Николь снова предприняла попытку пошевелиться: человек-сознание неистово стучал по крышке гроба, всеми конечностями, отчаянно воя и разбрасываясь проклятьями направо и налево. Внешне же девушка сидела, точно фарфоровая кукла, с влажными от слез щеками. Николь клокотала от гнева, тонула в злости, но все же недостаточно сильно, чтобы отогнать подступающее отчаянье: подозрения, которые давно уже укоренились в ее сознании, начали разрастаться, точно бобровые стебли из сказки про великанов. Это он. Это Дэвид. Это он убил тетю!

- Эбигейл Прайс прекрасно знала, что моя мать не была сумасшедшей, но, тем не менее, собственноручно запихнула ее в дурку. Собственную няню, Никки. Ту, что вырастила ее, ту, что была ей как мать… И что еще хуже, она позволила мне, брошенному ребенку, поверить в то, что его мать, единственный родной человек, была долбанной шизофреничкой! – внезапно мужчина ударил двумя руками по столешнице и вскочил на ноги. Контраст между его ледяным голосом и пылающими ненавистью черными глазами был ужасающ. Казалось, что Дэвид заполнил собой весь дом, и что его слова отдавались громовыми раскатами, хотя говорил он очень тихо. – И ради чего? Ради того, чтобы ее собственная задница была в шоколаде, чтобы ее собственный имидж не пострадал. Чтобы Эмбер, и ты, и твой дядя жили счастливо, в то время как я был один, брошенный всеми, кого любил… Она не просто разрушила мою семью, она сломала мне жизнь, Никки. И то, что сейчас стоит перед тобой – творение Эбигейл Прайс. Вот ведь ирония, да? Но неважно, вернемся к тебе, – мужчина немного успокоился, и его глаза вновь стали мертвыми, под стать голосу. – Это открытие в корне поменяло дело. Засадить за решетку Ричарда Прайса – недостаточная цена за то, что сделала твоя покойная тетка, согласись. Особенно если учесть, что сам Прайс, на котором лежала лишь косвенная вина, пострадал бы от этого гораздо больше, чем та, для кого месть предназначалась. Пришлось срочно менять планы, и, соответственно, твое в них участие. Я же говорю, тебе ужасно «везет»: если раньше ты была лишь ничего не знающей пешкой, то потом ты эволюционировала до ладьи. Ну и, сама понимаешь, ты ведь тоже сыграла не последнюю роль в прошлых событиях: твой длинный детский язык и запустил всю эту канитель, – Дэвид запустил пятерню в свои угольные волосы и вздохнул. – В общем, ситуация усложнялась с каждым днем, а тут еще и братец мой объявился – совсем некстати. Время поджимало, делегация собиралась возвращаться, я не успевал сделать и половину из того, что собирался – все летело коту под хвост, – Дэвид отвернулся, чтобы налить себе стакан воды. Николь же почувствовала, как ее тело потихоньку начинало оживать. Она все еще не могла двигаться или говорить, но ее спина перестала быть натянутой как струна, да и напряжение в груди ослабло. – Идея с пожаром пришла внезапно, хотя не могу не признать, что получилось весьма символично. Смотри: твоя тетка предала свою наставницу, вторую мать, можно сказать, разрушила целую семью… Подлая, неблагодарная тварь, одним словом. Но в итоге она встретила свою смерть точно так же – эффект бумеранга в действии, – внезапно мужчина рассмеялся, тихо и не по-доброму, играя со стаканом. – Самое смешное то, что она чувствовала, что ей скоро конец. Она была уверена, что ей отомстит мой бро, боялась его до чертиков… А прилетело-то совершенно с другой стороны. Хотел бы я увидеть ее лицо в тот момент, – одним глотком мужчина осушил стакан и со стуком поставил его на стол. – А особенно глаза. Взгляд человека, который понимает, что вот-вот умрет – это невероятное откровение, в каком-то смысле, интимный момент. Я думаю, именно в последние секунды жизни глаза и становятся зеркалом души. Жаль, что мне не удалось увидеть воочию всю грязь этой подлой женщины. К сожалению, эта великая честь досталась тебе Никки, и если бы ты только знала, как я тебе завидую…

