, – ответила Николь в ответ, скорее, своим мыслям. Сейчас она все выяснит. Спросит Крышу прямо в лоб: если они хотят, чтобы она им помогла, им придется заслужить ее доверие. Тем более, Никки была больше, чем уверена, что Воронова тоже входила в список приглашенных, а значит, если невиновность кирпичфейса будет доказана, то Николь сразу же, при всех, разоблачит «пиратку». В конце концов, незаменимых не бывает; может, у Крыши не было второго двойника Николь, зато на его стороне был оригинал.

- Незабудка, – Стужев стоял во главе овального стола, – мы не угадали с размером?

- Сэр?

- Почему ты до сих пор не переоделась?

Николь опустила голову и, осмотрев свой прикид, пожала плечами.

- Я же еще не на задании, сэр.

- Да, но входить в образ нужно уже сейчас, – мужчина указал рукой, с зажатым в ней планшетом, на Воронову, которая сидела справа от него, скрестив ноги. Ей завили волосы и переодели: Николь с уколом ревности увидела, как на худощавом запястье «пиратки» поблескивал браслет, который сплел для нее, Николь, Миша. Кажется, теперь Никки поняла, куда делись ее вещи, отобранные у нее персоналом базы.

- Я поняла, сэр, – девушка кивнула и повернулась к «копии». – В таком случае, урок первый: я никогда не сижу нога на ногу. А, следовательно, и Вероника тоже.

- Привычки со временем меняются, – пропела в ответ «пиратка», но все же позу переменила.

- Вы закончили? – осведомился Крыша, переводя недовольный взгляд с одной подопечной на другую. – Теперь мы можем продолжить? Незабудка, присаживайся. Хотя, отныне, я думаю, следует обращаться к тебе по-другому? Адель?

- Кстати об этом, – Николь села справа от кирпичфейса, мельком глянув на бумаги, разложенные перед ней – договор о неразглашении. – Видите ли, сэр, мне не очень нравится это имя. Я не то, что бы придираюсь, просто… Ведь с этим новым именем мне теперь жить всю оставшуюся жизнь, так? Ну, я имею в виду, если все пойдет по плану, и я переживу эту миссию. Так вот, мне не очень бы хотелось начинать новую жизнь под именем, созвучным со словом «ад», – от Никки не укрылась перемена во взгляде «копии»: теперь Воронова смотрела на нее не с брезгливостью, а чуть ли ни с интересом. – Я покопалась в документах, что мне передали, и не нашла паспорт. Поэтому я и подумала, что если он еще не готов, то, может, Вы позволите мне придумать имя самой? Если не целиком, то хотя бы…

- Незабудка, – Крыша тоже переменился. Он и до этого был серьезен, но теперь к этому добавилось что-то еще; что-то, что заставляло Никки ерзать на стуле. – Я услышал тебя, и мне очень жаль, что мы не подумали об этом раньше, но твой паспорт уже готов. Тебе его не отдали, потому что вашей регистрацией на корабле будем заниматься мы: там слишком много возни, а вам и без того много предстоит сделать.

- Жаль, – протянула Николь, мысленно забивая гол в пользу Вороновой. И не зря, потому что внезапно «копия» тоже вступила в игру.

- Геннадий Аркадьевич, – Вероника села прямо и, невероятно, захлопала глазами в стиле типичной блондинки. – А я тоже хотела бы посмотреть на свой новый паспорт. Раз уж нам нельзя забрать его с собой, то посмотреть хотя бы можно?

- Ника…

- Ничего не хочу слышать! – Николь изо всех сил старалась удержать деловую мину на лице, пока «пиратка» эксплуатировала образ амебы-блондинки. – Мне кажется, Геннадий Аркадьевич, – и снова девушка выдала попытку взлететь, хлопая ресницами, – что Вы нас обманываете: наши паспорта еще не готовы, и Вы просто тянете время. Дайте ей поменять имя, с Вашими возможностями это раз плюнуть!