Закрыв воду, Николь еще какое-то время постояла в кабине, рисуя сердечки на запотевшем стекле. Еще один парадокс: в ней любви сейчас было меньше, чем чего-либо еще, а она все равно стояла и выводила эти крылатые символы. Бред. Девушка чувствовала себя совершенно разбитой и одинокой, но одинокой не в том одухотворенном и романтичном смысле, когда ты уединяешься ото всех, чтобы побыть наедине с собой и собственными тараканами; а в том, когда ты стоишь в темном лесу, кричишь изо всех сил, но тебя никто не слышит.

Николь уже собиралась покинуть кабину, когда ее взгляд опустился вниз и зацепился за тонкую алую струйку, тянувшуюся вместе с водой к стоку. Замерев на секунду, девушка в растерянности проследила кровавый след и чуть было не разрыдалась: пореза на руке и пробитой головы ее организму, видимо, показалось мало, и он решил избавляться от крови всеми возможными способами. Со всем этим безумием Никки совершенно забыла, что она как-никак женщина и что с последнего наступления армии красной розы прошел уже почти месяц. Вздохнув, девушка закрыла дверь и снова врубила душ. Снова поплакала. Снова окунулась в мир депрессивных рассуждений, и снова вынырнула обратно с чувством полной опустошенности.

Ступив на резиновый коврик, Николь поспешила обернуться в полотенце: хоть Дэвид и уверил ее, что снаружи стены дома были зеркальными, она все еще чувствовала себя неуютно, купаясь в стеклянной комнате. За вторым сеансом душа девушка так и не успела придумать, как же поделикатнее намекнуть мужчине о ее женской сущности, но оно, как оказалось, было и не нужно: на самом верху стопки приготовленных для нее вещей Николь с облегчением обнаружила знакомую зеленую упаковочку. Правда, после облегчения зародилось и подозрение: была ли то обычная предусмотрительность, или Дэвид с помощью каких-то своих суперсил знал, что они понадобятся?! О последнем ей даже думать не хотелось.

Как только вопросы гигиены успешно разрешились, девушка приступила к медосмотру. Хотя, медосмотр – сильно сказано: свою макушку она в принципе никак не могла проверить, по той простой причине, что лишней пары глаз на затылке у нее не было. Пока что. А с рукой все было нормально: краснота ушла, и начала образовываться корочка. Девушка, присев на раковину, с тоской провела по краю царапины: еще бы она не зажила, ведь о ней так хорошо позаботились. Так умело. Так осторожно. Вновь перед глазами Николь всплыл вчерашний вечер, уже раз пятый за последние несколько часов. Вновь в ее голове зазвучал голос Арчера, терпеливо объясняющей очередную мысль. Вновь на ее коже разгорелось тепло от прикосновения невидимых пальцев, так заботливо накладывающих повязку. Невольно, не отдавая себе отчета, девушка постоянно сравнивала двух своих тюремщиков, и, как ни странно, Зомби выигрывал по всем фронтам. З о м б и! Тот самый жуткий тип, которого она так боялась и возненавидела с первой встречи; который постоянно заставлял ее чувствовать себя полнейшей идиоткой(кем она, вероятно, и являлась); который мучил и пытал ее… А так же тот, кто несколько раз спасал ей жизнь; кто перевязывал ей раны; ни разу не поднял на нее руку, хотя, по-хорошему, Николь сама бы себя давно прибила за собственные косяки.

Девушке совершенно не нравилось направление, к которому сводились все ее мысли, а потому она поспешила продолжить осмотр. Помимо руки Арчер еще что-то творил с ее лодыжкой, но Николь, еще когда только собиралась в душ, не нашла на ноге никаких повреждений, а старое растяжение ее уже давно не беспокоило. Но все же, для очистки совести, девушка пропальпировала лодыжку и снова застыла в замешательстве: ее пальцы снова нащупали непонятный бугорок все там же, над пяткой. Как Николь не изворачивалась, чтобы рассмотреть крохотную шишку лучше, у нее ничего не получалось. Психанув, что называется, она изо всех сил сдавила опухоль пальцами и вскрикнула.