Николь, которая все это время пыталась дотянуться до вилки, замерла. Смысл его слов медленно начал проникать в ее сознание. Дэвид взял паузу, наслаждаясь смятением девушки: это тоже было частью его мести. Пусть он уже наказал ее за прошлые грехи, на ее счету остались настоящие: она предпочла занять сторону его брата, забыв о том, сколько Дэвид сделал для нее. И хоть раньше он не планировал открывать ей всю правду, то теперь все вновь изменилось. Теперь он действительно хотел, чтобы она страдала.

- Теперь ты понимаешь, Никки, в чем символичность? Твоя тетя была для тебя как мать. Она была для тебя той, кем была для нее Мэриан. И, так же как и Прайс уничтожила мою мать, ты уничтожила ее. Да, Николь, – Дэвид подошел к фарфоровой девушке, которую начала бить мелкая дрожь, и взглянул прямо в горящие от боли и слез глаза. – Это правда, – мужчина улыбнулся, аккуратно скользнув пальцем по ее щеке. В этом жесте была скорее издевка, чем забота. – Это была ты. Это ты убила Эбигейл Прайс.

====== Глава 37 Слабости ======

«Это была ты. Это ты убила Эбигейл Прайс»…

Нет, это не могло быть правдой.

Не могло, и точка.

Не могло.

Не могло.

Не. Могло. Быть. Правдой.

- Но это не главное, – Дэвид дал девушке пару минут на то, чтобы успокоиться: хоть он и держал ее тело в невидимых тисках, ее разум он не трогал. Пока что. Выждав какое-то время – разговаривать с коматозницей у мужчины не было ни времени, ни желания – и заметив в серых глазах осознанность, он продолжил. – Главное то, Никки, что предполагалось, что и ты погибнешь во время пожара. Как и Эмбер. Это был самый лучший сценарий: справедливость бы свершилась, а меня, наконец-то оставили в покое. Я мог бы со спокойной совестью исчезнуть, и никто бы даже не догадался о моей причастности или о моем существовании, – Дэвид обошел стол и устало плюхнулся на диван, зевнул в кулак. Николь же продолжала битья в ментальных конвульсиях, задыхаясь от слез и бессилия. – Но ты выжила, и это все усложнило. Лично у меня не было к тебе ненависти: зависть – да, обида – возможно, но ненависть… Я не желал тебе смерти, просто мне было бы удобнее, если бы ты умерла. И тебе, кстати, тоже, потому что тогда бы ты так и не узнала, что ты – убийца. Но ты выжила, – мужчина тяжело вздохнул и покачал головой, будто порицая Николь за подобную оплошность. – Ты выжила, и к тому же тебя видели на месте преступления: было очевидно, что останься ты здесь, тебя посадят, а я этого не хотел: это было бы слишком сурово, на мой взгляд. Потому я и решил тебя увезти: дать тебе шанс на новую жизнь. Шанс, который ты благополучно спустила в унитаз.

- Лжец, – прошипела девушка, обнаружив, что контроль над ее телом постепенно возвращался к ней. Разумеется, Дэвид намеренно ослабил хватку, но Николь была слишком измотана психологически, чтобы выяснять его резоны. Раз она может говорить, она будет говорить. Она будет кричать, вопить, шипеть – что угодно, лишь бы вывести собеседника на чистую воду. – Лицемер. Убийца.

- Не говори как все, Никки, – отмахнулся мужчина с разочарованием. Он не ожидал от нее подобной косности. – Я действительно хотел для тебя такой жизни: убив Эбигейл Прайс, ты искупила свою вину, у нас с тобой счетов не оставалось. Все, что от тебя требовалось, это принять мою помощь и перевернуть эту страницу своей жизни. Я бы оставил тебе достаточно подъемных средств – я знаю, ты очень избалованный ребенок – я уже сделал Воронову Веронику настоящей: внес тебя в базы, тебе лишь оставалось вжиться в образ, но ты… Ты предпочла вернуться, а я…

- Ты мог внушить мне остаться. Если бы ты действительно хотел, чтобы я осталась в России, я бы там остала…

- Я слишком уважаю тебя, чтобы лезть в твою голову. Веришь или нет, но я стараюсь не использовать свои способности больше, чем оно необходимо. Плюс, это не так просто, как ты думаешь. С глупыми людьми, конечно, все гладко: у них все на лбу написано, так что не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять, что у них на уме. С Дином, тем парнишкой, что гостил у вас, тоже было просто: он такой же, как и я, телепат, а потому искренне полагал, что ему не нужно учиться защищать свое сознание; что если он сам лез в чужие головы, его собственная тыква оставалась неприкосновенной. Думается, он был весьма разочарован, – хмыкнул Дэвид, погружаясь в размышления. – Но есть и другие, те, кто плохо поддаются. Наш дружок Пол был из таких, кстати. Он чувствовал мое присутствие, хотя не должен был, а потому пытался его купировать алкоголем. Глупое занятие, учитывая, что бухло не выгоняло меня из его головы, а притупляло его собственные ощущения: разрушая свой мозг, ты делаешь его доступнее, Николь, – Дэвид поймал ненавидящий взгляд девушки, и в его глазах мелькнула искра злорадства. – Поэтому, прошу тебя, не злоупотребляй таблетками: этим ты делаешь хуже только себе, – Николь вздрогнула и поспешила отвести глаза: она-то наивно полагала, что валиум был гарантией ментальной неприкосновенности, а тут такое! Получалось, наглотавшись таблеток, она не просто не обезопасила себя, она сделала свое сознание еще более доступным для вторжения. – И заметь, чтобы понять, что ты под кайфом, мне не нужно было залезать в твою голову: у тебя зрачки размером с блюдце. Как видишь, наблюдательность, порой, устраняет необходимость читать чьи-либо мысли. Но вернемся к делу, – Дэвид откинулся на спинку дивана, и устремил глаза в потолок. – Ты решила вернуться, а я – использовать эту возможность. Процентов так на шестьдесят-семьдесят я был уверен, что Монро жив. Во-первых, я это чувствовал, а, во-вторых, я знал старика слишком хорошо, чтобы поверить в то, что тот наложил на себя руки – мой дражайший и упертый папочка никогда бы этого не сделал. Это не имело смысла, ведь я уже вышел и на тебя, и на своего братца, и на Прайсов, – Николь непроизвольно развернула лицо к собеседнику: Дэвид снова заговорил о своем брате. Будучи увлеченной своим горем и болью, девушка совершенно забыла об этом элементе истории. Она не знала ничего о втором сыне своей няни, кроме его имени. Дэвид же говорил так, будто он не просто знаком с Дэниелом, но даже знал, где он. А это могло означать только одно – все эти двадцать с лишним лет на Земле жил еще один такой же парень, который либо не был монстром, как его брат, либо просто лучше скрывался. – В общем, после того, как я наметил цели, старик мне был не нужен. Более того, он был угрозой: он догадывался о том, что я собирался сделать. Он не знал каким образом, но все же он понимал, что я не покину это место до тех пор, пока Эбигейл Прайс не получит по заслугам. И ты думаешь, что при таком раскладе он бы совершил суицид? Будучи единственным свидетелем моей закулисной игры, думаешь, он бы так просто сдался??? – Дэвид подмигнул собеседнице и недобро улыбнулся. – Вот и я не думал. Потому-то и заявил в полицию: я хотел найти старика до того, как он успеет предупредить тебя или еще кого-то. Потом же, после того, как я имел удовольствие лицезреть падение твоей семьи, Монро перестал быть для меня приоритетной задачей: он стал бесполезным во всех возможных смыслах – мне не было нужды искать его, но, раз уж ты собралась вернуться на родину, я решил использовать тебя еще раз, – мужчина взял паузу и нахмурился. – Прозвучало, конечно, не очень…