- Что за черт! – над бугорком открылся небольшой порез, откуда просочилась капля крови. Девушке было не больно, а скорее жутко: на ум приходили всякие фильмы про пришельцев, которые забирались людям под кожу и пожирали организм носителя изнутри. Брр, гадость! Передернувшись, Николь надавила сильнее и к своему ужасу увидела, как ранка расширилась и исторгла из себя злосчастный бугорок: им оказался темный, как показалось девушке, металлический шарик. Она подобрала находку и вымыла ее под струей воды: что это за хрень такая? Николь в жизни не видела ничего подобного, но одно могла сказать абсолютно точно: это было не насекомое, не заноза и оно явно попало к ней под кожу не самостоятельно. Путем нехитрых рассуждений Николь пришла к единственному разумному выводу: эта штучка имела какое-то отношение к дяде Филу и Зомби, потому что только они занимались ее болячками. Это открытие совсем недавно вызвало бы в ней бурю негодования, однако, теперь все изменилось: что если с помощью этого шарика она могла связаться с Зомби? Это было бы очень неплохо.

Недолго думая, девушка быстренько натянула джинсы, которые, кстати, принадлежали ей – видимо, у Дэвида был ее чемодан – и положила находку в карманчик для часов. Не глядя, Николь взяла первую попавшуюся футболку и, наконец-то приняв человеческий вид, отодвинула штору. Дэвид стоял к ней спиной, колдуя над каким-то блюдом. Мужчина в деловом костюме на кухне – весьма необычное, в хорошем смысле, и завораживающее зрелище. Вот только Николь видела все в немного ином свете: она смотрела не на мужественную спину в дорогой рубашке, а на маньяка-убийцу, орудующего ножом. Кто знает – может, Николь очень скоро займет место той самой зелени, которую шинковал Дэвид. Хуже этого, наверное, могло быть только одно: мужчина мог заставить готовить ее, что поставило бы под угрозу жизни их обоих.

- Проходи, – повар кивнул на стол, который Николь заметила не сразу. Она была готова поклясться, что раньше его там не было. Осторожно, словно под ногами был не полированный паркет, а битое стекло, девушка пересекла студию и уселась на барный стул: получилось не очень изящно, и ей оставалось только надеяться, что ее неуклюжие попытки оседлать стул остались незамеченными. Вообще-то Николь было бы удобнее стоять, но спорить с гипнотизером – все равно, что тушить пожар бензином: глупо и чревато гораздо большими разрушениями.

- Итак, – Дэвид повернулся к пленнице лицом, лениво облокотившись на рабочий стол и скрестив руки на груди. – С чего начнем?

Желудок Николь тут же внес предложение – с еды! – но остался в меньшинстве.

- С начала? – девушка смотрела куда-то в район его уха, избегая прямого зрительного контакта. Она приняла пару таблеток валиума в ванной, но не знала, достаточно ли этого для того, чтобы огородить свой мозг от посягательств: в конце концов, Пол был все еще пьян, когда пустил пулю себе в голову.

- Ты его уже знаешь, – Дэвид оттолкнулся от тумбы и сел напротив. – И, кстати, не обязательно изображать косоглазие: во-первых, не сработает, во-вторых, какой мне смысл внушать тебе что-то сейчас, если я не делал этого раньше? Сама подумай – в этом нет смысла.

- То есть ты думаешь, что сможешь уговорить меня помогать тебе, не прибегая к гипнозу? – хмыкнула та, продолжая рассматривать мочку его уха, выступающую из густой черной шевелюры.

- Ты уже мне помогаешь.

- Неужели? – конечно, сарказм в ее голосе совершенно не вязался с подавленным видом и бегающими глазками, но Николь не могла пересилить себя и посмотреть в глаза другу детства. Точнее телу, сидящему напротив и выглядевшему в точности как ее товарищ; кто был внутри – неизвестно.

- Твое присутствие – вот что мне нужно.

- Тебе вдруг стало одиноко?

- Перестань, Никки, тебе это не идет. Я понимаю, что у тебя стресс, но палку-то не перегибай. Терпение – далеко не самая сильная из моих сторон, и, как я уже сказал, мне нужно только твое тело, а будет оно при этом дышать или нет – мне без разницы.

- Извращенец?

- Николь, – мужчина устало вздохнул и потер переносицу. – Ты вообще с головой не дружишь?

- А чего ты ожидал от меня? Ты врал мне, похитил меня, убил на моих глазах человека…, – зайдясь в тираде, Николь сама не заметила, как уперла гневный взор в собеседника. – Ты что же, хотел светской беседы за чашечкой кофе?